Местное управление в России в 17 веке

В городах меньшего размера  находились подьячие с приписью, игравшие при воеводах ту же роль, что и дьяки («в дьячье место»), т. е. являлись воеводскими товарищами. Бывали, однако, случаи, когда в одном и том же городе в разные годы имели место назначения то дьяков, то подьячих с приписью. В том числе на Устюг дьяки назначались в 1616 - 1619, 1633 -1634 годах, в остальные же годы во главе Устюжской приказной избы стояли подьячие с приписью. В Калуге дьяков находим в 1614 - 1619 и 1622 - 1626 годах. Далее же посылка туда дьяков была прекращена. В городах, значение приказных изб которых повышалось, наоборот, имела место постепенная замена посылок подьячих с приписью назначением дьяков. Так, в Енисейске дьяки начинают назначаться с 1658 г. и т. д.

Нередко вопрос о том, посылать ли в тот или иной город дьяка  или подьячего с приписью, решался в Москве не только в связи с рангом города, но и с чином назначавшегося туда воеводы.

Как правило, дьяки и подьячие с приписью сменялись одновременно с воеводами, т. е. через 2--3 года, но бывали случаи и более длительной в городах этой приказной категории. Особенно часто это имело место для подьячих с приписью. Так, в Тверской приказной избе С. Лобков находился в течение 20 лет, с 1635 г. по 1655 г., первоначально в качестве подьячего с приписью, позднее - дьяка.

Подьячие с приписью назначались обычно из подьяческого состава того приказа, в котором ведался данный город. В 1627 г. они назначались из Разряда, четвертей и Казанского дворца. Значительно реже было назначение подьячих с приписью из состава местных подьячих. Главным образом это практиковалось в районах, подведомственных Казанскому и Сибирскому приказам. В 1630 г. 9 подьячих с приписью было определено в понизовые города непосредственно из Казани. В Сибири, где подьячие приказных изб были тесно связаны с таможенными подьячими, имелись единичные случаи назначения последних приписными. В 1656 г. в Верхотурье в качестве подьячего с приписью был определен таможенный подьячий Ф. Каменский. Бывали случаи, когда подьяческая служба ограничивалась только службой в городах «с приписью».

Количество подьячих с  приписью в первой половине века было невелико и непостоянно. Приведенные данные в приложении 2 конкретные данные по городам явно не полны и скорее свидетельствуют об общей тенденции на уменьшение этой группы, чем о ее реальных размерах. В 1627 г. в города было послано 23 приписных подьячих, из них только в понизовые города -- 8 человек. В 1630 г. их было 20 человек.

Всего городов, в которые  на протяжении XVII в. посылались дьяки и подьячие с приписью было не более 45. Таким образом в большинстве приказных изб не было ни дьяков, ни подьячих с приписью. Количество приказных изб, которые возглавлялись теми или другими, в первой половине века составляло примерно 1/7 их общего числа.

В 40-х годах количество городовых подьячих по неполным данным насчитывалось около 474 человек (приложение 3). Если учесть, что в таблице нет  сведений по 85 городам, то из расчета  средней величины штатов приказных  изб общее количество подьячих составляло примерно 748 человек (см. также оговорку в примеч. 2 к приложению 3). Следует сказать, что эпидемия 50-х годов затронула и личный состав местных учреждений. Так, например, в 1659 г. из Нижнего Новгорода сообщали, что из бывших в ней «до мору» старых подьячих значительная часть умерла «в моровое поветрие». Поэтому понятно некоторое уменьшение для середины века и числа местных подьячих.

В отличие от присылавшихся  из центра дьяков и подьячих с приписью местные подьячие первой половины XVII в. являлись постоянной частью штатов съезжих изб и были тем основным ядром администрации, которая должна была проводить политику правительства на местах. Выйдя из рядов местного населения, они лучше воевод и дьяков разбирались в местной специфике. В то время особенностью комплектования подьяческих кадров съезжих изб центральных и северных городов было то, что оно велось на тех же основах, что и комплектование кадров писчих дьячков губных и земских учреждений, т. е. путем выбора и найма. В результате подьячие становились в определенную зависимость от выборщиков и нанимателей в большей степени, чем от воеводы.Практика выборов приводила к значительному проникновению в среду подьячих выходцев из тяглых слоев, что противоречило положению подьяческой группы как служилой.

Подобное положение на местах шло вразрез с основной линией правительственной политики, направленной на создание местных учреждений приказного типа, личный состав которых  находился бы в непосредственном подчинении воевод как представителей центральной власти. Требования о  таком формировании подьяческих  кадров, когда каждое значение контролировалось бы соответствующим приказом, а сами они находились на государственном  жалованье, ясно прослеживается в грамотах Разрядного приказа. Однако для первой половины века, с постоянным недостатком  подготовленных для подьяческой  службы людей, провести эти требования в жизнь Разряду фактически не удавалось.

Исключением являлись приказные  избы сибирских городов и вновь  построенных крепостей на южной  границе, в которых земские традиции отсутствовали или были слабее. В  них формирование подьяческого состава  приказных изб происходило в  основном по указанному Разрядом пути.

Наряду с четко оформленной  государственной службой подьячих приказных изб в Сибири находим  некоторые промежуточные виды подьяческой  службы, разные для ее западной и  восточной частей. Так, особой формой этой службы в Западной Сибири были слободские дьячки или подьячие. В 1645-1646 гг. известно четверо подобных подьячих, находившихся в Нижней и Верхней Ницынских, Чубаровской и Киргинской слободах Тобольского уезда. Слободские подьячие по своему характеру (выбору и найму) приближались к таможенным, но уже в первой половине века наблюдалась стойкая тенденция перевода их на государственное содержание, что делалось в значительной степени по настоянию населения в связи с тяжестью для него найма.

В районах страны с нерусским  населением вырабатывались особые формы  управления, учитывающие как языковые, так и бытовые особенности  этого населения. Для Сибири они  ограничивались введением в состав приказных изб особых толмачей (в  основном русских служилых людей, знавших  местный язык). В приказных же избах городов ведения приказа  Казанского дворца, кроме толмачей, имелись особые подьячие, занимавшиеся делами местного населения.

В первой половине века сложилась  система дворцовых местных учреждений, из которых к учреждениям воеводского  управления приближаются по типу местные  дворцовые приказы Новгорода  и Пскова с дьяками во главе. Из них наибольшее значение имел Новгородский дворцовый приказ, первые сведения о котором, как о крупном учреждении, относятся к 1620-1621 годам. Псковский  дворцовый приказ был создан позднее, в 1631-1632 годах.

Говоря о местных государственных  и дворцовых учреждениях и  их штатах следует помнить, что они функционировали одновременно и в тесной связи с рядом существовавших в городах учреждений другого типа - таможнями, кабацкими дворами, губными и земскими избами. Выборное начало и бесплатная работа стоявших во главе их голов, целовальников и старост, а также земский наем, как форма оплаты для писчих дьячков, ставили эти учреждения в известной степени в независимое положение воевод. Как правило, таможенные избы были небольшими. Наиболее крупными по количеству работавших в них дьячков были: изба Нижнего Новгорода где в 1623-1624 годах имелось пять таможенных и один кабацкий дьячок (это же количество оставалось и в 1656 г.) и изба в Тюмени, в которой в 1629г. было два дьячка, а в 1633 г. - три. Столько же дьячков было в середине века в Вологодской таможне. Обычным являлось соединение таможенного и кружечного дьячков в одном лице.

Губные и земские учреждения получили распространение главным  образом в городах европейской  части страны. В пограничных недавно  присоединенных и вновь основанных городов губных изб не было, и  дела о разбоях и воровстве  в них решались воеводами. При  этом выборное начало в организации  губного управления сводилось здесь  к выбору населением дьячков «к избным делам», которые сидели в приказных  избах. Подобное положение было в 1666 г. в Торопце, где оно сохранилось  вплоть до конца века. Вовсе нет  в начале 60-х годов губных дьячков  в Волоколамске. [3]

При этом губное управление переживало на протяжении века несомненный  кризис. Губные избы, хотя и были дворянскими  сословно-выборными учреждениями, использовались нередко воеводами как дополнительный административный аппарат. Вместе с  тем само существование их было чуждо  правительственной линии на усиление власти воевод на местах. Отсюда неоднократные  попытки ограничения функций  в ликвидации губных изб. В губных избах чаще всего работал один дьячок.

Условно можно полагать, что  в первой половине XVII века в среднем  по размеру городе имелось в приказной  избе по 2-3 подьячих, в губной и земской  по одному дьячку, а в таможенной избе и на кружечном дворе - один общий дьячок.

К середине 40-х годов XVII в. в государственных центральных и местных учреждениях насчитывалось 1610 приказных людей, из них в приказах и других московских учреждениях было занято 836, а на местах 774.

Несколько по-другому выглядело  это соотношение при сравнении  дьяческой и подьяческой групп в целом и по частям (приложение 4, 5). Общее количество подьячих (1530 человек) превосходило почти в 20 раз количество дьяков (78 человек). В то же время для Москвы и городов соотношение дьячьей и подьячьей групп было различным (приложение 4). Для приказов подьячих было больше только в 15 раз, зато для приказных изб почти в 36 раз. Соотношение же количества подьячих в центре и на местах было примерно равным с незначительным преобладанием их цен тральной группы.

Таким образом, для этого  периода общее количество людей, занятых в работе московских приказов, несколько больше, чем количество людей, обслуживающих съезжие избы, в то время как дьячья прослойка в центральных учреждениях занимает несравненно большее место, чем в местных. Для центральных учреждений происходит несомненное возрастание всей приказной группы, особенно заметное среди подьячих, количеств приказных людей на местах обладало значительно большой стабильностью. 

2 вопрос

«Реорганизация русской армии в начале XVIII в.»

Изменение системы комплектования войск

Проведенные походы в конце XVII в. показали, что армия и флот не были подготовлены для решения  тех крупные внешнеполитических задач, которые стояли перед Россией. Состояние вооруженных сил не обеспечивало также решения и  внутриполитических задач. Прежде всего нужно было ликвидировать организационную пестроту вооруженных сил. Начало реорганизации войск было положено в 1678 г. Первой мерой был роспуск стрелецких полков. «А вместо них почали набирать прямое регулярное войско».

Начало формированию массовой регулярной армии положили ноябрьские 1699 г. указы Петра I о переходе к  рекрутской повинности, которые предполагали "прием в службу в солдаты  из всяких вольных людей" и набор  даточных. Центром формирования и  обучения полков из "охочих" (вольных) людей была назначена съезжая  Солдатская изба в Преображенском. Кроме того, в этом же подмосковном селе на Генеральном дворе формировались  регулярные полки из даточных людей. Правила, определявшие принципы нового набора («Статьи, состоявшиеся на генеральном  дворе в Преображенском»), разработала  комиссия под руководством сподвижника  Петра I Ф.А. Головина. Почти одновременно создается комиссия по набору даточных и вольницы в городах Поволжья. К середине 1700 г. было набрано и спешно обучено до 32 тыс. человек даточных и вольницы.

Через несколько месяцев  после обнародования царских  указов о наборе "прямого регулярного  войска" было сформировано три пехотных дивизии, состоявших из девяти полков во главе с генералами А.А. Вейде, А.М. Головиным и А.И. Репниным. Эти полки получили название "новоприборных тысячных полков".

Одновременно формировались  первые регулярные кавалерийские полки. Было решено формировать конницу  драгунского типа, которая наиболее полно отвечала требованиям ведения  войны со Швецией. Сначала в драгуны  записывали "детей боярских и  князей небогатых", а затем и  дворянских недорослей, "которые  к службе поспели". Однако к началу Северной войны было сформировано только два драгунских полка. Основную массу  русской кавалерии все еще  составляла поместная конница.

Указ 1705 г. завершил складывание  рекрутской системы и ввел в употребление термин – рекрут. К указу прилагались  «Статьи, данные стольникам о сборе  даточных солдат или рекрут». Согласно этому указу для войск были установлены постоянные округа комплектования. Наборы рекрут до 1722 г. производились  путем подворной раскладки. По проведении же общей переписи стали производить раскладку по душам.

Вся тяжесть наборов падала главным образом на крестьянство. Население страны протестовало против рекрутских наборов. Обычной формой протеста явились массовые побеги во время следования на сборные пункты и в полки.

Правительство сурово расправлялось  с беглецами, угрожая смертной казнью и ссылкой в Сибирь. Однако все  эти меры не привели к положительным  результатам. Проведенная в 1710 г. проверка условий осуществления наборов  на практике показала, что рекрут во время следования на сборные пункты заковывали в колодки и вели в  цепях, в городах же содержали  их в тюрьмах, вследствие чего немало рекрут умирало, не попав даже в армию. В 1712 г. был издан указ, запрещавший  рекрут «в дорогу ковать, в колодках вести и вязать...» Указ заканчивался требованием брить рекрутам лбы  и накалывать им кресты на левой руке и натирать их порохом.

Правительство взяло на себя обязанность снабжать рекрут в пути и упорядочило проведение наборов. Однако проверка 1719 г. установила, что  прежние указы «от большей  части не исполняютца, и как в зборах по губерниям, так и в отправлениях и в приводе тех рекрутов великие неполадки и поныне в некоторых губерниях продолжаютца». В связи с этим в 1719 г. была опубликована инструкция – «Учреждение о содержании и довольствии рекрут», которая несколько улучшала дело проведения наборов.

Таким образом, новая система  комплектования армии и флота  стала важным элементом военных  преобразований начала ХVIII в. Петр I широко применял и развивал принцип общеобязательной повинности населения, распространив рекрутские наборы на все сословия государства, за исключением дворян, обязанных служить всю жизнь. Установив для дворянства личную воинскую повинность, Петр I придал рекрутской повинности других сословий общинный характер. Каждая община обязана была поставить по одному рекруту с определенного числа дворов. Система комплектования носила определенно территориальный характер. В 1711 г. полки были расписаны по губерниям и содержались этими губерниями. Каждый конкретный полк имел свой определенный круг комплектования – провинцию, дававшую ему свое имя. При всех этих недостатках установленная в тех исторических условиях рекрутская система комплектования была наиболее целесообразной и жизнеспособной. Комплектуемая из коренного населения страны русская армия являлась национальной, обладала более высокими морально-боевыми качествами, чем армии ее противников. Введенный рекрутской системой единый принцип комплектования войска был важным условием для создания отечественной регулярной армии.