Диалектика и метафизика

Важное место в диалектике занимает идея всеобщей взаимосвязи явлений. Сам факт связи вещей, событий заметить нетрудно: жизнь ежечасно, ежеминутно дает тому массу примеров. Труднее понять, что взаимозависимость, переходы одних явлений в другие отражают всеобщее свойство движущейся материи, выступают как проявление всемирной универсальной связи объектов, «всего со всем». Человечество шло к этой идее долгим и сложным путем.

В поле внимания диалектики издавна  попали универсальные связи, пронизывающие  все бытие. Так, одной из центральных  проблем античной философии, в размышлениях над которой формировалось диалектическое искусство, была проблема «единого и многого». Она не утратила своего значения и по сей день. Различия стран, народов, людей и общечеловеческие ценности, интересы — вот одно из современных проявлений этой «вечной» проблемы. В веках она приобретала все новые обличья: связь единичного и общего, части и целого, инвариантного и варьируемого и т.д. Такие универсальные связи бытия стали важным предметом диалектики. Формой познания сложных, гибких, противоречивых универсальных связей бытия служат категории, диалектики. Категориальные связи постепенно осмысливались как диалектические закономерности.

Философское мышление открывает всеобщие черты, отношения, присущие не каким-то отдельным видам явлений, процессов, а всему бытию. Знания такого рода выражаются в универсальных формах человеческого мышления - категориях. Философские понятия, в которых универсальные связи бытия осмысливаются в их сложной, гибкой, противоречивой динамике, образуют группу категорий диалектики. Их взаимосвязи выражают всеобщие принципы разумения, исследования.

Для диалектики характерно формирование парных категорий, отражающих «полярные» стороны целостных явлений, процессов. Диалектический характер отношений  «причина — следствие», «случайность — необходимость»,   «возможность — действительность» и других выражается в противоположных, но неразрывно связанных понятиях, их единстве, переходах друг в друга, взаимодействии. В сочетании, взаимодополнении категории диалектики образуют подвижную сеть универсальных понятий, способных отражать живую подвижность, переходы, противоречия бытия. В жестких формах мышления этого сделать нельзя. Понятия должны быть «гибки, подвижны, релятивны, взаимосвязаны, едины в противоположностях, дабы обнять мир». Хорошо разработанный аппарат диалектических понятий — показатель зрелости философской мысли, миропонимания.

Категории диалектики формируются  на определенных ступенях исторического  развития общества. Постепенно знание человечества об универсальных связях бытия углубляется, обогащается, приводится в систему. Так обстояло дело, например, с познанием связей качественных и количественных характеристик предметов. Начиная с наивных догадок, оно со временем достигло зрелого выражения. Были разработаны специальные философские понятия (качество, количество, мера, скачок) и с их помощью сформулирован соответствующий закон.

По мере развития материальной и  духовной культуры человеческое мышление обогащается новыми категориями. Знания о категориальных отношениях, результаты осмысления действующих в мире универсальных связей вызревают, кристаллизуются, шлифуются, хранятся в языке. Языки различных народов — носители человеческой интеллектуальности. Их основу составляет категориальный «каркас» — система категорий, отражающая схему универсальных связей бытия и выступающая как своего рода «грамматика» миропонимания. Такие понятийные схемы формируются и действуют в мышлении различных эпох. Философская же мысль делает их, как уже говорилось, предметом специального внимания. Философский анализ выявляет (эксплицирует) категориальные схемы из реальных структур мышления (текстов и т.д.), осмысливает взаимосвязи категорий, дает им более четкое выражение. В результате категориальный аппарат из стихийно работающего превращается в продуманный, осознанный. Это придает диалектическому мышлению как явлению культуры огромную силу, делает возможным познание, освоение, сознательное применение диалектики при решении разнообразных теоретических и практических задач.

В категориях диалектики тесно связаны  объективное знание о соответствующей форме связи явлений (причинность, закон и другие) и форма мысли — познавательный прием, посредством которого постигается, осмысливается такая связь. И чем совершеннее понятийные средства, способы осмысления определенных связей, тем успешнее может в принципе осуществляться их реальное открытие, истолкование. Одно предполагает другое. Философы говорят в связи с этим о единстве онтологического (объективное знание бытия) и гносеологического (познавательные приемы) смысла категорий.

Среди бесконечного многообразия связей реального мира философское познание исторически выделяло различные типы всеобщих связей. «Единичное — общее», «многое — единое», «сходство — различие», «качество — количество», «простое — сложное», «часть — целое», «конечное -- бесконечное», «форма — содержание» и другие понятия о такого рода связях могут быть объединены в группу категорий, выражающих «устройство». «организованность» бытия. В истории познания прослеживается также другой категориальный ряд, выражающий универсальные связи детерминации: «явление — сущность», «причина — следствие», «случайность — необходимость», «возможность — действительность» и др. Первый подход к анализу универсальных связей можно условно назвать «горизонтальным», второй — «вертикальным». Смысловое разъяснение тех и других начнем с. представляющих их категориальных пар «единичное — общее» и «явление - сущность».

4. Диалектика и закон  отрицания отрицания.

В философии Гегеля, согласно принципу тождества бытия и мышления, ритм разрешения диалектических противоречий мысли и связанных с ними диалектических отрицаний был перенесен и на бытие. В материалистической диалектике также были предприняты попытки осмыслить диалектические «противоречия» и «отрицания» в бытийных (онтологических) понятиях.

«Отрицание» как реальный аналог логического, мысленного отрицания (антитезиса) при этом было истолковано как непременный момент, многократно повторяющийся в любом процессе, где имеет место смена фаз, периодов, этапов изменения того или иного объекта. Маркс писал: «...не может происходить развитие, не отрицающее своих прежних форм существования». В самом деле, скажем, эмбриональное формирование человеческого детеныша сменяется младенчеством, которое в свою очередь уступит место детству, оно затем будет вытеснено подростковым возрастом, перейдет в юность, позже наступит взрослое состояние, в свою очередь проходящее через ряд фаз. Орудия из железа некогда вытеснили в процессах производства каменные орудия, повсеместный ручной труд уступил место все шире применяемому труду механизированному и т.д. Каждая новая фаза «отрицает» предыдущую.

В отличие от метафизически  толкуемого «отрицания», подчеркивающего  разрыв, противоположность черт предыдущего  и последующего этапов изменения, диалектическое «отрицание» предполагает связь, переход от одного этапа к другому. Диалектическое «отрицание» включает в себя триединый процесс:

деструкции (разрушения, преодоления, изживания) прежнего, кумуляции (его частичного сохранения, преемственности, трансляции) и конструкции (формирования, созидания нового).

Первый момент — преодоление  пройденного, его «сбрасывание», изживание  — обеспечивает необходимую почву  для следующей фазы данного процесса. Но сама по себе деструкция, возобладай она, отбрасывала бы процесс вспять, разрушала бы предпосылки продвижения к последующим фазам. Нормальное продолжение процесса, его связь, единство, целостность обеспечиваются вторым моментом — сохраняемостью, преемственностью. Без этого условия процесс всякий раз возвращался бы к исходной точке, а потому в целом напоминал бы некое «топтание на месте», а то и вообще становился бы невозможным. Нарастание процесса, движение его к новым фазам требует также третьего момента — новаций (формирование качественно новых связей, функций, черт).

Например, единство трех указанных моментов предусмотрено в концепции обновления советского общества, получившей название перестройки. Замысел перестройки рассчитан на преодоление, изживание всего, что мешает нормальной жизни и успешному развитию общества. Перечень таких помех обширен. Это бесхозяйственность, неэффективные методы организации труда в городе и деревне, командно-бюрократические методы управления всеми формами жизни, приносящие большой вред обществу, чудовищные экологические нарушения и многое другое. Мы хотим, чтобы навсегда ушли в прошлое, никогда не повторились кошмары репрессий, попрания элементарных человеческих прав, достоинства личности.

Вместе с тем изобличение  преступлений, преодоление застойных, кризисных явлений в обществе должно идти рука об руку с выявлением, поддержкой, усилением всего, что есть в обществе здорового, жизнеспособного, ценного во всех областях жизни, культуры.⁵ Опыт высокого профессионализма, мастерства, хорошей работы, порядочности, честности, милосердия, любви к своему народу, уважения к другим национальностям — все это наша общественная ценность, которую важно сохранить и приумножить. Критика должна быть не слепой, задевающей и разрушающей живое, ценное, а конструктивной. Ведь и без того процессы разрушения глубинных пластов нормальной жизни народа зашли в нашем обществе слишком далеко.

5. Диалектическая постановка  проблемы свободы и необходимости.

Диалектическая постановка проблемы свободы и необходимости  в домарксистской философии была наиболее ярко выражена Спинозой и  Гегелем, а ее решение оказалось возможным лишь на основе материалистического понимания истории, которое одновременно указало на реальный, практический путь воплощения в жизнь социального идеала свободы и всестороннего развития личности.⁶

Марксистская концепция  свободы покоится на диалектическом понимании природы социального детерминизма. Она противостоит как субъективно-идеалистическим представлениям о свободе воли человека, отрицающим причинную обусловленность его поступков, так и механистическому сведению детерминизма к предопределенности, к фатализму. Все помыслы и поступки людей, разумеется, так или иначе причинно обусловлены. Но при этом нельзя не учитывать, что, во-первых, их деятельность направляется не только внешними обстоятельствами, но и внутренними побуждениями, а во-вторых, человек в состоянии мысленно реагировать на одни и те же воздействия неоднозначно. Одинаковые причины влекут за собой со стороны человека отнюдь не идентичные следствия, ибо своеобразно преломляются во внутреннем мире разных людей.⁷

В своей повседневной практической деятельности люди сталкиваются с конкретно-историческим воплощением исторической необходимости в виде реально существующих естественных условий жизни, социальных и экономических отношений, наличных материально-технических средств и т.п. Люди не вольны в выборе объективных условий своей деятельности; более того, сами эти условия во многом определяют круг их интересов, их стремления, чаяния и т.д. Однако люди, несомненно, обладают значительной свободой в определении целей своей деятельности, поскольку в каждый данный исторический момент существует не одна, но несколько вполне реальных возможностей развития. Даже тогда, когда нет разумной альтернативы, люди в состоянии отдалить наступление нежелательных для них явлений либо ускорить приближение желательных. Наконец, люди более или менее свободны в выборе средств для достижения поставленных перед собой целей. Свобода, следовательно, не абсолютна и претворяется в жизнь как осуществление возможности путем выбора определенной цели и плана действий. Она тем больше, чем лучше люди сознают свои реальные возможности, чем больше средств находится в их распоряжении для достижения поставленных целей, чем в большей мере они могут воспользоваться благоприятными для них тенденциями общественного развития и противодействовать неблагоприятным.

В реальной действительности историческая необходимость и свобода  личности взаимосвязаны, диалектически  взаимодействуют. При этом свобода  личности не только выявляет историческую необходимость, но и присутствует и  накапливается в ней в виде непрерывной цепи свободы выбора, которая осуществлялась людьми в прошлом и привела общество к его данному состоянию. Исторический детерминизм, следовательно, не отрицает свободы личности, свободы выбора в общественной деятельности людей, но предполагает ее и включает в себя как свой результат.

6. Диалектика количественных  и качественных изменений.

Качество — такая  определенность предмета (явления, процесса), которая характеризует его как  данный предмет, обладающий совокупностью  присущих ему свойств и принадлежащий к классу однотипных с ним предметов. При утрате качественной определенности предмет перестает быть самим собой, приобретает новые черты) определяющие его принадлежность уже к другому классу предметов. Например, расплавленная руда превращается в шлаки и металл; подросток, взрослеяя становится юношей, юноша — мужчиной, мужчина со временем делается стариком; поселок, разрастаясь, может стать городом и т.д.

Категория качества была впервые проанализирована Аристотелем, обосновавшим качественный подход к физическому миру. Представителей средневековой схоластики занимала проблема «скрытых качеств», ссылками на которые объяснялись различные свойства предметов, веществ (лекарство лечит, так как в нем заключена способность лечить, и т.п.). Философы-материалисты XVII—XVIII веков касались данной проблемы в связи с размышлениями о «первичных» и «вторичных» качествах. Однако на протяжении веков складывался и иной, количественный, подход к миру, при котором стиралось его качественное многообразие. Открытие количественных черт бытия имело .очень важное значение. Большое внимание этой стороне дела уделили пифагорейцы, разработавшие учение о числах как выражении сути бытия.

Количество—характеристика явлений, предметов, процессов по степени  развития или интенсивности присущих им свойств, выражаемая в величинах и числах.

Обобщая мысли пифагорейцев и других своих предшественников, Аристотель пояснял: «Количеством называется то, что делимо на составные части, каждая из которых, будет ли их две  или больше, есть по природе что-то одно и определенное нечто. Всякое количество есть множество, если оно счислимо, а величина — если измеримо» . При всей непривычности этого философского размышления (его отделяют от нас почти 2,5 тысячи лет) все же понять его суть нетрудно: к количественным причислены здесь те характеристики вещей, что доступны измерению и математическому выражению.