Губернская администрация и городское общественное управление в конце Х1Х -начале XX века (на примере Нижегородской губернии)

[21]     

  Итак, в начале XX века в Нижегородской  губернии существовал сильный  механизм контроля над хозяйственной  деятельностью городского общественного  управления, но он не мог предложить  полноценнодействующих мер по исправлению ошибок НГД. Тем не менее, он был необходим, чтобы удерживать НГД в рамках ее компетенции и заставлять ее выполнять предписания центральной власти.

Периодическая печать в лице "Ниже городского листка" находилась в оппозиции как губернским, так и городским властям, и  это влияло на отношение к ним  читателей: население предпочитало комментарии корреспондентов опубликованным протоколам заседаний НГД, тем более, что газета была доступнее.  

[22]

ГЛАВА III. ОХРАНИТЕЛЬНАЯ  ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГУБЕРНАТОРСКОЙ ВЛАСТИ.

§1. Характеристика органов  губернаторской власти.     

  Охранительную функцию выполняли  уже рассмотренные выше НГЗГДП, а так же канцелярия нижегородского губернатора. Задача главы III заключается  в рассмотрении на конкретных примерах мерах деятельности этих органов и их отношений с НГД и "Нижегородским листком".     

  Стремление губернаторов лично  охватить как можно больший круг административных вопросов способствовало расширению губернаторских канцелярий "...часто подменявших собой другие органы административного управления"[87].     

  Канцелярия нижегородского губернатора  в 80-х годах Х1Хвека включала  в себя секретный и особый  отделы с тремя подразделениями-столами  в каждом. В этих столах рассматривались, дела о лицах, состоящих под негласным[88], гласным[89] и особым[90] надзором полиции, о высланных за участие в противоправительственных демонстрациях[91], об отбывающих тюремное заключение по политическим мотивам[92].     

  Дела, помеченные грифом "секретно", проходили через соответствующий  стол: "Дело о покушении Василия  Владимирова на жизнь нижегородского  губернатора Н.М.Баранова"[93]     

  Кроме переписки по политическим  преступлениям, канцелярия занималась  экономическими делами: "Личная  переписка Нижегородского губернатора  генерал-майора Н.М.Баранова с разными лицами и учреждениями об определении на службу в благотворительные учреждения, о выдаче пособия и о предоставлении параходству "Зевеке" ссуды"[94].     

  В канцелярии хранились личные  дела сотрудников: "Личное дело  состоящего в штате канцелярии  нижегородского губернатора дворянина  Гр. Рудича"[95], разбирались дела, связанные с религией: "Дело по просьбе попечителей старообрядческой часовни...о постройке нового каменного помещения для старообрядцев"[96], через нее же проходили предписания МВД: "Предписание Министерства Внутренних Дел Министерства народного просвещения о чествовании 4 февраля 1889 года 700-летней годовщины основателя гор. Нижнего Новгорода великого князя Георгия Всеволодовича"[97].     

  Компетенция канцелярии нижегородского  губернатора необыкновенно широка, поэтому зачастую она "...оказывалась  не в состоянии эффективно  справляться с...административной нагрузкой. В 

[23]

практике  этого учреждения преобладал  формализм., что снижало  качество управления губернией"[98].

§2. Полиция в системе  губернаторской власти.     

  Полицейские функции в городе  выполняло городское полицейское  управление. Оно находилось в общем и непосредственном подчинении у губернского правления[99]. Без такого подчинения правлене могло бы выполнять большинство своих функций.      

  Общая полиция была наиболее  разветвленным учреждением в  губернском административном аппарате. В крут интересов данной работы входит рассмотрение только городской полиции, но существовала так же уездная, фабрично-заводская и частная[100].      

  С каждым годом полиция брала  на себя все более не свойственные  ей ранее функции, усиливая  мелочную регламентацию всех  сторон общественной жизни. Качественный  и количественный рост полиции  был неадекватен увеличению ее  обязанностей, что сказывалось на  работе полицейских учреждений, фактически не справлявшихся  не только с новыми для них  видами деятельности, но и с  традиционными функциями[101].     

  В 80-е годы XIX века были организованы  секретно-розыскные отделения. Управление  городским полицейским телеграфом, адресные столы и бюро.     

  Весь город делился на части,  которые, в свою очередь, состояли  из участков и околотков. Во  главе их стояли частный пристав,  участковый и околоточный надзиратели[102].     

  Нижний Новгород  не был чужд проблемам с полицией. В представленной работе уже рассматривалась смета 1903 года, дефицит которой заставил НГД обратиться с ходатайством об "...освобождении города от расходов...по пособию казне на содержание городского полицейского управления...[103].     

  Финансирование полиции было  поделено между центральной и  местной властью. Естественно,  что страдавший дефицитом городской  бюджет старался избавиться от  дополнительных расходов, что повлекло  за собой "...протест г. губернатора  на постановление Нижегородской  городской Думы от 12 июня 1903 года  по вопросу об отказе в назначении  из городских средств...добавочного содержания нижним чинам полиции"[104]. На основании "...Высочайше утвержденного мнения Государственного совета..." городовые, про- 

[24]

служившие больше семи лет, имели право на прибавку к жалованию[105]     

  В 1899 году НГД ходатайствовала  о принятии казной части расходов  по полиции на себя и об "...устроении  в Нижнем Новгороде штата полиции...сообразно местным потребностям..."[106]. Ходатайство было отклонено.      

  К протоколу IX очередного собрания  НГД 12 июня 1903 года прилагалась  справка об вышеизложенных ходатайствах  с заверением, что ни одно из  них "...не получило разрешения"[107].     

  Губернская администрация в разное  время но-разного определяла штат полиции для Нижнего Новгорода, но неизменно утверждала, что содержать его должен город. Существовали два штата полиции:1853 и 1887 годов. Если считать, что в 1903 году  в Нижнем Новгороде действовал первый устав, то  город платил полицейским чинам жалование больше установленного. Если действовал второй штат, то городской бюджет содержал большее число полицейских, чем этим штатом предусмотрено[108].     

  НГД определила:"...оставить постановление (губернского правления о повышении жалования-авт.) без исполнения"[109].     

  Столкновение губернских и городских  властей нашло отражение в  печати. "Нижегородский листок" поддержал НГД: "...состояние городских  финансов критическое...ни одно из возбужденных городским управлением ходатайств пред правительством об облегчении города не получило еще удовлетворения..."[110]     

  НГЗГДП отменило постановление  Думы и передало вопрос на  рассмотрение в МВД, которое  постановило:

1. утвердить штат полиции по  Нижнему Новгороду в 212 человек  (ср: штат 1853 года-170 человек, 1887- 216 человек[111]-авт)

2. расходы по содержанию возложить  на городской бюджет,

3. от пособия казне на содержание  полицейского управления город

освободить[112].     

"Нижегородский листок" опубликовал  следующее объяснение этого решения: "...обеспечение общественной безопасности  и ...порядка в городе должно  считаться одной из наиболее  существенных ...обязанностей городского  управления..."[113]. Недостающие средства НГЗГДП предложило изыскать за счет отсрочки "...до 1904 года внесения пособия...на окончание постройки церкви на Напольно-Острожной улице...и уменьшения суммы...на ремонт и содержание дома, купленного у г. Рудольфа"[114].

[25]     

  Из приведенного случая видно,  что губернская администрация  жестко выстраивала проритеты в отношениях с городом: полиция важнее любых городских имуществ. Рассмотренный пример иллюстрирует так же затянутую процедуру разбирательства ходатайств:

первое  ходатайство ПГД было подано в 1899 году, а новый штат полиции был  утвержден в 1903году, после вмешательства  НГЗГДП.

§3, Покушение на губернатора Н.М.Баранова 21 августа 1890года.     

  Особый интерес для автора  представляет личность нижегородского губернатора Н.М.Баранова. В.Г.Короленко считал его "игроком по натуре", основывавшем свою карьеру "...на быстрых, озадачивающих              энергии", часто рискованно выходивших за пределы бюрократической рутины[115]. Расцвет этой кипучей энергии пришелся на 80-90е годы XIХ века, время управления им Нижегородской губернией.     

  А.П.Мельников, чиновник, по особым поручениям при нижегородском губернаторе, отмечает, что "...Баранов старался держать себя просто и очень доступно...каждый в случае надобности имел право явиться к нему во всякое время и даже обращаться к нему по телефону"[116].      

  Такой легкий доступ к первому  лицу губернии сделал возможным  покушение на губернатора, произошедшее 21 августа 1890 года.     

  Обер-офицерский сын Василий Владимиров  стрелял в Н.М.Баранова в его кабинете на ярмарке, был схвачен и посажен в Нижегородский тюремный замок. Губернатор не пострадал[117].     

  На допросе Владимиров показал, "...что вся Россия покрыта  сетью новой революционной организации". Каждые две-три губернии объединены  в область, во главе которой  стоит областной организатор  и четыре его помощника. В  Нижегородской области Владимиров  был одним из четверых помощников, покушение он совершал как  лучший стрелок[118]. 

      При задержании   Владимирова при нем была найдена памятная книжка, где содержалась информация о "братстве", действовавшем в Нижегородской губернии:

"1.В  Арзамасе можно создать кружок  либеральной молодежи,… могущей 

пропагандировать  среди сельского населения идеи нашего братства...

2. программа привития детям 9-11 лет  крестьянской молодежи ненависти  к царю и настоящему правительству..."[119]. 

[26]     

  Эти идеи близки к народничеству,  но следующие положения удивительны:"...мы стараемся либерализму АлександраII  противопоставить деспотизм его сына, из последнего стараемся сделать убийцу своего отца и врага его либеральных начинаний"[120]. При этом окончательной целью "братства" было названо провозглашение демократической республики[121].     

  Расследование показало, что Владимиров  был писцом второго разряда,  холост, православного вероисповедания,  окончил курс Васильского уездного училища, был недоволен порядком, при котором не мог получить дальнейшего образования[122].

В Арзамасе был произведен обыск у  близких Владимирову людей, но "...ничего противозаконного не оказалось"[123].

Н.М.Баранов в докладе министру внутренних дел И.Н.Дурново писал:"...в показаниях  есть большая доля умышленного вымысла", :  -доказательством чего служит:

1. словоохотливость при описании  организации "Протеста",

2. театральность, "...не свойственная  русским террористам",

3. покушение не было повторено,  хотя губернатор нарочно предоставлял  такую возможность, появляясь  в людных местах,

4. наличие при Владимирове памятной  книжки со сведениями об организации.

Все это, по мнению губернатора, служило "...доказательством  либо не существования общества "Протеста", либо его бессилия"[124].     

  Тем не менее, дело Владимирова  было "...разрешено в административном  порядке с тем, чтобы подвергнуть...его... на 5 лет тюремному заключению, по отбытию которого выслать...в Восточную Сибирь на жительство под надзор полиции сроком на 5 лет"[125].      

  По сообщению А.П.Мельникова, по городу ходили невероятные слухи о покушении на губернатора: будто бы пуля два раза рикошетом отлетала от стен, чтобы вонзиться в паркет у стола губернатора, будто бы вбежавший на выстрел швейцар видел, как Владимиров душил Баранова, повалив его на кушетку. "Надо при этом заметить, - продолжает А.П. Мельников, - что Баранов обладал чудовищной силой, а Владимиров был...тщедушный и чахоточный". Злые языки утверждали, что сам губернатор выстрелил в пол, проверяя револьвер злоумышленника[126].     

  Губернатор получал бесконечный  поток поздравлений со спасением  от рук убийцы не только  от нижегородцев, но и из уездных  городов: "Поздравление со спасением  от гласных Балахнинской Го- 

[27]

родской Думы" за двадцатью пятью подписями[127] и из других городов Империи, в том числе от московского  генерал-губернатора В.И.Долгорукова[128].      

  Такое проявление чувств отчасти  подтверждает высказанную в Главе  I мысль о том, что обывательское  сознание воспринимало губернатора  как всемогущего хозяина губернии.      

  История Владимирова получила продолжение: он написал из Петербургской одиночной тюрьмы покаянное письмо Н.М.Баранову, в котором просил об облегчении своей участи, ибо "...смертная казнь гуманнее одиночного заключения"[129]. Губернатор частным порядком ходатайствовал за своего несостоявшегося убийцу перед министром юстиции Н.А. Манасеиным, но ходатайство было отклонено[130], о чем Н.М.Баранов и сообщил заключенному через прокурора Санкт-Петербургского Окружного Суда. К уведомлению прилагалась небольшая сумма денег[131].

Рассмотренное покушение вряд ли можно назвать  спланированным заговором, скорее это  была попытка прославиться любой  ценой. Но власть умело пользовалась такими случаями, настраивая общественное мнение соответствующим образом. Несомненно, Н.М.Баранов не преминул использовать историю с покушением в качестве саморекламы, тем более, что "...в это время карьера блестящего генерала попала в полосу мертвого штиля...[132].