Мизансцена

Олег Кошевой, Александр  Матросов, Николай Гастелло не декларировали  своих жизненных целей, приведших  их к героическим подвигам. Великая  Отечественная война доказала, что  советский патриотизм - могучая сила, движущая массами советских людей, но ведь многие из них до войны и  сами не знали какова сила и степень  их любви и преданности своему социалистическому государству. А  были единичные случаи и обратного  порядка: жил человек, считал себя "советским", говорил об этом и ему верили, а на поверку вышло, что сверх-сверхзадача его вовсе не в служении интересам народа, а то ли в сытом животном существовании, то ли в честолюбии, то ли в других эгоистических интересах ,

Кризисы в человеческих взаимоотношениях часто бывают связаны с разрушением  иллюзий одного о сверх-сверхзадаче другого. Она например, считала самое себя или свои удовольствия сверх-сверхзадачей своего мужа, но потом оказалось, что его цели же умещаются в ее персону? - кризис. Он" считал, что она существует для него, оказалось - нет, - кризис. Близкие профессора Серебрякова (А.Чехов "Дядя Ваня") многие годы верили, что профессор служит великому делу науки, живет для нее - оказалось, что это только красивая декорация мелкого тщеславия и эгоизма. Кризис.

Поэтому, хотя "сверх-сверхзадача" это понятие отражающее закономерность реальной жизни человека, тем не менее в жизни закономерность эта часто скрыта. Сверх-сверхзадачу нельзя увидеть в окружающей жизни так же просто и непосредственно, как целый ряд других явлений, актов, закономерностей вошедших в обиход системы Станиславского, - таких, например, как: освобожденность мышц, внимание, отношение, оценка, пристройка, общение и даже характер. Как же и в чем в повседневной жизни проявляется сверх-сверхзадача человека?

Поведение каждого человека обусловлено не только данными, наличными, окружающими его условиями, но и  всем его предшествовавшим опытом, который в свою очередь обусловлен историческим общественным опытом его  среды. Весь этот предшествовавший опыт; связанный с принадлежностью  к определенной социальной среде, с  воспитанием, образованием, профессией, условиями жизни и пр. определенным образом сказывается на поведении  человека в любых данных наличных условиях. результате - в тех же самых внешних условиях один человек ведет себя так, другой - иначе.

Предшествовавший опыт (в  таком широком смысле слова в  елок. ном взаимодействии с задатками, способностями человекам выступает как индивидуальный психический строй, куда входят: его цель. направленность, мировоззрение, уровень культуры, отношения к окружающему, привязанности, привычки, вкусы, манеры и т.д.

Поведение человека, таким  образом, обусловлен о двусторонне: с одной стороны - внешними наличными  обстоятельствами, предметным и социальным окружением в данный момент, с другой - индивидуальным психическим его  строем сформировавшемся в течение  всей его жизни, в котором слиты  в одно целое его предшествовавший опыт и индивидуальные задатки. отсюда вытекает: раз психический строй каждого человека определенным образом влияет на его поведение, значит то, как именно и в чем-то может характеризовать его психику.

Если, поэтому, нас по некоторым  специальным причинам заинтересуют не события, свидетелями которых  мы окажемся, а люди. участвующие в этих событиях (их интересы, характеры, мировоззрение и пр.), то наше внимание должно обратиться на то, как эти люди ведут себя, повинуясь каждый своему индивидуальному психическому строю, на то, как психический строй каждого влияет на его поведение.

Правда, в повседневной жизни  нас чаще интересуют и события - дела людей, результаты их дел - и люди сами по себе. Но все же возможны и случаи специального интереса именно к психическому строю человека в практике, например педагога, психиатра, художника, следователя. Для искусства такой специальный  интерес типичен - искусство всегда имеет своим предметом прежде всего внутренний мир человекам (советское искусство, в частности, привлекают больше всего черты нового коммунистического сознания в психике нашего современника).

И действительно, мы часто  знаем уже состав событий романа, повести, пьесы, знаем кто добьется победы, кто потерпит поражение и т.д., но это не только не мешает, а часто я помогает нам полнее воспринимать внутренний мир героев; мы следим уже не за внешней фабулой (женится Чацкий на Софье, или нет? Разоблачит Отелло козни Яго, или нет?), а за тем как ведут себя герои, добиваясь каждый своей цели, за тем каким путем он идет к ней, тогда перед нами раскрывается то, почему и во имя чего каждый преследует свою цель и, следовательно, то, что он собою представляет в самой глубокой своей сущности.

Поведение наблюдаемого нами человека, в этом случае, является для  нас средством к пониманию  его внутреннего мира, его личности в целом, а конкретные, наличные в  данный момент, обстоятельства - поводом, условием обнаружения его психики. Если нас интересует не столько судьба наблюдаемого человека, сколько он сам, то нам надо следить не за результатами его дел, а за процессом его  поведения, ведь результаты могут больше зависеть от внешних условий, чем  от психического строя, который нас  в данном случае интересует. Своеобразие  его целей, его мотивов, его характера  обнаруживается в том, что именно он делает, добиваясь предмета своих  желаний чем его поведение отлично от поведения других, находящихся или могущих находится в таких же или подобных обстоятельствах.

Психика человека обнаруживается тем больше и тем полнее. чем более он поглощен наличными конкретными обстоятельствами и приведением их в соответствие со своими целями, вкусами, привычками и пр. То есть, чем активнее он участвует в том или ином событии, тем он искреннее и тем меньше он отвлекается от дела заботой, например, о производимом впечатлении. На основании того, что привлекает его внимание и что он делает, можно вывести заключение о его интересах, цели, степени заинтересованности его, мотивах, изобретательности, уме, настойчивости, уровне культуры и т.д. и т.п. – то есть. о всем его психическом складе.

Если человек до конца  поглощен делом, событием, каким либо обстоятельством, то именно тут в  наибольшей степени обнаруживаются подлинные качества его личности. Примеры тому: поведение людей  в бою, при больших радостях и  несчастьях, в опасности, ж т.е. все те случаи, когда человек настолько поглощен окружающими обстоятельствами, вынуждающими его действовать, что не может думать о производимом им впечатлении.

Если же человек совсем не участвует, или только делает вид, что участвует, в происходящих рядом  с ним событиях, тогда из поведения  его можно сделать лишь тот  вывод, что интересы его заключаются  в чем то, что в данный момент отсутствует в окружающей его  обстановке. В чем именно - это  останется предметом догадок. Пока наличный обстоятельства не принудят его действовать - приспосабливать  их к своим интересам - его интересы, а вместе с ними и весь его психический  строй, останутся полем для предположений  и фантазий.

Итак: увлеченность делом - условие  для обнаружения всего психического строя, внутреннего мира человека, для  определения конкретного содержания его целей, интересов, мотивов, убеждений  и т.д.

Ленин писал: "По каким  признакам судить нам о реальных "помыслах и чувствах" реальных личностей? Понятно, что такой признак  может быть лишь один: действия этих личностей".

Но помыслы, чувства, цели, интересы и мотивы поведения каждого  человека переплетаются в таких  сложных и причудливых сочетаниях, что найти среди всего этого  хаоса необходимый порядок и  стройность - опять задача сложная  и специальная. Как во внутреннем мире человека найти его сверх-сверхзадачу?

Несравнимо проще дело обстоит у животных. Рефлекс жизни (инстинкт самосохранения) для животного - главный, господствующий над всеми  другими. В сущности своей все  другие безусловные рефлексы, инстинкты  суть лишь его проявления. - формы и механизмы, при помощи которых осуществляет свои функции рефлекс жизни; а вся условно-рефлекторная деятельность животного (его "психика"), как известно, строится на базе безусловные рефлексов. Таким образом, подчиненность всего поведения животного инстинкту самосохранения (единой цели) естественно вытекает из общего закона борьбы животного за существование, как главной функции всего его организма.

Интересы человека глубоко  и принципиально отличаются от инстинктов животного: они опираются на такое  познание мира, к которому близко не подходит ориентированность в нем  животного, на познание, обусловленное  трудовой деятельностью человека, а, следовательно, социальным, а не биологическим  его бытием.

То, что для животного - главное, для человека, в той  мере в какой он является "человеком", - подчиненное, хотя интересы его тоже строятся по субординации, но субординация эта у любого человека несравнимо сложнее и по содержанию и по построению, чем субординация безусловных рефлексов  у животного. Та же схема расширена  здесь, продолжена, усложнена и наполнена  новым, специфически человеческим содержанием. Но зародыш схемы - тот же.

Объективно все интересы любого человека, в том числе как  самые отвлеченные так и самые практические, подчинены тому или иному главному, главенствующему интересу, основной его жизненной "- цели. Гоголь называл ее "главной заботой", Станиславский - "сверх-сверхзадачей".

Этот главенствующий интерес ("главная забота" "сверх-сверхзадача") не всегда в полной мере осознается самим субъектом. Практически он, - главенствующий интерес человека - существует в виде ряда его частных интересов (частных "забот", частных "задач"); содержание его проявляется в строении и составе (содержании) этого ряда и в том, какое сравнительное количество энергии расходуется человеком на удовлетворении составляющих этот ряд частных интересов. Ленин пишет: "Общее существует лишь в отдельном, через от дельное. Всякое отдельное есть так или иначе) общее. Всякое об Шее есть (частичка или сторона или сущность) отдельного").

Главенствующий интерес  человека - его сверх-сверхзадача - есть очевидно, наиболее "общее". Частные интересы, через которые он существует, есть - "отдельное". Так. главенствующий интерес, на пример, "стать образованным человеком" существует только через ряд частных интересов: усвоить такие то и такие то конкретные науки, изучить такие-то и такие-то предметы. Или - сверх-сверхзадача "построить такой-то завод" существует только через ряд частные задач, например: убедить в необходимости строить его; подготовить проект; смету; обеспечить строительством рабочей силой; материалом; транспортом; подготовить строительную площадку и т.д. и т.д.

Частные интересы, в свою очередь, проявляются в еще более  частных, вернее - каждый в соответствующем  ряде. Так вплоть до ряда мельчайших интересов, интересов в буквальном смысле слова - до направления внимания: оно определяет работу памяти, воображения, мысли человека. Непрерывно работающее внимание связывает интересы человека с внешним миром, а направление  внимания в каждое мгновение обусловлена двусторонне: наличной средой и интересами человека.

Так может быть построена  сама - "пирамида интересов"; в  основании ее - множество мельчайших интересов, мыслей, чувств и поступков  человека, их непрерывный поток, масса  ситуационных элементов поведения. Поверхность поведения, на первый взгляд, хаотична. Но на вершине ее - главенствующий интерес, "главная забота" человека, его сверх-сверхзадача. Она, в той или иной степени, влияет на всю массу частных интересов и таким образом, с одной - субъективной - стороны, управляет кажущимся "хаосом" поверхности человеческого поведения.

Такова схема. Практически  дело обстоит, конечно, гораздо сложнее. Часто человек живет просто "чтобы  жить", ибо таков закон природы. Но само представление о жизни, как  о благе, для различных людей  различно и, хотя оно едва ли может  бить плодом рассудочного умозрения или логической дедукции, оно у каждого человека существует. Это его представление и определяет его сверх-сверхзадача .

Для буржуазного, индивидуалистического  общества, где интересы личные и  общественные сталкиваются в непримиримых противоречиях характерно следующее:

Отчасти жизненный опыт самого человека, отчасти привитые ему социальным окружением навыки, отчасти знания и впечатления, приобретенные им в школе, из книг или собственных  размышлений, развивают в нем  те или иные его природные способности (причем, большая часть их глушится и уродуется) и, независимо от его  воли, формируют его индивидуальное представление о жизни, каковою  она для него должна быть. Такой человек живет так, «как живет», не подозревая того, что все его поведение, все его переживания закономерно обусловлены единой сверх-сверхзадачей. Правда, в данном случае она примитивна, но она не только всегда существует, но и беспрерывно развивается, строится в течение всей жизни человека. Поэтому она, конечно, может при известных условиях из ничтожной вырасти и в значительную. Если этого не произошло, то мы имеем дело со стихийным существованием - либо с жизнью без "цели жизни", либо с уродливой целеустремленностью жизни.

Выдающиеся люди прошлого, революционеры, подвижники науки и  искусства, умели преодолевать эту. характерную для прошлых эпох, стихийность, к строили свою жизнь подчиняя ее единой цели. Ярчайшие примеры тому: Маркс, Энгельс, Ленин, Павлов, Станиславский. Подчиненность его поведения, всех мыслей, чувств, самого внимания таких людей единой сознательно поставленной цели выступает чрезвычайно наглядно и не нуждается в растолковании.

Социалистический строй  воспитывает в людях ту же целеустремленность. Потому мы и говорим о сознательности советских людей, о их массовом героизме, о массовых подвигах, о том, что при социализме пробуждается творческая инициатива масс. Потому мы и встречаем все чаще и чаще "обыкновенных" людей, которые, если даже и уступают великим революционерам прошлого в индивидуальных качествах, тем не менее приближаются к ним в отношении сознательной целеустремленности своей жизни.

Для нашего времени это  случаи наиболее характерные и типичные (как новое, развивающееся). И именно тут с наибольшей ясностью выступает  субординация интересов человека - их подчиненность, через яд посредствующих звеньев, главенствующему интересу, "сверх-сверхзадаче". Чем сознательнее строит человек свою жизнь, тем яснее обнаруживается связь его повседневного поведения с главенствующим интересом, целью, сверх-сверхзадачей его жизни, тем больше оснований называть его волевым, целеустремленным человеком .

Но по существу разница  между человеком целеустремленным и человеком не целеустремленным вовсе не в отсутствии единой цели у последнего, а в том, что цель последнего мелка, не представляет общественного  интереса, в том, что "целеустремленность" его стихийна и существует в его  поведении неосознанно, в то время  как у первого она сознательна. Поэтому первый управляет своими интересами, мыслями, поступками, второй - весь во власти приобретенной и  развивающейся инерции.