Моральный вред, как отрасль права. За и против

- требований разумности и справедливости.

Очевидно, что подлежит учету также размер заявленного искового требования, то есть оценка морального вреда самим потерпевшим. Суды не могут взыскать компенсацию в размере, большем, чем он просит.

В пункте 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено также, что не подлежит учету при определении размера компенсации «размер удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований».

В научной литературе отмечается, что, несмотря на данные законодательством и выработанные практикой ориентиры для определения размера компенсации, все равно остаются сложности при разрешении конкретных дел. В связи с этим А.М. Эрделевский предложил производить расчет компенсации морального вреда в типичных практических ситуациях по разработанным им формулам. 21При внешней привлекательности данного подхода, который, вероятно, мог бы помочь судам, у него есть один серьезный недостаток. Предлагаемая методика не позволяет учитывать индивидуальные особенности потерпевшего, связанные с его способностью к переживаниям, поэтому ее применение может привести к выхолащиванию сути компенсации морального вреда конкретному лицу (а не абстрактному потерпевшему). По сути, такая «компенсация» превратится в обыкновенный штраф — наказание для правонарушителя. Вряд ли это соответствует тем целям, которые преследовал законодатель, возрождая нормы о компенсации морального вреда в современном гражданском праве.

Статья 151 и п. 1 ст. 1101 ГК РФ устанавливают, что это компенсация морального вреда должна осуществляться в денежной форме. Данное положение законодательства справедливо критикуется в научной литературе. Нет никаких оснований ограничивать способы данной компенсации, тем более что и по ранее действовавшему в России законодательству (ст. 131 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик) этих ограничений не существовало.

2.2 Компенсация морального вреда юридическим лицам

Долгое время доминировал подход, отрицающий возможность компенсации морального вреда юридическим лицам. По этому поводу было опубликовано много научных работ (статей). Не будем останавливаться на аргументах противников компенсации морального вреда юридическим лицам. Они хорошо известны, не лишены недостатков, но имеют право на существование. Однако наука и практика не стоят на одном месте, все меняется; меняются и взгляды отдельных юристов на эту неоднозначную проблему. Сегодня требования о компенсации морального вреда юридическим лицам — не редкость. Некоторые из них удовлетворяются судами.22

Как отметил в одном из своих выступлений Председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин, расхождение имеется в понимании и применении норм, на основании которых в судах общей юрисдикции и арбитражных судах по-разному решается возможность возмещения морального вреда, причиненного вследствие умаления деловой репутации юридического лица. Понимание и применение указанных норм должно соответствовать принципу юридического равенства в реализации прав и свобод и вытекающей отсюда недопустимости неправомерного их ограничения в правоприменительной деятельности. В противном случае будет нарушен фундаментальный конституционный принцип равенства как необходимое условие реализации прав и свобод.

В развитие выступления В.Д. Зорькина, в противовес противникам компенсации морального вреда юридическим лицам приведу мнения сторонников такой компенсации, а в заключении выскажу собственную позицию по данному вопросу.23

Для начала отмечу: одним из первых цивилистов, намекавших на возможность компенсации морального вреда юридическим лицам, был И.А. Покровский.

В своем шедевре цивилистической науки «Основные проблемы гражданского права» И.А. Покровский писал: «Юридическое лицо не есть нечто мертвое и безжизненное; оно является, напротив, некоторой живой клеточкой социального организма. Эту жизненность, активность придает ему, как и физическому лицу, воля — воля корпорации или воля учредителя, продолжающая одушевлять созданное им учреждение», «для юридического лица имеет огромное значение не только состояние его имущества, но и состояние его чести, незапятнанность его моральной и общественной репутации; отказать ему во всех возможных для ограждения этой репутации гражданское право не имеет никаких оснований», «без охраны нематериальных благ правовая защита сплошь и рядом окажется простой насмешкой», «гражданское право пишется для тертых деловых людей». «Поэтому,если бы даже денежное вознаграждение за нематериальный вред или применение ареста и штрафа было признано нежелательным, все же нет причин закрывать для подобных обязательств двери суда и отказывать им в авторитетном судебном признании».

Более конкретно о моральном вреде применительно к юридическим лицам ученые заговорили в СССР, причем не только и не столько в области советского гражданского права. Например, классики советского уголовно-процессуального права Л.Д. Кокорев и М.С. Строгович полагали, что в уголовном процессе правами потерпевшего следует наделить и юридических лиц («организаций, учреждений, предприятий») в случае, когда им причинён моральный вред, который должен компенсироваться в уголовном процессе. Соответственно, по их мнению, юридические лица могут испытывать моральный вред.24

Однако, как известно, в СССР компенсации морального вреда не было, поскольку этот институт считался «буржуазным», чуждым советскому государству и праву. Как только компенсация морального вреда появилась в отечественном законодательстве, появились и новые сторонники распространения данного института на юридических лиц(организации).

Признанный специалист в области нематериальных благ, один из официальных комментаторов ГК РФ профессор М.Н. Малеина одна из первых выдвинула идею о необходимости обязательного предоставления законом «такого способа защиты, как компенсация морального вреда, в случае нарушения любых неимущественных прав юридического лица». В настоящее время М.Н. Малеина, подстраиваясь под судебно-арбитражную практику, уточняет: понятие морального вреда юридических на практике раскрывается как потеря (умаление) деловой репутации, имиджа. Т.Е. Абова, также официальный комментатор ГК РФ, дополняет свою коллегу указанием: юридическое лицо вправе воспользоваться компенсацией морального вреда для опровержения сведений, порочащих его деловую репутацию.25

Представители московской школы права (МГЮА) профессоры А.Г. Калпин и А.И. Масляев в своем учебнике отмечали: в соответствии со статьей 152 ГК РФ деловая репутация юридического лица может защищаться путем взыскания морального вреда. По мнению ученых, в таком случае вред, причиненный организации, выражается в негативном изменении, умалении деловой репутации из-за распространенных порочащих, не соответствующих действительности сведений".

Действительно, стоит согласиться с Т.Е. Абовой, А.Г. Калпиным, М.Н. Малеиной, А.И. Масляевым. В современной судебной и судебно-арбитражной практике моральный вред юридического лица в основном отождествляется с потерей (умалением) его деловой репутации. Однако, думается, сфера применения компенсации морального вреда юридическим лицам не должна ограничиваться защитой деловой репутации от распространения не соответствующих действительности сведений. Указанная компенсация должна иметь куда более широкий спектр применения. Для этого моральный вред юридических лиц необходимо понимать более обще.

Выдающийся советский ученый, представитель Санкт-Петербургской («ленинградской») школы права профессор В.Т. Смирнов на вопрос «О каком же моральном вреде можно говорить при умалении чести и достоинства организации?» отвечал: «Очевидно, речь идет об утрате деловой репутации, доброго имени, что может отрицательно сказаться на коммерческой или иной деятельности организации. Иными словами, в этом случае моральный вред следует понимать как всякие отрицательные последствия нарушения личных неимущественных прав организации, потенциально связанные с умалением ее имущественной сферы».

Предложенное В.Т. Смирновым определение морального вреда, причиненного организации, достаточно удачно. Более того, оно гораздо шире сферы применения дел о защите деловой репутации. Указывается, что в основе вреда лежит неимущественная составляющая, которая потенциально связана с имущественными последствиями. Однако упор сделан на посягательство на личные не-имущественные права. На мой взгляд, исследуемый вред может возникнуть и при посягательстве на имущественные права юридических лиц. Однако его отрицательные последствия должны быть именно нематериальными, которые могут (но не обязательно должны) быть связаны с умалением имущественной сферы (например, приводить к убыткам, имеющим собственную самостоятельную природу).

Совершенно прав В. Плотников, указывающий, что проблема морального вреда, причиненного юридическому лицу, связана главным образом с отсутствием в законе его определения, а это вызывает теоретические споры и проблемы в практике разрешения конкретных дел. Как считает В. Плотников, моральный вред, причиненный в результате распространения не соответствующих действительности сведений, порочащих деловую репутацию юридического лица, имеет не субъективное («психическое»), а объективное содержание и заключается в отрицательной оценке третьими лицами качеств юридического лица и его продукции.26

Определение морального вреда юридическим лицам, предложенное В. Плотниковым, неудачно вот почему: в нем указывается на объективный характер вреда. Доказать в суде такую объективность порой крайне затруднительно. Думается, при определении самого морального вреда (и размера его денежной компенсации) в отличие от оснований его наступления должны лежать в большей степени все-таки субъективные критерии.

Профессор О.Н. Садиков приходит к выводу: российский закон допускает компенсацию морального вреда по требованию юридических лиц, деловая репутация которых умаляется. Указанное обстоятельство О.Н. Садиков доказывает методом «от противного»: «...непризнание за юридическим лицом права на возмещение морального вреда по тому соображению, что оно неспособно «претерпевать нравственные и физические страдания», ставит под сомнение возможность применять к юридическим лицам многих известных цивилистических категорий, требующих обращение к нравственным и психическим критериям, таким, как вина, добросовестность, обман, угроза и т.д.».

О.Н. Садиков совершенно прав: умаление деловой репутации юридического лица и его негативные последствия не должны отождествляться с нравственными страданиями физических лиц, но они идентичны неблагоприятным последствиям действий, порочащих деловую репутацию гражданина, когда компенсация морального вреда пред-усмотрена.

Позицию О.Н. Садикова разделяет Г.В. Хохлова, которая не видит препятствий к применению норм о компенсации морального вреда к юридическим лицам, аргументируя это тем, что правовая мысль справилась с такими категориями, как «воля юридического лица».

Судья Конституционного Суда РФ Л.О. Красавчикова также является сторонником компенсации морального вреда юридическим лицам, справедливо указывая: законодатель ни в одной из статей ГК РФ не раскрывает категорию «моральный вред» применительно к юридическим лицам. Однако из этого, по мнению JLO. Красавчиковой, не следует, что юридическому лицу вообще невозможно причинить моральный вред Л.О. Красавчикова включает в понятие моральный вред юридического лица» следующие неблагоприятные факторы: потеря клиентов и заказчиков (имеющихся и будущих); разрушение сформировавшегося имиджа фирмы субъекта экономической деятельности и др.

Заметим: именно Л.О. Красавчикова была судьей-докладчиком по известному «Шлафманскому делу» (определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. № 508-0), по итогам рассмотрения которого была высказана следующая правовая мысль: «Применимость того или иного конкретного способа защиты нарушенных гражданских прав к защите деловой репутации юридических лиц должна определяться исходя именно из природы юридического лица. При этом отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причинённых умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (пункт 2 статьи 150 ГК Российской Федерации). Данный вывод основан на положении статьи 45 (часть 2) Конституции Российской Федерации, в соответствии с которым каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещёнными законом».27

В данном определении Конституционного Суда РФ также заложена следующая мысль: российские суды в каждом конкретном деле должны выяснить, был ли причинен какой-либо вред деловой репутации юридического лица в результате распространения не соответствующих действительности сведений; подлежит ли он компенсации в денежном выражении или может быть адекватно компенсирован самим установлением факта состоявшегося нарушения; а равно установить допустимость применения и пригодности того или иного не запрещенного законом конкретного способа защиты в рамках соответствующего правоотношения.

На основании указанного определения Конституционного Суда РФ в судебно-арбитражной практике возник новый способ защиты юридических лиц — компенсация нематериального (репутационного) вреда, представляющая собой некий аналог компенсации морального вреда.