История финансовых реформ в России

Д. Крисчн в отличии  от своих коллег по конференции оценивает  реформу положительно, особое значение он придаёт отмене винных откупов, производя  сравнение российской системы откупов  с французской. Он считает, что реформа имела не только экономическое, но и социальное значение такое, как снижение потребления алкоголя населением, борьба с коррупцией и др.. По его мнению «реформа означала переход общества к более современным формам государственного устройства» . Мнения же других историков он характеризует так: «Фискальные реформы такого рода — далеко не самое захватывающее историческое событие, а когда они к тому же представляются столь эфемерными, то могут просто затеряться. Вполне понятно поэтому, что историки, занимавшиеся периодом 60-х годов прошлого века, обычно не изучали эту реформу, а концентрировали своё внимание на других преобразованиях.»[114]

К концу 70-х годов властям стала очевидной необходимость новых реформ в финансовой сфере. Вместо программы финансовой стабилизации, с нетрадиционным решением проблем дефицитного бюджета (а на 1879 г. было только запланировано 50—70 млн. дефицита, на деле оказавшегося большим), в 1878 г. власть шла все тем же путем: создания комиссии по экономии средств, заключения за границей нового займа, который бы решил только сегодняшние задачи, и, наконец, выдвижения идеи новых налогов и сборов с того же крестьянства, которое общепризнанно считалось и так переобремененным. Л. С. Маков боролся с тревожным настроением деревни и слухами о переделе с помощью циркуляров губернаторам, которые должны были объяснить крестьянам, что им не следует ждать прирезки помещичьих земель.

Политика 1878—1879 гг. строится как ряд откликов на текущие события, без попыток со стороны императора придать ей форму целенаправленной программы. Причина состояла в том, что сам Александр II был просто неспособен выработать программу самостоятельно. Министерские круги в своей среде не находят лидера. Он приходит в феврале 1880 г., неожиданно возглавив курс конструктивных действий, в то время как на него поначалу возлагались вовсе не преобразовательные задачи, а всего лишь «усмирение». Однако самые обстоятельства заставили его поступать в соответствии с логикой развития.

Лорис-Меликов простоял у кормила государственной власти в течение года и сделал необыкновенно  много, за это время подготовив программу перехода к новому витку продолжения реформ, причем уже в обстановке сотрудничества самодержавной власти с общественными кругами в сфере законодательства.

Ближайшими сотрудниками М.Т. Лорис-Меликова стали новый министр финансов А. А. Абаза, пришедший в Министерство финансов с поста государственного контролера, руководитель Главного Управления по делам печати Н. С. Абаза, как и Лорис-Меликов приобретший популярность со времен войны, где он, медик по специальности, занимался делами Красного креста (организации, очень почитавшейся в российском обществе), а потом оказался одним из наиболее способных и либеральных губернаторов. В качестве товарища министра финансов был призван Н. X. Бунге, профессор Киевского университета, участник разработки крестьянской реформы 1861 г. Помощником Лорис-Меликова стал товарищ министра М. С. Каханов, а директором канцелярии А. А. Скальковский. Наиболее близким к Лорис-Меликову органом прессы оказалась самая распространенная петербургская газета «Голос», известная своими умеренно-либеральными взглядами и постоянной поддержкой курса на продолжение реформ.

Лорис-Меликов пользовался  доверием Александра II до последних дней жизни императора, по-видимому, чувствовавшего себя в безопасности за спиной этого боевого и энергичного генерала и воспринимавшего его предложения и аргументы. Зато наследник престола по мере расширения деятельности генерала явно все более в нем разочаровывался.

С приходом к власти Александра III министром финансов становится Н.Х. Бунге. Еще в сентябре 1880г. он подал  Александру II всеподданнейшую записку, где в числе общих мер по поднятию народного хозяйства России, высказался за проведение налоговых преобразований, что позволило бы ликвидировать бюджетный дефицит. Одной из главных мер, реализованных Н.Х. Бунге стала отмена подушной подати 18 мая 1882 года, затянувшаяся до 1886 года[115]. Это стало важным шагом  на пути замены сословного налогообложения налогами по имущественному принципу. В начале 1885 года Н.Х. Бунге ввел дополнительные сборы к промысловому налогу: 3% сбор с доходов обязанных публичной ответственностью акционерных предприятий и раскладочный с предприятий гильдейских. В конце этого же года был введен 5% сбор с доходов от денежных капиталов[116].

26 июня 1881 года возобновилась  прекращенная в 1876 году чеканка  серебряной монеты. Но попытки  Бунге избавиться от бюджетного  дефицита в результате неурожаев  1883 и 1885 годов потерпели неудачу.  В январе 1887 года он был уволен с поста министра финансов, взамен его был назначен  профессор механики, директор Петербургского технологического института  и вице-председатель правления Юго-Западных железных дорог И.А. Вышнеградский. Он планировал преодолеть бюджетный дефицит за счет винной и табачной монополий и повышения железнодорожных тарифов. Удалось повысить косвенные налоги, и установить новые – на спички и керосин, а также пересмотреть железнодорожные тарифы. В 1889 и 1890 годах были повышены пошлины на ввозимые товары, а в 1891 году введен новый таможенный тариф, который носил протекционистский характер и привел к росту таможенных доходов.

Усиливалось правительственное  влияние на экономику. Были учреждены  Крестьянский поземельный (1882 г.) и Государственный Дворянский земельный (1885 г.) банки. В 1883 году в связи с банкротством некоторых городских банков было пересмотрено банковское Положение 1862 года. Государственные и общественные банки подчинялись государственному надзору. В 1884 году был принят закон о порядке ликвидации   кредитных учреждений, по котрому министр финансов получил право создавать ликвидационные комитеты, а надзор за их деятельностью осуществляла Кредитная канцелярия[117].

Но четко обозначенного  курса в области финансов у  правительства к началу 90-х годов  не было. Жесткая фискальная политика Вышнеградского спровоцировала голод 1891 года. Это стало расплатой за неверные акценты во внутренней политике.  Преодолевать их последствия пришлось уже последнему российскому императору.

Заключение

Реформы Александра II в  области экономики и финансов были неоднозначными. В России были осуществлены, как положительные, так  и отрицательные преобразования. К положительным я могу отнести введение гласного и единого бюджета и отмену винных откупов: уменьшились коррупция и растраты государственных денег, что, несомненно, дало толчок экономическому развитию России. К отрицательным можно отнести, например, строительство железных дорог. Само оно является положительным явлением, способствующем развитию торговли, промышленности, предпринимательства и т. д. Но методы, которыми оно проводилось были не идеальными и только разорили казну. Также крайне неудачной была попытка денежной реформы, которая была направлена на поднятие курса бумажных денег. Своей цели она не выполнила, а только дала спекулянтам очередную возможность обогатиться.

Финансовая реформа  не изменила, а просто слегка откорректировала сложившуюся в стране ситуацию. На мой взгляд, её значение несомненно, потому что попытка что-то изменить всегда лучше полного отсутствия желания что-то делать. Не все её последствия были ожидаемыми, но все они способствовали вступлению России на путь капитализма.

«Реформы 60-х начала 70-х  годов XIX века были заметным шагом вперед на пути превращения России в правовое государство, они коренным образом  изменили политический облик страны, - считает Ф.А. Петров, - однако, оставался  незыблемым центральный бюрократический аппарат самодержавия монархии». По его мнению, здесь и таится один из парадоксов русской истории. С одной стороны, именно самодержавие правительства осуществило эти “великие реформы”[118]. С другой стороны, образование на местах выбранной всеми сословиями законной корпорации в лице земств объективно создавало предпосылки к созыву всероссийского парламента, то есть ограниченно абсолютной монархии. «Однако, - пишет Ф.А. Петров, - правительство Александра II считало преждевременным резкий переход от неограниченной монархии к конституционной, полагая, что русское общество не готово к этим переменам»[119]. Надо сказать, что последующие события подтвердили обосновать данного мнения даже применительно к XX веку.

Л. Захарова ставит в вину правительству Александра II то, что  была сохранена прежняя военная  направленность бюджета[120]. Но как же иначе? Ведь из 538 лет, прошедших со времени Куликовской битвы (1380 год), до Брест-Литовского мира (односторонний выход большевистской России из Первой мировой войны, 1918 год), Россия провела в войнах 334 года, то есть почти две трети своей исторической жизни. Причем до середины XVII века, пока цари и императоры не вмешивались в династические дрязги в Западной Европе и не тщились поддерживать “европейское равновесие”, почти все русские войны носили характер зашиты собственных национальных интересов.

Однако, как бы ни оценивали  реформы 1860-1870-х годов, очевидно, что они стали значительным шагом на пути общественного развития. Вся их совокупность знаменовала переход российского общества в новое качество, и раз начатый этот процесс нельзя было повернуть вспять. Впервые за несколько десятилетий в обществе появилась основа для деятельности, на которой могли объединить усилия все прогрессивные силы. Но упорные традиционисты отвергали новые начала уже потому, что они – новые, чрезмерные ожидания и чрезмерные опасения заслоняли для них полезные и выгодные стороны реформы. Рьяные же левые радикалы клеймили правительство за медлительность в переменах, за сохранение «прежних людей и прежних порядков». И те и другие сходились в одном – в критике правящих консервативных реформаторов во главе с Александром II.

В работах большинства ученых, приведенных в этом исследовании, как правило проскальзывает недовольство и половинчатостью, и непоследовательностью реформ. Но реформа – не революция. Поэтому при оценке реформ можно говорить лишь о том, что они открыли дорогу постепенному, довольно медленному развитию России по капиталистическому пути. Т. Новицкая, например, приводит еще одну проблему, которую по ее мнению, часто упускают исследователи: готовность общества к реформам, то есть наличие сил, которые могли бы воплотить реформы в жизнь, и способность общества принять реформы. По-моему, данная постановка вопроса более чем правомерная, равно как и вопроса о социальной основе той или иной политической системы.

Мнения по поводу финансовой реформы Александра II существуют совершенно различные. Это можно объяснить тем, что учёные, занимались этой проблемой живя в разных странах, в разное время, при разных политических режимах. В данной работе рассмотрены точки зрения трёх современных российских учёных (А. Г. Коломиец, Т. Е. Новицкая, О. И. Чистякова), трёх зарубежных учёных, участвовавших в научной конференции, посвящённой Великим реформам, в Пенсильванском университете в 1989 году (Д. Крисчн, С. Хок, П. Готрелл) и советского учёного А. П. Погребинского.

В работах большинства учёных, исследовавших реформы, и политиков их анализировавших, проскальзывает недовольство половинчатостью и не последовательностью реформ. Но реформа — не революция. Поэтому при оценке реформ можно говорить лишь о том, что они открыли дорогу постепенному, довольно медленному развитию России по капиталистическому пути.

К концу 70-х годов властям  стала очевидной необходимость  новых реформ в финансовой сфере. Вместо программы финансовой стабилизации, с нетрадиционным решением проблем дефицитного бюджета (а на 1879 г. было только запланировано 50—70 млн. дефицита, на деле оказавшегося большим), в 1878 г. власть шла все тем же путем: создания комиссии по экономии средств, заключения за границей нового займа, который бы решил только сегодняшние задачи, и, наконец, выдвижения идеи новых налогов и сборов с того же крестьянства, которое общепризнанно считалось и так переобремененным. Л. С. Маков боролся с тревожным настроением деревни и слухами о переделе с помощью циркуляров губернаторам, которые должны были объяснить крестьянам, что им не следует ждать прирезки помещичьих земель.

Политика 1878—1879 гг. строится как ряд откликов на текущие события, без попыток со стороны императора придать ей форму целенаправленной программы. Причина состояла в том, что сам Александр II был просто неспособен выработать программу самостоятельно. Министерские круги в своей среде не находят лидера. Он приходит в феврале 1880 г., неожиданно возглавив курс конструктивных действий, в то время как на него поначалу возлагались вовсе не преобразовательные задачи, а всего лишь «усмирение». Однако самые обстоятельства заставили его поступать в соответствии с логикой развития.

Усиливалось правительственное  влияние на экономику. Были учреждены  Крестьянский поземельный (1882 г.) и Государственный Дворянский земельный (1885 г.) банки. В 1883 году в связи с банкротством некоторых городских банков было пересмотрено банковское Положение 1862 года. Государственные и общественные банки подчинялись государственному надзору. В 1884 году был принят закон о порядке ликвидации   кредитных учреждений, по котрому министр финансов получил право создавать ликвидационные комитеты, а надзор за их деятельностью осуществляла Кредитная канцелярия[121].

Но четко обозначенного  курса в области финансов у  правительства к началу 90-х годов  не было. Жесткая фискальная политика Вышнеградского спровоцировала голод 1891 года. Это стало расплатой за неверные акценты во внутренней политике.  Преодолевать их последствия пришлось уже последнему российскому императору.

Список использованных источников и литературы.

Источники:

1. Речь Александра II, произнесенная  им 30 марта 1856 года перед московским  губернским и уездными предводителями дворянства. // Конец крепостничества в России (документы, письма, мемуары, статьи). Сост., вступ. ст. и коммент. В.А. Федорова. –М.,: Изд-во МГУ –1994.-С.85.

2. Речь Александра II в  Государственном Совете 28 января 1861 года. // Конец крепостничества в  России (документы, письма, мемуары, статьи). Сост., вступ. ст. и коммент. В.А. Федорова. –М., Изд-во МГУ-1994.-193-196.

3. Правила о составлении,  рассмотрении утверждении и исполнении  государственной росписи и финансовых  смет Министерств и Главных  Управлений. // Реформы Александра II. –М., 1998.-С.191-203.

4. Положение о питейном  сборе от 4 июля 1861г. // Реформы Александра II. –М., 1998. –С.144-190.

5. Переписка императора  Александра II с Великим Князем  Константином Николаевичем. Дневник Великого Князя Константина Николаевича: 1857—1861. М., 1994.