Раннее зодчество

Уже в белокаменных московских постройках XIV - начала XV вв. можно было видеть, что их строители вместе с общей композицией храмов заимствовали из владимиро-суздальской архитектуры именно те детали, которые сообщали зданиям более живописный облик, как, например, килевидные завершения закомар и бусины на колонках порталов. Но московские мастера пошли дальше в этом направлении, придавая килевидные очертания и верхам порталов, и обрамлению окон и вводя вторые ярусы закомар и их декоративные подобия - кокошники. Все это получило свое дальнейшее развитие во второй половине XV в. в таких постройках, как собор Ферапонтова монастыря. Четырехстолпный, одноглавый, трехапсидный, поставленный на подклете и окруженный с трех сторон открытой папертью-террасой, собор Ферапонтова монастыря (1490-е) имеет второй ярус закомар-кокошников, лишь декоративно завершающих стенки, закрывающие приподнятые и возвышающиеся над сводами подпружные арки. Каждая из этих четырех стенок, подобно стенам собора, завершена тремя кокошниками, и так же и в таком же количестве расположены еще меньшие кокошники третьего яруса, венчающие невысокий квадратный в плане пьедестал в основании барабана купола. Верхи апсид, купольного барабана и основания закомар украшены широким поясом узорной кирпичной кладки, включающим также и красные изразцы, и балясины (точно такие же, как и во дворце в Угличе), На западном фасаде узорная кладка заполняет целиком поля закомар первого яруса. Это кирпичное кружево прекрасно сочетается и с гладью стен, и с фреской прославленного Дионисия над западным входом.

Во второй пол. XV в. замена камня кирпичом и терракотой способствовала обилию декорации и мелкой профилировке закомар и порталов. Дальнейшее усложнение композиции верхов церквей также продолжило то, что намечалось в московской архитектуре XIV - начала. XV вв., в свою очередь развивавшей некоторые приемы, еще в XII в. известные в архитектуре Чернигова, Полоцка и Смоленска, где уже применялись и ступенчатый подъем подпружных арок, и ярусное расположение закомар.

Московское зодчество  второй половине XV в. обладало яркими чертами  национального своеобразия. В нем  развивались и видоизменялись унаследованные от более ранней русской архитектуры приемы композиции и убранства зданий. Даже такая деталь московских построек этого времени, как узорная кирпичная кладка связана с родственными деталями новгородских построек XIV - XV вв. или смоленских и черниговских  - XII в.

Начиная с 1450-х гг., московские летописи отмечают возведение в Москве многочисленных кирпичных церковных  и гражданских зданий. Так, боярин В. Ховрин в 1450 г. строит перед своим  двором церковь Воздвижения «около кирпичом, а изнутри белым камнем»; в 1458 г. на Симоновском подворье в Кремле возводится кирпичная церковь Введения; в 1470 (или 1471) г. купец Таракан построил для себя возле Спасских ворот кирпичные палаты; в 1473 - 1475 гг. митрополит Геронтий возвел кирпичную палату на четырех подклетах; в 1480 - 1482 гг. на Троицком подворье в Кремле строится новая кирпичная церковь; в 1483 г. игумен Чигас возводит в своем монастыре за Яузой кирпичную церковь; боярин Ховрин строит в 1485 г. кирпичные палаты и ворота; а игумен Митрофан в 1504 - 1506 гг. возводит в Андрониковом монастыре кирпичную трапезную. В дальнейшем камень использовался в качестве основного строительного материала лишь там, где были его месторождения (Серпухов, Старица).

Новые строительные материалы  повлияли на убранство фасадов, где детали, высекавшиеся из камня на месте постройки стали вытесняться деталями, изготовлявшимися заранее и иногда за десятки верст от будущего здания. Так, одинаковые, оттиснутые в одной и той же форме изразцы, украшают фасады Воскресенского собора в Волоколамске (1480 - 1490), трапезной Андроникова монастыря (1504 - 1506) и церкви в Старом Симонове (1509). Одинаковые красные изразцы и балясины украшают фасады зданий конца XV в. не только в соседних- Ферапонтовом и Кирилловом монастырях на Белоозере, но и в далеком от них Угличе. Об этом явлении можно говорить как о прообразе будущей «стандартизации» декоративных элементов русской архитектуры XVI - XVII вв. фасонного кирпича разных профилей и поливных изразцов различного рисунка.

В начале 1470-х гг. новая столица русского государства своим внешним видом мало соответствовала тому положению, которое заняла Московская Русь на востоке Европы. Московские соборы и храмы, дворец великого князя и другие здания, выстроенные в начале XIV в., не отвечали возросшим нуждам города и страны. Каменные крепостные сооружения также не удовлетворяли требованиям обороны столицы. Первым подвергся перестройке старый Успенский собор. Он сильно пострадал от пожаров и времени, его своды дали трещины и перекосились, собор стоял подпертый снаружи и изнутри бревнами. Подряд на постройку достался Ивану Голове, конкурировавшему с Василием Ермолиным. Мастера Головы ? Иван Мышкин и Кривцов заложили новый Успенский собор в 1472 г. Образцом для него служили владимирские памятники, хотя по размерам новый московский собор превосходил владимирский Успенский. Весной 1474 г. Строительство постройки заканчивалось. Но в ночь на 20-е мая почти отстроенный собор рухнул во время землетрясения. Конструкция оказалась недостаточно прочной. Началось обстоятельное выяснение причин катастрофы. Вызванные в качестве экспертов псковские мастера указали на жидкий раствор, изъяны кладки и слабость конструкции как на основные причины обвала собора. По-видимому, предложение о приглашении опытного зодчего-иностранца исходило от Софии Палеолог, жены Ивана III.

Особенности монументальной архитектуры Москвы второй половины XV столетия можно проследить на примере собора Успения Богородицы Московского Кремля. Это поистине настоящий образец переплетения художественных стилей Древнерусского и Ренессансного Классицизма.[5, c. 296]

Успенский собор  Московского Кремля, возведенный в 1475-1479 гг. на Соборной площади стольного града итальянским архитектором Аристотелем Фиораванти, представляет собой большое шестистолпное пятиглавое сооружение с позакомарным завершением фасадов. По середине высоты здания проходит аркатурно-колончатый пояс, а порталы имеют романскую перспективную форму. Несмотря на очень сдержанное применение декоративных элементов, Успенский собор производит впечатление чрезвычайно величественного и репрезентативного сооружения. Не случайно на протяжении ряда столетий по всей Руси возводили храмы, созданные по подобию московской церкви Успения Богородицы.

Успенский собор Московского  кремля был главным храмом на Руси в течении целых четырёх веков. В нём венчали на царство престолонаследников, именно в нём оглашали важные государственные акты, избирали патриархов и митрополитов. Было и множество других, не менее важных, церемоний, которые производил именно Успенский собор. Москва вырастила много патриархов и митрополитов, для некоторых Успенский Собор стал ещё и усыпальницей. Их гробницы расположены вдоль стен храма.

Центральный вход в этот старейший храм находится со стороны  Соборной площади. Широкая парадная лестница на входе завершается живописным порталом из трёх полукруглых арок. Здесь Архангел Михаил вместе с ангелом будто бы охраняют вход в здание собора. Чуть выше арки – фигуры святых, а над ними изображена Богоматерь с младенцем на руках. Всё это – многоцветные фрески, которые были очень качественно исполнены русскими художниками далёкого семнадцатого века, имена которых так и остались неизвестными.

Московский Успенский  собор представляет собой шестистолпное, вытянутое с запада на восток здание, с пятью апсидами, но трехнефным внутренним построением. Стены выложены из белого камня. Собор стоит на высоком цоколе, к его входам, обрамленным перспективными порталами, вели лестницы, ныне частично скрытые под мостовой подсыпанной Соборной площади Кремля.

Стены собора расчленены строгими лопатками-пилястрами, заканчивающимися вверху капителями полного профиля. Последние воспроизводят членение ордерного антаблемента. Между тонкими колоннами аркатурного пояса размещены окна первого яруса. Пояс проходит несколько ниже середины стены. Окна второго яруса неразрывно связаны с полукружиями закомар. Благодаря этому последние органически сливаются со стенами собора. Световые барабаны глав завершаются карнизом, по строению подобным антаблементу.

Апсиды, игравшие большую  роль в композиции владимирских и раннемосковских храмов, Фиораванти спрятал за мощные угловые пилястры-контрфорсы. Благодаря этому главный, южный, фасад собора выглядит более строгим и спокойным, а вертикальное членение всех фасадов приобретает особенную выразительность. Ширина данных членений ? прясел стен ? везде одинакова, что дало возможность поднять закомары до одного общего для всего здания уровня. Храм как бы подведен под одну крышу (вспомним обратное явление во владимирских церквах и др.). Сложная профилировка пилястр владимирских зданий с приставленными к ним полуколоннами заменена простой и ясной профилировкой (прямоугольной по форме). Представление о масштабе сооружения дают небольшие окна со строгими наличниками, расположенные непосредственно над цоколем на южной стороне собора, выходящей на площадь, и на апсидах. Мотив полукружия последовательно проведен во всем храме: в порталах, настенном фризе, закомарах, главах и окнах. Пятиглавие, благодаря равенству перекрываемых внутренних частей собора и увеличению объема главы, получило необычайную слитность и компактность, столь свойственные лучшим памятникам русского зодчества предшествовавшего времени.

Собор поражает своим  величием и гармоничным соотношением частей. Весьма удачно соотношение  ширины каждого деления стен с их высотой (2:5), порождающее впечатление спокойствия и величавой монументальности. Особую законченность придают собору примененные в разбивке плана и построении фасада пропорции золотого сечения, что было возможным лишь при наличии чертежа. Северное крыльцо с висячей гирькой-серьгой двойной арки внесло в архитектуру здания масштаб человеческой фигуры. Оно стало образцом декоративного убранства, к которому не раз обращались мастера XVII в.

Тем же единством и  цельностью отличается собор и внутри. Четыре высоких круглых столба, имевших раньше коринфские капители (два квадратных столба скрыты за иконостасом), несут главы и слегка вспарушенные крестовые своды. Толщина круглых столбов-колонн и стен по сравнению с высотой и внутренним объемом храма настолько незначительна, что взгляд свободно охватывает все его пространство, собор кажется внутри одним огромным залом. Гармония внешних, несколько суровых форм храма находит соответствие в его внутреннем построении: ясность величественного белокаменного массива сочетается со свободным, насыщенным светом и воздухом пространством, ритму внешних членений стен собора вторит расположение внутренних пространственных членений.

Успенский собор, расположенный  на холме в центре Кремля, господствовал  своим могучим силуэтом над всем ансамблем города, являясь центральным зданием Москвы времён Ивана III. Органически объединив в себе черты владимиро-суздальской и раннемосковской архитектуры, он был высоко оценен современниками и скоро приобрел общерусское значение как один из прекраснейших архитектурных памятников Москвы. Пятиглавие московского Успенского собора стало одним из основных мотивов русского церковного зодчества. Оно символизировало грозную силу и славу московского великого князя - государя всея Руси. Во вновь присоединенных к Московскому великому княжеству русских землях строились большие соборы, близкие к величественному облику московского храма. В XVII в. перед ним преклонялись так же, как и в XVI в.

Внутри собора центральная  часть отделена от алтаря пятиярусным иконостасом семнадцатого века (иконостас имеет высоту около шестнадцати метров и покрыт чеканным позолоченным серебром), а выполнен он был примерно в 1652 году живописцами, приглашёнными из Троице-Сергиева монастыря. К сожалению, в 1682 году в соборе случился пожар, из-за которого иконы пострадали, но были успешно обновлены царскими изографами (Кирилл Уланов, Георгий Зиновьев и Тихон Филатьев). На протяжении многих столетий в соборе хранились созданные русскими живописцами иконы. Самая старинная, древняя икона, которая есть в соборе –  «Святой Георгий», она находится прямо перед иконостасом.

На собор был совершён налёт французскими войсками (Отечественная  война 1812 года). Из части серебра, которую  позднее русские казаки всё же отбили и вернули на родину, была выкована люстра, которая теперь висит в самом центре.

Также древнейшим памятником русского прикладного искусства  с Успенском соборе являются его  южные входные двери. Они были привезены в столицу из Суздальского собора (их причисляют к началу пятнадцатого века). На них золотом (по чёрному лаку) сделаны около двадцати изображений на библейскую тему.

После русской революции 1917 года, Успенский собор был превращён  в музей. Сотрудники, создавая экспозицию, старались максимально сохранить  его интерьеры. А с 1990 года в Успенском соборе были возобновлены богослужения. Таким образом, сейчас Успенский собор Московского кремля выполняет две основных функции: музей и непосредственно храм.

В свою очередь, можно  отметить и иные церкви Московского Кремля второй половины XV в.- Благовещенский собор (1484-1489 гг.) и церковь Ризоположения (1485 - 1486гг.). Они были построены русскими мастерами зодчества, соблюдая традиции архитектуры московской школы.

Благовещенский  собор возведен в 1484-1489 годах той же артелью псковских мастеров, что и церковь Ризположения на митрополичьем дворе. Он расположен в юго-западном углу Соборной площади на месте каменной церкви Благовещения XIV века. Уже эта древняя церковь служила придворным храмом великого князя. Она была поднята на высокий подклет и соединялась с дворцом крытым переходом. В 1416 году храм перестраивается, он увеличивается в размерах и становится трехапсидным. При этом стены древнего подклета утолщаются новой белокаменной кладкой почти вдвое.

Особенностью этого  небольшого здания, получившего широкую известность благодаря находящемуся в нем иконостасу кисти Феофана Грека и Андрея Рублева, является его принадлежность к дворцовому ансамблю. Первоначально собор был домовой церковью при дворце.

Собор интересен сочетанием типично псковских архитектурно-композиционных и декоративных приемов с московскими. Так, восьмигранный постамент под центральной главой, обработанной кокошниками, напоминает аналогичную часть псковского Троицкого собора середины XIV в. Но этот архитектурно-конструктивный прием, приводящий к оформлению верха здания в виде двухъярусной пирамиды кокошников, имел много общего с раннемосковским зодчеством.

Завершающий главы фриз с характерным «поребриком» не лишен  воздействия орнаментальных мотивов  псковских памятников. Четыре квадратных в плане внутренних столба близки и псковским, и раннемосковским. Московские (а также и владимирские) черты сказались как в завершающем трехглавии (пятиглавие появилось лишь в XVI в. в связи с постройкой приделов при Иване Грозном, что в корне изменило весь идейно-художественный замысел собора), так и в колончатом фризе (боковые приделы с галереями относятся к XVI в.) и внутренних хорах. Последние для этого времени должны считаться уже несколько архаизирующим элементом. Применение высокого подклета в Благовещенском соборе было продиктовано расположением жилых помещений дворца во втором этаже, откуда в собор вел переход. Из своего дворца великий князь мог прямо пройти в дворцовую церковь. Устройство высокого подклета вскоре стало одним из излюбленных приемов московского зодчества.