Метафизика

синтез, анализ, индукция, дедукция, обольщение, метафизические и дидактические методы . это нашей группе.  401 она задала ( я тоже нашла их для себя) : экспертные методы, наблюдение, экспериментальные, моделирование, прогнозирование. 

Метафизика - (др.-греч. «мета» «физик» — «то, что после физики») — раздел философии, занимающийся исследованиями первоначальной природы реальности, мира и бытия как такового.

Первоначально слово  «Метафизика» использовалось как обозначение  сборника 14 трактатов Аристотеля с  рассуждениями о первых причинах («первых родах сущего»), оставшихся после него в необработанном виде. Термин "Метафизика" имеет искусственное  происхождение. Александрийский библиотекарь Андроник Родосский (1 в. до н. э.), стремившийся расположить произведения Аристотеля в соответствии с их внутренней содержательной связью, озаглавил  ("после физики") его книгу о "первых родах сущего". Они были расположены после Аристотелевой «Физики», отчего и получили своё название. Сам же Аристотель их ещё называл «Первая философия».  

История метафизики:

Метафизика сохраняет  статус одного из центральных значений (понятий, категорий, способов мышления) философии на всём протяжении истории  со времен античности до наших дней. Для многих философов она является синонимом философии в целом.

В отношении Платоновской философии можно сказать, например, что метафизика «связана» с миром  идей (Платоновскими идеями). В отношении  Аристотелевской философии можно  связывать метафизику с бытием Ума (аристотелевский Нус).

Непрерывность связи  понятий между античностью и  современностью ощутима в сегодняшнем  обиходном словоупотреблении «метафизического»  как синонима «идеального», «сверхчувственного», лежащего за пределами явленного.

Следует, конечно, понимать, что, несмотря на то, что эта  связь в обиходном словоупотреблении  исторически и сущностно оправдана, но она же и грубо обманчива. Так, например, "идеальное" античности, по смыслу и по содержанию понятия, - это вовсе не то "идеальное", которое присутствует у Карла Маркса или у платоников XX века, и, уж тем более, - это отнюдь не то "идеальное", которое присутствует в обиходе разговорного языка.

Однако общее  между античностью и нашим  временем в словоупотреблении "идеального" все-таки есть: это то, что не "видится", не "усматривается" непосредственно  и "просто"; то, что требует каких-то особых операций (метафорических - восхождения, нисхождения, возвращения, более строгих - абстрагирования, редукции, и так  далее) для достижения истока (начал, причин).

Первичные интуиции возможных ответов на метафизические вопросы, в целом, были сформулированы еще античностью, которая, если и  не называла свои ответы "метафизикой", то только потому, что не нуждалась  в специальном названии.

Для оценки изменения  содержания понятия "метафизика" и отношения к ней со стороны  во все века размышляющих показателен  следующий беглый пример.

Аристотель во всей своей "Метафизике" ни разу не употрябляет слово "метафизика", (если не считать названия книги, не им самим данного), а в самом тексте непосредственно обсуждает, описывает и анализирует проблемы "начал". Естественно, что Аристотель так поступает не только потому, что таков был круг его собеседников, которым не нужно было давать определений, но потому, что характер объяснений у Аристотеля принципиально отличается от того, к чему "привыкло" Новое время.

Фома Аквинский  и другие средневековые европейские  философы уже обращаются с метафизикой, как с чем-то вставшим, имеющим  фиксированное, раз и навсегда заданное значение (заданное Аристотелем, в частности), и нуждающимся только в должном  разъяснении, аргументации и последовательном применении.

Гегель в XIX веке вынужден (и не только в дидактических  целях, конечно) специально обсуждать  само понятие "начало" и отнюдь не шутя делает это в начале "Науки логики". При этом начинает Гегель - буквально начинает свою книгу - с объявления о том, что никаких определений начала перед самим началом логики (объективной метафизики) быть не может, и ситуация с "началами" обстоит не так, как в началах, скажем, математики. Гегель - естественно - продолжает называть свою науку - наукой.

Но вот уже  в XX веке Мартин Хайдеггер в своей  знаменитой "Что такое метафизика?" предъявляет ошеломляющий по своему художественному воздействию образчик ответа: метафизика - это ответ на вопрос "что она есть?" (тем  самым, между прочим, ставя под  вопрос словарные статьи подобного  рода в любых энциклопедиях). И, конечно же, для Хайдеггера связь метафизики с наукой не столь беспроблемна, как для Гегеля.

Довольно трудно говорить о неких "переломах" и  разрывах в историческом развитии, поскольку само употребление слов "перелом", "разрыв", "революция" предполагает неочевидную предыдущую преемственность, но многими наступление Нового времени (в том числе, и в метафизике) связывается с фигурой Рене Декарта  в XVII веке. Декарт применяет принцип  Эпохе в отношении всех фундаментальных (и поэтому - метафизических) утверждений, исключая из рассмотрения любые основания, которые могут быть подвергнуты сомнению. Декарт приходит, таким образом, к единственному бесспорному утверждению, к знаменитому "я мыслю, следовательно существую" (невозможно подвергнуть сомнению сам факт сомнения). (В XX веке декартовский принцип Эпохе в условиях новой эпохи был воспроизведен Эдмундом Гуссерлем в феноменологии.)

С конца XVIII века, с  эпохи просвещения, метафизика начинает систематически рассматриваться не только как осмысленная совокупность высказываний о мире, бытии и сущем, которые могут быть истинны или  ложны (как было у Аристотеля), но как особый способ понимания вообще: а именно способ, который ориентируется в том числе на уже существующие высказывания и понимания (т.е. уже существующие "до" XVIII века высказывания и понимания "вошли" в наличный мир, оказались под тем же знаком вопроса, что и существование "простого стула"). Критикой и обоснованием таких способов высказывания и понимания знаменит Иммануил Кант. Смысл его критических работ - овладение той достоверностью чистого разума, которая вообще возможна. Каковы основы и границы деятельности разума? Сам по себе этот скептический посыл Канта с точки зрения метода наследовал Декартовскому Эпохе. Форма изложения Канта - сухая (по сравнению с Декартом), пространная, систематичная. Кант различал априорное, доопытное и апостериорное, послеопытное знание. Априорными формами восприятия (ибо ведь даже в чистом восприятии мы получаем знание) он называл пространство и время, априорными объявлял ряд рассудочных категорий и схематизм их функционирования. Откуда берутся в разуме априорные знания? - этот вопрос Кантом сознательно отклонялся, поскольку ответ на него лежит за пределами чистого разума, и, следовательно, никакие научные дискуссии по этому вопросу невозможны.

Гегель переинтерпретировал кантовское "априори" со знания некоего недостаточно абстрактного "я" в абсолютное знание, в "объективную логику" (а чьим, действительно, является кантовское знание "априори"? Кто именно тот "я", который знает что-то "априори"?). Нераскрываемое и нерефлектируемое понятие Кантовского "опыта" приобретает у Гегеля - при спокойном тоне изложения - драматический характер развития бытия (что такое "опыт"? - "не факт" что мы способны дать ответ на этот вопрос). Интересно и показательно, что Кант оценивал диалектику чуть ли не как набор риторических приёмов, отрицал "догматизм", а отличие своей методически построенной метафизики от "догматизма" полагал в верности критическому методу. Гегель же как раз - диалектик. Эта разница в понимании диалектики и в подходах не мешала Гегелю по достоинству ценить достижения Канта.

Критической филисофской работе Иммануила Канта в XIX веке не без очевидных тематических оснований наследовали многочисленные позитивисты. В отличие от Канта, они полагали, что в своей метафизике вообще не оставляют места метафизическому, трансцендентальному, внеположному фактической наличности, но только "опыт", факт. Критики позитивистов (в частности, материалисты) указывали на то, что ни один позитивист не способен обойтись без обобщающих категорий и понятий, которым нет никакого соответствия в наличном мире фактов. Поздняя критика с позиций марксизма позитивистов конца XIX века (В.И.Ленин "Материализм и эмпириокритицизм") вполне трезво по сути, но скандально по форме, связывала философскую деятельность позитивистов с наследием И.Канта, с кантианской "вещью в себе". В контексте марксистских работ слово "метафизика" употреблялось как синоним обмана, лжи и реакционной идеологии классов-эксплуататоров. В целом, ни позитивисты, ни материалисты не оставили работ, вошедших в общепризнанную классику метафизики. И дело здесь не столько в отсутствии специфического дара (среди позитивистов - значительное число крупных ученых-естественников), сколько в их метафизической устремленности на то, что называется фактами, в их ориентации на науку, на технику, на покорение "природы" и "социальных сил". Марксизм (как социальное движение), например, и не скрывал своей задачи "переделать мир" (а не "понять" его, скажем).

Во второй половине XIX века Фридрих Ницше посвятил всю  свою жизнь и философскую работу борьбе с метафизикой (Философия  жизни). Вся "старая" метафизика укрывает от мысли фундаментальное потрясение, исчезновение начал, ликвидацию основ, господство чистого становления, торжество  Ничто ("Бог умер"), и Ницше  по сей день несёт эту общеизвестную  весть в философию ("Книга для  всех и ни для кого"). Драматический  и знаменательный смысл борьбы Ницше  можно неуклюже обозначить как творческое, трагическое придание ценности миру на фоне признания всепроникающего  и неустранимого нигилизма. Нигилизм невозможно "критиковать", поскольку  не наблюдается ни одной позиции, которая была бы внеположна самому нигилизму. Более того, само историческое возникновение критической философской позиции в античности (Сократ) расценивалось Фридрихом Ницше как метафизическое падение.

Метафизические вопросы: Что есть причина причин? Каковы истоки истоков? Каковы начала начал? Что есть "непосредственное", "наличное"? Где - буквально или понятийно-топологически - эти начала располагаются? Отчего они не усматриваются "просто", что мешает и мешает ли им что-то быть видимыми "непосредственно", без дополнительных "операций"? Каковы требования к "операциям", исполнение которых могло бы гарантировать получение достоверных ответов на "последние вопросы"? Кто или что вообще ставит эти вопросы (почему эти вопросы вообще существуют)?

Метафизика Аристотеля (первая философия) - учения в которых описывается о первоначалах, которые и составляют предмет мудрости. Аристотель насчитывает четыре первоначала, или высшие причины бытия: форма (сущность, суть бытия) («Что это есть?»), материя («Из чего?»), цель («Ради чего?») и перводвижитель («Откуда начало движения?»). Он также проводит различие между возможностью и действительностью. Последние книги Метафизики посвящены критике эйдосов как отдельно существующих от вещей сущностей. При метафизическом подходе объекты и явления окружающего мира рассматриваются изолированно друг от друга, без учета их взаимных связей и как бы в застывшем, фиксированном, неизменном состоянии.

1 книгу Аристотель  начинает с утверждения, что  все люди от природы стремятся  к знанию. Источником же знания  является чувство и память, которые  в совокупности образуют опыт. На опыте воздвигается умение - знание общего. Однако практические  умения - это еще не высшее знание, каковым является только знание  самоценное - мудрость - знание причин  и начал. Аристотель говорит,  что обычно мудрыми называли  тех, кто много знает, однако  все знать нельзя, но можно  знать причины всего. Как раз  философы с самого начала интересовались  причинами: как происхождения  Вселенной, так и того, что хорошо. Такое знание он называет божественным. Далее, в 3 главе 1 книги, Аристотель  перечисляет четыре причины всего:

Ø    Сущность

Ø    Материя (ὕλη - хюле)

Ø    Начало движения

Ø    Благо

Аристотель критикует  своих предшественников за особый акцент на материальной причине: на воде (Фалес), воздухе (Анаксимен), огне (Гераклит) или  всех элементах сразу (Эмпедокл). К  началам движения он относил ум, дружбу и вражду. Далее Аристотель рассматривает учения пифагорейцев (5 гл.) и Платона (6 гл.).

Во 2 книге Аристотель определяет философию как знание об истине, причем истина оказывается  целью знания.

В 3 книге Аристотель указывает на трудности познания причин: существуют ли сущности и где  они пребывают? Он также критикует  представление о богах, утверждая, что те, кто едят не могут быть вечными.

12 книга посвящена  понятию сущность. Аристотель подчеркивает, что под этим словом могут  пониматься тела, элементы или  числа. Здесь же он приводит свое знаменитое утверждение, что все изменяется из сущего в возможности в сущее в действительности. Причем все, что подвержено изменению материально.

13 и 14 книги посвящены  критике эйдосов и чисел, якобы существующих помимо вещей. Аристотель подобно Платону разделяет прекрасное и благо, ибо первое относится к неподвижному, а второе - к действию. Однако в пику своему учителю он противопоставляет общее сущности.

В древнегреческой  философии VI—V вв. до н. э. зародился, как известно, и другой подход к познанию мира. В учениях некоторых философов этого периода (Ксенофана, Парменида, Зенона) проявились попытки доказать, что окружающий мир неподвижен, неизменен, ибо всякое изменение представляется противоречивым, а потому—невозможным. Подобные воззрения много веков спустя проявились в науке Нового времени (во всяком случае, до середины XVIII в.), а соответствующий им метод познания получил наименование метафизического.

На определенном этапе научного познания природы  метафизический метод, которым руководствовались  ученые-естествоиспытатели, был вполне пригоден и даже неизбежен, ибо упрощал, облегчал сам процесс познания. «Разложение  природы на ее отдельные части, разделение различных процессов и предметов  природы на определенные классы, исследование внутреннего строения органических тел по их многообразным анатомическим  формам — все это было основным условием тех исполинских успехов, которые были достигнуты в области  познания природы за последние четыреста  лет»,  — писал Ф. Энгельс. В рамках метафизического подхода к миру учеными изучались многие объекты, явления природы, проводилась их классификация.

Наглядным примером этого может служить весьма плодотворная деятельность известного шведского  ученого, метафизически мыслящего  натуралиста Карла Линнея (1707—1778). Будучи талантливым, неутомимым исследователем, Линней все силы своего огромного  ума, обогащенного наблюдениями в многочисленных путешествиях, употребил на создание классификации растительного и  животного мира. В своем основном труде «Система природы» он сформулировал  принцип такой классификации, установив  для представителей живой природы  следующую градацию: класс, отряд, род, вид, вариация. Живые организмы, например, Линней разделил на 6 классов (млекопитающие, птицы, амфибии, рыбы, черви, насекомые), а в растительном мире выделил целых 24 класса. Оригинальной идеей Линнея стала бинарная система обозначения растений и животных. Со-гласно этой системе, любое название представителя растительного или животного мира состоит из двух латинских наименований: одно из них является родовым, а второе—видовым. Например, в указанной системе человек именовался по латыни Homo sapiens, т. е. человек разумный.