Реформы в Московском государстве в 50-е гг. XVI в. «Избранная рада»

Традиция предписывала участие бояр в обсуждении новых законов, и для большинства их отмечено участие бояр в «приговорах» об издании законов. Дает ли участие бояр в законодательном процессе основание говорить о дуализме законодательных органов Русского государства? Можно ли рассматривать царя и Боярскую думу как два фактора законодательства, как две самостоятельные политические силы? Ответ на это может быть только отрицательным. Боярская дума во второй половине XVI в. представляла собой одно из звеньев в государственном аппарате Русского централизованного государства, и хотя аристократический состав думы давал ей возможность занимать позицию защиты княжеско-боярских интересов, но как учреждение дума являлась царской думой, собранием советников царя, к выяснению мнений которых по тем или иным вопросам обращался царь, когда он считал это нужным. Поэтому видеть в обсуждении закона в Боярской думе нечто похожее на обсуждение закона в парламенте — значит совершенно произвольно переносить на Боярскую думу Русского самодержавного государства черты законодательного учреждения конституционного государства. Поэтому нельзя видеть в обсуждении законов в Боярской думе ограничения царской власти.

Рассмотрение  вопроса о законодательстве в  Русском государстве второй половины XVI в. дает возможность сделать еще один вывод большой важности. Это вывод об огромной роли приказов в законодательстве. Сосредоточивая свое внимание на вопросе о Боярской думе и ее роли, дворянско-буржуазная историография недооценила роль приказов. Между тем именно приказы, в частности казначеи, фактически держали в своих руках московское законодательство как в подготовительной стадии, разрабатывая проекты законов, так и на заключительных этапах законодательного процесса, где именно в руках казначеев находилось формулирование и редактирование текста законов на основе норм царского приговора.

В этой роли приказного аппарата в законодательстве нашло  свое яркое выражение развитие и  укрепление централизованного Русского государства.

3.4 Дворцовая тетрадь

Неудача попыток  удовлетворить земельный голод дворянства путем пересмотра в Судебнике правового статуса вотчинного землевладения заставила правительство искать новые средства для обеспечения землей численно возросшего поместного войска. Было еще два источника, к которым можно было обратиться: казенные земли и владения духовных феодалов. Стремясь укрепить материальную базу дворян-военачальников, которые смогли сменить представителей боярской аристократии, правительство заинтересовалось находившимися в центральных районах страны оброчными деревнями, которые были переданы дворянам. В октябре 1550 г. был составлен проект испомещения под Москвой так называемой избранной тысячи. Смысл этого проекта сводился к укреплению положения верхов дворянства, с тем чтобы использовать их для выполнения важнейших поручений [7, с. 93].

Но расположить всех приближенных возле Москвы не удалось, так как у правительства не было необходимого фонда земель. Однако одна из сторон реформы вскоре осуществилась. В 1551 —1552 гг. была составлена Дворцовая тетрадь, куда попали все служилые люди государева двора, из которого черпались основные кадры для формирования командного состава армии, для замещения высших правительственных должностей и т. д. Дворцовая тетрадь была действующим документом, к которому приписывались на протяжении 50—60 гг. XVI в. все новые данные о составе государева двора вплоть до начала 1562 г. Составление Дворцовой тетради оформляло выделение привилегированной части служащих по дворовому списку. Дворовые дети (боярские) составляли основной контингент представителей господствующего класса, который назначался на высшие военные и административные должности [8, с. 375].

Поэтому составление Дворцовой тетради отвечало интересам верхов русского дворянства и являлось попыткой осуществить в иных формах проект 1550 г. о выделении из числа дворян «тысячников», без применения для этой цели каких-либо массовых земельных пожалований.

3.4.1 Испомещение «тысячи»

Центральным вопросом внутренней политики 50-х гг. являлся  земельный вопрос. Характер земельной  политики 50-х гг. определился вполне уже в первом крупном мероприятии  в области земельного вопроса. Этим мероприятием было испомещение приговором 3 октября 1550 г. знаменитой «1000» детей боярских вокруг Москвы.

Приговор устанавливал: «учинить... помещиков, детей боярских — лутчих слуг 1 000 человек» путем раздачи им поместий в местностях вокруг Москвы «верст за 60 и 70» —»в Московском уезде, да в половине Дмитрова, да в Рузе, да в Звенигороде, да в Числяках, и в Ординцах, и в перевесных деревнях, и в тетеревинчих, и в оброчных деревнях». Размеры подмосковных поместий детям боярским определялись в 200, 150 и 100 четвертей в зависимости от того, к какой из трех статей (на которые была разбита «1 000») относится данный сын боярский. При этом делалась оговорка: «А за которыми бояры или за детьми боярскими вотчины в Московском уезде или в ыном городе, которые блиско Москвы верст за 50 или за 60, и тем поместья не давати». Приговор далее устанавливал порядок пополнения «1 000» в случае смерти кого либо из входивших в нее лиц: «А который по грехам ис той тысячи вымрет, а сын его не пригодитца к той службе, ино в того место прибрать иного».

В процессе реализации приговора от 3 октября 1550 г. была составлена так называемая Тысячная книга, представляющая собой своего рода раздаточную десятню  и включающая в себя как списки всех детей боярских, вошедших в  состав «тысячи», так и тех бояр и окольничих, которые получали на основании приговора от 3 октября 1550 г. поместья в Московском уезде. Тысячная книга — основной источник для понимания и оценки приговора от 3 октября 1550 г. Рассмотрение этого приговора приходится начинать с выяснения вопроса о том, был ли реализован приговор об испомещении «тысячи» детей боярских или же он представлял собой лишь неосуществившийся проект.

Если принять, что в писцовых книгах до нас дошли  данные о 20% общего числа тысячников, получивших поместья в Московском уезде, число их составляло бы около 350 человек. Если учесть, что по приговору от 3 октября 1550 г. поместья тысячникам должны были быть даны, помимо Московского уезда, также в Дмитровском, Рузском, Звенигородском, Верейском и в Коломенском уезде, то можно прийти к выводу, что цифра тысячников, содержащаяся в московских писцовых книгах, может служить веским аргументом в пользу того, что приговор от 3 октября 1550 г. вовсе не является неосуществленным проектом реформы, а представляет собой законодательное выражение политики, проводившейся в жизнь.

Значение данных о тысячниках, содержащихся в писцовых книгах Московского уезда, не исчерпывается  тем, что они дают возможность  составить представление о числе  тысячников, получивших поместья в  Московском уезде. Показательно также то, что поместья тысячников, по-видимому, охватывали более или менее равномерно все районы Московского уезда. Из 13 станов, описанных в книгах 70—0 гг., поместья тысячников встречаются в 10 станах. Это подтверждает вывод о том, что раздача земель тысячникам проводилась в широких масштабах и во всем Московском уезде.

Еще существеннее те данные, которые содержатся в  московских писцовых книгах по вопросу  о социальном составе и территориальной  принадлежности тысячников, испомещенных в Московском уезде. В составе 72 человек, записанных в писцовых книгах Московского уезда, имеются: 2 боярина, 2 окольничих, 1 оружейничий, 2 князя Стародубских 2-й статьи, 2 князя Стародубских 3-й статьи, 4 князя Ярославских 3-й статьи, .1 сын боярский 1-й статьи, 6 детей боярских 2-й статьи, наконец, 52 детей боярских 3-й статьи. Таким образом, в московских писцовых книгах оказываются представленными почти все основные рубрики, на которые разделены тысячники в Тысячной книге. Широте социальной и соответствует широта территориального Охвата помещиков-тысячников данными писцовых книг Московского уезда. Из общего количества 47 городов, представители которых включены в текст Тысячной книги, в писцовых книгах Московского уезда имеются тысячники из 20 городов.

Наконец, необходимо отметить, что данные о тысячниках в московских писцовых книгах показательны еще в одном отношении. В подавляющем большинстве случаев размеры поместий тысячников составляют 100 четвертей земли, т. е. точно соответствуют размерам поместий для детей боярских 3-й статьи, установленным приговором 3 октября 1550 г.

Испомещение тысячников представляло собой, прежде всего, мероприятие огромного масштаба в области земельных отношений. В результате проведения в жизнь приговора 3 октября 1550 г. дворяне-помещики получили в свои руки свыше 100 тысяч четвертей земли (в одном поле) пахотной земли с соответствующим количеством угодий: лугов и лесов.

Распределение земли между «тысячниками» 1550 г.

3.5 Стоглав

Также правительство  принимало меры к подготовке передачи церковно-монастырской земли в частную собственность дворян. 15 сентября 1550 г. правительство обсуждало с митрополитом Макарием вопрос о цёрковно-монастырских слободах. Макарий произнес большую программную речь в защиту права монастырей на владение недвижимым имуществом. Однако, не смотря на это выступление главы Русской церкви, рядом своих привилегий пришлось поступиться.

Согласно «приговору» 15 сентября 1550 г. духовным феодалам запрещалось  основывать новые слободы, хотя старые за ними сохранялись. В целом «приговор» имел компромиссный характер, так как сохранял за духовными феодалами слободы и предоставлял им даже некоторые возможности для пополнения их населения со стороны [9, с. 377].

Но такое  положение не устраивало руководство  русской церкви, поскольку подобные действия подрывали авторитет церкви в глазах у миллионов верующих. Встал вопрос о созыве нового церковного собора. Назревало столкновение между правительством Избранной рады, стремившейся использовать заинтересованность боярства и дворян в ликвидации земельных богатств церкви, возглавляемой митрополитом Макарием. Был отредактирован сборник соборных решений — Стоглав. Стоглав написан в виде ответов на вопросы о церковном строении. Эти вопросы, написанные от имени Ивана Грозного, содержали своеобразную программу реформ, представленную правительством на рассмотрение церковного собора. Однако они были лишь составлены по распоряжению царя, а не им самим [10, с. 191].

Есть все  основания считать автором царских  вопросов Сильвестра.

В первых царских  вопросах изложены три группы проблем, касающихся церковной реформы. Критике подверглись церковное богослужение и распорядок церковной жизни, говорилось о необходимости избрать «беспорочных» священников и игуменов, чтобы они внимательно исполняли свои обязанности. В осторожной форме предлагалось ликвидировать неподсудности монашества и духовенства царскому суду, но особенно важное значение имел вопрос о судьбах монастырского землевладения.

Перед собором  был поставлен вопрос о необходимости  организации государственного выкупа пленных, попавших к «басурманам».

3.6 Земельные реформы

Одним из важнейших  актов политики правительства Ивана IV является приговор 11 мая 1551 г. Значение этого приговора заключается в том, что он формулирует основные принципы политики правительства Ивана IV в отношении двух важнейших категорий феодального землевладения: монастырского и княжеского. Приговор устанавливал целый ряд мер, направленных против монастырского землевладения. Во-первых, запрещалась покупка монастырями (и другими представителями церковного землевладения) вотчин «без доклада» царю: «вперед архиепископом, и епископом, и монастырем вотчин без царева великого князя ведома и без докладу не покупати ни у кого, а князем и детем боярским и всяким людем вотчин без докладу не продавати ж. А кто купит и кто продаст вотчину без докладу, и у тех, кто купит, денги пропали, а у продавца вотчина; а взяти вотчина на царя и великого князя безденежно» [11, с. 389]. О действенности приговора 1551 г. говорил тот факт, что в 50-х гг. прекратилась покупка земель крупными монастырями. Другой пункт приговора распространял обязательность «доклада» и на земельные вклады в монастырь: «А кто без государева ведома в которой монастырь вотчину свою дасть по душе, и та вотчина у монастырей безденежно имати на государя». Третье положение приговора устанавливало особые ограничения для вотчинников ряда местностей, для князей в первую очередь. Наконец, особый раздел приговора регулировал порядок «выкупа» родичами вотчин, данных в монастыри.

Перечисленные, пункты, однако, не исчерпывали содержания приговора 11 мая 1551 г. Более того, можно  сказать, что основное политическое острие приговора заключалось не в них.

Регулируя вопросы  монастырского землевладения на будущее, приговор 11 мая 1551 г. одновременно включал в себя и ряд пунктов, направленных на ревизию прошлого в  вопросах развития монастырского землевладения. И здесь перед нами вновь выступает тот основной политический мотив, который с неизменностью обнаруживается во всех мероприятиях 50-х гг. в области земельной политики, — ликвидация в интересах дворянства результатов земельной политики времен боярского правления. Поэтому важнейшей составной частью приговора 11 мая 1551 г., его политическим стержнем являются следующие три статьи: