Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы)

 

 

Американская глобальная система

Хотя американское превосходство  в международном масштабе неизбежно  вызывает представление о сходстве с прежними имперскими системами, расхождения  все же более существенны. Они  выходят за пределы вопроса о  территориальных границах. Американская мощь проявляется через глобальную систему явно американского покроя, отражающую внутренний американский опыт. Центральное место в этом внутреннем опыте занимает плюралистический характер как американского общества, так и его политической системы.

Прежние империи были созданы аристократическими политическими элитами и в  большинстве случаев управлялись  по сути авторитарными или абсолютистскими  режимами. Основная часть населения  имперских государств была либо политически  индифферентна, либо, как совсем недавно, заражена имперскими эмоциями и символами. Стремление к национальной славе, «бремя белого человека», «цивилизаторская миссия», не говоря уж о возможностях персонального  обогащения, – все это служило  для мобилизации поддержки имперских  авантюр и сохранения иерархических  имперских пирамид власти.

 

Организация Североатлантического договора (НАТО) связывает наиболее развитые и влиятельные государства Европы с Америкой, превращая Соединенные  Штаты в главное действующее  лицо даже во внутриевропейских делах. Двусторонние политические и военные связи с Японией привязывают самую мощную азиатскую экономику к Соединенным Штатам, причем Япония остается (по крайней мере, в настоящее время) в сущности американским протекторатом. Америка принимает также участие в деятельности таких зарождающихся транстихоокеанских многосторонних организаций, как Азиатско Тихоокеанский форум экономического сотрудничества (АРЕС), становясь главным действующим лицом в делах региона. Западное полушарие в основном защищено от внешнего влияния, позволяя Америке играть главную роль в существующих многосторонних организациях полушария. Специальные меры безопасности в Персидском заливе, особенно после краткой карательной операции против Ирака в 1991 году, превратили этот экономически важный регион в американскую военную заповедную зону. Даже на бывших советских просторах нашли распространение различные поддерживаемые материально американцами схемы более тесного сотрудничества с НАТО, такие как программа «Партнерство во имя мира».

 

В связи с этим критически важным является то, как Америка «управляет»  Евразией. Евразия является крупнейшим континентом на земном шаре и занимает осевое положение в геополитическом  отношении. Государство, которое господствует в Евразии, контролировало бы два  из трех наиболее развитых и экономически продуктивных мировых регионов. Один взгляд на карту позволяет предположить, что контроль над Евразией почти  автоматически повлечет за собой  подчинение Африки, превратив Западное полушарие и Океанию в геополитическую  периферию центрального континента мира (см. карту VIII). Около 75% мирового населения  живет в Евразии, и большая  часть мирового физического богатства  также находится там как в  ее предприятиях, так и под землей. На долю Евразии приходится около 60% мирового ВНП и около трех четвертей известных мировых энергетических запасов (см. таблицы на стр. 46 и 47).

 

 

Глава 2

Евразийская шахматная  доска

Главный геополитический приз для  Америки – Евразия. Половину тысячелетия  преобладающее влияние в мировых  делах имели евразийские государства  и народы, которые боролись друг с другом за региональное господство и пытались добиться глобальной власти. Сегодня в Евразии руководящую  роль играет не евразийское государство и глобальное первенство Америки непосредственно зависит от того, насколько долго и эффективно будет сохраняться ее превосходство на Евразийском континенте.

 

В Евразии также находятся самые  политически активные и динамичные государства мира. После Соединенных  Штатов следующие шесть крупнейших экономик и шесть стран, имеющих  самые большие затраты на вооружения, находятся в Евразии. Все, кроме  одной, легальные ядерные державы  и все, кроме одной, нелегальные  находятся в Евразии. Два претендента  на региональную гегемонию и глобальное влияние, имеющие самую высокую  численность населения, находятся  в Евразии. Все потенциальные  политические и/или экономические  вызовы американскому преобладанию исходят из Евразии. В совокупности евразийское могущество значительно  перекрывает американское. К счастью  для Америки, Евразия слишком  велика, чтобы быть единой в политическом отношении (см. карту IX).

 

Геополитика и геостратегия

Использование американского глобального  главенства должно тонко реагировать  на тот факт, что в международных  отношениях политическая география  остается принципиально важным соображением. Говорят, Наполеон как то заявил, что  знание своей географии есть знание своей внешней политики. Однако наше понимание значения политической географии  должно адаптироваться к новым реалиям  власти.

 

Короче говоря, для Соединенных  Штатов евразийская геостратегия включает целенаправленное руководство динамичными с геостратегической точки зрения государствами и осторожное обращение с государствами катализаторами в геополитическом плане, соблюдая два равноценных интереса Америки: в ближайшей перспективе – сохранение своей исключительной глобальной власти, а в далекой перспективе – ее трансформацию во все более институционализирующееся глобальное сотрудничество. Употребляя терминологию более жестоких времен древних империй, три великие обязанности имперской геостратегии заключаются в предотвращении сговора между вассалами и сохранении их зависимости от общей безопасности, сохранении покорности подчиненных и обеспечении их защиты и недопущении объединения варваров.

 

Геостратегические действующие лица и геополитические центры

Активными геостратегическими действующими лицами являются государства, которые  обладают способностью и национальной волей осуществлять власть или оказывать  влияние за пределами собственных  границ, с тем чтобы изменить –  до степени, когда это отражается на интересах Америки, – существующее геополитическое положение. Они  имеют потенциал и/или склонность к непостоянству с геополитической  точки зрения. По какой бы то ни было причине – стремления к национальному  величию, идеологической реализованности, религиозному мессианству или экономическому возвышению – некоторые государства действительно стремятся заполучить региональное господство или позиции в масштабах всего мира. Ими движут глубоко укоренившиеся, сложные мотивации, которые лучше всего объясняются фразой Роберта Браунинга: «... возможность человека дотянуться до чего либо должна превосходить его возможность это что то схватить, иначе для чего же существуют небеса?» Таким образом, они тщательнейшим образом критически оценивают американскую мощь, определяют пределы, в рамках которых их интересы совпадают или за которыми вступают в противоречие с американскими, и после этого формируют свои собственные более ограниченные евразийские задачи, иногда согласующиеся, а иногда и противоречащие американской политике. Соединенные Штаты должны уделять особое внимание евразийским государствам, движимым такими мотивами.

 

Россия, что едва ли требует напоминания, остается крупным геостратегическим  действующим лицом, несмотря на ослабленную  государственность и, возможно, затяжное нездоровье. Само ее присутствие оказывает  ощутимое влияние на обретшие независимость  государства в пределах широкого евразийского пространства бывшего  Советского Союза. Она лелеет амбициозные геополитические цели, которые все более и более открыто провозглашает. Как только она восстановит свою мощь, то начнет также оказывать значительное влияние на своих западных и восточных соседей. Кроме того, России еще предстоит сделать свой основополагающий геостратегический выбор в плане взаимоотношений с Америкой: друг это или враг? Она, возможно, прекрасно чувствует, что в этом отношении имеет серьезные варианты выбора на Евразийском континенте. Многое зависит от развития внутриполитического положения и особенно от того, станет Россия европейской демократией или – опять – евразийской империей. В любом случае она, несомненно, остается действующим лицом, даже несмотря на то, что потеряла несколько своих «кусков», равно как и некоторые из ключевых позиций на евразийской шахматной доске.

 

Вышеприведенный перечень геостратегических  действующих лиц и геополитических  центров не является ни постоянным, ни неизменным. Временами некоторые  государства могут быть внесены  или исключены из него. Безусловно, с какой то точки зрения могло бы так сложиться, что Тайвань или Таиланд, Пакистан, или, возможно, Казахстан или Узбекистан нужно было бы также внести в последнюю категорию. Однако на данном этапе ситуация вокруг каждой из вышеупомянутых стран не принуждает нас к этому. Изменения в статусе любой из них представляли бы значительные события и повлекли за собой некоторые сдвиги в расстановке сил, но сомнительно, чтобы их последствия оказались далеко идущими. Единственным исключением мог бы стать Тайвань, если кто нибудь предпочтет рассматривать его отдельно от Китая. Но даже тогда этот вопрос встал бы лишь в том случае, если Китай вознамерился бы использовать значительную силу для завоевания острова, бросая вызов Соединенным Штатам и таким образом в более широком плане угрожая политической репутации Америки на Дальнем Востоке. Вероятность такого хода событий представляется небольшой, но эти соображения все же стоит иметь в виду при формировании политики США в отношении Китая.

 

Важный выбор и потенциальные  проблемы

Приведенные выше цитаты хорошо определяют – хотя и с некоторым предубеждением – ту дилемму, перед которой стоят  США. До какой степени следует  оказывать России экономическую  помощь, которая неизбежно приведет к усилению России как в политическом, так и в военном аспекте, и до какой степени следует одновременно помогать новым независимым государствам в их усилиях по защите и укреплению своей независимости? Может ли Россия быть мощным и одновременно демократическим государством? Если она вновь обретет мощь, не захочет ли она вернуть свои утерянные имперские владения и сможет ли она тогда быть и империей, и демократией?

 

Еще одна большая неопределенность проявляется в крупном и геополитически неустойчивом пространстве Центральной  Евразии; эта неопределенность доведена до предела возможной уязвимостью  турецкого и иранского центров. В районе, граница которого показана на карте X, она проходит через Крым в Черном море прямо на восток вдоль новых южных границ России, идет по границе с китайской провинцией Синьцзян, затем спускается вниз к Индийскому океану, оттуда идет на запад к Красному морю, затем поднимается на север к восточной части Средиземного моря и вновь возвращается к Крыму, там проживает около 400 млн. человек приблизительно в 25 странах, почти все из них как в этническом плане, так и в религиозном являются разнородными, и практически ни одна из этих стран не является политически стабильной. Некоторые из этих стран могут находиться в процессе приобретения ядерного оружия.

 

Глава 3

Демократический плацдарм

Европа является естественным союзником  Америки. Она разделяет те же самые  ценности; разделяет главным образом  те же самые религиозные взгляды; проводит ту же самую демократическую политику и является исторической родиной большинства американцев. Прокладывая путь к интеграции государств наций в коллективный надгосударственный экономический и в конечном счете политический союз, Европа указывает также направление к образованию более крупных форм постнациональной организации, выходящей за узкие представления и деструктивные эмоции, характерные для эпохи национализма. Это уже самый многосторонне организованный регион мира (см. схему на стр. 75). Достижение успеха в области политического объединения этого региона может привести к созданию единой структуры, объединяющей 400 млн. человек, которые будут жить в условиях демократии и иметь уровень жизни, сравнимый с тем, который существует в Соединенных Штатах. Такая Европа неизбежно станет мировой державой.

 

Это положение предоставляет Соединенным  Штатам особую возможность для решительного вмешательства. Оно делает необходимым  американское участие в деле объединения  Европы, поскольку в противном  случае процесс объединения может  приостановиться и постепенно даже пойти вспять. Однако любое эффективное  американское участие в строительстве  Европы должно определяться четкими  представлениями со стороны Америки  относительно того, какая Европа для  нее предпочтительнее и какую  она готова поддерживать – Европу в качестве равного партнера или  младшего союзника, а также определиться относительно возможных размеров как Европейского Союза, так и НАТО. Это также потребует осторожного регулирования деятельности этих двух основных архитекторов Европы.

 

Величие и искупление

Франция стремится вновь олицетворять собой Европу; Германия надеется на искупление с помощью Европы. Эти  различные мотивировки играют важную роль в объяснении и определении  сущности альтернативных проектов Франции  и Германии для Европы.

 

Однако Германия знает реальные пределы французской мощи. Франция  намного слабее Германии в экономическом  плане, тогда как ее военная машина (как показала война в Персидском заливе в 1991 г.) не отличается высокой  компетентностью. Она вполне годится  для подавления внутренних переворотов  в африканских государствах сателлитах, но не способна ни защитить Европу, ни распространить свое влияние далеко за пределы Европы. Франция –  европейская держава среднего ранга, не более и не менее. Поэтому для построения единой Европы Германия готова поддерживать самолюбие Франции, но для обеспечения подлинной безопасности в Европе Германия не хочет слепо следовать за Францией. Германия продолжает настаивать на том, что центральную роль в европейской безопасности должна играть Америка.

 

В противоположность этому в  Германии единственным существенным дискуссионным  вопросом был вопрос о том, следует  ли сначала расширять НАТО или  Европейский Союз. Министр обороны  склонялся к первому, министр  иностранных дел – ко второму, и в результате Германия стала  считаться сторонницей расширенной  и в большей степени объединенной Европы. Канцлер Германии говорил  о том, что 2000 год должен стать  годом начала расширения Европейского Союза на восток, а министр обороны  Германии в числе первых отметил, что 50 я годовщина создания НАТО является подходящей символической  датой для расширения альянса  в этом направлении. Таким образом, германская концепция будущего Европы не совпала с представлениями  главных союзников Германии: англичане  высказались за расширение Европы, поскольку они видели в этом способ ослабить единство Европы; французы боялись, что расширение Европы усилит роль Германии, и поэтому предпочитали интеграцию на более узкой основе. Германия поддержала и тех и других и таким образом заняла в Центральной  Европе свое особое положение.

 

Основная цель США

Центральный для Америки вопрос – как построить Европу, основанную на франко германском объединении, Европу жизнестойкую, по прежнему связанную  с Соединенными Штатами, которая  расширяет рамки международной  демократической системы сотрудничества, отчего в столь большой мере зависит  осуществление американского глобального  первенства. Следовательно, дело не в  том, чтобы выбрать между Францией и Германией. Европа невозможна как  без Франции, так и без Германии.