Исторический опыт коллективной защиты профсоюзами прав наемных работников

  В октябре 1884 года  федерация промышленных и торговых  профсоюзов США и Канады приняла решение добиваться  введения 8-часового рабочего дня. Для выполнения своих требований члены профсоюза решили провести всеобщую забастовку, которая была назначена ан 1 мая 1886 года. В течение 18 месяцев профсоюз готовился к проведению этой акции.

  Организационная  работа профсоюзов дала свои  результаты. Уже в первые дни забастовки в ней приняло участие 350 000 человек. Опасаясь расширения забастовки, частная охрана бастующих предприятий пошла на провокацию, взорвав 4 мая 1886 года бомбу среди полицейских во время митинга рабочих в Чикаго. Два полицейских погибли на месте, шестеро были ранены. На следующий день были арестованы зачинщики забастовки, четверо из которых были казнены 11 ноября 1887 года.

  В дальнейшем американские  профсоюзы продолжали стачечную  борьбу, опираясь на созданные  ими забастовочные фонды. Они  организовывали «волнообразные» забастовки, при которых бастовать начинала одна, самая мощная федерация, затем к ней присоединялись остальные.

  Сохранение забастовочных  фондов, возможность их беспрепятственного  использования стали одной из  главных задач профсоюзов.

  Хорошим уроком  для профсоюзного движения послужила  история с проведением стачки  английских котельщиков в 1910 году.

  Данная забастовка  возникла в связи с нарушением  работодателями коллективного договора. Из ежегодного  публикуемого финансового отчета профсоюза было известно, что в его распоряжении находятся громадные суммы, которые должно хватить на выплату забастовочного пособия в течение нескольких месяцев. Однако уже через несколько недель после начала стачки правление союза заявило об отсутствии средства. Беда заключалась в том, что большая часть забастовочного фонда была вложена в различные промышленные и транспортные предприятия, так что «свободных» денег у профсоюза не оказалось. При  этом крупные средства профсоюза были вложены именно в те предприятия, с которыми профсоюз вел борьбу. В результате союз не только понес убытки от организованной стачки, но и натыкался не сопротивление предпринимателей при попытках извлечь свои деньги на финансирование забастовки.

  Профсоюз вынужден  был продать часть своих акций в других предприятиях и из полученных средств выплачивать пособие бастующим котельщикам. Рабочим пришлось продолжать борьбу, не получая денег из профсоюзной кассы. Союз котельщиков одержал победу, добившись уступок от работодателей, но в то же время, понес большие финансовые потери.

  В отличие от английских  и американских коллег, германские  профсоюзы уделяли больше внимания  своей финансовой самостоятельности.

  Пятый конгресс профсоюзов  в Кельне, проходивший 1905 году, специально  занимался вопросами стачечной борьбы, приняв особую резолюцию по данному поводу.

  Конгресс допускал помощь  бастующим со стороны: через  пожертвования из средств других  союзов, сборов среди рабочих  и т.п. однако это оценивалось  как исключение, а не правило  и проходило под контролем «Генеральной комиссии».

  Каждой забастовке предшествовала большая подготовительная работа. Задумывая проведение стачки, профессиональный союз, прежде всего, выяснял свои собственные силы, знакомился с общими условиями рынка, с характером конъюнктуры в данной отрасли промышленности, с экономическим положением того предприятия, где предполагалось провести забастовку. Если собранные союзом требования оказывались благоприятными, то он, взвесив все возможности, начинал подготовку стачки. Прежде всего, проходило общее собрание рабочих данного предприятия или предприятий, или их делегатов, на котором вырабатывались общие требования. Выставлялись только такие требования, которые по состоянию рынка и по общему положению предприятия или отрасли могли бы быть достигнуты на 10-12 % на сокращении рабочего времени, на отмене некоторых штрафов и т.п.

  После выработки и принятия  требований рабочими или их  представителями местное правление  профсоюза делало подробный доклад  об условиях предполагаемой борьбы областному и центральному правлениям союза и просило у последних разрешения на начало действия. Если требования местного отделения оказывались достаточно убедительными и союзу не приходилось опасаться крупных столкновений, просимое разрешение давалось. В этом случае требования рабочих в сопровождении вежливо составленного письма отправлялись заинтересованной фирме с просьбой дать свой ответ не позже определенного числа (обычно давался двухнедельный срок). Если предприниматели готовы были идти на уступки, не доводя дело до открытого столкновения, созывалось совещание председателей профсоюза и работодателей, на котором заключалось согласие. Согласие подвергалось голосованию на общем собрании рабочих или их делегатов, в случае принятия которого борьба считалась законченной. В таком случае имел место «конфликт без приостановки работ».

  Если же предприниматели оказывались добровольно идти на уступки, то профсоюз проводил собрание и принимал решение о проведении забастовки. Для принятия о стачке требовалось тайное голосование и 3/4 голосов присутствующих членов организации.

  Постановление собрания с  соответствующими комментариями  посылалось в центральное правление  союза, и только после получения согласия начиналась забастовка.

  С самого начала забастовка  попадала под твердый контроль союзной организации, строго наблюдавшей, чтобы не ослабла боеспособность рабочих. Организация поддерживала строгую дисциплину среди стачечников, регулярно проводила собрание рабочих, контролировала их поведение и выдавала денежное пособие, предписанное уставом профсоюза. В большинстве германских профессиональных организаций начала XX века величина пособия колебалась в среднем между 12-15 марками в неделю на человека, причем на каждого ребенка выдавалось еще по одной марке еженедельно.

  Если стачка проходила для  рабочих благоприятно, то предприниматели  вынуждены были искать примирения  с рабочими. В качестве примиряющей  стороны выступали «беспартийные»  третьи лица: председатели промысловых  судов, бургомистры, муниципальные  советники и т.п. при их участии вырабатывалось мировое соглашение, проект которого принимался путем голосования на собрании стачечников. В случае его одобрения конфликт заканчивался.

  Если возникали более крупные  конфликты, вопрос о забастовке  обсуждался на экстренных съездах или конференциях, а в ее проведении принимали участие не только местные работники, но и представители центрального правления. В Германии практически не было «диких» стачек.

  Особенностью забастовочного  движения в Германии было стремление  к локализации конфликта. Стратеги профсоюзного движения в Германии стремились к локальным выступлениям, предпочитая бить «врага» по частям. Если стачка происходила на одном предприятии, то всему профессиональному союзу противостоял только один предприниматель, и соотношение сил складывалось в пользу бастующих. Такие действия получили название «партизанская борьба».

  По статистике немецких профсоюзов, успеха завершилось ¾ забастовок, проводимых ими до 1914 года.

  Совершенно иной опыт забастовочной борьбы сложился во Франции. Французские профессиональные союзы всегда отличались от немецких и английских объединений активной забастовочной борьбой. Из всех западно-европейских профсоюзов французские синдикаты наиболее полно воплотили в себе боево еначало профсоюзного движения.

  Основным принципом, на котором была построена вся борьба синдикатов, был принцип action direct (прямого действия). Один из вождей синдикализма следующим образом определял его сущность:

  «Прямое действие означает  действие самих рабочих – действие, непосредственно совершенное теми, кто в нем заинтересован. Рабочий сам делает усилие и направляет его против тех, кто над ним властвует, чтобы получить от работодателя то, чего он (рабочий) требует. В непосредственном действии рабочий сам создает свою борьбу. Он сам ее ведет, решив рассчитывать только на самого себя в деле своего освобождения».

  Таким образом, под прямым действием рабочих понималась совершаемая ими борьба с предпринимателями, без участия каких бы то ни было посредников.

  Главным способом борьбы рабочих за свои права признавалась стачка, французские стачки сильно отличались от английских или немецких. Если в Англии и Германии стачке предшествовала тщательная подготовка, то во Франции она редко была по-настоящему организована. Во французских стачках был силен элемент стихийности. Как правило, борьба вспыхивала внезапно без прямого руководства синдиката, который только в дальнейшем брал ситуацию под свой контроль.

  Многие забастовки  носили локальный характер, и  центр не мог оказывать влияние на местах. Во французском профсоюзном движении расчет всегда делался на массовый энтузиазм, а не на забастовочные фонды. В начале XX века в профсоюзах Франции господствовало убеждение, что всякая стачка, чем бы она не закончилась, хороша уже потому, что это боевое выступление рабочих. Синдикалисты были уверены, что пролетариат нуждается в «революционной гимнастике» для поддержания своего духа в бодрости и здоровье. Стачки, по мнению синдикалистов, готовили рабочих к последней, великой, всеобщей забастовке, которая должна была открыть путь социальной революции. Именно поэтому синдикалисты на рубеже XIX-XX веков никогда не сдерживали, а, наоборот, стимулировали забастовочное движение. Особенно приветствовалось проведение «стачек солидарности», то есть забастовок рабочих, не затронутых конфликтом отраслей производства, с целью поддержки рабочих, находящихся в конфликте со своим работодателем. Например, в 1905 году около 1/3 забастовок во Франции было «стачками солидарности».

  Стачки во Франции  поддерживались не из забастовочных фондов (они были очень незначительны), а из специально организуемых сборов, которые давали очень крупные суммы денег.

  Особенностью французских  стачек являлась так называемая  «охота на лисиц», то есть жестокие  расправы со штрейкбрехерами.

  В целях более  успешного проведения стачек  синдикатами применялось два  метода: устройство среди бастующих  общественных столовых и размещение  детей стачечников в семьях  рабочих, не охваченных конфликтом. Последняя мера была впервые  применена во время стачки сапожников в Фужере в 1906 году.

  Наряду со стачкой,  синдикаты применяли и такой способ борьбы, как саботаж, то есть порча машин, материалов на предприятии, охваченном конфликтом. В первый раз саботаж был применен во время стачки железнодорожников 1910 года. Точно так же во время стачки парижских электриков вся столица погрузилась во тьму. Однако впоследствии данный метод борьбы вышел из употребления.

  Большой популярностью  у синдикалистов пользовался захват явочным порядком различных завоеваний. Особенно ярко это проявилось во время майской борьбы в 1906 году французских профсоюзов за 8-часовой рабочий день. Еще на Буржском конгрессе «Всеобщей конфедерации труда» в 1904 году было принято решение с 1 мая 1906 года явочным порядком ввести во французской промышленности 8-часовой рабочий день. После двухлетней агитации конференцией национальных федераций профсоюзов было приятно постановление о том, что с 1 мая 1906 года рабочие будут рабочие оканчивали работу и уходили домой. Происходил практически захват 8-часового рабочего дня. Борьба продолжалась в течение всего мая. Рабочие добились сокращения рабочего дня (хотя и не до 8 часов) и повышения заработной платы.

  Интересный способ проведения забастовки возник в Италии. Он получил название «забастовка по-итальянски». Суть его заключалась в том, что рабочие, не отказываясь от работы, начинали работать по правилам, подчеркнуто жестко придерживаясь установленных администрацией норм и правил по безопасности труд, что вело к нарушению производственного процесса. Первыми такую забастовку провели в 1905 году итальянские железнодорожники, которые дезорганизовали работу железных дорог путем скрупулезного соблюдения всех инструкций.

  Среди методов  борьбы, используемых профсоюзами в период забастовок, можно назвать бойкот и лэбель.

  Бойкот (англ. to boycott) – выражение, возникшее в 1880 году в связи с деятельностью Земельной лиги в Ирландии, представители которой выступали за социальную эмансипацию Ирландии путем изгнания землевладельцев и возвращения земли ирландскому народу. Капитан Джемс Бойкот, арендатор одного имения в Западной Ирландии, в округе, который осенью 1880 года был главным очагом агитации Земельной лиги, решительно отказывался исполнять их постановления относительно платежа арендных денег. В наказание за это Земельная лига приняла решение препятствовать его отношениям с населением. Рабочим и домашней прислуге под страхом наказаний было предписано оставить Дж. Бойкота; окрестным арендаторам и торговцам запрещено было иметь с ним любые отношения; наконец, он сам жил в постоянном страхе из-за возможности насилия над ним и его семьей. Несмотря на то, что власти прислали отряд войска для его защиты, он вынужден был отказаться от аренды земли. Позже к такому образу действий стал прибегать против всех городских и сельских жителей, которые осмеливались сопротивляться решениям Земельной лиги.