Россия и мировое сообщество в современном мире

Именно государство, согласно Соловьеву, оказалось призванным и способным  восполнить неблагоприятное давление природы, этническую разнородность  населения, отсутствие внутренних экономических  связей страны и политическую разобщенность  общества. В России, где сословия так и не обрели корпоративного устройства и тем самым не могли цивилизованно  отстаивать свои сословные интересы по отношению к другим сословиям  с учетом интересов общества в  целом, государство взяло на себя функцию силы, связующей их в единый живой организм. Только сильное, сплоченное государство могло “окоротить”  своекорыстные интересы различных  сословий в интересах целого и  успешно решать внешнеполитические задачи. Государство замещает здесь  функцию гражданского общества, восполняя  недостающие социальные связи связями  политическими.

“Правительство, какая бы ни была его форма, представляет собой народ; в нем народ олицетворяется, и  потому оно было, есть и будет всегда на первом плане для историка. История имеет дело только с тем, что движется, видно, действует, заявляет о себе, и потому для истории нет возможности иметь дело с народными массами, оно имеет дело только с представителями народа, в какой бы форме не выражалось это представительство” .

Таким образом, государство, власть, правительство  выступает у Соловьева не в  роли средства, а в качестве основного  субъекта исторического процесса.

Подтверждение своей концепции  ученый находит и в современной  истории. В 13 томе “Истории”, написанном в 1863 г., т.е. после освобождения крестьян, открывавшего новую историческую перспективу, Соловьев констатирует, что прикрепление крестьян к земле было результатом  древней русской истории. В нем  самым осязательным, самым страшным образом высказалось банкротство  бедной страны, не способной своими средствами удовлетворять потребности  своего государственного положения. Такое  банкротство в историческом, живом, молодом народе обусловливало необходимость  поворота народной жизни, искание выхода из отчаянного положения, стремление избавиться от гибельной односторонности. Этим требованиям и отвечали реформы, начало которым было положено уже  в XYII веке, и позже модернизацией  экономической и социально-культурной жизни страны, осуществленной Петром Великим. С этого поворота и начинается новая русская история, которая  в итоге закономерно привела  к отмене крепостного права. “Если  прикрепление крестьян было естественным результатом древней русской  истории, то освобождение их было результатом  полуторавекового хода нашей истории по новому пути. Спор между древнею и новою Россиею кончен, поверка налицо”. Реформы 1861 года, выстраданные Россией и осуществленные государством, завершали дело, начатое Петром.

В общей концепции истории России Соловьева особое место занимают периоды исторических флюктуаций - "революций" и "смут". На материале  Смуты 1612 г. Соловьев раскрывает общий  философско-исторический смысл подобных периодов. В состоянии социального  и политического хаоса русской  смуты он увидел не только негативный, но и позитивный момент: разрушение и дискредитацию изживших себя социальных структур, обладающих в результате своей “врощенности” во все ткани социального организма огромной консервативной силой. Смута охватила все слои общества, разрушая старые устои. Одновременно это был период бурного исторического творчества, когда формировались новые социальные отношения и появлялись новые люди, способные придать им соответствующую политическую форму и права гражданства. Поднявшийся против чужеземцев народ за неимением именитых вождей выдвинул своих героев: служилого человека Д. Пожарского и новгородского мясника К. Минина. Сплочение сил народных спасло государство от гибели. Впервые в истории государства Российского царь был избран “от всей Земли”. Большинство людей, истомленных смутою, хотели, чтобы все было по-старому. Однако старина была восстановлена лишь по видимости. “Новое с новыми людьми просочилось всюду, а старое со старыми людьми, носителями старых преданий, спешило дать место новому”.

Завершить это движение суждено  было Петру Великому. На этом благодатном  материале ученый раскрывает роль выдающейся личности в истории в ее неразрывной  связи с самосознанием народа.

Гений Петра выявился в ясном  уразумении своего народа и своего собственного дела; он осознал, что  его обязанность - вывести слабый, бедный почти неизвестный народ  из этого печального положения посредством  цивилизации. Трудность дела представилась  ему во всей полноте по возвращении  из-за границы, когда он смог сравнить виденное им на западе с тем, что  он нашел в России. Ясно осознав, что русский народ должен пройти трудную школу ученичества, для  того чтобы стать вровень с  европейской цивилизацией, Петр не усомнился поставить всю страну в это положение, но в то же время  он сумел уравновесить невыгоды этого  положения славою и величием Отечества.

В “Публичных чтениях о Петре  Великом” Соловьев развивает эту  тему, увязывая подлинное величие  личности с самосознанием народа.

“Великий человек является сыном  своего времени, своего народа, он теряет свое сверхъестественное значение, его  деятельность теряет характер случайности, произвола; он высоко поднимается как  представитель своего народа в известное  время, носитель и выразитель народной мысли; деятельность его получает великое  значение, как удовлетворяющая сильной  потребности народной, выводящая  народ на новую дорогу, необходимую  для продолжения его исторической жизни. При таком взгляде на значение великого человека и его деятельности высоко понимается народ, его жизнь. История является цельною, органическою, неподверженною произволу, капризу одного сильного средствами человека, который может остановить известный ход развития и толкнуть народ на другую дорогу вопреки его народной воле. История народа становится достойной изучения”.

Настаивая на обусловленности роли великого человека самопознанием народом  своих глубинных интересов, Соловьев практически отвечал на критику  славянофильствующих публицистов  и историков, обвинявших его в  том, что он смотрит на государство  и его вождей через голову народа, пренебрегая его прошлым. На конкретном историческом материале Соловьев стремился  доказать и показать, что успех  исторического развития страны обусловлен соответствием разума и воли стоящего во главе ее великого человека.

Отвечая на аргументы славянофильствующих  критиков, обвинявших Петра в разрушении исторической традиции, Соловьев неоднократно подчеркивает: “Прошедшее, настоящее  и будущее принадлежит не тем, которые уходят, но тем, которые остаются, остаются на своей земле, при своих  братьях, под своим народным знаменем”.

Смерть не позволила Соловьеву  основательно проанализировать современную  ему эпоху. Он успел лишь обозначить общую закономерность исторического  процесса, который не ограничивается эволюционным развитием, но предполагает историческое творчество, приходящееся, как правило, на периоды наивысшего напряжения физических и духовных сил  народа.

Ключевский: поворот к  социальной истории

Осмыслить значение новой пореформенной  эпохи для объяснения истории  России, а также закономерности исторического  процесса в целом предстояло ученику  С.М. Соловьева и Б.Н. Чичерина Василию  Осиповичу Ключевскому (1841 - 1911). И  хотя научная деятельность Ключевского  началась в середине 70-х годов, в  пору, когда регулярно, том за томом, выходила из печати "История государства  Российского" Соловьева, между ними пролегла целая эпоха - эпоха модернизации России на основе реформ.

В. О. Ключевский родился в Пензе  в семье приходского священника. Его путь к образованию лежал  через духовную семинарию, где оно  для детей духовенства было бесплатным. Время его учебы в семинарии (1856 - 1860) и позже в университете совпало с увлечением молодежи революционно-демократической  идеологией и позитивизмом, пришедших  на смену увлечению немецким идеализмом, что не прошло мимо Ключевского. Уже  в семинарии обозначилась его  нетерпимость к богословской схоластике. Это привело к тому, что, не закончив курса, он получил увольнительное свидетельство. В 1861 г. Ключевский поступил на историко-филологический факультет Московского университета, где его учителями, оказавшими на него влияние, были С.М. Соловьев, Б.Н. Чичерин, Ф.И. Буслаев. Научная деятельность Ключевского складывалась не легко. Ему пришлось совмещать ее с большой педагогической работой по общей и русской истории в Александровском военном училище, Московской Духовной академии, на Высших женских курсах и с сентября 1879 г. на историческом факультете Московского университета, где он заменил заболевшего и вскоре скончавшегося С.М. Соловьева. Известность Ключевскому принесла публикация в 1880-81 гг. его докторской диссертации “Боярская Дума Древней Руси”, в которой четко обозначился его идейно-теоретический разрыв с “государственной школой” Соловьева и Чичерина. Начиная с этого времени Ключевский стал признанным основоположником нового “социологического направления” в исторической науке. С 1900 г. он действительный член Академии наук. Биография Ключевского не богата внешними событиями. По отношению к нему уместны слова, сказанные им в память о С.М. Соловьеве: “его главные биографические факты - книги, важнейшие события - мысли”.

Основные сочинения В.О. Ключевского: Боярская Дума Древней Руси; Курс русской  истории (в 5 томах); Методология русской  истории; Письма. Дневники. Афоризмы и  мысли об истории.

Трудно писать о философии истории  В.О. Ключевского - историка, который  декларативно заявляет, “что философия  истории и история это - две  различных сферы ведения, которые  никогда не сойдутся... историческое изучение не должно быть философским, если оно хочет оставаться историческим”. Трудность усугубляется и тем  обстоятельством, что в советской  историографии к методологии  истории Ключевского прочно “пристала” характеристика “эклектики”. И, тем  не менее, без выявления философско-методологических установок историка трудно понять тот  решительный поворот, совершенный  им в исторической науке, отразившийся в философии истории и русской  общественной мысли в целом.

Основание для выявления философско-методологических установок историка дает прочитанный  им курс “Методология русской истории”, большинство общеметодологических установок которого повторены историком в первой лекции его основного “Курса русской истории”. Кроме того, философско-методологические установки ученого рассеяны и по другим лекциям “Курса”, а также имплицитно содержатся и в других его сочинениях. Его обращение к “Методологии русской истории” свидетельствует о потребности философско-методологического самоопределения. Но главное, хотя Ключевский не любил философствовать, в процессе анализа исторического материала он с несравненным мастерством поднимался до глубоких обобщений, приобретавших философский смысл. Правда, в его интерпретации философские максимы теряют абстрактный характер, какой им предписывала гегелевская философия, и приобретают познавательно-гносеологическую ценность. Человеческий дух, говорил он, тяготится хаотическим разнообразием воспринимаемых им впечатлений. Поэтому мы стремимся уложить их в русло нами самими очерченных определений, дать мысли нами указанное направление. Наша задача состоит в том, чтобы выявить эти основы и включить их в контекст общих тенденций развития русской философии истории.

Философское мировоззрение ученого  нельзя понять вне той атмосферы, в которой он формировался. В начале 70-х годов, когда Ключевский выступил как начинающий историк, в русской общественной мысли шли арьергардные бои между западничеством, принявшим форму либерализма и в исторической науке тяготевшим к государственно-юридической школе Соловьева - Чичерина, и поздними славянофилами-народниками, видевшими основу исторического процесса в “почвенности”, в повседневной жизни народа и смотревшими на государство как на внешнюю механическую силу. Ключевский испытал на себе влияние обеих сторон. Но эпоха была другая. Реформы, начатые государством, шли со скрипом и тормозились, как со стороны самого государства, так и со стороны народников, демонстрируя противоборство двух сил - государства и общественности. В духовной жизни на авансцену выступил позитивизм, с его борьбой против “метафизики” и апелляцией к опытному знанию, и экономический материализм. Властителями дум вместо Шеллинга, Гегеля, Гердера становились Фейербах, Конт, Спенсер, Маркс. В этой атмосфере и формировалось мировоззрение молодого ученого, который относил себя к “мыслящим реалистам”.

Свой подход к исторической науке  он считал строго научным, аналитически-наблюдательным и на примере критики провиденциализма Боссюэта и метафизики Гегеля резко противопоставляет его телеологическим и метафизическим спекуляциям. Имея в виду доморощенных метафизиков, склонных выводить историю России из так называемого “духа народа”, Ключевский замечает, что в истории не наблюдается деятельность отвлеченного общественного духа, ей доступны только те идеи, которые становятся “историческими фактами”.

В отличие от своих учителей Соловьева  и Чичерина - представителей государственно-юридической  школы, - сводивших предмет истории  к деятельности государства, которое  по своей надобности формирует общественную жизнь, Ключевский в качестве содержания истории как специальной отрасли  научного знания определяет “исторический  процесс, т.е. ход, условия и успехи человеческого общежития (выделено нами. - Авт.) или жизни человечества в ее развитии и результатах”, рассматривая государство в виде части, хотя и весьма существенной, последнего. “Человеческое общежитие такой же факт мирового бытия как и жизнь окружающей нас природы, и научное познание этого факта такая же неустранимая потребность человеческого ума, как и изучение жизни этой природы”. Конкретизируя понятие человеческого общежития, он определяет предмет истории как происхождение, развитие и свойства людских союзов, являющихся формами этого общежития.

Историк различает первичные, "естественные союзы", основанные на кровнородственных  или традиционных связях (к ним  он относит патриархальную семью, род, племя), и вторичные, "искусственные  союзы", возникающие в результате сознательной организации индивидов  в целях "поддержания общего блага". И хотя к ним он в первую очередь  относит государство и церковь, в дальнейшем “искусственные союзы” предстают во всем многообразии общественных объединений, возникающих вследствие перерастания частного интереса в общественно-групповой. Отношения, складывающиеся в этих вторичных, искусственных союзах, в процессе развития приобретают объективный характер. Каждое новое поколение людей застает готовыми эти союзы и, вступая в них, вынуждено подчиняться сложившимся в них отношениям, либо вступать в противоборство с ними.

Одним из высших "искусственных  союзов", согласно Ключевскому, является государство. Оно возникает либо в результате принудительного сплочения  населения пришлой вооруженной  силой, либо вследствие возникновения "общего интереса", способствующего  консолидации "естественных союзов" в новый "социальный союз". Отмечая  роль насилия и общего интереса в  возникновении государства, историк  отдает приоритет второму, возлагая на государство функции внешней  безопасности и внутренней стабильности. В этом он видит назначение и историческое оправдание государства как органа цивилизации. Вместе с тем Ключевский вплотную подходит к идее отчуждения власти. В 1868 г. в своем дневнике он записывает: