Понятие насилия в политической философии

    Следующий сектор, который создается Западом  с большим вниманием, являются средства массовой информации, которые претерпели после 1991 г. самое большое изменение. Они приватизировались неолиберальными  реформами после 1991 г. и стали  зависеть от олигархов или из-за границы. Многие телецентры, газеты и журналы стали получать иностранных собственников.³⁶ СМИ оказались в период правления Ельцина почти полностью в руках новой олигархии, которая опять-таки связана с западными финансовыми центрами.

    Когда Путин начал снова стабилизировать Российское государство, была поставлена первоочередная задача - контролировать СМИ, так как иначе правительство было бы сброшено.

     К американизации можно отнести по крайне мере культуру будней, с рок-концертами, интернетом, частным телевидением, дворцами кино, дискотеками, музыкой на CD, DVD, комиксы, реклама и мода, которая почти такая же, как на Западе.

    Стоит отметить, что осуществляется сопротивление Российского государства и интеллигенции. Под руководством Владимира Владимировича Путина с 2000 г. осуществляется государственная концепция, в частности требование перехода к сильному государству, частичная рецентрализация, переход от многонациональный к национально-русскому пониманию государства, а также придание особого положения православной церкви и религии.

     К культурной войне принадлежит также  кампания западных СМИ против России, которая с 2003 г. ведется вот уже  в течение десяти лет под лозунгом “Россия на пути назад к советской  системе!”, прежде всего это связано  с арестом Ходорковского. Следующим примером является так называемое преследование прогрессивных деятелей искусства, которое состоит в том, что богохульские и порнографические экспонаты удалялись из общественных выставок. Например широкие скандалы вокруг личности патриарха, направлены против православной церкви и религии. Еще одним богохульским проектом стала группа «Pussy Riot», которая осквернила Храм Христа Спасителя. Западные НПО приняли сторону защиты этой группы, мотивируя это тем, что она запрещается из-за того, что в них есть просьба к богородице прогнать Путина. В очередной раз можно отметить попытку подчеркнуть авторитарный характер власти, обвинения в сексизме,  призыв к митингам, показанию «гражданской злости». Такое давление на религию идет не с проста, ведь решающее сопротивление против западного влияния исходит сегодня именно от православной церкви. Она находится на антимодернистских и традиционных позициях. Православие выступает за традиционные ценности, такие как брак, семья и материнство и выступает против гомосексуализма. Церкви полны, преимущественно молодыми и совсем молодыми людьми. Молодежь относит себя большей частью к православию, т.е. к христианству, и сочетается браком снова в церкви. Вновь 100 миллионов верующих, 30 000 священников и 600 монастырей. Духовная академия в Сергеев Посаде полна, четыре заявления на место. Имеются православная радиостанция, издательство, ряд журналов, священники в армии, а также в больницах и тюрьмах, в школах впервые с 1917 г. снова введена де-факто религия как предмет. По опросам 70 % русских указывают о себе как о верующих.³⁷ “Патриарх является руководителем преобладающей религии. Он объединяет верующих и содействует сотрудничеству религий. Патриарх является духовным вождем всего народа, а не только православных”.

     Россия  сегодня в кризисе, который проявляется  прежде всего в финансах и валютной, но проявляется так же и в культурной сфере, и имеет глубокие причины, которые состоят в то, что плюралистическое секуляристическое общество не дает человеку никакой реальной общности, никакого мировоззрения и никакого смысла.

     Россия  не нуждается в “материалистической  и эгоистической культуре” современного западного общества, но нуждается  в универсальной национальной идеологии, которая охватывает все стороны  жизни народа, развивает страну и сохраняет все, что грозит существованию народа. “Перезагрузка” российско-американских отношений в течение последних двух лет не изменяет ничего в долгосрочном антироссийском направлении американской политики и не препятствует ЦРУ в том, чтобы они снова были активнее в России. Также Хиллари Клинтон подчеркивала после визита Обамы в Москву, что США придерживаются плана абсолютного руководителя мира. Россия поэтому будет рано или поздно стоять перед выбором - либо строить суверенное государство, которое закрывает свои границы и сохраняет свою культуру, либо капитулирует и становится провинцией Запада.

     Почему  же технология, которая может быть описана пошагово, которая прослеживается, и которой мы так давно противостоим продолжает существовать только у Запада? Soft Power нет ни у кого в мире, кроме США. Это американское изобретение, ноу-хау, не такое масштабное, как Нью-Йорская биржа, но тоже важное.

     Потому  что на создание Soft Power как глобально  действующей системы переворотов, по воле США меняющей власть там, где решат американские стратеги, ушли десятилетия напряженного умственного и творческого труда тысяч специалистов. Которые, и это надо еще раз подчеркнуть, в США реально были — это действительно цивилизация эмигрантов, которая в рамках Soft Power эффективно использует плюсы своей эмигрантской природы. Еще потому, что в Soft Power воплощен чисто торговый подход, простой и доступный даже самому тупому, а значит, эффективный. Другие же народы и цивилизации, пытаясь влиять за своими границами в свою пользу, смешивают в кучу деньги, власть, традиции, мораль, эмоции, предрассудки. И получается как на Украине, где Россия довлиялась до того, что Украина всерьез заявляла о стремлении в НАТО.

     Есть  основания подозревать и надеяться, что эпоха Soft Power клонится к закату. Это не значит, что станет лучше. Но может появиться что-то новое и не обязательно американского происхождения. Soft Power есть продукт мира денег, который тоже на закате. Если упрощенно, Soft Power, как и многие другие американские продукты, оперирует деньгами и на основе денег. Когда денег, не будет. В том виде, в каком мы все их, деньги, знаем. Это значит, покупать будет не на что — ни агентов влияния, ни СМИ.

     И все же это более или менее  отдаленное будущее. Россия и русские умеют учиться и изобретать. Феномен Soft Power — это оружие противника, которое есть прежде всего предмет для изучения, чтобы подражать, повторять, создавать новое. Но не Soft Power «made in USA». У России другие традиции, Россия умела и умеет строить долговременные отношения с вождями множества народов, ее населяющих.

      Заключение

    Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что данная работа затронул, бесспорно, одну из самых актуальных проблем современности – проблему политического насилия, которая, как мы видим, на сегодняшний день находит все новые и новые средства для самовыражения.

    Прежде  всего, хотелось бы отметить, что поставленная цель была достигнута благодаря поэтапному выполнению весьма важных в данном контексте задач. Разумеется, главнейшей из них являлась определение понятия «насилие», и первые выводы, которые мы можем сделать по этому вопросу, заключаются в том, что универсального концепта не было никогда – нет его и теперь. Гораздо, разумнее, на наш взгляд, рассматривать различные точки зрения на этот вопрос, уделять внимание основным подходам – и это было второй нашей задачей, с которой мы справились. Наверное, наибольший интерес в плане определения терминологии представлял для нас именно Борис Капустин, во многом благодаря разноплановой интерпретации категории «насилие». Так, как мы могли заметить, насилие как «нежелательное физическое воздействие» осталось в далеком прошлом и этого концепта уже не достаточно для понимания широкомасштабных и сложных процессов, происходящих в современном мире. Сегодня данная категория охватывает несколько другие аспекты жизнедеятельности, по мнению Капустина, она максимально приблизилась к тому, чтобы иметь нравственные и социально-культурные основания. Например, насилие может пониматься как «любая сила, применённая к индивиду или группе и вынуждающая их соглашаться или действовать вопреки воле этого индивида или группы». Другая редакция того же по своей смысловой направленности определения гласит: «Насилие... — это всё, что препятствует людям удовлетворять их фундаментальные потребности...». И здесь мы должны видеть вовсе не физическую силу, мешающую людям удовлетворять физиологические потребности, а культурно-исторический продукт жизнедеятельности многих поколений, определенный способ мысли и чувствования, подвергающийся влиянию извне и навязывающий зачастую ценности и нормы, которые не вписываются в органический и свободный ход человеческого существования.

    Следующим шагом для Капустина и некоторых  других философов, занимающихся этой проблемой, является связка «насилие - мораль». Это своеобразная ступень, которая вбирает в себя еще более развитые формы мышления индивида и еще более изощренные методы насилия над ними.

    Если  говорить о четвертой группе определений, то она вводит понятие Разума в отношения с насилием. Разум вбирает в себя символы, правила, коды коммуникации, институциональные формы, и насилие здесь понимается как явление определенных культур.

    Но  основное внимание Капустина все-таки обращено к пятой группе определений. Его основной тезис заключается в том, что насилие в действительности исполняет функции морали, которые сама она реализовать не в состоянии.

    Капустин, однако, не единственный, кто подробно занимался этой проблемой. В данном реферате мы рассмотрели также и точку зрения Гусейнова – это помогло нам избежать однобокости в суждениях по этой проблеме. Взгляд Гусейнова на насилие представляется столь же простым, сколь и правильным. Действительно, насилие – «есть применение силы, опора на силу, действие с помощью силы». Но оно может применяться только по отношению к другой силе, поэтому имеет место только при взаимоотношении людей, обладающих свободной волей. Очень важно, что насилие в этом контексте понимается не в отрыве от общества, оно как бы само прорастает в его структуру. Насилие – это не что иное, как коммуникативный специфический акт, у которого выделяется два аспекта: первый касается целей, контекстуального смысла действий, того, ради чего действия предпринимаются, второй – средств, действий самих по себе.

    Еще один взгляд на рассматриваемую нами проблему принадлежит В. Межуеву  – он входит в группу ученых, которые  определяют насилие через категории  морали, и в этом плане важным является его тезис о том, что власть, по его мнению, не может обойтись без насилия, однако насилие морально оправдано, если имеет своей целью общее благо.

    Таким образом, мы прежде всего увидели, что  единого мнения как среди российских, так и среди западных ученых, не существует. Наверное, это и правильно, ведь установление какой-либо универсальной категории поставило бы нас в довольно жесткие рамки, которые было бы сложно преодолеть. А это недопустимо в современном мире, где политическое насилие носит весьма разнообразные и оттого сложные и подчас неуловимые формы. Ведь терроризм – одна из наиболее серьезных угроз существующему миропорядку, и бороться с ней человечество пока не в состоянии. Насилие (зло) пронизало все сферы жизни, и обладает оно отнюдь не ощутимыми материальными ресурсами – зато располагает оружием нематериальным – оно отрицает ценности прогресса, рациональности, политической морали и демократии.

    В связи с этим, на наш взгляд, перед  политической философией, занимающейся проблемами насилия, сегодня стоит  один очень важный вопрос – как преодолеть сатанинскую энергию «отверженного», ярость проклятия, какие новые нормы и категории способны будут обездвижить эти разрушающие не только мировую систему в целом, но и моральную целостность каждого индивида.

      Российской политической науке необходимо разработать не просто новую технологию борьбы с насилием, а технологию борьбы и противостояния Soft Power, которая не носила бы насильственный характер в традиционном смысле слова. Нужно Soft Power изучать, пока она еще жива и много рассказывает. Изучать опыт арабских стран, которые боролись с ней. Выбирать что-то полезное, важное для себя, для будущего.

Литература

1. Базил Лидделл Хард, Стратегия: косвенный подход, 1. изд. в 1929, 2. изд. в 1954.
2. Бодрийар Ж. «Прозрачность зла» //Изд: Добросвет, 2009 г. 260 стр.
3. Герлид Шмидт, Российская Федерация, в: Ганс Деберт, Вольфганг Хернер, Бото фон Копп, Лутц Р. Рейтер (издатель), Образовательные системы Европы, Hohengehren,  2010 (= Основы школьной педагогики, кн. 46, 3. изд.), с. 619.
4. Гусейнов А.А Понятие насилия и ненасилия. //Вопросы философии.— 1994.— №6.
5. Гусейнов А.А. «Понятие насилия» // Философия, наука, цивилизация. М., 1999.
6. Джозеф Най, Связанный, чтобы руководить: изменяющийся характер американской власти, Basic Books, 1990; Джозеф Най, Трансформированное лидерство и великая стратегия США, Foreign Affairs, т. 85, No. 4, июль/август 2006, с. 139-148.
7. Жижек С. «Некоторые политически некорректные размышления о насилии во Франции и не только» // http://www.gumer.info/, http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/jijek/nek_pol.php ,(1.05.11)
8. Жижек С. «О насилии»//Изд.: Европа, 2010 г. 184 стр.
9. Капустин Б. «К понятию политического насилия» Фрагмент книги // http://www.politstudies.ru/index.htm, http://www.politstudies.ru/universum/esse/13kap.htm (13.04.11)
10. Кристофер Симпсон, Наука принуждения: исследование коммуникаций и психологическая война, 1945-1960, Нью-Йорк, Оксфорд U.P. 1994, с. 4,с. 87.
11. Луман Н. «Власть» //Изд: Праксис, 2001 г., 256 стр.
12. Межуев В. «Политическая мораль и правовое государство» //http://www.politstudies.ru/index.htm, http://www.politstudies.ru/vm/vm2/vm2_dis_1.htm (25.04.11)
13. Петер Швейцер, Победа: Секретная стратегия администрации Рейгана, которая ускорила крах Советского Союза, Нью-Йорк, 1994.
14. Пьер Хиллард, Бертельсманн - Власть средств массовой информации и на службе у мондиализма, Париж 2009, с. 27.
15. Фромм Э. «Бегство от свободы»// Изд: Директмедиа Паблишинг, 2008 г. 442 стр.
16. В.И. Якунин, В. Багдасарян, С.С. Сулакшин, Новые технологии борьбы с российской государственностью, Москва, 2009, с. 50.
17. Шмидт, Российская Федерация, с. 632.
18. Якунин, Новые технологии, с. 196.