Государство как субъект глобализации: Статус, тенденции развития, перспективы

В будущем европейскому полюсу, видимо, не потребуется такая структурная  жесткость, которая была присуща  Западу в период глобальной конфронтации с СССР. Координация внешней политики по наиболее значимым проблемам международных отношений в Европейском Союзе будет сочетаться с определенной свободой действий входящих в него государств. Влияние Европы на международные отношения во многом зависит от ее способности достичь большей сплоченности.

С вступлением 1 декабря 2009 г.  в силу Лиссабонского договора начался новый этап политической интеграции Евросоюза, занимающего  промежуточное положение между  государством и международной организацией. Первостепенным свойством политической системы ЕС является наднациональность как ключевая характеристика этого интеграционного объединения. Она, по мнению исследователя интеграционной проблематики И.И.Хохлова,  предполагает существование политической власти над или помимо уровня национального государства, наличие некоторой степени ее автономии от национальных правительств¹ .Феномен наднациональности в ЕС -  уникальное явление в мировой практике, связанное с трансформацией политических систем европейских государств вследствие их участия в процессе региональной интеграции.

Наднациональность как  качество политической системы Евросоюза реализуется в деятельности его институтов благодаря принципу субсидиарности, который лежит в основе полномочий и компетенций между акторами, находящимися на разных уровнях властной пирамиды. Согласно Лиссабонскому договору 2007 г.,   субсидиарность означает, что Союз в лице наднациональных институтов  принимает меры только в том случае, если цели предполагаемых мер не могут быть эффективно достигнуты государствами-членами на центральном, региональном и местном уровнях.

Развитие ЕС на длительную перспективу определят адаптация к новым условиям, предусмотренным вступившим в действие Лиссабонским договором, курс на превращение в полноценного самостоятельного политического игрока. Ставка Евросоюза  на самостоятельность сочетается с укреплением военно-политического сотрудничества с НАТО и трансатлантических связей.

В отличие от политической интеграции Европы, занявшей сравнительной  непродолжительный период времени, более длительным процессом неизбежно  явится формирование коллективной европейской  идентичности. Он предполагает глубокие изменения в общественном сознании, укоренение в нём представлений о включенности в некую единую наднациональную общность²

Европейская интеграция и ее результат – Европейский  Союз являются  беспрецедентным  достоянием новейшей истории.  Интеграции граждане ЕС во многом обязаны  такими благами, как занятость, потребление, образование, инвестиции, свобода передвижения.  Интеграционный опыт и наднациональность ЕС значимы для формирования глобальной системы управления и создания нового мирового порядка.

Укреплению потенциала ЕС могло бы способствовать интенсивное  взаимодействие с Россией в рамках партнёрских, а в перспективе  и союзнических отношений. Оно обеспечило бы Европе постоянный и гарантированный  доступ к энергоносителям России и всей гамме полезных ископаемых. Стимулируя – с учётом специфики и традиций - демократические тенденции в развитии России, Евросоюз обрёл бы в её лице союзника в деле расширения сферы демократии во всём мире.

Представляется, что проблемы социально-экономического развития, с которыми сталкиваются в настоящее время США и Европа, носят преходящий характер. Либеральное жизнеустройство, основывающееся на свободе личности и конкуренции, позволяло западу преодолевать кризисы различных масштабов и глубины. Оно даёт шансы для  успешного выхода из нынешней стагнации.

В мощный центр мирового влияния превращается Китай с  его гигантским демографическим, растущим экономическим и военным потенциалом. Он стал главной фабрикой индустриальных товаров для того же Запада, является основным (хотя и гипотетическим) кандидатом на статус второй сверхдержавы.

Благодаря своему выгодному  географическому расположению КНР  имеет возможность широко распространять свое влияние на суше и на море: от Центральной Азии до Южно-Китайского моря, от российского Дальнего Востока до Индийского океана. Уникальным резервом внутреннего развития и международной деятельности КНР является интенсивное взаимодействие с обширной диаспорой, располагающей значительными финансовыми возможностями.

Китай стремится стать одним из ключевых игроков формирующейся международной системы. Скупая казначейские обязательства США, он по существу является крупнейшим мировым кредитором этой страны. Успешный переход Китая от ресурсоемкой, экстенсивной модели развития к инновационной, высокотехнологичной и интенсивной способен резко повысить его глобальную конкурентоспособность.

Китайское руководство  пытается рассеять опасения мирового сообщества в отношении возможности  территориального экспансионизма со стороны  Китая по мере упрочения его глобальных позиций. Оно прилагает значительные усилия для формирования позитивного имиджа страны, заинтересованной в создании «гармоничного общества» и «гармоничного мира» за его пределами. С этой целью широко используется инструментарий «мягкой силы» - пропаганды духовных ценностей и достижений модернизации. Термин «мягкая сила», заимствованный у американской политической науки, стал частью официального партийного лексикона.

Несмотря на заверения  китайских руководителей об озабоченности  прежде всего проблемами внутренней политики и ненаступательном характере политики внешней, Китай вызывает настороженность. Она в значительной степени вызвана трудностями в оценке его намерений в мировой политике, вероятным стремлением скрыть действительные планы акцентированием приоритетности экономического развития, отсутствием внутри китайской элиты единства в вопросе о «желаемой» международной роли страны.

Руководители Китая  смотрят на мир сквозь призму геополитической  конкуренции и баланса сил, но еще не руководствуются стратегическим видением, а сдержанно и осмотрительно реагируют на происходящие события. Им ещё предстоит выработать целостное представление о статусе страны в глобальной политике.

Британский ученый Рекс Ли, анализируя китайское видение международной системы и места в ней  Китая,  пришел к  заключению, что идущие в этой стране дискуссии о концепции «мирного возвышения» не дают убедительного ответа на вопрос о том, является ли эта концепция лишь краткосрочным тактическим ходом, призванным усыпить бдительность других государств, или все же представляет собой долгосрочную стратегию, предполагающую отказ от использования силовых методов достижения великодержавного статуса. Он избегает высказывать прогнозы относительно будущей внешнеполитической стратегии Китая: «Существует слишком большое количество переменных, влияющих на дальнейший ход развития Китая, его внутреннюю и внешнюю политику»¹.

В современной политике, религии и истории Китая не просматриваются претензии на глобальное доминирование. Однако естественная логика становления великой державы и прежде всего потребности экономического развития могут придать агрессивность его будущему курсу. Декларируемый руководством переход на качественно новый уровень развития, главным показателем которого должен стать подъём жизненного уровня населения, реализуем путём получения доступа к колоссальным природным ресурсам.

Представляется, что Китаю  будет тесно в своих границах и на пути к их расширению он вполне может пойти на военные конфликты. Экспансия с его стороны возможна необязательно только на Север. Можно предположить, что объектом экспансии станут и государства, расположенные в Юго-Восточной Азии. При этом под расширением следует понимать не только захват территорий, но и контроль над ресурсами и режимами.

Правы те исследователи, которые прогнозируют рост не только экономического, но и военно-политического  экспансионизма со стороны Китая   Можно согласиться с мнением американских аналитиков М.Свэйна и Э.Теллиса о том, что нынешняя «расчетливая стратегия» (calculative) имеет шансы продлиться, по меньшей мере, на протяжении нескольких ближайших десятилетий, а в дальнейшем станет более напористой (assertive)¹.  Заслуживает внимания и аналогичная точка зрения американского ученого Р.Каплана, который апеллирует к предупреждению одного из создателей геополитики Х.Маккиндера о возможном распространении влияния Китая на обширные пространства Земли вплоть до завоевания России, и ссылается на стремительное упрочение позиций этой страны  в различных регионах Евразии и Африки, богатых природными ресурсами².

Вряд ли следует рассчитывать на соблюдение Китаем международных  договоров в ситуациях резкого  обострения социально-экономической  обстановки в стране, т.е. на жесткий  контроль власти над миграцией населения  в сопредельные государства.

Вместе с тем и  в ХХ1 веке Китай  длительное время  будет развивающимся государством, нуждаться в дальнейшем реформировании и интеграции в мировую экономику. Даже если он достигнет сравнимого с американским ВВП, обе экономики  едва ли будут сопоставимы по структуре, а значительная доля богатства страны пойдет на обеспечение огромного населения, преобладающая часть которого испытывает материальные лишения. Нельзя исключить и того, что действие таких факторов, как нехватка сырья и энергоресурсов,  хрупкость финансовой системы и государственного сектора экономики, возможное сокращение притока иностранных инвестиций, бедность широких слоев населения и вызываемое им социальное недовольство, коррупция, а также усиление недоверия со стороны других азиатских государств могут замедлить превращение Китая в великую державу. Существует вероятность внутренней дестабилизации страны, которая будет иметь глобальные последствия.

Непростой задачей руководства  будет поддержание политической стабильности. У Китая не останется свободных средств для сопоставимых с Соединенными Штатами военных разработок или масштабных операций за пределами страны. Наиболее вероятный курс Китая на американском направлении – сотрудничество в сочетании с конкуренцией в тех областях, где это будет необходимо с политической и экономической точек зрения.

Российские ученые А.А.Дынкин и В.И.Пантин полагают, что в ближайшие годы, примерно до 2020-х гг., Китай будет догонять США по производству ВВП (но не на душу населения и не по вложениям в науку, образование и медицину), а затем наступит перелом. Опираясь на новейшие технологии и пользуясь нарастанием внутренних дисбалансов в Китае, США вместе с Японией и «тиграми» Юго-Восточной Азии смогут вновь серьёзно потеснить КНР. В этом случае США вплоть до 2030-2040-х гг. сохранят своё лидерство, но будут вынуждены всё больше считаться с растущей экономической и военной мощью КНР¹.

В условиях стремительного роста финансовой, экономической  и военной мощи Китая Евросоюзу  и России предстоит мобилизовать все ресурсы для сохранения своих позиций в мире, обеспечения самостоятельного и стабильного развития. Важную роль в решении этой проблемы могут играть согласованность их внешнеполитических курсов, способность к координации действий, исходя из общих интересов.

В формирующейся структуре  международных отношений наряду с претендентами на полюсность верхнего, глобального уровня обозначается ряд  центров менее высокого ранга  – региональных и субрегиональных.

Сегодня как минимум  региональной  державой, приближающейся к статусу великой державы, является Индия. Она  располагает значительным людским потенциалом (второе место после Китая по численности населения – свыше миллиарда),  входит в первую пятерку стран мира по ВВП и в «ядерный клуб». Страна расширяет свое влияние за пределы Южной Азии и в перспективе имеет реальные шансы стать одним из лидеров Азиатско-Тихоокеанского региона, естественным соперником Китая в борьбе за геополитическое доминирование.

Индийская элита уверенно заявляет о превращении своей  страны в одну из ведущих держав мира,  участвующих в установлении глобальных правил игры. Отражая эти настроения, индийский публицист Си Раджа Мохан  полагает, что по прошествии более полувека нереализованных возможностей  Индия трансформируется в государство, способное решительно повлиять на глобальное политическое равновесие, и  играть ключевую роль в великих политических битвах предстоящих десятилетий¹.

Достижению Индией нового международного статуса, по мнению Си Раджа Мохана,  служит её глобальная стратегия, которая, в отличие от США, не анонсируется  лидерами. « Большая стратегия» Индии  делит весь мир на три концентрических кольца. В пределах первого из них, охватывающего непосредственных соседей, она добивается первенства и права вето на вмешательство со стороны третьих стран. В границах второго кольца, которое включает в себя так называемое расширенное соседство в Азии и вдоль побережья Индийского океана, Индия стремится уравновешивать влияние других держав и не допускать ущемления ими своих интересов. В третьем кольце, представляющем собой всю мировую арену, Индия  пытается занять место одной из великих держав, ключевого игрока в вопросах международного мира и безопасности².

Существует вероятность  того, что Индия опередит Китай  по темпам экономического роста. Этому могут способствовать следующие факторы:

- увеличение численности  трудоспособного населения, тогда  как в Китае проведение политики  «одна семья – один ребенок» приводит к снижению такового;

- наличие в Индии  демократических институтов, структур  гражданского общества и многочисленного среднего класса делает эту страну менее уязвимой для дестабилизации, чем Китай, перед которым со всей остротой встанет проблема совместимости тоталитарной по своей сущности политической системы с интересами формирующегося среднего класса и городского населения;

- обладание Индией  кампаниями мирового уровня в  некоторых важных высокотехнологичных  областях, тогда как Китаю еще предстоит создать таковые;