Местное управление в России в 17 веке

Классовый характер этой системы  выражался в том, что теперь в  солдаты брали только из податных элементов (крестьян, ремесленников  и т. д.) и отрывали их от своей  среды на всю жизнь. Офицерский состав комплектовался преимущественно из дворян, которые до получения офицерского  чина обязаны были десять лет прослужить рядовыми в гвардейских или армейских  полках. Формированию офицерского корпуса  придавалось особое внимание. Этому во многом способствовало открытие правительством для подготовки офицеров ряда военных школ. В 1701 г. была открыта «Школа математических и навигационных, то есть мореходных хитростно наук учения», в которой готовили кадры как для флота, так и, для армии. В том же году была открыта артиллерийская школа, в 1712–1721 гг. еще две школы. В 1709–1719 гг. были открыты инженерные школы. Все эти школы дали армии более 3 тыс. офицеров. Очень важным мероприятием было открытие в 1721 г. гарнизонных школ, в которых готовились унтер-офицерские кадры.

Правительство Петра I стремилось обеспечить армию своим национальным офицерским составом. Только острая необходимость  заставила его прибегнуть к замещению  части офицерских должностей иностранцами, профессиональная подготовка которых  была довольно низкой. Это показал  опыт первых лет войны. Уже в 1706 г. в России стали ограничивать прием  иностранцев в армию. В 1706 г. иностранцев  стали принимать без повышения  в чине. В 1711 г. было установлено штатами, что число иностранцев в полках не должно превышать одной трети. В 1714 г. всех офицеров-иностранцев подвергли  проверке и многих из них отправили  за границу. В 1720 г. было объявлено «приезжающих из чужестранных государств офицеров... не принимать, а отсылать их в прежние места, кто откуда приедет».

Характер мероприятий, проведенных  правительством Петра I, показал, что  на офицерские должности назначались  только дворяне. Впрочем, путь к офицерским должностям был открыт и другим сословиям. Однако производство солдат в офицеры  было редким исключением. Оно было затруднено системой баллотирования, согласно которой  выдвижение кандидатов на производство в следующий чин требовало  тайного голосования офицеров полка. Результаты же баллотирования утверждал  сам Петр I. «Если сыскано будет, – говорилось в указе 1714 г., –  что неправдою оное избрание будет, таковые избиратели лишены будут  своих имени и чести».

Петр I запрещал производить  в офицеры лиц, которые либо не служили солдатами в гвардии, либо не получили соответствующей подготовки в военной школе. Нередко он лично  проверял знания молодых офицеров и  решительно наказывал тех, «кто производит сродников своих друзей в офицеры из молодых, которые с фундамента солдатского дела не знают, ибо не служили в нижних чинах».

В 1722–1724 гг. Петром I были введены  единая система воинских званий и  твердые основы прохождения службы, закрепленные в Табеле о рангах.

Таким образом, система комплектования войск и флота солдатами и  офицерами разрешила вопрос создания классовой армии, способной решать внутренние и внешние задачи государства. Эта система явилась историческим развитием тех форм комплектования, которые сложились еще в XVII в. С введением рекрутской системы армия получила постоянный мощный источник комплектования. Русская рекрутская система обеспечила создание национальной, регулярной, постоянной армии, что положительно сказалось на ходе Северной войны.

2. Структура сухопутных войск и управление ими

Одновременно с вопросом комплектования войска разрешался вопрос и об организации и устройстве войск. Прежняя организация уже  изжила себя, это было ясно видно  после азовских походов. Нужно было установить единую организацию всей полевой армии. Первоначальную организацию  полевая армия получила в 1699 г. Войска были сведены в три генеральства или дивизии, в состав которых  входили 2 гвардейских, 27 пехотных и  драгунских полков. В это время  продолжала существовать еще и дворянская конница и часть войск старого  строя, из которых состояли гарнизоны  крепостей и отдельных городов. Процесс организации армии не был завершен к началу Северной войны  и продолжался еще и в ходе войны.

Опыт первых десяти лет  войны был обобщен в штатах 1711 г., согласно которым полевая армия  имела 42 полка пехоты и 33 полка кавалерии. Полки сводились в отдельные  армии, дивизии и бригады непостоянного состава.

В составе пехоты было: 2 гвардейских, 5 гренадерских и 35 пехотных полков. Штатами 1708 г. в полку предусматривалось: 2 батальона по 4 роты в каждом, одна из рот была гренадерской, численность  полка была определена в 1 487 человек, из них 40 офицеров, 80 унтер-офицеров, 1 120 строевых солдат и 247 нестроевых. На вооружении пехоты были ружья с багинетами, которые с 1706–1708 гг. были заменены штыками и шпагами. Полк имел свою артиллерию – 2 пушки и 4 мортиры. В составе кавалерии было 30 фузилерных и 3 гренадерских полка. Кавалерийский полк имел в своем составе 10 рот, из них 1 гренадерскую. По штатам 1711 г. полк имел 1328 человек, из них 38 офицеров, 80 унтер-офицеров, 920 строевых солдат и 290 нестроевых. На вооружении кавалерии были облегченные ружья, пистолеты и палаши. Каждый полк имел 2 пушки и 2 мортиры.

Исключительно большое значение придавалось Петром I артиллерии. Русская  артиллерия делилась на полковую, полевую, осадную и крепостную. Орудия были трех видов: пушки, гаубицы и мортиры. В 1701 г. был сформирован артиллерийский полк. По штату 1712 г. в нем числилось 2 323 нижних чина, считая ездовых и  обозных. В артиллерийский полк входили  и инженерные подразделения. Русская  артиллерия в результате организационного и технического усовершенствования, хорошей технической и тактической  подготовки офицерских кадров была мощной и подвижной. Организационно штат артиллерийского  полка 1712 г. предусматривал 4 канонирских  роты, 1 бомбардирскую, 1 минерную, 1 инженерную команду и 1 понтонную команду.

Организация войск полностью  оформилась к 1716 г. и нашла свое отражение  в Уставе воинском. Принципы организации  полевой армии были, изложены в  этом уставе следующим образом: «Нужно иметь армию сваю, смотря неприятельской силы и оного намерения, дабы его  во всех делах упреждать и всячески искать неприятеля опровергнуть».

Армия состояла из нескольких дивизий и корпусов специального назначения. Устав предусматривал два  типа таких корпусов: корпус резерва  и корволант. Корпус резерва обычно предназначался «главнейшим образом  для сикурсу, где неприятельскому нападению наивяще быть чают». Корпус корволант же «сиречь легкий корпус» предназначался для самостоятельных действий на коммуникациях противника или на его флангах». Обычно такой корпус имел 6–8 тыс. человек. При этом «не токмо от кавалерии, но при том употребляема бывает и инфантерия с легкими пушками, смотря случая, места и положения».

Дивизии имели в своем  составе две–три бригады. Состав дивизий и бригад был непостоянным. Высшим тактическим соединением  в полевой армии был полк, который имел твердый состав.

Наряду с полевыми войсками твердую организацию получили также  гарнизонные войска, которые несли  внутреннюю службу.

К 1709 г. завершилось перевооружение армии. Пехота получила однотипное гладкоствольное  ружье с ударно-кремневым замком и штыком, который надевался на ствол, а не вставлялся, как ранее  багинет, в него. Это новшество давало возможность вести одновременно и огонь, и рукопашный бой. Принятые на вооружение русской армии в начале ХVIII в. ружья (фузеи) имели следующие тактико-технические данные: калибр – 7 линий (17,7 мм); вес – 4,5 кг без штыка и 5,2 кг со штыком; вес пули – 25,6 г; вес заряда – 14,9 г. Максимальная прицельная дальность ружья – до 240 м, а действительный огонь пехота вела на дистанцию 150 м. В боевых условиях солдат мог произвести не более одного выстрела в минуту.

3 вопрос

Глава I. Церковь и государство в XVII веке.

По мере развития российского  самодержавия все острее вставал  на повестку дня вопрос о приоритете государственной власти над церковной. В период феодальной раздробленности русская церковь сыграла существенную роль в объединении страны для борьбы с монголо-татарским нашествием. Однако при всем своем стремлении играть самостоятельную роль, русская православная церковь всегда находилась в зависимости от государственной власти. Этим она сильно отличалась от римско-католической церкви, обладавшей полной самостоятельностью в церковных делах.

Превращение церкви из орудия господства феодалов в орудие господства дворянского государства получило свое завершение в XVII веке, когда после  смуты дворянство окончательно захватило  руководящее положение в Московском государстве. Это коснулось и  церкви. Она потеряла значительную часть своего влияния, и даже патриарх был вынужден считаться с постоянным контролем со стороны царя и боярской думы.

Это изменение в положении  церкви имело под собой экономическое  основание. Правда, абсолютные размеры  церковных вотчин и численность  церковных людей были в XVII веке весьма внушительны: патриарху, митрополитам и епископам принадлежало в конце  века около 37000 дворов, в которых  числилось около 440000 душ тяглового  населения; кроме того, значительные земли принадлежали отдельным монастырям. Но, все-таки, по сравнению с дворянским государством, это было не так много. Росли торгово-промышленные города и слободы. Дворянство ревниво следило  за церковным хозяйством и продолжало принимать меры против его роста. Московское правительство провело  на соборе 1580 г. постановление, согласно которому запрещалось давать монастырям вотчины на помин души, а также  вообще запрещалось церковным лицам  и учреждениям покупать и брать  в залог земли. Смута парализовала действие этого правила; но в 1649 г. при  составлении Уложения оно было восстановлено, расширено и введено в жизнь  в качестве общегосударственного закона. Именно Соборное Уложение постановило (гл. XVII, ст. 42): «Патриарху и митрополитом и архиепископом и епископом, и в монастыри ни у кого родовых, и выслуженных и купленных  вотчин не покупати, и в заклад не имати, и за собою не держати, и по душам в вечный поминок не имати некоторыми делы…»

Уложение окончательно уничтожило церковную юрисдикцию по отношению  к церковным людям по гражданским  и уголовным делам. Эти меры помимо их юридического значения наносили церкви немалый материальный ущерб, лишая  ее постоянных и крупных доходов  в виде судебных пошлин.

Инициатива учреждения патриаршества  исходила от царя. Все они были «избраны» соборами по указанию царя.

Царь вмешивался не только в административные, финансовые и  судебные дела. Он также издавал  распоряжения о соблюдении постов, служении молебнов, порядке в церквях. И нередко эти указы отправлялись не архиереям, а царским воеводам, которые ревностно следили за их выполнением и наказывали ослушников.

Таким образом, главенство в  церкви во всех отношениях фактически принадлежало царю, а не патриарху. Это положение в церковных  кругах не только не считалось ненормальным, но даже признавалось соборами официально.

Церковная реформа 50-60-х годов XVII века была вызвана стремлением  укрепить централизацию русской  церкви аналогично другим звеньям государственного аппарата.

Глава II. Никон. Деятельность московского кружка ревнителей древнего благочестия.

Обеспокоенность «нестроениями» в церковной жизни возросла во второй половине 40 - начале 50-х годов. Это нашло выражение в деятельности московского кружка ревнителей благочестия (или «боголюбцев») и в требованиях отдельных светских феодалов, участников земского собора 1648—1649 гг. В кружок ревнителей благочестия входили как духовные, так и светские лица. Его главой был протопоп кремлевского Благовещенского собора и духовный отец царя Стефан Вонифатьев. В кружок входили царь Алексей Михайлович, любимец царя его постельничий Ф. М. Ртищев, сестра постельничего А. М. Ртищева, архимандрит Новоспасского монастыря Никон (позже - митрополит и патриарх), дьякон Благовещенского собора Федор Иванов, провинциальные ревнители благочестия: священники Иван Неронов, Аввакум Петров, Даниил, Лазарь, Логгин и другие. Начинания кружка поддерживали и другие светские и духовные лица, в числе которых был воспитатель царя боярин Б. И. Морозов.

Члены кружка добивались устранения прямых нарушений богослужебного чина, в частности «многогласия», усиления «учительного» элемента за счет введения проповедей, поучений и издания религиозной литературы для чтения, устранения разночтений и разногласия в церковных чинах, повышения нравственного уровня духовенства, в том числе и носителей церковной власти.

В 1648 г. Никон стал митрополитом новгородским и псковским. Тогда  же Стефан Вонифатьев добился перевода Ивана Неронова из Нижнего Новгорода  в Москву и назначения его протопопом Казанского собора, а несколько позже  состоялись назначения протопопами  других ревнителей благочестия: Аввакума Петрова - в Юрьевец-Поволжский, Даниила - в Кострому, Лазаря - в Романов и Логгина - в Муром. Однако эти начинания не привели к желаемым результатам. У новых протопопов, которые ввели «единогласие» и дополнили службы проповедями и поучениями, не оказалось последователей среди приходского духовенства. Нетерпеливый и решительный протопоп Аввакум Петров пытался поднять благочестие священников и верующих Юрьевца-Поволжского принудительными мерами, но это кончилось возмущением населения и избиением протопопа.

Среди членов кружка не было единства в оценке расхождений в  богословской системе и церковно-обрядовой  практике, существовавших между русской  и греческой церквами. По этому вопросу возники две точки зрения, и кружок разделился на две группы.

Одну группу составили  провинциальные ревнители благочестия - протопопы Иван Неронов, Аввакум  Петров, Даниил, Лазарь и Логгин, а также дьякон Благовещенского собора Федор Иванов. Их сторонником был первоначально и Никон. Они придерживались традиционного для русского духовенства взгляда, который утвердился в XVI в. Его сторонники считали, что отличие чина богослужения и обрядов греческой церкви от русских является показателем утраты греками истинной православной веры, что было, по их мнению, следствием завоевания Византии турками, подчинения греков «безбожным» завоевателям и сношений греческой церкви с «латинской» («еретической») римской церковью. Они считали также, что вследствие реформы Петра Могилы (киевский митрополит с 1632 по 1647 г.) истинную веру утратила и украинская церковь.

Вторую группу составили  царь Алексей Михайлович, Стефан Вонифатьев, Ф. М. Ртищев и другие столичные члены  кружка. Позже к ним присоединился  Никон. Они отказались (в известной  мере - по политическим мотивам) от традиционной оценки греческой церкви, как уклонившейся от истинной веры. Новую ее оценку они  выразили в «Книге о вере», изданной в 1648 г. по инициативе Стефана Вонифатьева, в частности в положении о  том, что и в «нынешнее время  в неволе турецкой християне веру православную целу соблюдают, ...да заградятся всякая уста глаголющих неправду ...на смиренных греков». Эта группа ревнителей благочестия считала необходимым устранить расхождения в богословской системе и церковно-обрядовой практике между церквами на основе греческого образца. Это предложение получило поддержку узкого, но влиятельного круга духовных и светских лиц в России, в том числе патриарха Иосифа, и церковных иерархов Украины. Не дожидаясь решения вопроса о путях проведения унификации богословской системы и церковно-обрядовой практики, которое надлежало принять церковному собору, царь и другие столичные ревнители благочестия осуществили некоторые меры, положившие начало исправлению русских богослужебных книг по греческим образцам. Так, из Киева были приглашены в Москву ученые монахи, хорошо знавшие греческий язык, для исправления книг. Приехали в Москву в 1649 г. Епифаний Славинецкий и Арсений Сатановский, а в 1650 г. - Дамаскин Птицкий.