Школа и просвещение в России после Октябрьской революции 1917 г

Согласно доклада  П. А. Столыпина, ближайшей своей задачей Министерство народного просвещения ставило установление совместными усилиями правительства и общества общедоступности, а впоследствии и обязательности начального образования для всего населения империи.  В области средней школы министерство было озабочено созданием разнообразных типов учебных заведений с широким развитием профессиональных знаний, но с обязательным для всех типов минимумом общего образования, требуемого государством [15, с. 24].

В дореволюционные годы гимназии считались весьма престижными. Из их стен вышли сотни людей, которые стали гордостью российской науки, литературы, искусства. Гимназии готовили тысячами народных учителей, которые сыграли важную роль в просвещении.

Но волнения, митинги заставляли государственные комиссии искать причину. И находили. Гимназистов, недоучившихся семинаристов, вечных студентов. Они в первою очередь попадалась на глаза и не отпирались от участия в совершаемых поступках, открыто объявляя себя последователями известных учений, знание о которых черпали из запрещенных или разрешенных книг, прокламаций, воскресных школ и т. п. Вывод напрашивался сам собою и состоял в том, что причиной брожения умов и шаткости нравственных устоев молодого поколения является ложное направление учебной системы, за которую отвечает Министерство просвещения.

С 1906 г. в некоторых городах страны по инициативе общественности стали открываться народные университеты. Самый известный университет им. Шанявского давал возможность любому обучающемуся получить гимназическое и высшее образование. В университете преподавали многие ученые, покинувшие в 1911 г. Московский университет в знак протеста против политики министра народного просвещения Л. А. Кассо [6, с. 6].

Продолжали развиваться такие традиционные формы культурно-просветительной деятельности как воскресные школы и народные чтения.    На новый уровень в начале ХХ века поднялось развитие печати и книжного дела. По количеству издаваемых книг Россия в первое десятилетие века занимала третье место в мире после Германии и Японии.

В 1913 г. в стране существовало 575 книгоиздательских фирм. Появилось много специализированных издательств: Брокгауза и Ефрона, братьев Гранат (словари, энциклопедии), Сабашникова (книги по истории, литературе) и др.

Изданием научно-популярной литературы для народа занимался Ф. Ф. Павленков. Его издательством были выпущены серии «Жизнь замечательных людей», «Библиотека по естествознанию». Крупнейшими книгоиздателями России рубежа веков были А. С. Суворин и И. Д. Сытин. Примечательна биография И. Д. Сытина, прошедшего путь от мальчика на побегушках до владельца книгоиздательской фирмы с огромным оборотным капиталом.

Выпускавшаяся издательством серия «Библиотека для самообразования» включала научно-популярные книги по истории, политической экономии, философии, географии. К началу ХХ в. Сытин практически сосредоточил в своих руках издание и продажу книг для народа. Через офеней, которых он сумел привлечь к распространению книг, миллионы букварей, учебников, популярных календарей, произведений художественной литературы расходились по стране [6, с. 7].

А. С. Суворин издавал одну из самых крупных газет России «Новое время». Наряду с дорогими, подарочными изданиями, справочниками («Вся Россия», «Весь Петербург») в издательстве Суворина выходили книги «Дешевой библиотеки», включавшей произведения отечественной классики. Крупнейшие книгоиздатели в Москве способствовали приобщению народа к литературе, выпуская книги по доступным ценам. В 1989-1913 гг. в Петербурге работало книгоиздательское товарищество «Знание», которое с 1902 г. возглавлял М. Горький. С 1904 г. было выпущено 40 «Сборников товарищества «Знание»», включавших произведения выдающихся писателей-реалистов М. Горького, А.И. Куприна, И. А. Бунина и др. [27].

Большое влияние на просвещение оказало развитие периодической печати и книгоиздательства. В начале XX в. выходило 125 легальных газет, в 1913- более 1000. В 1913 г. издавалось 1263 журнала. Тираж массового литературно-художественного и научно-популярного «тонкого» журнала «Нива» (1894-1916 гг.) к 1900 г. вырос с 9 до 235 тыс. экземпляров. В 1913 г. только на русском языке вышло 106,8 млн. экземпляров книг [27].

Процесс просвещения был интенсивным и успешным, количество читающей публики постепенно возрастало. В начале столетия наблюдался значительный рост библиотек публичных, земских, народных. Библиотечное дело развивалось во многом благодаря общественной инициативе, деятельности культурно-просветительных и благотворительных обществ. Об этом свидетельствует тот факт, что в 1914 г. в России насчитывалось около 76 тыс. различных общественных библиотек [27].

Распространению просвещения способствовали также открытие и деятельность музеев, которых к началу ХХ века насчитывалось около 80. Крупнейшими музеями России были открытые в конце века Исторический, Политехнический, Третьяковская галерея. Значительную роль в развитии музейного, библиотечного дела в стране играли знаменитые коллекционеры и меценаты: Морозовы, Мамонтовы, Щукины, Бахрушины, Солодовниковы и другие [6, с. 9].

ГЛАВА 3. ШКОЛА И ПРОСВЕЩЕНИЕ В РОССИИ ПОСЛЕ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1917 Г.

3.1 Состояние образования в России после Октябрьской революции

Февральская революция 1917 года и все три министерства, сменившие одно другое в промежуток времени от февраля до октября, коренной реформы школы не провели. Был организован Государственный комитет по народному образованию. При нем выработали новую орфографию и упразднили Закон Божий. Но школа, особенно средняя, пережила ряд существенных изменений. Эти изменения продиктованы не распоряжениями министерства, а требованиями жизни, революционным напором населения, родителей, детей и педагогов. Старые формы управления были уничтожены насильственно или просто сами прекратили свое существование. Но все типы школ, существовавшие до революции, продолжали свое отдельное существование, не исключая и официально переданных в ведение министерства бывших церковноприходских школ. Впервые в российской истории вопросы образования обсуждались при участии политических партий [15, с. 24].

Только после Октябрьской революции началось окончательное уничтожение старой системы и работа над построением новой. После Октябрьской революции и установления диктатуры пролетариата естественно было введение новых форм общественного контроля за деятельностью школ. В состав школьных советов введены представители от местного трудового населения. В школах сельских, где весь педагогический персонал составляют один, два учителя или две учительницы, не могло быть и речи об организованном школьном совете. Иное дело в больших городских центрах, особенно в школах при фабриках, заводах или станциях железных дорог. В них рабочее население, пользовавшееся для обучения своих детей исключительно данною школой, было существенно заинтересовано в ее направлении и в контроле за ее работой. В этих школах представители местного трудового населения принимали постоянное и самое близкое участие в работах школьного совета и оказывались полезными для школы сотрудниками. При таком участии местного населения педагогическая работа школы расширялась; она не ограничивалась воздействием только на учащихся в ней детей, она простирала свою деятельность и на местное население через его представителей. Школьные советы превращались в настоящие очаги культурно-просветительной пропаганды. В ином положении оказались представители трудового населения, посылаемые местными советами в школы второй ступени. По большей части эти представители ничем не были связаны ни с детьми, ни со школой, и поэтому интерес их был чрезвычайно слаб.

Советский период развития педагогических знаний (до 1956 года) четко подразделяется на два периода, рубеж которых — середина 30-х годов. В 20-е годы произошло становление основных постулатов советской педагогики, но в те времена они еще не представляли собой жесткого канона, отступления от которого не допускались в последующие десятилетия.

Во времена Наркомпроса жанр декларации расцвел с невиданной яркостью и силой. Никогда более в советское время декларации о народном просвещении не писались с таким пафосом, высоким накалом: «Граждане, воспитаем не рабов, а свободную, творческую личность!», «Раскроем перед учеником энциклопедию мира!», «Превратим труд из проклятия в источник здорового и активного начала!», «Добровольная дисциплина, дух взаимопомощи, самоуправление на началах полного равенства!». Однако, хотя в декларации Луначарского отрицалась всякая связь новой школы со старой, в основе ее лежали дореволюционные принципы: «Всеобщее», «бесплатное», «единая», «трудовая», «на родном языке», «без всяких ограничений по сословиям», «самоуправляющая» [15, с. 24].

События семнадцатого года и гражданская война выплеснули в море скитальчества миллионы детей. Война и эпидемии обеспечили весомую долю сиротства.

Идея трудовой школы давно разрабатывалась в педагогической литературе, были частичные попытки ее осуществления и до 1918 года. Но не было выработано типа трудовой школы, пригодной для проведения ее в массовом масштабе, и идея трудовой школы не проникла еще в сознание массового учителя. Нужен был предварительный период пропаганды, которой с самого начала 1918 года занялись почти все местные отделы народного образования. Для этого повсюду устраивались краткосрочные курсы, съезды и конференции учителей, распространялись брошюры. Вся работа шла рядом с попытками проведения в жизнь принципов трудовой школы путем декретов и распоряжений местных властей. В массовой школе попытки проведения трудовых методов обучения и воспитания скоро прекратились, не без вреда для самой идеи в глазах многих учителей и населения [15, с. 24].

Из других основных черт единой трудовой школы 1918 года проведено в жизнь совместное обучение. Для большинства начальных школ оно не было новостью. Труднее было решить эту задачу для школ второй ступени. Простая, но довольно рискованная мера соединения попарно двух средних учебных заведений — мужского и женского, проведенная в больших городах, не могла быть осуществлена там, где существовали только мужские или только женские учебные заведения, или там, где число тех и других было очень различно.

Новой чертой школьной работы являлась статья, устанавливавшая, что школы открыты для учащихся в течение семи дней недели. В школе не допускается задавание уроков и наказания. Отменялись все экзамены. Органами школьного самоуправления признавались  школьный коллектив из всех учащих и учащихся и школьный совет из учащих, представителей детей старше 12 лет и местного трудового населения. Эти положения представляли из себя последние, крайние достижения педагогической мысли предыдущего периода, но только раньше они высказывались как пожелания и предложения, являлись конечною целью школьной реформы, теперь же они клались в основу организации школы, должны были быть введены сразу с 1 октября 1918 года [15, с. 25].

В положении был особый пятый отдел, заключавший в себе меры к проведению плана преобразования школы в жизнь. По этому плану все начальные училища должны были быть обращены в школы первой ступени с пятилетним курсом; к ним, по-видимому, присоединялись и двухклассные училища. Все средние школы разделялись на две школы, а высшие начальные и похожие на них по типу обращались в школы второй ступени. Восьмые классы во всех средних учебных заведениях упразднялись. Таков был план, который Комиссариат народного просвещения и все поместные органы старались осуществить в течение 1918- 1921 гг.

По отношению к сельским начальным училищам приходится отметить, что открыть при них пятые отделения не удалось. Не было выработано в течение всего этого периода обязательной программы, из которой было бы видно, чему следует учить в пятом отделении, а без этой программы ни учителя, ни отделы народного образования не могли наметить плана для этих занятий. В 1922 году Наркомпрос официально отказался от пятилетней школы первой ступени и перенес этот пятый год во вторую ступень.

Бесплатность обучения, введенная в 1918 году, оказалась не по средствам республике. Платность появилась сама собою там, где с 1919 года средства, отпускаемые на школы от государства, стали сокращаться. Сначала она явилась в виде продовольственного обеспечения учителя, преимущественно сельского, который перестал получать казенный паек и жалованье которого не могло обеспечить его существования. С 1922 года начинается значительное сокращение средств, отпускаемых от казны на школы, и школы постепенно переходят на местные средства. Школа становится платной. В большинстве случаев эту плату вносят сельские и волостные советы из своих общих средств, но во многих местах для этого устанавливается специальный денежный или натуральный налог. Платят все жители селения не непосредственно за обучение своих детей, а за право иметь школу. В некоторых случаях родители облагаются дополнительными взносами натурой или трудом.

Педагогика первых лет советской власти не была единообразной. Шла острая борьба среди представителей разных ее течений. Ряд деятелей педагогической науки и практики, получивших признание в дореволюционные годы (Ф. Каптерев, В. П. Вахтерев и другие), отстаивали принцип аполитичности образования, общедемократические основы школы, единство школы в смысле преемственности ее отдельных ступеней, а вовсе не в смысле однообразия и полной идентичности программ обучения, отвергали принцип пролетарского интернационализма как узкосословный и потому противоречащий основам воспитания. Многие представители «старой» педагогики не могли развиваться в жестких идеологических рамках, навязанных им советским строем, и прекратили свою деятельность.