Своеобразие патриотической лирики А. Блока

Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы.

Попробуйте, сразитесь с нами!

Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,

С раскосыми и жадными очами!

"Тьмы" противопоставляются "мильонам". Речь идёт об общей судьбе разных народов на огромном евразийском континенте. Вот как ёмко характеризуется их взаимосвязь:

Для вас - века, для нас - единый час.

Мы, как послушные холопы,

Держали щит меж двух враждебных рас

Монголов и Европы!

Антиномия уходящей и новой культуры здесь раскрыта в виде противопоставления буржуазного Запада и революционной России. "Запад - мир цивилизации", рационализма, рассудка, неспособного на губительные и творческие страсти.

Они присущи России, царству культуры первозданно дикой, но яркой, героической:

Да, так любить, как любит наша кровь,

Никто из вас давно не любит!

Забыли вы, что в мире есть любовь,

Которая и жжет и губит!

В "Скифах" Блок видит Россию в прошлом щитом "меж двух враждебных рас", страной, чьи богатства грабились в течение долгих веков ("копя и плавя наши перлы"). Это страна, которая способна любить и ненавидеть, способна отстоять себя в веках, способна стать оплотом всего лучшего, что было создано человечеством.

Это страна - сфинкс, загадочный и непонятный для старого мира, противоречивый и многогранный.

По утверждению Минц З.Г., в "Скифах" изображена и еще одна сила, воплощенная в образах "диких орд", "свирепых гуннов": это сила слепой, стихийной анархии, готовой разрушить все, накопленное веками Истории. Живая, народная культура "скифов" резко отделяется от умирающей буржуазной цивилизации, и от хаоса всеуничтожения.

Сущность и миссия "России - Сфинкса" - в ее готовности синтезировать, унаследовать все великие завоевания "премудрой" Европы, соединить их с пламенной героикой скифства. Эта же миссия имела и другую сторону - оградить Европу от слепых стихий разрушения Минц З.Г. Александр Блок // История русской литературы: В 4 т.Т. 4. - Л., 1983. - С. 547.

По Блоку, к России нужно относиться с уважением, иначе случится мировая катастрофа. Но и этого Россия не боится, она мощна и сильна, у нее "азиатская рожа":

А если нет - нам нечего терять,

И нам доступно вероломство!

Века, века вас будет проклинать

Больное позднее потомство!

Для Блока послереволюционная Россия стала центром притяжения мировых сил. Отсюда предвидение возмездия, которое свершится, если Европа посягнёт на Россию.

Россия - Сфинкс. Ликуя и скорбя,

И обливаясь чёрной кровью,

Она глядит, глядит, глядит в тебя,

И с ненавистью, и с любовью!

За этой строфой идёт центральная часть стихотворения:

Да, так любить, как любит наша кровь,

Никто из вас давно не любит!

Забыли вы, что в мире есть любовь,

Которая и жжёт, и губит!

Идея объединения новой, молодой России с народами древней Европы звучит в гражданской патетике "Скифов". Мысль о всемирной отзывчивости русского народа, о его способности понять, почувствать чуждую, иноплеменную культуру как свою, как общечеловеческую - эта мысль, встречающаяся у многих русских писателей XIX века, пронизывает блоковскую революционную оду:

Мы любим все - и жар холодных числ,

И дар божественных видений.

Нам внятно все - и острый галльский смысл,

И сумрачный германский гений.

Мы помним все - парижских улиц ад.

И венецьянские прохлады,

Лимонных рощ далекий аромат,

И Кельна дымные громады.

От имени этой России, с верой в ее непобедимость и мировое назначение, поэт обратился одновременно и с грозным предупреждением - к врагам русской революции:

Вот - срок настал. Крылами бьет беда,

И каждый день обиды множит,

И день придет - не будет и следа

От ваших Пестумов, быть может! -

и со страстным призывом к единению - ко всем людям доброй воли:

В последний раз - опомнись, старый мир!

На братский пир труда и мира,

В последний раз на светлый братский пир

Сзывает варварская лира!

Заканчивается стихотворение патриотическим и гуманистическим призывом: "В последний раз - опомнись, старый мир!".

"Скифы" явились последним  словом, которое сказала русская  поэзия дооктябрьской эры. И это  было слово новой исторической  правды, рожденной Октябрем, - слово  воинствующего революционного гуманизма  и интернационализма Орлов В.Н. Гамаюн: Жизнь Александра Блока. - М., 1981. - С. 154.

Таким образом, в "Скифах" Блок подводит итог всей теме "Родина". Здесь любовь к Родине достигает наивысшего значения. Здесь он переводит на бумагу все свои чувства относительно России. Он говорит о мощи русского языка, силе национального мышления, своеобразии русского фольклора. Но это не только итог лирики о России, это итог своему творчеству, своей жизни. Здесь Блок как бы говорит: жить не бессмысленно, если есть Россия. Стихотворение "Скифы" пророческое. Именно в нем были предсказаны мировые события начала XIX века. В "Скифах" показано третье положение России: не сонно-прекрасная, не боевая, она нейтральная. И, наверное, можно верить в то, что будет Россия прекрасна без грязи, войны, а мирная, такая, в которой можно жить, не удивляясь, как так можно жить, которую можно уважать.

Заключение

А.А. Блок - замечательный русский поэт. Он начинал свою литературную деятельность как поэт-младосимволист, отрешенный от жизни, со своими мечтами и иллюзиями. Но со временем, пройдя все жизненные преграды и переживания, Блок стал великим национальным поэтом, переживающим за судьбу не только русского народа, но и всей России в целом. Поскольку поэт пришел в литературу в очень сложное и противоречивое время, на изломе истории, в своем творчестве он сумел отразить все перипетии того непростого времени.

Александр Блок - это яркий пример патриота своей страны, своей родины. Для него тема родины, России - вечная. Он знакомит читателя с красотой Руси, всегда ищет в ней что-то сильное, способное сохранить душу человека. Он говорит о Родине с бесконечной любовью, с проникновенной нежностью, с щемящей болью и светлой надеждой.

В дооктябрьском творчестве поэт-символист обращается к миру действительности, который одновременно и влечет, и страшит его. Так цикл стихов "Город" в творчестве А. Блока предваряет две центральные темы: тему Родины в лирике и тему историческую, а именно: судьбу России в революционной переделке жизни. Стихи этого цикла наполнены реалистическими чертами жизни горожан и такими же реалистическими пейзажами. Поэт рисует мрачный город, накрытый постоянными туманами и мглой, сквозь которые еле пробивается свет фонарей. Тяжелый, зловещий город из камня, равнодушный ко всему живому. Блок выступает как посредник улицы со всеми ее кошмарами и сомнительными радостями, передающий прежде всего ее голоса и присоединяющий к ним свой голос.

Обращение поэта к теме Родины, ее исторического пути, ее грядущей судьбы было связано для Блока с переживанием подъема и поражения первой русской революции. Очень ярко, по-блоковски своеобразно, выражено отношение к России, представления поэта об исторических судьбах родины в цикле "На поле Куликовом". Обращение к прошлому здесь во многом преследует цель - через прошлое понять современность.

Широкая, многоцветная, полная жизни и движения картина родной земли "в красе заплаканной и древней" слагается в стихах Блока. Она и сказочная красавица, погруженная в таинственную "дремоту", копящая во сне силы для колдовского разгула стихий, она же цыганка, свободная и вольная, и летящая тройка, и реальная "нищая", с "серыми избами" и "песнями ветровыми", и промышленная держава ("Новая Америка"). Необъятные русские дали, бесконечные дороги, полноводные реки, скудная глина размытых обрывов и пылающие рябины, буйные вьюги и метелицы, кровавые закаты, горящие села, тревожные крики лебедей и плач журавлиной стаи, поезда и станционные платформы, фабричные трубы и гудки, пожар войны, солдатские эшелоны, песни и братские могилы. Такой была для дооктябрьского Блока Россия.

Послеоктябрьское творчество А. Блока овеяно историческими, социальными, житейскими бурями его революционного времени. Дооктябрьский Блок создал свой самобытно-неповторимый лирический образ Родины - не матери, каким он был у поэтов прошлого, а красавицы-подруги, возлюбленной, невесты, "светлой жены", - образ, овеянный поэзией русского песенного и сказочного фольклора. С течением времени этот образ все более наполнялся реальным общественно-историческим содержанием. Если сначала поэт воспевал романтически "необычайную" и "таинственную" Русь - "нищую", "дремучую" и "колдовскую", то после Октября 1917 г. эти сказочные мотивы заметно уступают место представлению о "живой, могучей и юной России", накапливающей революционную грозу.

Блок верил в революцию, придавал ей огромное значение и символическое звучание, он верил в очистительную силу свершившихся перемен. После Октября Блок сразу, без сомнений определил свою общественную позицию - встал на сторону советской власти, народа. Статья Блока "Интеллигенция и революция" является квинтэссенцией состояния самого Блока во время революционных и постреволюционных событий в России. Она резюмирует в себе всё то, что говорил Блок в предшествующие годы, только более ярко и контрастно. Эта статья отражает состояние души самого Блока, его взгляд на мир: состояние ужаса, принятие этого ужаса за нечто правильное и не сопротивление ему. Поэма "Двенадцать" явилась итогом блоковского познания России, ее мятежной стихии, творческого потенциала, свидетельством крушения гуманизма как мировоззрения, утверждающего ценность индивидуальности Алексеева Л.Ф. Пророчество о ХХ веке в поэзии Александра Блока // Литература в школе. - 2006. - №6. - С. 9.

В поэме "Скифы" Блок подводит итог всей теме "Родина". Здесь любовь к Родине достигает наивысшего значения. Здесь он переводит на бумагу все свои чувства относительно России. Он говорит о мощи русского языка, силе национального мышления, своеобразии русского фольклора. Но это не только итог лирики о России, это итог своему творчеству, своей жизни. Здесь Блок как бы говорит: жить не бессмысленно, если есть Россия.

Таким образом в стихах о России Блок достиг пронзительного понимания ее разнообразия, языческого, сказочного и исторического. Необъятные просторы Родины, песни ветровые, дороги дальние, тройки удалые, дали туманные - такова прекрасная, неповторимая блоковская Россия. Он ее любил, ждал перемен, надеялся, что с приходом 1917 года свет "одолеет" тьму. Но от той реальности, которую он увидел после революции 1917 года, так не похожей на его мечту, он задохнулся. Переосмысление революционных событий и судьбы России сопровождалось для Блока глубоким творческим кризисом, депрессией и прогрессирующей болезнью. После всплеска января 1918 года, когда были разом созданы "Скифы" и "Двенадцать", Блок совсем перестал писать стихи и на все вопросы о своём молчании отвечал: "Все звуки прекратились… Разве вы не слышите, что никаких звуков нет?" Из записей Чуковского о Блоке (1919 год) // Режим доступа: http: //zinina-galina. livejournal.com/23363.html

Стихотворения А. Блока, прозвучавшие в те годы, когда судьба России неуклонно приближалась к катастрофе, когда сама любовь к Родине обретала внутренний драматизм, звучат сегодня удивительно современно и дают нам образец той мужественной всевидящей преданности своей стране, которая была воспринята поэтом от лучших традиций классической русской литературы.

 

 

 

/////////////////////////////////////////////////////////////////////////

В 1909 г. была опубликована драма Александра Блока «Песня судьбы». 
В этом произведении Блок художественно воплотил очень важную для него тему поэта, тщетно мечтавшего соединить "красоту и пользу" через прямое проникновение искусства в жизнь. 
Давая "Песне Судьбы" при первой публикации (альманах "Шиповник", IX, 1909) подзаголовок "Драматический пролог", Блок подчеркивал незавершенный и вместе с тем принципиально новый характер воплотившихся в этой пьесе исканий. По утверждающему общественному пафосу "Песню Судьбы" нетрудно отличить от более ранних пьес Блока, объединявшихся общим заглавием "лирические драмы". Наметившийся в драме переход от субъективно-символистских мотивов "Снежной маски" к поэзии "Родины" сопровождался у Блока обострением интереса к наследию Некрасова и Гоголя, мечтами о журнале в традициях "Современника", оживленной публицистической деятельностью. Некрасовский образ "коробейника" используется Блоком, помимо "Песни Судьбы", и в предисловии к сборнику лирики "Земля в снегу" (1908). 
Вместе с тем собственно лирическое начало в драме не ослабло и ничуть не заглушается поэтом. Блок, напротив, подчеркивает, что в устремлении к общественному идеалу он обретает выход из сложных обстоятельств личной драмы, что к Родине его приводят именно поиски подлинной и высокой любви. В этом смысле финал "Песни Судьбы" необычайно близок по духу интимно-лирическим стихам, закономерно открывающим цикл "Родина".

 

///////////////////////////////////////////////////////////////////////////

Песня Судьбы  
Давая "Песне Судьбы" при первой публикации (альманах "Шиповник", IX, 1909) подзаголовок "Драматический пролог". Блок подчеркивал незавершенный и вместе с тем принципиально новый характер воплотившихся в этой пьесе исканий. По утверждающему общественному пафосу "Песню Судьбы" нетрудно отличить от более ранних пьес Блока, объединявшихся общим заглавием "лирические драмы". Наметившийся в драме переход от субъективно-символистских мотивов "Снежной маски" к поэзии "Родины" сопровождался у Блока обострением интереса к наследию Некрасова и Гоголя, мечтами о журнале в традициях "Современника", оживленной публицистической деятельностью (см. "Народ и интеллигенция" в т. 5 наст. издания и записные книжки Блока за 12 сентября 1908 года в т. 6 наст, издания). Некрасовский образ "коробейника" используется Блоком, помимо "Песни Судьбы", и в предисловии к сборнику лирики "Земля в снегу" (1908).  
Вместе с тем собственно лирическое начало в драме не ослабло и ничуть не заглушается поэтом. Блок, напротив, подчеркивает, что в устремлении к общественному идеалу он обретает выход из сложных обстоятельств личной драмы, что к Родине его приводят именно поиски подлинной и высокой любви. В этом смысле финал "Песни Судьбы" необычайно близок по духу интимно-лирическим стихам, закономерно открывающим цикл "Родина" ("Ты отошла, и я в пустыне...", т. 3 наст. издания).  
Близкие Блока живо чувствовали биографический подтекст драмы. В решении центральных образов "Песни Судьбы" - Германа, Елены, Фаины, Друга, Монаха - слышатся отголоски личного опыта поэта в его отношениях, с Л. Д. Блок, А. Белым, С. Соловьевым, Е. Ивановым, Н. Н. Волоховой. В дневниковой записи от 1 декабря 1912 года поэт не случайно признается, что на сцене в роли Фаины мечтал видеть именно Волохову. Здесь, однако, важно уточнить, что у Блока это было вызвано не только личной привязанностью, но и уверенностью в значении таланта Н. Волоховой "для дела народного театра", оценкой своей собственной драмы как произведения с пафосом народности. Расшифровку отдельных моментов драмы облегчает мемуарная литература (в особенности воспоминания о Блоке В. П. Веригиной и Н. Н. Волоховой, опубликованные в Ученых записках Тартуского университета, вып. 104, 1961). Например, свидетельства о глубокой личной драме, пережитой Н. Волоховой накануне встречи с Блоком, помогают понять признание Фаины в финале "Песни Судьбы": "Он зовет! Старый зовет! Властный кличет"; прототипом же Спутника Фаины, как сообщает Л. Д. Блок, был граф С. Ю. Витте (см. Александр Блок. Стихотворения. Поэмы. Театр. Л., 1936, стр. 564). При всем схематизме образа не является целиком вымышленным персонажем и Герман. В уста Германа автор вкладывает слова, наиболее дорогие для себя лично, и в общем рисунке судьбы Германа следует за историей своих собственных исканий. Однако иногда лирические самохарактеристики главного героя оказываются недостаточны для осуществления общего замысла драмы. В формировании общего настроения пьесы весьма большая нагрузка ложится на собственное авторское повествование. Авторский сопроводительный текст в кульминационной пятой картине требует особенно внимательного прочтения. Он рисует не только общую обстановку действия или внешние приметы героев, но и панораму огромного символистского "макрокосмоса", в котором, по замыслу Блока, и разыгрывается все "земное" действие драмы. Доверив Герману и Фаине любимые темы России, тройки, Куликова поля, Блок берет на самого себя как на эпического комментатора действия задачу вписать эти мотивы в мелодию "мирового оркестра". Последний образ был для Блока как символиста необычайно важен (поэт использует его в стихотворении "Голоса скрипок", т. 3 наст, издания, в докладе "О современном состоянии русского символизма", где Блок разъясняет цветовую символику своей драмы, и в статье "Памяти В. Ф. Коммиссаржевской", т. 5 наст, издания), хотя такие "космические" мотивировки ослабляли звучание дорогой самому поэту гражданственно-патриотической темы. Поэт осознавал художественные и философские недостатки своей драмы и тяжело переживал ее несовершенство. В план сборника "Театр" драма была включена лишь в 1919 году. При жизни Блока это издание осуществлено не было. Драма печатается по тексту отдельного издания ("Алконост", П., 1919).