В целом российская экономическая
политика конца XIX – начала XX вв. в значительной
мере сводилась к ускоренному развитию
промышленности за счет мобилизации внутренних
ресурсов, привлечения иностранных капиталов,
таможенной защиты отечественной промышленности
от западных конкурентов и поощрения вывоза
товаров из страны. Это позволило более
чем в два раза увеличить промышленное
производство и приблизить Россию к индустриально
развитым странам. Столыпинская аграрная
реформа серьезно преобразовала аграрный
сектор экономики.
Существенно изменились за
этот период состав основных социальных
групп российского общества и их соотношение.
Следствием ускоренного промышленного
подъема 1890-х гг. стали упрочение капиталистического
производства, его монополизация и соответственно
превращение буржуазии в самый могущественный
социальный слой. Сращивание промышленного
капитала с банковским и образование финансового
капитала привели к выделению "верхушки"
капиталистического предпринимательства
– финансовой олигархии.
Одновременно происходило социально-политическое
самоопределение российской буржуазии,
выразившееся в увеличении количества,
повышении роли ее представительных организаций.
К началу XX в. в стране сформировалась
разветвленная структура организованного
представительства интересов капитала.
Совещательные предпринимательские (отраслевые
и территориальные) союзы работодателей
и всероссийские съезды представителей
промышленности и торговли оказывали
существенное влияние на ход экономического
развития страны. Каждая из этих организаций
обладала определенными правами и обязанностями,
занимала свое место в представительском
движении, но все вместе они решали основную
задачу, ради которой создавались, – содействовать
интересам предпринимателей. После октября
1917 г. организации предпринимателей прекратили
свое существование.
Вопросы для самоподготовки:
1. В чем причины ускорения экономического
развития России на рубеже XIX-ХХ вв.?
2. Укажите основные итоги проведения
денежной реформы
1897 г.?
3. Какие цели преследовало правительство
вводя винную монополию?
4. Какие общественные организации
были созданы буржуазией для представительства
и защиты ее интересов?
5. Почему политические партии
буржуазии не смогли пройти в I Государственную
Думу?
6. Почему экономическая модернизация
России на рубеже XIX-ХХ вв. носила догоняющий
характер?
Литература:
1. Барышников М.Н. Политика и
предпринимательство в России (из истории
взаимодействия в начале XX века). СПб.,
1997.
2. Бессолицын А.А. Становление
предпринимательских организаций в Поволжье
(конец XIX – начало ХХ века). Волгоград,
2004.
3. Бессолицын А.А. Союзы работодателей
в России в начале XX века // ЭКО. 2000. №11.
4. Бовыкин В.И. Иностранное предпринимательство
и заграничные инвестиции в России: Очерки.
М., 1997.
5. Бурышкин П.А. Москва купеческая.
М., 1991.
6. Епифанова Л.Н. Московская
биржа как представительная организация
крупной буржуазии (1870-1913 гг.) // Экономическая
история. Ежегодник. 1999. М., 1999.
7. Петров Ю.А. "Третье сословие":
вхождение в политику // Полис. 1993. №3.
8. Петров Ю. А. Коммерческие
банки Москвы. Конец XIX в. – 1914 г. М., 1998.
9. Шепелев Л.Е. Акционерные компании
в России: XIX – начало ХХ века. СПб., Издательский
дом СПбГУ, 2006.
10. Ерманский А. Крупная буржуазия
до 1905 г. // Общественное движение в России
в начале XX в. СПб., 1909. Т. 1.
11. Ерманский А. Крупная буржуазия
в 1905-1907 гг. // Общественное движение в России
в начале XX века. СПб., 1910. Т. 2. Ч. 2.
12. Шелохаев В.В. Партия октябристов
в период первой русской революции. М.,
1987.
13. Сорокин А.К. К вопросу о монополизации
промышленности в России в начале XX в.
// Россия на рубеже XIX-XX вв.: Материалы научных
чтений. М. 1999.
14. Боханов А.Н. Крупная буржуазия
России. М., 1992.
[1] Витте С.Ю. Указ.соч. С. 359-360.
[2] Витте С.Ю. Указ.соч. С. 256.
[3] См.: Бессолицын А.А. Становление
предпринимательских организаций в Поволжье
(конец XIX – начало ХХ вв.). Волгоград, 2004.
С. 75-77.
[4] Чаянов А.В. Крестьянское хозяйство:
Избранные труды. М., 1989. С. 435-436.
[5] Билимович А.Д. Кооперация России
до, во время и после большевиков. М.: Наука,
2005. С. 8.
[6] См.: Лаверычев В.Я. Крупная
буржуазия в пореформенной России 1860-1900
гг. М.: Наука, 1974.
С. 70-71; Боханов А.Н. Крупная буржуазия России.
М., 1992. С. 255-256.
[7] Сорокин А.К. К вопросу о монополизации
промышленности в России в начале ХХ в.
/ Россия на рубеже XIX-ХХ вв. М., 1999. С. 181-182.
[8] Ерманский А. Крупная буржуазия
до 1905 г. / Общественное движение в России
в начале ХХ в. СПб., 1909. Т. 1. С. 314-315.
[9] Мартов Л. Развитие крупной
промышленности и рабочее движение в России.
Пг.-М., 1929. С. 165.
[10] Ананьич Б.В. Указ.соч. С. 111-112,
119-120, 124-125.
[11] Бурышкин П.А. Указ.соч. С. 222-223.
[12] Семенов В.Н., Семенов Н.Н. Саратов
купеческий. Саратов, 1995. С. 284.
[13] Берлин П.А. Русская буржуазия
в старое и новое время. М., 1922. С. 220.
[14] Бессолицын А.А. Указ.соч. С.
198.
[15] Петров Ю.А. «Третье сословие»:
вхождение в политику // Полис. 1999. № 3. С.
176.
[16] Там же. С. 180.
[17] Дан Ф.И. Очерк политической
эволюции буржуазных элементов городского
населения / Общественное движение в России
в начале ХХ века. СПб., 1910. Т. 2. Ч. 2. С. 101-102.
[18] Ерманский А.О. Крупная буржуазия
в 1905-1907 гг. С. 87.
[19] Там же. С. 88.
Глава IX. Конфессиональное
предпринимательство в России
9.1. Участие церкви
в предпринимательской деятельности
в домонгольский период
В Древней Руси влияние церкви
на развитие предпринимательства было
скорее положительное, более того, центрами,
вокруг которых объединялось древнерусское
купечество, часто становились православные
храмы, где под надзором епископа хранились
казна, документы, меры длины и веса. Церковь
практиковала сдачу в аренду своих подвалов
под склады товаров. На первых порах даже
торговля проходила прямо в храмах. Позднее
она была вынесена на площади близ церквей.
В день открытия торговли перед храмом
поднимался крест или флаг. Это свидетельствовало
о том, что торг охраняется церковью или
княжеской властью.
По этой причине в наиболее
выигрышном положении находилась монастырская
торговля. Она была освобождена от целого
ряда поборов и повинностей. При этом за
монахами-торговцами стоял высокий авторитет
церкви, на содержание которой, еще со
времен Киевской Руси, была установлена
десятая доля от годовых сборов (десятина). Монастырские
ремесленники не только удовлетворяли
внутренние потребности, но и продавали
часть своих изделий. На рынок поступали
относительно дешевые массовые изделия
церковно-монастырского ремесла – нательные
крестики, складни, небольшие каменные
и металлические иконки, широко встречающиеся
не только в восточнославянских землях,
но и за пределами Руси, в странах Западной,
Центральной и Юго-Восточной Европы.
Что касается предпринимательской
деятельности монастырей, то первоначально
она ограничивалась сферой внутреннего
обмена, их люди не отправлялись с товарами
в дальние заморские страны, как это делали
профессиональные купцы – гости, вывозившие
наряду с прочими товарами некоторые изделия
монастырских ремесленников. Однако по
мере трансформации мелких обителей в
крупные монастырские общины их место
в экономической жизни Древней Руси, в
том числе и в сфере обмена, не могло не
расшириться. Во второй половине XI-XII вв.
у крупнейших монастырей Киева (Киево-Печерская
лавра) и Новгорода (Юрьев монастырь) уже
появились земельные владения, что позволяло
им часть выращенного крестьянами монастырских
сел зерна реализовывать на рынке.
Тем не менее, в целом древнерусские
монастыри домонгольской эпохи, еще не
имея крупных вотчин и промыслов, не могли
быть прочно связаны с товарно-денежными
отношениями. Их деятельность в XI-XIII вв.
в области торговли носила еще ограниченный,
спорадический характер, поскольку монастырское
хозяйство тогда ориентировалось в основном
на самообеспечение братии, а не на рынок.
9.2. Развитие монастырского
предпринимательства в условиях
формирования централизованного
государства
Укрепление Московского княжества
в XIV в. способствовало оживлению деловой
активности населения. Ряды средневекового
русского купечества пополнялись и за
счет так называемых церковных людей.
В XIV и особенно в XV вв. церковь все активнее
втягивалась в сферу обмена. Хотя еще во времена
Ивана Калиты митрополит Руси Петр запрещал
и белому, и черному духовенству заниматься
торговлей и ростовщичеством, но жизнь
заставляла церковных иерархов отказываться
от этих запретов и даже самим посылать
своих людей в торговые поездки. При московских
великих князьях Дмитрии Донском и его
сыне Василии Дмитриевиче представители
митрополита, торговавшие излишками натуральных
доходов, уже были освобождены от уплаты тамги.
Еще большей предпринимательской
хваткой отличались игумены крупнейших монастырей северо-восточной
Руси, владевших вотчинами, рыбными промыслами,
соляными варницами и нуждавшихся в дополнительных
продуктах для прокорма церковной братии.
Предпринимательство монастырей стимулировалось
льготами, которые они получали, с одной
стороны, от Золотой Орды (освобождение
от десятины), а с другой – от князя (право
беспошлинной торговли). Такими привилегиями
активно пользовались ярославский Спасский,
Кирилло-Белозерский, Ферапонтов, суздальский
Спасо-Ефимьев, вологодский Глушецкий
и другие монастыри. Они имели свои дворы
на посадах в ряде крупных городов, включая
Новгород и Москву. Чаще всего монастырские
купчины везли на продажу рожь, рыбу, соль,
мед. Не брезговали монастыри и производством
водки на продажу. По мнению В.В. Похлебкина,
первая русская водка на зерновом, хлебном
сырье (т.е. водка в ее современном понимании)
была создана в одном из монастырей Московского
государства предположительно в 40-х гг.
XV века.
Широкий размах приобрела торговая
деятельность подмосковного Троице-Сергиева
монастыря, отправлявшего в 60-х годах XV
в. только в Новгород 300 возов с товаром
зимой и 300 телег летом. Его лодки с товарами
плавали по Волге, Оке, Шексне, Северной
Двине и другим рекам. Для постоя и проживания
торговых людей использовались принадлежащие
ему городские дворы во Владимире, Соли
Галичской, Угличе.
Не отставал от него Кирилло-Белозерский
монастырь, имевший несколько дворов на
посадах в Вологде, Белоозере и развернувший
торговлю от Холмогор до Москвы. Кирилло-Белозерский
монастырь активно торговал рыбой и солью.
Сам монастырь был расположен на озере
Белом, к северо-западу от Вологды, но рыбу
монастырские крестьяне ловили на реке
Умбе, на юго-западном берегу Кольского
полуострова и продавали ее голландским
купцам[1]. Монастырь являлся постоянным
торговым партнером Твери, где ему был
отведен участок на берегу Волги у городского
рва под соляные амбары и дворы. Эти места
числились за монастырем вплоть до конца
XVII века[2].
Надо отметить, что из-за высоких
рыночных цен на соль ее добыча была очень
выгодна, поэтому солеварением в XIV-XV вв.
занимались и великие князья, и боярство
рангом пониже, и монастыри, и крестьяне.
В северо-восточной Руси в рассматриваемый
период немало солеварен в районах Соли
Галицкой, Соли Великой, Соли Переяславской,
Галича Мерского, Ростова принадлежало
монастырям, использовавшим труд не только
феодально-зависимых людей, но и «наймитов»
со стороны. Часть добытой соли потреблялась
самими монахами, а довольно значительные
излишки с выгодой сбывались.
Предпринимательская деятельность
монастырей приносила им реальную выгоду.
Очевидна связь этого явления с дальнейшим
ростом движимого и недвижимого имущества
крупнейших обителей. За вторую половину
XVI в. только Троице-Сергиев монастырь
приобрел разными путями 67 сел, 124 селец,
12 соляных варниц и колодцев, 7 мельниц,
свыше 60 городских дворов и мест[3].
По мере завершения объединения
русских земель великокняжеские власти
с конца XV в. стали ограничивать торговые
привилегии церковных учреждений, освобождая
от уплаты пошлин лишь перевозимые в монастыри
продукты их вотчинного хозяйства, но
не купленные для перепродажи товары.
Политика властей, направленная
на ликвидацию привилегий церковных учреждений
была продолжена и в XVI в. При Иване IV осуществлялась
постепенная отмена сохранившихся еще
торговых льгот монастырей. По статье
91 Судебника 1550 г. проживавшие в монастырских
дворах и слободах профессиональные торговцы
приравнивались в отношении уплаты различных
сборов к остальным своим собратьям по
профессии. Кроме того, Иван Грозный запретил
монастырям производить спирт и обязал
их покупать кагор, использующийся в церковном
обряде, только у государства. К концу
его царствования монастыри полностью
лишились податных льгот.
Хотя все эти меры в комплексе
наносили ущерб предпринимательской деятельности
обителей, но вместе с тем уравнивали их
в правах с другими торговцами, вынужденными
платить в полном объеме немало торговых
и проезжих сборов. Поэтому, не смотря
на проводимую правительством политику,
монастыри не сворачивают предпринимательскую
деятельность, более того, именно монастыри
становятся самыми большими вотчинниками
и ростовщиками. В рассматриваемый период
насчитывалось порядка 150 монастырей-вотченников.
Денежный оброк, который собирали монастыри
со своих крестьян достигал 30% от их доходов,
что позволяло крупным монастырям вкладывать
деньги в развитие различных промыслов,
а также приобретать земли.
Если в начале XVI в., после конфискаций
проведенных Иваном III, в Новгородской
земле церкви принадлежало 7%, то в середине
80-х гг. XVI в., в конце правления Ивана IV
– уже 10% всего земельного фонда[4].
Монастыри также вели и международную
торговлю. Это касается, прежде всего,
северных монастырей, которые были непременными
участниками Архангельской ярмарки. Николо-Корельский
монастырь на Белом море, Антониево-Сийский
монастырь, расположенный в 150 км. южнее
Архангельска и Соловецкий монастырь,
расположенный на Соловецких островах
Белого моря, имели свои склады в Архангельском
гостином дворе, где хранили в основном
соль, которую выпаривали во владениях
монастырей и продавали в Архангельске.
Соловецкий монастырь являлся
крупнейшим в Поморье производителем
соли. Если в середине XVI в. монастырь продавал
ежегодно порядка 10 тыс. пудов соли, то
в 80-х гг. XVI в. соловецкими монахами только
в Вологде было продано свыше 311 тыс. пудов
соли на сумму 26 665 руб.[5] В Приморье расширяются соляные
промыслы и ряда других монастырей – прежде
всего Спасо-Прилуцкого, Кирилло-Белозерского
и Николо-Карельского. К концу XVI в. Спасо-Прилуцкий
монастырь владел уже семью варницами
в Тотьме, тремя в Сольвычегодском, двумя
в Уне. Объем ежегодной добычи монастырской
соли колебался от 50 до 86 тыс. пудов[6].