Социальная политика Наполеона

21 ноября 1806 г. Наполеон  издает Берлинский декрет. В Статье  Один говорится, что "Британские  острова находятся в состоянии  блокады". Более того, вторжение в Пруссию увеличивает прибрежную зону, вынуждая Англию расширять ответные меры.

Британская контратака вначале слаба. 7 января Лондон запрещает нейтральным нациям курсировать между французскими портами. Затем между 11 и 25 ноября обнародованы Указы Совета: все страны, за исключением британского флага, то есть страны, присоединившиеся к Континентальной системе, объявляются блокированными. Нейтральный корабль может войти в закрытый порт только в том случае, если он получил визу в британском порту, заплатил там пошлину на импорт (примерно 25%) и приобрел лицензию.

Еще до того, как Наполеон узнал о мерах, предпринятых британцами, он издает Миланский декрет, 23 ноября 1807 г., запрещающий любую контрабанду: любой корабль, приставший к английскому берегу, конфисковывается и все колониальные товары считаются английскими. Когда он узнает об Указах Совета, то издает второй Миланский декрет (17 декабря 1807 г.), объявляющий все нейтральные суда, согласившиеся на требования англичан, "денационализированными, потерявшими гарантии своего флага и считающиеся английскими". Таким образом, такое судно может быть захвачено как в порту, так и на море. Эти декреты дополнены Байоннским декретом (17 апреля 1808 г.) и Рамбульетским (23 марта 1810 г.).

После 1810 г. учреждена вторая Континентальная система. Вначале колониальные товары, захваченные корсарами, могут быть перепроданы после уплаты 40% налога. Затем, в июле 1810 г., декрет, изданный в Сен-Кло, разрешает импорт по системе лицензий. Практически это позволяет торговцам получить колониальные товары, необходимые для экономики. В конце концов, Трианонский декрет от 5 августа 1810 г. признает колониальное производство, но облагает его непомерным налогом. Такая политика, так как контрабанду остановить невозможно, имеет целью перекрыть теневой рынок за счет налогов. Также ожидается, что англичане будут вынуждены сбросить цены, чтобы конкурировать с другими странами в торговле с континентальной Европой.16

Другие страны, входящие в имперскую систему, также обязаны ввести налоги, утвержденные Трианонским декретом, но им не разрешается торговать с нейтральными странами. В конце концов, как только в Францию начинает импортироваться необходимое сырье, Париж полностью запрещает импорт английских товаров на континент. Декрет, изданный 19 октября 1810 г. в Фонтенбло, еще более ужесточает порядки и предписывает сжечь все запасы английской мануфактуры.

Проведено систематическое уничтожение запасов, наиболее ярким примером чего является Франкфуртская экспедиция в ноябре 1810 г. Такая бездумная экономическая политика вызывает громкий протест других стран, так как Франция не может обеспечить английскими товарами. Но давление французской политики остается неизменным.

Эта политика кажется успешной: в 1811 г. Англию сотрясает беспрецедентный экономический кризис, который можно объяснить также плохими урожаями 1809-1811 гг. и циклическим кризисом перепроизводства. Фунт также обесценивается из-за сильной инфляции. В 1808 г. он стоил 23 франка, в 1809 г. падает до 20, и в 1811 г. - до 17.

Война отнимает у Англии массу денег, и вскоре начинает страдать банковская система. В 1811 г. спад английского промышленного производства составляет 20% по сравнению с 1809 г. Увеличение цены на хлеб и ряд банкротств в 1811 г. создают общий социальный кризис. Для подавления бунтов в Мидландсе, затем Ланкашире и Йоркшире выслана армия в 12 000 человек. Правительство Персеваля отказывается шевелиться из-за внутренней оппозиции тори - Каслри - и вигов. Убийство Персеваля в 1812 г. обозначило пик внутреннего кризиса Великобритании.

В этом же году Франция также переживает экономический кризис. Но страна остается спокойной.

3. Политика Наполеона  и Континентальная система

Для того, чтобы сделать Систему эффективной, Наполеон предпринимает ряд мер. Во-первых, математические средства контроля: он располагает арифметической политикой, введенной в период Консулата. Статистические Анналы, ежегодные сводки департаментов и доклады префектов дают цифры, позволяющие управлять блокадой.

Он контролирует также палаты коммерции, реорганизованные в 1802 г., и палаты мануфактуры, созданные в 1803 г. Эти элементы позволяют ему организовать экономическую и финансовую политику. Но Наполеон не силен в экономике. Его мозг слишком прямолинеен для того, чтобы хорошо понимать ее законы. Континентальная система на самом деле включает два элемента: блокада побережья против английской торговли и контроль за европейской торговлей.

Этот второй элемент - и есть собственно Континентальная система. Его задачей является контроль за торговлей в имперской зоне, то есть, Франции, государствах, в которых правят вассалы Наполеона, и странах союзников. В понимании Наполеона экономика Франции должна доминировать над экономикой вассалов. Для этой системы необходимы два элемента: удовлетворить французского фермера, так чтобы он мог продавать свои товары; и убедиться в том, что города снабжаются надлежащим образом. Следует поощрять промышленность, использующую национальное сырье.

В конце концов, так как Наполеон - истый приверженец Кольберта, он желает привлечь столь много иностранной валюты в Францию, сколько возможно, а также экспортировать французские товары. Для этого он издаст декреты, увеличивающие таможенные пошлины на иностранные товары, в основном на английские, например, хлопковые ткани.

Для того, чтобы закрыть побережье, у Наполеона имеется на подхвате громадный, действенный таможенный департамент - примерно 27 000 таможенных офицеров. Генеральный директор департамента - один из самых влиятельных людей в имперской экономике. До 1811 г. его звали Колин де Сусси. Ему помогают сорок таможенных директоров в четырех зонах: южной Франции, северной Франции, Италии-Швейцарии и Голландии-Германии. Наполеон требует, чтобы его вассалы предоставляли французским таможенным офицерам полную свободу действий.17

Таким образом, когда в 14 января 1810 г. Жером получает Ганновер, такое ограничение его суверенитета специально оговорено в договоре. Что касается Луи, который выступает против Континентальной системы, то он просто теряет корону. Актом, вводящем Голландию в состав Франции (9 июля 1810 г.), согласно одной из существенных статей, таможни объединяются.

Задача таможенных пошлин - создать защитный барьер для французских товаров. С 1803 по 1806 г. эти пошлины ежегодно увеличиваются. С введением Континентальной системы ряд коммерческих соглашений отдает экономику других стран в руки Франции. Для подписания таких соглашений годится любое время: со Швецией - 10 января 1810 г.; с Испанией - когда Жозеф принимает испанскую корону, 5 июля 1808 г. Таким образом Испания вынуждена пожертвовать своей каталонской тканью на пользу французскому текстилю. Декрет, принятый 10 октября 1810 г., запрещает продажу нефранцузской одежды в стране. С другой стороны, сырье посылается национальным производителям, например, сырье для изготовления шелка из королевства обрабатывается в Линней.

Для того, чтобы такая односторонняя торговля была полностью выгодной, она должна основываться на несуществующей в то время инфраструктуре: сети дорог, и рек, пригодных для навигации для меж-европейской торговли. Сенатус-консультум 13 декабря 1810 г. планирует связать Балтику с Северным морем, от Любека до Гамбурга, а затем продлить Рейнский канал.

Но все эти грандиозные инженерные проекты завершить невозможно. Основным средством транспорта станут дороги. Во Франции, где в 1791 г. был создан дорожный департамент, будут проводиться интенсивное дорожное строительство, согласно Декрету от 24 февраля 1811 г., "основных коммуникаций Империи". Именно тогда была построена похожая на звезду сеть дорог с центром в Париже.

ГЛАВА 2. СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА НАПОЛЕОНА

2.1 Социальная политика наполеона в России 1812 года

Сами участники русского похода 1812 г., а затем и его исследователи не раз задавались вопросом, почему Наполеон не провозгласил отмену крепостного права в России, как он это сделал ранее в ряде европейских государств. Несмотря на то, что участники войны и историки называли несколько причин отказа императора от данного шага, вопрос этот по-прежнему вызывает живой интерес читателей и имеет некий налет загадочности. По нашему же мнению, ничего особо таинственного в этом вопросе нет, и его, в принципе, можно считать решенным. А.Г. Тартаковский верно заметил, что «сложившиеся в историографии взгляды основываются на узком круге давно введенных в научный оборот документов», а потому необходимо привлечь новые источники. Несколько свидетельств по данному вопросу, неизвестных отечественным читателям, мы приведем ниже, но следует сразу подчеркнуть, что объем источников по этой теме невелик из-за кратковременности самой кампании, а потому почти до конца исчерпан. К тому же, уже известны высказывания наиболее близких к императору и, следовательно, наиболее информированных людей. Поэтому необходимо упорядочить уже предложенные ответы на данный вопрос, выстроив их «субординацию» по степени важности и отбросив заведомо надуманные.18

11 июля Наполеон  принял в Вильно депутацию варшавской Генеральной Конфедерации во главе с Ю. Выбицким, который, между прочим, заявил: «С этой минуты отечество наше – Польша, восстановлено!». Император ответил уклончиво: «Сделаю все, от меня зависящее, чтобы поддержать ваши начинания». Беря на себя такие обязательства, он, однако, обусловил успех польского дела «в этих столь отдаленных и обширных областях» «единодушными усилиями всех жителей». Следовательно, восстановление польского-литовской государственности за-висело от собственных усилий поляков и литовцев. Далеко не вся литовская знать была удовлетворена таким ответом императора.

Наполеон наверняка узнал о нежелании литовской шляхты иметь варшавскую конституцию, особенно из-за принципа равенства людей в правах и освобождения крестьян. Но 6-й бюллетень Великой армии, в котором освещалась упомянутая аудиенция, объявил: «Польский народ двинулся повсюду, белый орел водружен везде. Князья, шляхта, крестьяне, женщины – все поднялись за независимость народа». При этом крестьяне выражают надежду получить свободу, подобно крестьянам Герцогства Варшавского, ибо «свобода является наиценнейшим благом для литовцев». В бюллетене утверждалось, что крестьяне «с воодушевлением выражают надежду, что в конце борьбы им будет возвращена свобода. Крестьяне из Великого Герцогства получили свободу не для того, чтобы через это сделаться богатыми, но чтобы собственники через это стали более умеренными, справедливыми и человечными, так как иначе крестьяне порушили бы их имения, чтобы искать иных господ. Шляхтич ничего при этом не теряет, он должен только быть справедливым, а крестьянин выиграет много».

В этих словах Наполеон сформулировал свою минимальную социальную программу для Литвы, ответил на возможные возражения шляхты, будто бы литовские крестьяне еще не созрели для свободы, и положил предел дискуссиям на тему, не следует ли сохранить в освобождаемой стране крепостную зависимость крестьян. Таким образом, император определил свою точку зрения в отношении Литвы и всех польских земель, занятых русскими – полное объединение с Польшей и признание нового социального порядка, уже введенного в Герцогстве Варшавском.19

Для управления Литвой 1 июля была организована Комиссия Временного Правительства Литовского, которой подчинялись Виленская, Гродненская, Минская губернии и Белостокский округ. В первом воззвании нового правительства население призывалось к пожертвованию всего, что нужно для снабжения войск. 6 июля в распоряжении для местных властей было велено вернуть людей по домам к обычным работам и повинностям, к прежнему порядку вещей. На следующий день комиссия специально обратилась к помещикам, чтобы успокоить их заверением, что порядок и безопасность возвратятся, побудить их к возвращению в свои дома, к собиранию рассеявшихся людей, которых следовало обязать к отработке обычных повинностей. В следующем воззвании духовенству поручалось побуждать население к терпеливому перенесению тягот войны, а крестьян – к отработке барщины, и снова без слова надежды на будущее освобождение. В этих прокламациях проявлялась даже слишком явная растерянность, вызванная состоянием страны и бедствиями населения. Желание восстановить, прежде всего, нормальную жизнь и обеспечить благополучный сбор урожая, необходимого для обеспечения войск, доминировали над прочими проблемами.

Новое литовское правительство оказалось в политическом смысле ничтожно, лишено всякой инициативы и чрезвычайно осторожно. Лишь по настоянию Наполеона Комиссия решилась 1 августа на воззвание к крестьянам, «как людям, находящимся под охраной права, как сынам Отчизны», призывая их повиноваться и оказаться «достойными тех благ», которые общая родина для них вскоре провозгласит. По всей Литве народ уже знал от польских солдат, что в Герцогстве Варшавском крестьянин объявлен свободным, что он «является равным своему барину», а из Вильно не приходило ничего, кроме требований исполнять барщину. Польский историк М.В. Кукель заметил, что и в этом воззвании виленское правительство не решилось на то, чтобы ясно сказать литовским крестьянам об уравнении в правах с их собратьями из Польши. С виду во всем слепо следуя за желаниями Наполеона, оно только в одной этой сфере закрывало глаза на его четкие указания.

Сходная ситуация сложилась и в Курляндии. 9 июля Наполеон приказал маршалу Ж.Э. Макдональду «занять Курляндию и сохранять ее не-тронутой, поскольку там находится столько ресурсов для армии». Для понимания социальной политики новых властей весьма характерен эпизод, случившийся буквально в самом начале оккупации. После поражения русского отряда генерала Ф.Ф. Левиза 19 июля при Экау гражданский губернатор Сиверс эвакуировал Митаву, которая оказалась без власти. 20 июля этим обстоятельством «воспользовались соседние крестьяне-латыши и двинулись в город, где овладели провиантскими магазинами и начали грабить жителей. Нижние слои городского населения примкнули к грабителям». Но тут в город вступил прусский авангард под командой полковника Раумера; он применил оружие против грабителей, которые вскоре были рассеяны.20

25 июля в Митаве  появилось воззвание командующего  прусским Вспомогательным корпусом  генерала Ю.А. Граверта: «Здесь ходят  слухи, что среди сельских жителей  здешней провинции стало распространяться ложное мнение, будто бы наступившее военное положение... должно избавить поселян от обязанностей по отношению к их помещикам». Опровергая это заблуждение, генерал заявлял, что «не предполагается никакой перемены, как в устройстве означенной провинции, так и в отношениях между господами и подданными», и что прусаки будут «энергично поддерживать эти отношения, а равно и порядок и строго наказывать всякого, позволяющего себе их нарушение».

Историк К.А. Военский в этой связи заметил, что для оккупационных властей было важно только одно: «как можно скорее установить порядок в занятой местности, пользуясь для этой цели местными, опытными людьми», и потому «менее всего хотели они что-либо изменять в общественной жизни и даже избегали существенной ломки, опасаясь недовольства господствующего сословия остзейцев. Главной целью французов, как и в Польше и Литве, было обеспечение продовольствия оккупационных корпусов и военная контрибуция. Но для поляков все это маскировалось громкими фразами о восстановлении королевства», а в Курляндии, напротив, старались доказать немцам, что новая власть сохранит в неприкосновенности все, чем они пользовались под русской властью. В итоге, «строй жизни, отношение владельческого класса к крестьянам оставались в полной неприкосновенности. Здесь, как и в Литве, французы не являлись защитниками крестьян, сохраняя существующий уклад жизни и поддерживая, наоборот, помещиков».