Операция Багратион - наступательная операция Великой Отечественной войны

Хотя Полоцкая операция не увенчалась разгромом, аналогичным происшедшему под Витебском, она принесла значительные результаты. Противник лишился опорного пункта и железнодорожного узла, была ликвидирована фланговая угроза 1-му Прибалтийскому фронту, позициигруппы армий «Север» оказались обойдены с юга и оказались под угрозой удара во фланг.

После взятия Полоцка произошли  организационные перестановки под  новые задачи. 4-я ударная армия  была передана 2-му Прибалтийскому фронту, с другой стороны, 1-й Прибалтийский  фронт получил 39-ю армию от Черняховского, а также две армии из резерва. Полоса фронта сдвинулась на 60 км южнее. Все эти меры были связаны с необходимостью улучшить управляемость войск и усилить их перед грядущими операциями в Прибалтике.^[25]

Минская операция

28 июня произошла важная кадровая  перестановка по немецкую сторону  баррикады. Фельдмаршал Эрнст Буш был отрешен от командования группой армий «Центр», его место занял фельдмаршал Вальтер Модель, являвшийся признанным специалистом по оборонительным операциям.^[34] Кроме знаменитого военачальника, в Белоруссию направлялись несколько свежих соединений, в частности, 4-я, 5-я и 12-я танковые дивизии.

Отступление 4 армии за Березину

После крушения северного и южного флангов под Витебском и Бобруйском, немецкая 4 армия оказалась зажата как бы в некоем прямоугольнике. Восточную «стенку» этого прямоугольника образовывала река Друть, западную — Березина, северную и южную — советские войска. К западу находился Минск, на который были нацелены основные советские удары. Фланги 4-й армии фактически не были прикрыты. Окружение выглядело неминуемым. Поэтому командующий армией генерал Типпельскирх отдал приказ об общем отступлении через Березину к Минску. Единственным путем для этого оставалась грунтовая дорога от Могилева через Березино.^[35] Скопившиеся на дороге войска и тыловые учреждения пытались по единственному мосту перебраться на западный берег Березины под постоянными уничтожающими ударами штурмовиков и бомбардировщиков. Военная полиция самоустранилась от регулирования переправы. Кроме того, отступающие подвергались атакам партизан^[35]. Дополнительно ситуация осложнялась тем, что к отступающим присоединялись многочисленные группы солдат из частей, разбитых на других участках, даже из-под Витебска.^[36] По этим причинам переход через Березину шел медленно и сопровождался большими жертвами. Нужно отметить, что нажим со стороны 2-го Белорусского фронта, находящегося прямо перед фронтом 4-й армии, был незначителен, поскольку в планы Ставки не входило изгнание противника из ловушки.^[36]

Сражение к югу от Минска

После сокрушения двух корпусов 9 армии, Рокоссовский получил новые амбициозные задачи. 3-й Белорусский фронт наступал по двум направлениям, на юго-запад (к Минску) и запад (на Вилейку), 1-й Белорусский получил симметричную задачу. Добившиеся впечатляющих результатов в Бобруйскую операцию 65-я и 28-я армии и КМГ Плиева поворачивали строго на запад, на Слуцк и Несвиж. 3-я армия Горбатова наступала на северо-запад, к Минску. 48-я армия становилась перемычкой между этими ударными группами.

В наступлении фронта лидировали подвижные  соединения — танковые, механизированные части и КМГ. Конно-механизированная группа, быстро продвигаясь к Слуцку, вышла к этому городу вечером 29 июня. Поскольку противник перед 1-м Белорусским фронтом был по большей части разгромлен, сопротивление оказывалось слабое. Исключение составил, собственно, город Слуцк: его обороняли части 35-й и 102-й дивизий. Это были серьезно потрепанные войска, советскими войсками гарнизон Слуцка оценивался приблизительно в два полка^[11]

Столкнувшись с организованным сопротивлением в Слуцке, командующий  КМГ генерал Плиев организовал  штурм с трех сторон одновременно. Фланговый охват принес успех: к 11 часам утра 30 июня Слуцк был  очищен конно-механизированной группой  при содействии обошедшей город  пехоты.^[37]

КМГ уже ко 2 июля овладела Несвижем, перерезав Минской группировке  пути отхода на юго-восток. Наступление  развивалось быстро, сопротивление  оказывали только мелкие разрозненные группы солдат.^[11] 2 июля остатки 12-й танковой дивизии немцев были отброшены от Пуховичей. Ко 2 июля танковые корпуса фронта Рокоссовского подошли к Минску.

Борьба за Минск

На этом этапе на фронт начали прибывать немецкие подвижные резервы, изъятые главным образом из войск, действующих на Украине. Первой ласточкой  стала 5-я танковая дивизия, прибывшая 26-28 июня в район Борисова (северо-восток от Минска) под командой генерала Деккера. Это был серьезный аргумент, учитывая, что дивизия в течение предшествовавших нескольких месяцев практически не участвовала в боевых действиях и была укомплектована практически до штатной численности (в т.ч. весной противотанковый дивизион был перевооружен 21 истребителями танков Jagdpanzer IV/48, а в июне прибыл укомплектованный по штату батальон из 76 "пантер"), а по прибытии в район Борисова была усилена 505-м тяжелым батальоном (45 танков «тигр»). Ахиллесовой пятой немцев в этом районе была пехота: это были либо охранные дивизии, либо потрепанные пехотные.

28 июня 5-я гв. танковая армия, конно-механизированная группа (КМГ) Осликовского и 2-й гв. танковый корпус пришли в движение с целью форсировать Березину и продвигаться на Минск. 5-я танковая армия, шедшая в середине боевого порядка, на Березине столкнулась с группой Заукена (основные силы 5-й танковой дивизии и 505-й тяжелый танковый батальон). Группа Заукена имела задачей удерживать рубеж Березины, чтобы прикрыть отступление 4-й армии.^[19] 29 и 30 июня шли чрезвычайно жесткие бои между двумя корпусами 5-й гв. та и этой группой. Танковая армия продвигалась с огромным трудом и тяжелыми потерями, однако за это время КМГ, 2-й гв. танковый корпус и стрелки 11-й гв. армии форсировали Березину, сломив слабое сопротивление полицейских подразделений, и начали охватывать немецкую дивизию с севера и юга. 5-я танковая дивизия под давлением со всех сторон была вынуждена отступить с тяжелыми потерями после непродолжительных, но свирепых уличных боев в самом Борисове.^[38] После коллапса обороны у Борисова, КМГ была нацелена на Молодечно (к северо-западу от Минска), а 5-я гв. та и 2-й гв. тк — на сам Минск. Правая «пристяжная», 5-я общевойсковая армия, в это время двигалась севернее строго на запад, на Вилейку, а левофланговая 31-я армия следовала за 2-м гв. тк. То есть, шло параллельное преследование: советские подвижные соединения обгоняли отступающие колонны окружаемой группировки. Был взломан последний рубеж на пути к Минску. Вермахт понес серьезные потери, причем доля пленных была значительной. Заявки 3-го Белорусского фронта включали более 22 тысяч убитых и более 13 тысяч пленных немецких солдат.^[39]Вкупе с большим количеством уничтоженного и захваченного транспорта (почти 5 тысяч автомобилей, согласно той же сводке) можно сделать вывод, что тяжелым ударам подверглись тыловые службы группы армий «Центр».

К северо-западу от Минска 5-я танковая дивизия дала еще один серьезный  бой 5-й гв. танковой армии. 1-2 июля прошло тяжелое маневренное сражение. Немецкие танкисты заявили об уничтожении 295 советских боевых машин.^[19] Хотя к таким заявкам следует относиться с осторожностью, не подлежит сомнению, что потери 5-й гв. танковой армии были тяжелы. Однако в этих боях 5-я тд сточилась до 18 танков, были также утрачены все «тигры» 505-го тяжелого батальона.^[19] Фактически, дивизия потеряла возможность влиять на оперативную обстановку, в то время, как ударный потенциал советских бронетанковых частей отнюдь не был исчерпан.

3 июля 2-й гв. танковый корпус подошел к окраинам Минска и, совершив обходной маневр, ворвался в город с северо-запада. В этот момент к городу с юга подошел передовой отряд фронта Рокоссовского, с севера наступала 5-я гв. танковая армия, а с востока — передовые отряды 31-й общевойсковой армии. Против столь многочисленных и мощных формирований в Минске имелось лишь около 1800 человек регулярных войск. Нужно отметить, что немцам удалось 1-2 июля эвакуировать более 20 тысяч раненых и тыловиков.^[40] Однако в городе еще оставались достаточно многочисленные отставшие (значительной частью невооруженные). Оборона Минска была очень короткой: уже к 13:00 столица Белоруссии была освобождена.^[39] Это означало, что остатки 4-й армии и присоединившиеся к ней части, более 100 тысяч человек, обречены на плен или истребление. Минск попал в руки советских войск сильно разрушенным в ходе боев еще лета 1941-го года, кроме того, отступая, части вермахта причинили дополнительные разрушения городу. Маршал Василевский печально констатировал: «„5 июля я посетил Минск. Впечатление у меня осталось крайне тяжелое. Город был сильно разрушен фашистами. Из крупных зданий враг не успел взорвать только дом белорусского правительства, новое здание ЦК КПБ, радиозавод и Дом Красной Армии. Электростанция, железнодорожный вокзал, большинство промышленных предприятий и учреждений взорваны“»^[41]

Коллапс 4-й армии

Окруженная группировка предпринимала  отчаянные попытки вырваться  на запад. Во время этих безумных схваток  немцы предпринимали даже попытки  атак с холодным оружием.^[40] Поскольку управление армии спаслось бегством на запад, фактическое командование остатками 4-й полевой армии осуществлял вместо Курта Типпельскирха командир 12 армейского корпуса Винценц Мюллер.^[36]

Котел простреливался насквозь артиллерийским огнем и авиацией, боеприпасы кончались, снабжение полностью отсутствовало, поэтому попытка прорыва была предпринята без промедления. Для  этого окруженные разбились на две  группы, одна во главе с самим  В.Мюллером, другой руководил командир 78-й штурмовой дивизии генерал-лейтенант Траут. Отряд под командой Траута численностью в 3000 человек сделал 6 июля попытку прорваться у Смиловичей, но столкнулся с частями 49-й армии и был после четырехчасового боя перебит. В тот же день Траут предпринял вторую попытку выбраться из ловушки, однако не доходя до переправ через Свислочь у Синело, его отряд был разгромлен, а сам Траут попал в плен.^[39][40]

5 июля из «котла» была отправлена  последняя радиограмма командованию  группы армий. Она гласила:  «Сбросьте с самолета хотя  бы карты местности, или вы  уже списали нас?»^[36]На этот отчаянный призыв ответа не последовало. Внешний фронт окружения быстро сдвигался на запад, и если в момент замыкания кольца для прорыва было достаточно пройти 50 км, вскоре фронт проходил уже в 150 км от котла.^[42] извне к окруженным никто не пробивался. Кольцо сжималось, сопротивление подавляли массированными обстрелами и бомбардировками. 8 июля, когда невозможность прорыва стала очевидна, и. о. командующего армией Винценц Мюллер принял решение капитулировать. Мюллер рано утром выехал, ориентируясь на звуки артиллерийского огня, в сторону советских войск, и сдался в плен частям 121-го стрелкового корпуса 50-й армии. Им немедленно был написан приказ следующего содержания:^[36]

«8.7, 1944 года.

Всем солдатам 4-й армии, находящимся  в районе к востоку от реки Птич!

Наше положение после многодневных тяжелых боев стало безнадежным. Мы выполнили свой долг. Наша боеспособность практически сведена на нет, и рассчитывать на возобновление снабжения не приходится. По сообщению верховного командования вермахта, русские войска стоят уже под Барановичами. Путь по течению реки блокирован, и прорвать кольцо своими силами мы не можем. У нас огромное количество раненых и солдат, отбившихся от своих частей.

Русское командование обещает:

а) медицинскую помощь всем раненым;

б) офицерам оставить ордена и холодное оружие, солдатам — ордена.

От нас требуется: собрать и  сдать в исправном состоянии  все наличное оружие и снаряжение.

Положим конец бессмысленному кровопролитию!

Приказываю:

Немедленно прекратить сопротивление; собраться группами по 100 человек  и более под командованием  офицеров или старших по» званию унтер-офицеров; сконцентрировать раненых  в пунктах сбора; действовать  четко, энергично, проявляя товарищескую взаимопомощь. Чем большую дисциплинированность мы покажем при сдаче, тем скорее будем поставлены на довольствие.

Настоящий приказ надлежит распространять устно и письменно всеми имеющимися в распоряжении средствами.

Мюллер,

генерал-лейтенант и командующий

XII армейским корпусом".

Необходимо отметить, что командиры  РККА достаточно самокритично оценивали  действия по разгрому котла. Командующий 2-м Белорусским фронтом генерал  Захаров, фактически, метал молнии:

«Ликвидация окружённых разрозненных групп противника идёт возмутительно  медленно и неорганизованно. В результате безынициативной и нерешительной деятельности командармов противник в поисках выхода мечется из стороны в сторону, нападает на штабы корпусов и армий, склады, на автоколонны, тем самым нарушает бесперебойную работу тыла и управление.»^[42]

Тем не менее, в течение 8-9 июля было сломлено организованное сопротивление  в котле. До 12 июля продолжалась зачистка, партизаны и регулярные части  прочесывали леса, избивая мелкие группы окруженцев. После этого бои восточнее Минска окончательно прекратились. Более 72 тысяч немецких солдат погибли, более 35 тысяч попали в плен^[39]. Это означало практически поголовное истребление окруженной группировки.

Начался новый этап операции «Багратион». Советская сторона пыталась максимально  эксплуатировать достигнутый успех, немецкая — восстановить фронт. На этом этапе наступающим пришлось бороться с прибывающими неприятельскими резервами. Также в это время произошли новые кадровые перестановки в руководстве вооруженными силами Третьего Рейха. Начальник генштаба сухопутных войск Курт Цейтцлер предложил отвести группу армий «Север» на юг, чтобы с ее помощью построить новый фронт.^[31] Это предложение было отвергнуто Гитлером по политическим соображениям (отношения с Финляндией), а также из-за возражений флотского командования: уход из Финского залива ухудшал сообщения с той же Финляндией и Швецией.^[16]. В итоге Цейтцлер был вынужден оставить пост начальника генерального штаба, и был сменен Хайнцем Гудерианом.

Фельдмаршал Модель со своей стороны  попытался воздвигнуть оборонительную линию, идущую от Вильнюса через Лиду и Барановичи^[19] и запечатать дыру во фронте шириной 400 км. Для этого он располагал единственной армией группы «Центр», не подвергшейся до сих пор удару — Второй, а также подкреплениями и остатками разбитых частей. В сумме это были очевидно недостаточные силы. Модель получил значительную помощь с других участков фронта, до 16 июля в Белоруссию было переброшено 46 дивизий.^[42][43] Однако эти формирования вводились в бой постепенно, часто «с колес», и не могли быстро изменить ход сражения.

Шяуляйская операция

После освобождения Полоцка, фронт  Баграмяна получил задачу на наступление  в направлении на северо-запад, к  Двинску (Даугавпилс) и на запад, к Каунасу и Свенцянам. Общий план состоял в прорыве к Балтике и отсечении группы армий «Север» от прочих сил вермахта^[25] Чтобы войска фронта не расползались по разным операционным линиям, 4-я ударная армия была передана 2-му Белорусскому фронту. Взамен от 3-го Белорусского была передана 39-я армия. Также фронт накачивался резервами: в его состав вошли 51-я армия генерал-лейтенанта Я. Г. Крейзера и 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта П. Г. Чанчибадзе. Эти перестановки вызвали небольшую паузу, поскольку на 4 июля только две из армий фронта имели перед собой противника. Резервные армии совершали марш к фронту, 39-я также находилась на марше после разгрома Витебского «котла». Поэтому до 15 июля сражение шло без участия армий Крейзера и Чанчибадзе.^[11]