Социокультурная автономность сознания: философско-антропологическое измерение

В параграфе  втором – «Автономность сознания в этическом опыте человека» речь идет о качественном скачке в нарастании степени автономности сознания, о переходе от относительной самостоятельности к собственно социокультурной автономности сознания. Это качество должно быть зафиксировано в понятии «абсолютная модальность автономности сознания». Такой модальностью обладает нравственное сознание. Моральное сознание регулирует человеческую деятельность, исходя из идеальных мотивов. Внутренние факторы и мотивы выступают исходным пунктом поступков. Поступок сотворен духовным миром человека с помощью доброй и свободной воли; он отличается от действия, которое является реакцией на внешний стимул.

Независимость в автономности сознания становится внутренней, а не внешней. Смысл категорий «добро» и «зло» в том, что они заостряют внимание на свободе выбора, несмотря на внешние обстоятельства и даже вопреки ним. Феноменология нравственного сознания выводит нас на объективные ценности. Нравственный релятивизм опровергается критикой «от противного»: все, кто признает зло относительным, в той или иной мере оправдывают его и тем самым признают, но не по отношению к себе, а по отношению к другим. Делая выбор зла, человек может оценивать его как меньшее из двух зол, но не как добро. Возможна феноменологическая приостановка действия понятий «добро» и «зло». Этот мысленный эксперимент был проведен в теории ницшеанством, но практика духовного разложения показала, что абсолютное в морали должно быть "оправдано", защищено.

Фундаментальным основанием морали является идеал чистой совести (бытия чистого  сознания), нравственный абсолют, а не интерес, потребность, страх. Следовательно, мы можем феноменологически зафиксировать нравственную модальность как антропологический абсолют, действующий через идеалы чистой совести и абсолютного добра, от которых человек не может отказаться, не отказываясь быть человеком как таковым. Начало автономности нравственного сознания – жизнь чистого сознания, абсолютное переживание себя как Другого и Другого как самого себя. Нравственная норма – это социальный акт, который протекает сугубо внутренним образом. Язык нравственного сознания раскрывает потаенные смыслы чистого сознания и его моделей. Этические конструкты как интенциональные объекты в зависимости от уровня трансцендирования личности делают возможным переживание благодарности или надежды, пробуждают стыд или совесть. Этические ценности фундируют духовную культуру, генерируют ее первичные, субстанциальные смыслы.

В параграфе  третьем – «Автономность сознания в эстетическом опыте человека» прослеживается особенность автономности эстетического сознания. Искусство наиболее ярко выражает способность человека действовать универсально. Оно целостно выражает духовно-практическое отношение человека к миру, стремление к всестороннему развитию личности. Эстетическое сознание поддерживает внутреннюю целостность личности, интегрируя фрагменты переживаний в единую форму оригинальной индивидуальности. Искусство по самой своей глубинной сущности относительно, условно, релятивно. Модальность автономности эстетического сознания является относительной, поскольку она связана с условностью художественного образа. Эта условность в отличие от морали оправдана. Искусство отключает от объективной реальности, чтобы возвратить к ней на более высокой основе, приблизиться к ней, культивируя человеческую чувственность, раскрывая ее богатства. Эстетическое сознание должно быть сформировано, потому что чисто стихийно эстетический вкус даже у таланта не достигает необходимого уровня. Игра освобождает человека от объективной реальности для творчества субъективной реальности, являясь необходимым и достаточным условием его целостного существования.

Кризис искусства выражает кризис культуры субъективности и всесторонности. Эстетическое сознание включает в себя моменты абсолютного и не может быть полностью релятивизировано. Автономность эстетического сознания существует в относительных формах на собственных основаниях и трансформируется в активность самотворчества субъекта. Автономность эстетического сознания выражает универсальность человека как субъекта культуры, связана с условностью, игрой, самоценностью чувственного наслаждения, образует и регулирует внутреннюю целостность человека и основана на конструктивных ценностях творчества и самотворчества.

В заключении главы делается вывод о том, что начало социокультурной автономности сознания обнаруживается в нравственности. Аксиологическая концептуальная схема социокультурной автономности сознания предполагает рефлексию на собственную нравственную и эстетическую онтологию. Суть нравственного сознания состоит в законе свободы, в противостоянии идеала внешним условиям.

В главе третьей – «Семиотическая концептуальная схема социокультурной автономности сознания», которая состоит их трех параграфов, выясняются эвристические возможности рассмотрения социальной памяти с точки зрения кодов культуры, выражающих автономию человека.

В параграфе  первом – «Семантический культурный код в религиозном опыте» идет речь о религии как семантическом коде социальной памяти. Автономность религиозного сознания – это независимость религиозного сознания от экономических условий жизни общества, обусловленная внутренней зависимостью от духовных ценностей. Религиозная автономия человека отличается от религиозного отчуждения, связанного с фанатизмом и рабской зависимостью, покорностью. Она состоит в семиотическом дистанцировании от объективно реальной зависимости и преобразовании иллюзорной формы социальной информации в эмоциональную ценность отношения веры. Автономность религиозного сознания связана с гуманистической составляющей религии и ее толерантностью, а отчужденность религиозного сознания – с авторитарной компонентой и фанатизмом, гетерономией. Автономия и теономия вместе противостоят гетерономии и аномии, т.е. духовному отчуждению. Противоречивость религиозного сознания начинается в феноменологии религиозного опыта, в его раздвоении на личную веру и институциональную социальную составляющую. Религия – необходимый элемент культуры, сохраняющий человеческую личность в качестве самого устойчивого текста культуры, способного проходить чудовищные психоэмоциональные перегрузки, противостоять страданиям и даже смерти. Религия как социокультурный институт позволяет упорядочить религиозный опыт человека. Абсолютная модальность религиозного сознания проявляется в теономии, но диалектически сопрягается с автономией. Гуманистический пафос теологии культуры состоит в том, что сама теономия становится диалектическим моментом автономии.

В параграфе  втором – «Синтаксический культурный код в философском опыте» проводится мысль о том, что кодирование всеобщего в языке философии требует универсального синтаксиса, который позволяет выразить в языке бытие как таковое. Синтаксический код позволяет лучше понять механизм исторической преемственности в западной культуре. Цивилизация ассоциируется с такими явлениями, как город, государство. Однако подлинными символами цивилизации являются деньги и письменность, которые фиксируют появление современной культуры, основанной на человеческой автономии и личной свободе, которые постоянно революционизируют общество. Человек в эту эпоху начинает ясно и отчетливо мыслить. Осознание абсолютной автономии человека в его социоестественной слитности с природой у греков сопровождалось трагическим мироощущением смертности человека, когда мир стал проблемой. «Осью» мира (К. Ясперс) становится автономия человека. Потеря веры в традиционных богов рождает новую веру в бытие разумного, мыслимого мира. Древний грек был заворожен идеями, которые открывали человеку интенциональные бесконечности, вступали в поле человеческого опыта и становились надличностными основаниями культуры. Европейская цивилизация является следствием того, что когда-то греки выразили природу в философских категориях. Категории, как всеобщие формы бытия, природы, суть основания познания мира. Создаются предпосылки нового пути саморазвития человека.

Общество и личность становятся "равновеликими": в  человеке воплощается общество в целом. Общество – это общее, универсальное. В индивиде такое общество может "уместиться" только благодаря носителю с минимальной материальностью – квазивещественному слову. Греки применяют алфавитное письмо, нарушают традицию устной трансляции информации (миф). Буквы более прогрессивны по сравнению с иероглифами, ибо обеспечивают более высокую степень свободы, независимости человека от мира, гарантируют прочные инварианты культуры как бытийные знаково-символические основания его духовной автономности. Обращение к универсалиям языка в качестве средства социального кодирования было закономерным. Номос и жизнь по его правилам ограничены областью всеобщего: действие Номоса кончается там, где всеобщее переходит в частное, личностное начало. Философия не отрицает закон и традицию, а становится нетрадиционной традицией, законом разума. Синтаксический код является доминирующим в философском сознании классической европейской философии, которая от Аристотеля до Гегеля была философией понятия и сущности бытия, вела поиск первых начал. Ориентируясь на науку, философия в Новое время стала методологической рефлексией на научно-теоретическое знание. Тем самым усугубляется ситуация «безосновности», кризис онтологических оснований. Следует скептически отнестись к тезису о «смерти философии», ибо философ – стражем автономии человека.

В параграфе  третьем – «Семантико-синтаксический код в научном опыте» отмечается возможность трактовки науки в качестве не только формы познания, но и формы сознания. Синтезируя в себе семантический и синтаксический способы производства и потребления информации, наука приобретает новое качество, теряя преимущества философии и религии. Наука вообще и естествознание в частности, становится формой духовной культуры опосредствованно, через мировоззрение, через совокупность методологических принципов, которым следуют в теории.

Существуют собственные  внутренние основания науки, например, такие, как научная картина мира и философские основания, идеалы и нормы науки. Основания науки выступают компонентом автономности парадигмального содержания и опосредствуют влияние на научное познание социокультурных факторов. Основной вопрос в исследовании автономности научного сознания можно сформулировать так: в чем заключается взаимосвязь внутренних и внешних условий и предпосылок в развитии научного познания? Автономность научного сознания характеризуется с помощью семантико-синтаксического кода культуры, органически объединяющего в себе эти две стороны: чистую теорию и чистую практику. Самодвижение научного познания имеет свои семиотические предпосылки: применение искусственных языков науки и особая, операциональная активность знаков.

Реальность субъекта научного познания обладает специфической социокультурной целостностью и автономностью, нередуцируемой к познающему индивиду. Субъектом науки является коллектив исследователей. В то же время эксперимент – это живое ощущение реальности, семантика, дающая факты на уровне реального индивида. Можно трактовать код автономности сознания в научной модальности в качестве особой формы духовности, выявляя измерение объективности. Семантико-синтаксический код автономности научного сознания основан на максимальной независимости системы знания от ценностей, на операциональной активности знаков и особой форме практики – эксперименте. Интернализм преувеличивает внутреннее содержание научного знания, но экстернализм выявляет, что снятие субъекта в научном знании не может быть абсолютным. При рассмотрении научного сознания в аспекте антропологии знания оно оказывается особой формой духовности и выражает парадигмы культуры. Научное сознание абстрактного субъекта настолько объективно, что скачком превращается в чистую субъективность.

В заключении главы делается вывод о том, что различие между формами автономности сознания можно интерпретировать с помощью основных кодов культуры. Вторая многомерная концептуальная схема автономности сознания (семиотическая) может быть выражена в виде культурных кодов социальной памяти человека. Типы кодов – семантический (символический), синтаксический, семантико-синтаксический – дают ключ к пониманию автономности религиозного, философского и научного сознания, которые с разных сторон целостно выражают духовную природу человека. Семантический код открывает пространство духовной реальности для трансцендирования личности. Синтаксический код автономности философского сознания формирует особую рациональную традицию как способ ориентации в мире с помощью разума, сохраняя ее в универсальном языке мировой культуры. Семантико-синтаксический код автономности научного сознания основан на объективной истинности и экспериментальной проверке истинности знания. Асемантически-асинтаксический код есть отрицание знаковости и означает переход к личностной автономности сознания. Взятые все вместе культурные коды выражают духовную специфику современного, автономного человека, сформировавшегося в осевую эпоху становления мировой истории.

В главе четвертой – «Рефлексивная культурно-личностная концептуальная схема автономности сознания», которая состоит из трех параграфов, поставлена проблема автономности личностного сознания.

В параграфе  первом – «Асемантическо-асинтаксический код культуры в смысловом поле автономности личностного сознания» показано, что асемантически-асинтаксический код культуры имеет позитивное значение для превращения общественного субъекта сознания в личность. В социальном измерении личностная автономия связана с осознанием мотивов своей деятельности, независимостью и наличием вариантов выбора. Однако такой набор компонентов личностной автономии в социокультурном аспекте является узким, поэтому логично включить в набор ее компонентов все культурные коды социальной памяти в снятом виде. Результатом теоретико-методологической «деконструкции» социокультурных форм сознания является «тоннельный эффект» перехода к автономности «индивидуального» сознания.

Развитие личности является эмерджентным, индивидуальная форма  автономности сознания повторяет градации общественных форм автономности сознания. Жизненные кризисы являются пиками творческого обновления личности. Автономия противоположна аномии и хаосу. Понятие индивидуальности имеет социальный характер и отражает целостность и автономность психических процессов. Индивидуальное сознание является интегратором личностного бытия, источником и генератором смыслов и ценностей. В этом контексте приобретают значение понятия «диалог» и «встреча». Встреча – это фундаментальная форма живой социальности, кульминация диалога с Другим. В культурно-личностной схеме автономности сознания асемантическо-асинтаксический код служит пониманию темпоральности. Тем самым выявляется определенная неполнота данной концептуальной схемы, которая может быть компенсирована установлением социокультурной релевантности автономности личностного сознания. В связи с этим встает проблема социокультурной идентичности индивида. Эта идентичность устанавливается на основе свободного выбора через диалог и встречу.

В параграфе  втором – «Социокультурная релевантность автономности личностного сознания» выдвигается идея всесторонней независимости сознания в отличие от классической редукции автономности сознания к относительной самостоятельности сознания. Чтобы зафиксировать специфику автономности культурно-личностного сознания, важно ввести понятие социокультурной релевантности сознания как абсолютного момента автономии человека, раскрывающего себя в относительном моменте конструирования историчности. Личностный смысл автономности сознания заключается в том, что социальная реальность, в конечном счете, – поле действия индивидуальных субъектов. Внешняя независимость сознания дополняется внутренней независимостью за счет активного формирования собственных оснований, которые тождественны ценностям личности. Относительная самостоятельность трансформируется в самостоятельную относительность. Бытийные основания и идеальные формы автономности сознания превращаются друг в друга и становятся неразличимы. Интегральное отношение реально-идеального субъекта к реально-идеальным объектам – вот смысл ценностной релевантности автономности сознания. Уникальное «отношение моего сознания к моей среде» – вот суть смысловой релевантности автономности сознания. Общество при таком способе рассмотрения превращается в сеть взаимодействующих ментальностей.