Понятие насилия в политической философии

    Другой  вопрос возможна ли «материализация» насилия? Ответ находится у Фихте. Который противопоставляя Мораль и Насилие придает им новое материальное представление. Мораль = Законное Насилие, Насилие = Насильственный Закон. Такое положение так же без содержательно, так как Законное Насилие подвергается в Насильственному Закону, который окостеневает, становясь новым Законным Насилием, которое рано или поздно подвергнется Насильственному Закону и т. д. . Пусть как определения они не годятся, зато появляются новые формулировки и сделана попытка преодолеть связь морали и насилия, через более привычное и понятное определение закона.

    Четвертая группа определений вводит понятие  Разума в отношения с насилием. Разум вбирает в себя символы, правила, коды коммуникации, институциональные  формы, так как насилие понимается как явление определенных культур. В зависимости от контекста через насилие передается определенное сообщение, которое взывает к разуму. Если раньше понятие строилось на противопоставлении, или на попытке выразить противопоставление через другой более объективный критерий, то здесь насилие взывает к разуму с определенной целью. Достоинством таких определений Капустин называет разведение в категории насилия символической (культурной) составной и физической деструкцией, которая не всегда присутствует.

    Насилие (мотив)→ Разум (действие). Насилие несет в себе некоторое сообщение, его трактовка в современном мире находится в руках СМИ, которое в свою очередь влияет на общественное мнение и вызывает тем самым определенные действия. Жан Бодрийяр считает что само действие – насильственный акт происходит без нашего присутствия. Мы получаем в этом случае лишь вторичную информацию, не являясь сами зрителями, а следовательно не можем объективно говорить о насилии. Оно становится все более прозрачным и эфемерным, так как мы причастны к нему лишь опосредованно.

    То же самое относится и к войне. С точки зрения этого понимания насилия нет цели,  чисто физически, устранить жертв, мотивом выступает национальный интерес или борьба идей между сторонами конфликта.

    В этом определение у насилия появляется творческая способность. Капустин предлагает определить, что «все нарушающее статус-кво и принуждает людей делать нечто новое, к чему они не были готовы в их прежнем состоянии, есть в известном смысле «насилие» над ними. Можно очень логично, как это делает Теодор Адорно, интерпретируя дух и смысл гегелевской философии, выстроить уравнение «мысль = труд = насилие».»⁶ И этот тип сталкивается с проблемой всеохватности, по мнению Б.Г Капустина, так как если понимать историю как насилие, то ненасилие – конец истории.

    Основное  внимание все-таки обращено к пятой  группе определений. Главным его  вдохновителем является Сорель. Его  основной тезис заключается в  том, что насилие в действительности исполняет функции морали, которые  сама она реализовать не в состоянии.⁷ Справедливость в таком случае в поддержке и защите морали, которая оборачивается насилием, как второй стороной медали. И это насилие порождает «спонтанность свободного действия, движимого убеждением относительно достоинства человека и справедливости». Насилию в таком случае предстоит пройти стадии конфликта, и появляется сама логика, которая приводит к действиям. Капустин из Сореля делает несколько выводов:

1. этическим эффектом обладает не победа над противником, а борьба с ним
2. насилие — в противоположность представлениям о нём тех, кто отождествляет его с применением физической силы) — есть не отрицание признания достоинства Другого, а наоборот — само это признание.
3. существует лишь одна мораль это — мораль достоинства человека как спонтанно (свободно) действующего субъекта истории.
4. Если насилие — всё же не обнаружение животной витальности, а этико-политическое явление, то у него должны быть такие границы уже в силу его природы как разумного явления.

          Вот такие пять типов  определения насилия выделяет Капустин. В своей работе он опирается на большой объем первоисточников и систематизирует их. Обзор понятий насилия показывает, что насилие может иметь разные основания и любая наука должна критично относиться к терминам которыми оперирует. Создать цельную развитую теорию невозможно в одиночку, и следует использовать накопленный опыт. При этом всегда есть возможность найти что то новое. Свое внимание Б.Г. Капустин останавливает на пятом типе, в котором делается разделение на ускользающее насилие и покоящееся господство, при этом составные части взаимодействуют с разумом в специфическом контексте.

Глава II: Насилие как понятие в отечественной  политической философии 
 

    §1 А. А. Гусейнов: стороны  насилия и понятие  ненасилия

    В понятии насилия А.А. Гусейнов исходит  из этимологии слова. Насилие – «есть применение силы, опора на силу, действие с помощью силы». Но оно может применяться только по отношению к другой силе, поэтому имеет место только при взаимоотношении людей, обладающих свободной волей. Насилие он понимает как коммуникативный специфический акт, у которого выделяется два аспекта: первый касается целей, контекстуального смысла действий, того, ради чего действия предпринимаются, второй – средств, действий самих по себе. Это определение четвертого типа по Капустину, но у него немного другая роль в коммуникации. Оно не само несет сообщение, акт насилия разрывает общественную коммуникацию, нарушает договор, нормы, правила и т. д. выходит за рамки коммуникации. Так происходит борьба свободных воль, каждая из которых старается навязать себя, потому что считает себя лучшей, более достойной. Насилие это не какое то чуждое коммуникации явление, по А.А. Гусейнову оно является одним из свойств взаимодействия и усложняет имеющуюся основу коммуникации, поэтому можем говорить об отдельном феномене насилия в культуре и истории. Автор приводит в пример Л.Д. Троцкого, который считал, что цель оправдывает средства и даже убийство приобретает различный смысл в зависимости от цели, во имя которой оно совершено, признавали, что «не все средства позволены» [3]. Из этого определения следует, что только при соотнесении средств  и целей, мы можем идентифицировать насилие. Мотивы и цели являются более важной составляющей, так как насилием могут выступать действия внешне не насильственные, а наоборот направленные на поддержание жизни, но вызывающие принуждаться, того по отношению к кому насилие прикладывается.

    Если  насилие интерпретировать как разновидность  через отношения господства и  власти, то при очевидном господстве одной воли, когда эта сторона может принимать решения за других, власть может прибегнуть к насилию, как физическому принуждению. При этом автор предостерегает отличать насилие от природной агрессивности, воинственности, то есть не забывать, что насилие имеет отпечаток культурного контекста. Оно может апеллировать к праву, справедливости, целям, ценностям, а также в отличие от обычного принуждения может доходить да крайних форм жестокости.

    И все таки насилие не принадлежит  ни разуму ни природе, оно между ними. В работе есть ссылка на Гегеля: «немногого можно достигнуть добром против власти природы»⁸. Под этим стоит понимать что посредством насилия, человек может освободиться от природного состояния, это промежуточное значение определяет амбивалентный характер понятия и феномена насилия.

    Но  Гусейнову насилие не может получить нравственную санкцию. Насилие является способом поведения в конфликтных ситуациях. Место морали здесь не в противопоставлении, она скорее является предметом спора, а точнее её наполнение. Так как каждая сторона считает свою позицию правильной, а чужую ошибочной, тем самым претендуя на добро со своей стороны и воспринимает все не иное, как зло. С этой позиции любое насилие оправдано и выглядит совершенно естественным и справедливым. Этический момент в этом понимании заключается в том что происходит разделение людей на добрых и злых. И здесь возникает проблема, так как разделение на безусловно добрых и безусловно злых не этично. Эти понятия отрицают существование свободной воли и могут существовать в виде идеальных конструкций – абсолютно злой воли и абсолютно доброй воли, то есть как крайнее точки отсчета. Враждующие стороны имеют одинаковое право говорить от имени добра. До тех пор как они не постараются преодолеть сложившуюся ситуацию насилие не кончится и появление морали будет невозможно.

    Разделяется в насилии два аспекта: первый, возможно существование легитимного  насилия, обусловленное культурным и историческим контекстом с основанием на этической аргументации, второй заключается в том, что возвышение исторических форм через мятежи, насилие, революции ограничено, так как «созидание бесконечно, а разрушение ограниченно».

    Если  за легитимным насилием можно признать роль прогресса, то его можно морально оправдать. Но Гусейнов сразу же доказывает обратное что ненасилие превалирует над насилием приводя цитату Ганди «если бы враждебность была основной движущей силой, мир давно был бы разрушен, и у меня не было бы возможности написать эту статью, а у вас ее прочитать». ⁹При этом он выделяет два переломных этапа, когда насилие меняет свои формы, подчиняясь ненасилию. Первый переломный этап – ограничение вражды между человеческими стадами на основе «закона равного возмездия». Второй – возникновение государства.

    Рассмотрим  первый этап. Насилие на нем стало  ограничено понятием справедливости. Уже в том  обществе было разделение на своих и чужих, и чужие понимались как носители такой же свободной воли, обладатели силой и умеющие защитить себя. Войны носили налет культуры, что порождало такие феномены как война по правилам, включающим необходимое предупреждение о нападении, запрещено драться с безоружным, неприкосновенность послов и т.д. . Большое значение имели социальные связи. Индивид еще не оторван от рода. Его существование зависело от социальных связей, больше чем от природных.

    Второй  важный этап в истории насилия  это возникновение государства. Здесь Гусейнов выделяет три признака насилия:

1. монополия насилия у государства
2. институтционализирование насилия государством
3. государство заменяет насилие косвенными формами.

    Монополия на легитимное физическое насилие – важный и специфичный признак государства¹⁰. Право применять насилие отводится особым государственным структурам, оформляется законодательно, и старается соответствовать принципу беспристрастности.

    В государстве насилие не санкционированное становится «альтернативой избегания», как определяет её Луман. Власть имущие в государстве, прибегая к насилию, утрачивают свою легитимность, при этом сила их состоит в том, что в любой момент они могут применить насилие к любому члену общества. Между отдельными индивидами этого общества насилие направленное друг на друга наказуемо, и суд над ними осуществляет государство.¹¹ Гусейнов приводит другой пример Р. Шпеемана, который в своей работе «Мораль и насилие» выделяет три типа воздействия человека на человека:

1. собственно насилие, как физическое воздействие
2. речь, как воздействие на мотивацию
3. общественная власть, как мотивирующие и управляющие действия государства.

    Проблему  он видит в квалифицировании третьего способа воздействия, который на его взгляд сейчас доминирует. Не смотря на изменение применения насилия оно все таки остается таковым, то есть противоположным морали. Институциональность – притупляет его восприятие, а появление косвенных и латентных форм, будь то манипулирование, скрытая эксплуатация, лишь расширяют его сферу применения. Прорывом можно считать что институт насилия должен иметь адекватный характер – наказание обосновано нарушением чьей-либо свободы. Косвенные формы насилия показывают что его трансформация продолжается и появляется возможность избежать не только физического насилия, но и отказаться от него, что приведет со временем либо появление новых форм, либо полный отказ от насилия.

    Отдельным моментом Гусейнов выделяет мораль и  насилие в истории. Из его размышлений  можно сделать несколько выводов:

• Насилие в реальной картине человеческой истории – не только отрицательный элемент, подлежащий ограничению и преодолению.
• История с некой непостижимо закономерной периодичностью проходит через насильственные состояния – прежде всего войны и революции.
• Революционное насилие осуществляют большие массы людей, его цели состоят в том, чтобы силой навязать волю одних социальных групп другим. На ряду с революцией есть и другие насильственные формы противостояний существующему государственному устройству и порядку. Такие как мятежи, бунты, и т.д. но важно что одно от другого отличить невозможно заранее. Установление идентичности революции постфактум и невозможность узнать её результаты заранее делает невозможной её становления как принципа насилия в истории и оправдании примененных ею средств.

    Автор вспоминает, что в философии Фома Аквинский аргументирует и обосновывает право народа на восстание против тирании. То есть когда правитель  узурпирует власть и перестает выражать общую волю. Если прибегнуть к типологии Капустина, то Фома Аквинский со своим пониманием насилия относится к третей группе, так как тирания – Насильственный Закон, а воля народа руководствуется и нуждается в Законном насилии. Поэтом народ может свергнуть такую власть не легитимизируя закон которым им навязывается тираном.

    Гоббс считал, что «до установления власти нет справедливого и несправедливого»¹² и потому не может быть оправдания никакому мятежу против власти. Такое понимание развернул и систематизировал Кант. Этот запрет категоричен. Даже если власть действует насильственно, тиранически, то «все же подданному не разрешается никакое сопротивление как ответ насилием на насилие»¹³. Восстание есть движение назад из правового состояния в естественное и само оно представляет собой стихию, разгул природных страстей, его субъектом является толпа. Успешная революция доказывает негодность старой власти, не справившейся со своей основной задачей силой защитить правовое состояние, оберегая тем самым безопасность граждан.

    Так же Гусейнов считает, что насилие в его основных формах и проявлениях находится за пределами индивидуально-ответственного, морально санкционированного поведения. И оставляет вопрос о том, может ли получить этическую санкцию насилие не само по себе, а в отдельных случаях и в порядке исключения?