Жанрові особливості аналітичної статті

В тройку лидеров  антирейтинга Телекритики также  входят Первый национальный канал и ICTV.

Сторонники  Президента неоднократно заявляли, что  никакого давления на телеканалы нет, а есть, мол, просто позиция менеджмента СМИ.

Корреспондент обратился к известным тележурналистам  с вопросом о фактах давления на них со стороны собственников  или непосредственного руководства. Никто из опрошенных фактов подобной цензуры не подтвердил.

О том, почему цифры  свидетельствуют об искажении информации в интересах власти, а журналисты – нет, Корреспонденту объяснила руководитель Телекритики Наталья Лигачева. В качестве аналогии она привела собственный опыт работы на советском телевидении. Тогда тоже никто прямо ничего не говорил, но журналистам и не приходило в голову снимать сюжет о Василии Стусе, украинском писателе-диссиденте. То же самое, по ее словам, происходит сейчас.

“Лояльные к власти собственники каналов набрали лояльных журналистов, которым даже не нужно приказывать не критиковать власть. У них есть внутренняя самоцензура”, – уверена эксперт.

С проявлением  самоцензуры у коллег в последнее  время не раз сталкивался Егор Соболев, руководитель Бюро журналистских  расследований Свідомо. Он вспоминает, что еще в апреле интерес к расследованиям на тему действий власти у потенциальных подписчиков его Бюро как отрезало.

Чтобы изменить нынешнее положение дел со свободой слова, бютовец Шевченко предлагает работать сразу в трех направлениях: организовывать мощное журналистское сопротивление, совершенствовать соответствующее законодательство и апеллировать к международным организациям. И едва ли не самое главное: эта борьба должна иметь широкую гражданскую поддержку.

“Свобода слова нужна не журналистам. Это право быть свободными людьми, поэтому бороться за это право должны все”, – подводит итог однофамилец Кобзаря и знаменитого футболиста.

Коберник К. Нет слов / К. Коберник // Кореспондент. – 29.10.2010. –№ 41 (429). – С. 17-19.

 

Руссо медтуристо

Новый хит клиник Западной Европы – отделения для пациентов из бывшего СССР, где персонал говорит по-русски и, главное, неплохо лечит

Пару месяцев  назад Евгений Шпитковский, директор частной клиники PAN Klinik в Кельне, расширил это заведение, открыв два дополнительных этажа – в основном для пациентов из стран СНГ.

“Немецкая медицина славится высоким качеством и  сервисом, поэтому сюда едет масса  медицинских туристов, – рассказывает бывший киевлянин Шпитковский, эмигрировавший в Германию 18 лет назад. – А у меня сохранилось много контактов с Украиной и Россией”. Для бывших соотечественников он создал идеальные условия: русскоязычные сотрудники клиники помогают клиентам открывать визы, встречают по прибытии в аэропорту и сопровождают на протяжении всего лечения.

А в клинике  их ожидают новейшее оборудование, хорошие специалисты и внимательное отношение персонала – все три фактора для не избалованных отечественным медобслуживанием украинцев играют решающую роль. Подобные “русские” структуры, рассчитанные на пациентов из постсоветского пространства, где все больше людей предпочитают лечиться за границей, сегодня множатся в Европе и Азии.

“Во многих крупных  зарубежных клиниках специально создали  международные отделы и наняли русскоязычный  персонал для привлечения больных из Украины и России”, – констатирует Леонид Волошенко, директор украинской компании по организации лечения за границей MedVisit. В результате в 2010 году по сравнению с 2009‑м поток пациентов из Украины в израильскую клинику Хадасса вырос на 20 %, в Вильнюсский центр кардиохирургии Кардиолита – на 30 %, в Университетскую клинику города Фрайбурга (Германия) – на 10 %.

По мнениюМарии  Онищенко Дубоу, руководителя отдела маркетинга и консалтинга Центра международных  медецинских услуг Университетской клиники Фрайбурга, одни из причин выбора украинцев в пользу зарубежных клиник – рост цен на медецицинские услуги на родине и неуверенность в правильности диагноза и лечения у отечественных врачей.

“Причина очевидна – неразвитость отечественной медицины, – резюмирует Татьяна Бахтеева, председатель парламенского комитета по вопросам здравоохранения. – В таких странах, как Израиль и Германия, лечение украинских граждан вообще поставлено на поток”.

Любой каприз

Обнаружив рак  груди у 59-летней киевлянки Натальи Кулаковой, бухгалтера, украинские врачи предложили ей полностью удалить молочную железу. Не желая мирится с таким приговором, она обратилась к немецким медикам.

В PAN Klinik ей назначили  более щадящее лечение, удалив лишь небольшую часть груди, и уже через пару дней после операции выписали из больницы “Я осталась полноценной женщиной,–облегченно констатирует Кулакова. – И когда я лечилась в Германии, совершенно не ощущала себя больной. Никаких очередей, тебе везде улыбаются и делают все, чтобы тебе было хорошо”.

Операция Кулаковской  обошлась в 7, 5 тыс. евро. Еще несколько  тысяч евро ушло на перелеты, связанные  с периодическими обследованиями у  врачей.

Восточные пациенты в Германии – желанные гости. И  поэтому сайт Университетской клиники  города Фрайбург, кроме немецкой, английской и французской, представлен еще и в русской версии. Здесь же указаны телефоны специалистов, которые ответят на все вопросы клиентов также на общеупотребительном для постсоветского пространства языке. В течение года эту клинику проходит до 500 пациентов из Украины.

“Фрайбург находится  всего в 40 минутах езды от любимого украинцами курорта Баден-Баден  и в 30 минутах от Франции и Швейцарии. Поэтому наши клиенты часто совмещают  лечение с путешествиями”, – рассказывает представитель этого заведения Онищенко-Дубоу, также родом из Украины. Там же работают еще 10 сотрудниц с украинскими и русскими корнями.

А вот гражданам  Украины и России, желающим лечится  в Израильской клинике Хадасса, даже не нужно звонить за границу. Их обслуживанием занимается компания iMER, представляющая клинику в этих странах.

“Сотрудники iMER сопровождают пациента в Израиль, осуществляют непрерывный контроль качества лечения  и обслуживания на всех этапах”, –  рассказывает Анна Бенштейн, медицинский  директор Хадассы.

Оценить оптимальное  соотношение качества и цены лечения  в Германии недавно довелось 32-летней Ольге, сотруднице одного из украинских телеканалов. В течении четырех  лет она с помощью отечественной  медиков безуспешно боролась с укрями на лице. “Я ходила к врачам. Сдавала массу анализов, мне назначали какие-то препараты, но эффект был нулевой”, – рассказывает киевлянка, по понятным причинам стесняется назвать сою фамилию.

По ее словам, украинские дерматологи и гинекологи лечили Ольгу совсем не от того недуга. “Я потратила массу денег и нервов”, – вздыхает она. В итоге немецкие врачи выяснили, что у Ольги проблемы с желудком, на следующий день после сдачи анализов.

Сегодня с лицом  у Ольги полный порядок. Лечение, назначенное в Германии, обошлось ей в 1 тыс. евро, причем она утверждает что на бесполезные лекарства и процедуры на родине потратила больше.

Заграничные клиники  уже привыкли к ложным диагнозам  украинских медиков. Бенштейн вспоминает пришедший к ним запрос от мужа пациентки из Западной Украины с  фатальным диагнозом рак легких в четвертой стадии. “Оказалось, что у нее совершенно нет онкологии, маленькое [врожденное] пятнышко на легких. – рассказывает она. – После получении результатов анализов было поставлено заключение: здорова”.

Цена диагноза

За границей украинцы лечат онкологию и бесплодие, едут туда ради сложных кардиологических и нейрохирургических операций с целью искусственного оплодотворения и во многих других случаях. Излюбленные направления медицинского туризма из Украины – Германия, Австрия, Швейцария, Израиль. В последнее время пользуются спросом еще и клиники Турции и Сингапура, уровень сервиса в которых не уступает европейским, а цены ниже.

В тоже время, например, в Германии и Израиле лечение  для иностранцев стоит в среднем  в два-три раза больше, чем для собственных граждан. Поэтому в иностранных пациентах заинтересованы сами клиники.

Доходит до того, что для привлечения новых  больных из Украины западные врачи  пытаются стимулировать коллег из стран  бывшего СССР. Так, врач одного из медучреждений Владивостока в анонимной беседе рассказал Корреспонденту, что его сослуживцы за направление больных на лечение в зарубежные клиники получали возможность профессионального сотрудничества с последними.

В тое время  украинцы самостоятельно ищут альтернативу отечественному лечению. Так, 40-летняя жительница Харькова Наталья, не называющая свою фамилию, решила отвезти тяжело больного мужа на операцию в Вильнюсский центр кардиохирургии Кардиолита: она была наслышана не только об успехах тамошних медиков и о высоком уровне сервиса, но и о том, что персонал общается с русскоязычными больными на их родном языке.

“Операция [мужу на сердце] обошлась в 20 тыс. евро, и хотя на Украине ее можно было сделать за 10 тыс. евро, я не уверенна, что персонал уделал бы мужу столько внимания и так быстро поставил бы на ноги”, – аргументирует Наталия.

Однако цена, как одно из немногих достоинств украинского  здравоохранения, уж не столько актуальна: сегодня тарифы многих украинских частных  клиник почти сравнялись с заграничными. Например, полное онкологическое обследование в киевской онкологической клинике ЛІСОД обойдется в полторы-две тысячи евро – столько же будет стоить обследование в немецких, французских и израильских клиниках.

При этом в ЛІСОД, которая считается одной из лучших в стране, не делают пересадки костного мозга от неродственного донора – вот и еще один дополнительный повод для медтуризма.

“Украинская медицина от западной серьезно отстает по диагностике, по лечению онкологии,–констатирует  Юрий Лившиц, медицинский директор частной клиники Борис. – А если человеку дома не могут предоставить качественные услуги, тогда он ищет альтернативу”.

Тымкив К. Руссо медтуристо / К. Тымкив. – Корреспондент. – 24.09.2010. –№ 36 (424). – С. 38-29

 

Валютна війна

Ескалація конфлікту  між індустріальними державам та країнами, що розвиваються, може призвести до нової Великої депресії

Після кризи  – це перед кризою. Висохлі фінансові  ринки потрібно було наповнити грошима, але тепер корисні ліки перетворилися  на наркотик. Політика легких грошей на підтримку фінансових ринків змінилася агресивною політикою нульової відсоткової ставки. Першим термін “валютна війна” промовив бразильський міністр фінансів Ґвідо Мантеґа. Отже, друкарські верстати банкнотних фабрик – це гармати, а амуніція – це ліквідність, якою забезпечують ринки. За їхньої допомоги експортери завоюють світові ринки, а імпортним товарам перекриють шляхи на внутрішній ринок. Верховні головнокомандувачі в цій битві: американський міністр фінансів Тімоті Гайтнер та китайський прем’єр-міністр Вень Цзябао. Їхні генерали: Бен Бернанке (Федеральний резервний банк США), Чжоу Сяочуань (Народний банк Китаю), Жан-Клод Тріше (Європейський центробанк) та Масакі Шіракава (Нацбанк Японії). Роль торгівців зброєю на всіх фронтах виконують орди спекулянтів.

Лінія фронту

Фронт насправді  пролягає між Старим та Новим світом, між індустріальними країнами та країнами, що розвиваються, між тими, хто заощаджує, та горезвісними боржниками. Політики та національні банки дбають про те, щоб нацвалюти були дешевими, а отже, сприяли експорту та підтримували внутрішній попит. Здешевлення національної грошової одиниці знижує собівартість експортоорієнтованих товарів та робить їх більш конкурентоспроможними за кордоном. Імпортні ж продукти навпаки дорожчають, тож зростає внутрішній попит на дешевші вітчизняні товари. Щоправда, у середньостроковій перспективі зросте ціна на них, а також інфляція. Водночас девальвація може бути простим засобом скорочення національних боргів для держав, зобов’язання яких номіновані в нацвалюті (типовий приклад – США). У світовому масштабі це, звичайно, гра з нульовою сумою і дуже небезпечна, бо якщо ніхто більше нічого не імпортує, то ніхто нічого не може й експортувати.

Історія глобальної економіки показує наслідки такої  тенденції. У 1931 році, після падіння ринків у 1929-му, тодішній валютний лідер Велика Британія намагалася збільшити свій експорт, девальвувавши фунт на 30%. Більшість індустріальних країн наслідували цей приклад, а Німеччина та США почали завзято розбудовувати тарифні стіни. Як результат, світова економіка зазнала краху й була реконструйована тільки Бреттон-Вудською угодою 1944 року, але вже з американським доларом у ролі світової валюти.

Нині також  зберігається небезпека, що після поразки  однієї зі сторін у валютній війні наступною стадією буде ескалація конфлікту, а саме протекціоністські заходи з метою недопущення на внутрішні ринки іноземних товарів. Це було б більш ніж контрпродуктивно, наприклад, у переговорах про угоду про асоціацію, що тривають між ЄС та Україною. На них обидві сторони намагаються переконати одна одну скасувати взаємні торговельні бар’єри. Від цього особливо міг би виграти аграрний сектор України. Палата представників Конгресу США 348 голосами проти 79 вже ухвалила закон, який дозволяє торговельні санкції проти всіх “країн, які дістають неадекватну конкурентну перевагу завдяки валютним маніпуляціям”. Не найкращий знак.

Воюючі сторони

Поза сумнівом, США – найбільша національна  економіка на лінії фронту. Федеральний  резерв витратив мільярди доларів, але безуспішно. “Долар – це наша валюта, але ваша проблема”, – саме так 1971 року описав американську позицію колишній міністр фінансів Джон Коннелі. Схоже, з того часу нічого не змінилося.

Транстихоокеанський конфлікт США з Китаєм та Японією  жевріє вже тривалий час. Завдяки своєму величезному позитивному торговельному сальдо Китай закуповує тонни доларів і на сьогодні володіє $2,5 трлн (або майже 30% світових запасів цієї валюти). Як найбільший кредитор американської економіки Китай не тільки має можливість тиснути. Шеф Федерального резерву Бен Бернанке вже давно запустив друкарський верстат, і тепер на кожен долар, який купує КНР (роблячи юань дешевшим, а долар – дорожчим), він друкує додаткові долари, намагаючись знизити його курс.