Автор работы: Пользователь скрыл имя, 14 Апреля 2014 в 20:28, реферат
Уже с весны 1944 года командование японской армии с глубокой тревогой следило за ходом боевых действий на Тихом океане. Дело шло к поражению. Мужество гарнизонов на изолированных островах оказывалось бессильным перед техническим и численным превосходством вооруженных сил США. Где выход?
Маньчжурия как бы охвачена громадной дугой — государственными границами Советского Союза и Монгольской Народной Республики протяженностью в 4500 километров. При такой конфигурации границы можно было уверенно планировать операции с выходом в глубокий тыл противника, широкие обходные маневры. Это предопределило окончательное решение Ставки Верховного Главнокомандования: должны наноситься два основных встречных удара. Один — с восточного выступа Монгольской Народной Республики, другой — из Советского Приморья.
Очертания границы, которые подсказывали проведение классической операции типа Канн (заветная, но обычно неосуществимая мечта профессиональных военных), прекрасно выглядели на штабной карте, но совершенно по-иному на рельефном макете: граница была труднодоступна. Японские фортификационные сооружения были вписаны в естественные преграды, неизмеримо усложняя задачи наступающих.
Пойдем вдоль границы, начав с ее восточной оконечности, то есть с южной части советского Приморья. Здесь лежит труднопроходимый гористый район, далее глухая тайга, местами болота. Везде, где только обозначаются подходы, доступные для войск, японское командование соорудило укрепления, умело встроив их в леса и горы.
Подступы к Маньчжурии с севера прикрывает полноводный Амур, а за ним гористый хребет Малый Хинган. На северо-западе хребет Ильхури-Алинь и отроги Большого Хингана. А отступая от границы в среднем на 200 километров, тянется хребет Большой Хинган. Протяженность этой горной системы от Северного Китая до Амура около 1400 километров. Средняя высота хребта над уровнем моря 1000–1100 метров, отдельные горы возвышаются до двух километров. Это серьезнейшее естественное препятствие, причем именно с северной стороны. Центральная часть хребта заросла таежными лесами. Подпочва имеет каменистое основание, излишки влаги не могут просачиваться. Поэтому заболочены как межгорные долины, так и склоны отрогов. Дорог чрезвычайно мало, и они проходят через узкие, болотистые ущелья. Японское командование обоснованно считало Большой [642] Хинган непреодолимым препятствием для крупных сил, особенно мотомеханизированных.
Наконец, подступы к Маньчжурии с запада. Здесь пролегает пустынное плоскогорье, продолжение пустыни Гоби. Унылая, безлесная, слабо поросшая травами степь. В западной части района сыпучие пески, барханы. Автотранспорт может продвигаться только местами и с громадным трудом. Рек почти нет, встречающиеся немногие озера сильно засолены. Уже одна проблема обеспечения водой чрезвычайно осложняла действия войск. За описанными естественными и искусственными препятствиями командование Квантунской армии летом 1945 года чувствовало себя относительно уверенно. Рассмотрев особенности театра и дислокацию Квантунской армии, советский Генеральный штаб заключил, что с запада можно и нужно использовать крупные массы танков. В этом и была необычность замысла, оказавшегося полной неожиданностью для японского командования. Танковой армии предстояло действовать на направлении, проходившем через Большой Хинган. Противник никак не мог предполагать, что Советское командование решится бросить танки для прохода через горы. Японские генералы были твердо убеждены, что Большой Хинган для танков практически непроходим, и поэтому подготовили в этом районе только полевые укрепления, занятые небольшим количеством войск. Они не учли, что против них будут действовать советские танкисты, вооруженные опытом Великой Отечественной.
Что касается наступления на Маньчжурию с востока, то в любом случае был неизбежен прорыв укрепленных районов, сооруженных вдоль советской границы. Поэтому первоначально представилось заманчивым отложить основное наступление здесь до того момента, когда противник снимет войска и перебросит их на запад, навстречу советским подвижным соединениям. В этом случае приморское направление будет ослаблено. Однако при таком варианте исключался бы элемент внезапности. Кроме того, не было гарантии, что для подкрепления своих сил у Большого Хингана враг использует именно войска с приморского направления. Взвесив все возможности, советские командующие приняли решение об одновременном начале наступления на обоих направлениях — с запада и востока.
В окончательном варианте, выработанном к 27 июня 1945 года, стратегический план Советского Верховного Главнокомандования сводился к следующему. Решающая [643] роль отводилась группировке войск, выделенных для наступления с запада и объединенных в Забайкальский фронт. Они должны были нанести удар на решающем направлении, взяв Мукден, Чанчунь, Порт-Артур. Из Приморья предстояло наступать 1-му Дальневосточному фронту на Гирин, то есть по кратчайшему направлению, навстречу частям Забайкальского фронта. Наконец, в Приамурье развертывал действия 2-й Дальневосточный фронт, который сковывал Квантунскую армию, содействуя успеху на главных направлениях. Операции фронтов по глубине достигали 600–800 километров, а на полный разгром Квантунской армии отводилось 20–23 суток.
При подготовке плана был внимательно изучен опыт действий японских вооруженных сил во второй мировой войне. На Тихом океане и в Азии японское командование привыкло иметь дело с противником, склонным к медленному, методическому наступлению, которому предшествовала длительная артиллерийская и авиационная подготовка. Дерзкие, стремительные действия в войне против Японии почти не применялись. В японском военном мышлении глубоко укоренилась мысль, что внезапность, стратегическая и тактическая, — монополия Империи восходящего солнца. Действительно, так и было в 1904 году, когда Япония напала на Россию, и в 1941 году, когда Япония развязала войну на Тихом океане. На этот раз Советское командование обратило внезапность против врага, неоднократно прибегавшего к ней. Подготовка к войне против Японии велась в глубокой тайне, заранее предусматривалось применение оперативной и тактической внезапности — наступление без артиллерийской подготовки, ночные действия. Все это, разумеется, было по плечу только войскам, прошедшим в Великую Отечественную войну от Москвы и Волги до Берлина.
Советское командование готовилось к предстоящим боевым действиям против Японии, обогащенное уроками войны в Европе. Неоценимый боевой опыт генералов, офицеров и солдат был умело использован для новой войны. Командующим 1-м Дальневосточным фронтом был назначен бывший командующий Карельским фронтом Маршал Советского Союза К. А. Мерецков. «Хитрый ярославец найдет способ, как разбить японцев, — сказал при этом И. В. Сталин. — Ему воевать в лесу и рвать укрепленные районы не впервой». Командующим Забайкальским фронтом был назначен маршал Р. Я. Малиновский, имевший опыт в руководстве маневренными боевыми действиями. [644] Командующим 2-м Дальневосточным фронтом — генерал армии М. А. Пуркаев. Тихоокеанским флотом, взаимодействовавшим с сухопутными войсками и выполнявшим самостоятельные задачи, командовал адмирал И. С. Юмашев. Главное командование советских войск на Дальнем Востоке возглавил Маршал Советского Союза А. М. Василевский.
Уже с апреля 1945 года началась переброска на восток соединений и частей, высвободившихся в связи с поражением Германии. Первым отправился в полном составе штаб бывшего Карельского фронта, которому предстояло руководить прорывом японских укрепленных районов. В состав Забайкальского фронта прибыли из района Праги 6-я гвардейская танковая и 53-я армии, из Кенигсберга — 39-я армия. На 1-й Дальневосточный фронт была перевезена 5-я армия из Восточной Пруссии.
Эти соединения были выбраны по веским причинам. 6-я гвардейская танковая и 53-я армии накопили опыт действий в горах, ныне им предстояло с боями проходить через Большой Хинган. 39-я армия, прорывавшая укрепленные районы в Восточной Пруссии, была поставлена против Халун-Аршанского укрепленного района. Равным образом 5-я армия, на которую возлагалось наступление из Приморья через укрепленные рубежи, еще недавно с тяжелыми боями пробивалась через немецкие укрепления. Переброска массы войск и боевой техники на расстояние 9–12 тысяч километров, по всей вероятности, является крупнейшей в военной истории. В июне — июле 1945 года на железную дорогу восточнее Байкала ежесуточно приходило с запада до 30 поездов. Эшелоны с запада часто шли друг за другом на расстоянии зрительной связи.
К августу 1945 года на советском Дальнем Востоке и в Монгольской Народной Республике была сосредоточена группировка численностью 1,7 миллиона человек, имевшая свыше 30 тысяч орудий и минометов, 5,2 тысячи танков и самоходных орудий и 5200 боевых самолетов.
Война против Советского Союза стратегически не могла быть неожиданностью для Квантунской армии, которая готовилась к ней почти 15 лет. Японское командование ожидало ее и в 1945 году, однако скрытность переброски и сосредоточения советских войск и меры, направленные на дезинформацию противника (например, усиление оборонительных работ в приграничной полосе), ввели штаб Ямады в заблуждение. В августе в Маньчжурии царит период дождей, японцы никак не ожидали, что советские войска смогут перейти в наступление в это время. [645]
Они полагали, что военные действия возможны не ранее середины октября. Рассматривая пропускную способность Транссибирской магистрали, штабные работники Ямады сочли, что сосредоточение крупных сил на советском Дальнем Востоке закончится только глубокой осенью, соответственно ориентировав свои войска.
Уже с начала лета были отмечены значительные переброски японских частей, усиление группировок на Приморском и Солуньском направлениях. Во всей приграничной зоне ввели затемнение, было роздано оружие японским резервистам. В июле японские саперы приступили к планомерному разрушению железных и шоссейных дорог в районах, непосредственно прилегающих к советским границам. Эти тревожные вести потребовали удвоенной осмотрительности в сохранении военной тайны.
Скрупулезное планирование и подготовка превзошли все ожидания — удалось достичь секретности.
8 августа 1945 года в 17 часов
по московскому времени посол
Японии был приглашен в МИД
СССР, где ему было заявлено, что
с 9 августа 1945 года Советский Союз
находится в состоянии войны
с Японией. Войну Японии объявила
и Монгольская Народная
Советский Союз преследовал цели только разгрома военной мощи противника, но отнюдь не стремился обрушить тяготы войны на японский народ. Хотя советские воздушные и морские базы находились вблизи Японии, в ходе последовавших боевых действий ни одна бомба не была сброшена на Японские острова, ни один снаряд не разорвался на их территории. Действия Советских Вооруженных Сил развивались только в тех районах, где дислоцировались Квантунская армия и поддерживавшие ее соединения.
17 часов 8 августа в Москве,
а на Дальнем Востоке уже
наступило 9 августа. В 00 часов 10 минут
в полной тишине, без артиллерийской
и авиационной подготовки
А на левом фланге фронта уже в первый день войны завязались упорные бои, особенно в районе Хайларского укрепленного района, сооружавшегося японцами более десяти лет. 36-я армия, бросившая основные силы к Большому Хингану, оставшимися блокировала укрепленный район. Здесь доты имели трех-четырехметровые стены, были глубоко укрыты в сопках. Применяя испытанный метод борьбы — действуя штурмовыми группами, советские солдаты подрывали вражеские укрепления. За несколько дней пояс укреплений, оборонявшихся шеститысячным гарнизоном, пал, более тысячи японских солдат и офицеров подняли руки. Таких темпов преодоления сильно укрепленных позиций еще не было в войне союзников с Японией.
В полосе наступления 1-го Дальневосточного фронта в ночь с 8 на 9 августа хлынул проливной дождь. Нависли тяжелые грозовые облака. В кромешной темноте в час ночи передовые отряды перешли государственную границу. Японские часовые заметили их, когда они подошли вплотную к траншеям, занятым охранением. Началась ружейно-пулеметная перестрелка. Но было уже поздно, советские солдаты ворвались в траншеи и вступили в рукопашный бой. По всей линии фронта нарастало страшное ночное сражение, непрекращавшаяся стрельба, рев моторов тяжелых танков и самоходных орудий, вступивших в дело. Стрельба постепенно отодвигалась в глубь Маньчжурии.
Наступило утро. Бои приобрели исключительно напряженный характер. Хотя Советское командование стремилось блокировать и обходить основные укрепленные районы, чтобы не снижать темпов наступления, некоторые из них приходилось штурмовать. Среди них был Волынский узел сопротивления — восьмикилометровый укрепленный район. Основные опорные пункты располагались на высотах «Верблюд» и «Острая». Этот сильнейший узел сопротивления был рассчитан на то, чтобы выдержать длительную осаду. Подходы к скалистой двугорбой высоте «Верблюд» прикрывали речки и болота. Сама высота была окружена эскарпами, шестью рядами проволочных заграждений на металлических кольях. В гранитной [647] скале были высечены десятки огневых точек, способных вместить орудия вплоть до калибров 305 и 410 миллиметров. Железобетонные доты имели стены толщиной свыше полутора метров, их амбразуры прикрывали стальные щитки. Все доты были соединены подземными галереями, выдолбленными в скале.
Еще затемно к высоте «Верблюд» были подведены тщательно замаскированные самоходные орудия и тяжелая артиллерия. С рассветом они открыли огонь прямой наводкой. Едва смолкли последние залпы, как в бой пошли штурмовые группы, подрывавшие толом уцелевшие доты. В запутанный лабиринт траншей ворвались автоматчики. Потребовалось всего три часа для взятия крепости. Такие же схватки вспыхивали при штурме каждого укрепленного района.
Хотя сопротивление противника резко возрастало, наступление всех трех советских фронтов успешно развивалось. Уже к исходу 10 августа советские войска начали преодоление Большого Хингана. В историко-мемуарном очерке «Финал», вышедшем в 1966 году под редакцией Р. Я. Малиновского, справедливо сказано:
«Кто может измерить труд воинов, прошагавших сотни километров по знойным безводным степям и переваливших через Большой Хинган, преодолевая с неимоверными усилиями его каменистые кручи, перетаскивая на себе все — боеприпасы, пулеметы, минометы и даже орудия? Кто побывал там, тот надолго запомнит этот знаменитый и незабываемый поход».
Нашим войскам приходилось не только преодолевать сопротивление противника, грозные естественные преграды, но и продвигаться в местности, которую японское командование стремилось превратить в выжженную землю — отступавшие вражеские части взрывали мосты, разрушали дороги, отравляли водоисточники.
Стремительный переход танковых и механизированных соединений через Большой Хинган и выход их в глубокий тыл противника в район Лубэй — Туцюань сорвал планы японского командования занять оборону, заранее подготовленную в глубине Маньчжурии. Труднейший марш по горным дорогам привел к повышенному расходу горючего. Танковая армия оказалась в 450 километрах от своих главных баз снабжения. Автотранспорт не справлялся с подвозом горючего, воды, предметов материального обеспечения. Это могло привести к приостановке наступления. Тогда на помощь пришли две транспортные авиационные дивизии. Танковой армии было доставлено по воздуху 940 тонн одних горюче-смазочных материалов. Наступление [648]продолжалось. К 14 августа войска Забайкальского фронта, преодолев с боями до 400 километров, вышли на Центрально-Маньчжурскую равнину.