Контрольная работа по этике

Прежде чем переходить к следующему пункту, следует отметить, что на сегодняшний день не существует универсальной и, в то же время, достаточно простой схемы, по которой можно было бы расположить все этические концепции.

Перейдём к [метаэтическому] подходу Дж. Мура («Принципы этики»). Как пишет сам Мур, он попытался написать «Пролегомены ко всякой будущей этике, которая может претендовать на звание научной», или, другими словами, попытался отыскать фундаментальные принципы этического рассуждения. Согласно Муру, в этике, как и во всех других областях философского исследования, трудности и разногласия возникают в основном по одной, весьма простой причине, а именно: ученые пытаются ответить на вопросы, не уяснив окончательно, каковы те вопросы, которые они собираются решать. И, в частности, не разобравшись, «какова природа тех доказательств», с помощью которых можно принять или опровергнуть всякое этическое суждение. В начале своей работы Мур поясняет, что намерен использовать слово «этика» в широком смысле, а именно «для того, чтобы обозначить сферу исследования — не подберу другого слова, — сферу общего исследования проблемы, что такое добро». Ясно, что «дефиниция» добра — существенный момент для определения этики, и, более того, «ошибка в этой дефиниции влечет за собой гораздо больше ошибочных этических суждений, чем любая другая». Соответственно, пока не будет получен «ответ», «невозможно доказательство какого-либо этического суждения».

Позиция Мура: понятие  «добро» не может быть определено, это такое же «простое понятие», как понятие «желтый». Эта «простота», по сути, и заключается в неопределимости: «дефиниции … возможны только тогда, когда предмет или понятие  являются чем-то сложным». Итак, «понятие «добро» неопределимо, ибо оно — простое 
понятие, не имеющее частей и принадлежащее к тем бесчисленным объектам мышления, которые сами не поддаются дефиниции, потому что являются неразложимыми крайними терминами, ссылка на которые и лежит в основе всякой дефиниции». И «нет никакого внутреннего противоречия в утверждении, что понятие «добро» означает некоторое простое и неопределимое качество», т.к. «имеется много других качеств такого рода». По Муру, «добро» - «единственное в своем роде свойство предметов». «Каждый из нас понимает значение этого понятия, хотя, может быть, мы никогда вообще не осознаем, чем оно отличается от других понятий».

Далее Мур пишет: «Может быть, верно, что все хорошие предметы имеют одновременно и еще какое-то свойство, как верно, например, то, что все предметы желтого цвета производят определенный вид световых волн. И этика фактически стремится установить, каковы те и другие свойства, которые присущи всем хорошим предметам. Но слишком многие философы думали, что установление этих других свойств и есть в действительности определение понятия «добро»; что эти свойства в действительности были не просто чем-то «иным», а абсолютно и целиком тем же самым, что и добро». Такую точку зрения Мур называет «натуралистической ошибкой». В рамках анализа этой ошибки он описывает занятную ситуацию, заключающуюся, грубо говоря, в следующем. Представим, себе беседу А и Б. А говорит: «Добро означает X». Б: «Добро означает Y». Далее они замечают, что X и Y не одно и тоже, а значит, хотя бы один из них неправ. Проблема в том, что не понятно, кто именно. Мур по этому поводу пишет: «если, определяя понятие «добро», считать, что оно идентично чему-то еще, тогда невозможно ни доказать, что какая-либо другая дефиниция неправильна, ни даже отбросить ее».

Итак, по Муру, «натуралистическая ошибка» всегда заключается в  том, что, говоря: «Это есть добро», мы подразумеваем, что «предмет, о котором идет речь, находится в некотором определенном отношении к какой-то другой вещи». В зависимости от этой «вещи» (путем ссылки на которую определяется понятие «добро») он предлагает выделить два типа этических теорий: это либо «естественный предмет», т.е. то, о «существовании чего мы знаем из непосредственного опыта», либо «предмет, о котором мы можем судить лишь опосредованно, как о существующем в некоем сверхчувственном мире». Соответственно, это либо «натуралистические», либо «метафизические» теории. В последнем случае, по Муру, «ошибка того же самого рода». И между перечисленными двумя группами этических теорий, основанных на одной и той же ошибке, существует заметное различие: «Согласно первым, этика есть эмпирическая или позитивная наука: все ее выводы могут быть подтверждены путем эмпирического наблюдения и индукции. Но иначе обстоит дело с метафизической этикой». Среди натуралистических теорий Мур отдельно выделяет гедонизм.

2.2. Основные идеи текста Аристотеля «Никомахова этика». В чем суть этической концепции эвдемонизма?

Для обозначения совокупности добродетелей характера человека как  особой предметной области знания и для выделения самого этого знания науки Аристотель ввёл термин «этика». Отталкиваясь от слова «этос» (др. греч. ethos) Аристотель образовал прилагательное «этический» для того, чтобы обозначить особый класс человеческих качеств, названных им этическими добродетелями. Этические добродетели являются свойствами характера темперамента человека, их также называют душевными качествами. Аристотель выделяет 11 этических добродетелей: мужество, умеренность, щедрость, великолепие, великодушие, честолюбие, ровность, правдивость, любезность, дружелюбие, справедливость. Также он предлагает различать разумные и нравственные добродетели. К разумным (добродетелям ума) относятся те, которые развиваются в человеке благодаря обучению — мудрость, сообразительность, рассудительность. К нравственным (добродетелям характера) — те, которые рождаются из привычек-нравов: человек действует, приобретает опыт и на основе этого формируются черты его характера. Перейдем более подробно к работе.

«Всякое искусство и всякое учение, а равным образом поступок (praxis) и сознательный выбор, как принято считать, стремятся к определенному благу». С этого начинается аристотелевская «Никомахова этика». Эта работа включает в себя десять книг, касающихся самых различных проблем.

В первой книге Аристотель определяет область, метод и предмет  своего исследования: так как человек  по своей природе является общественным животным, ведущей дисциплиной, изучающей  его поведение, должна выступать  политика. К этой сфере Аристотель относил и мораль. Полагая, что предмет науки о морали весьма переменчив, Аристотель констатировал, что философ способен разработать правильные оценки, только отталкиваясь от моральных взглядов, господствующих в его время. Такие оценки, по мысли Аристотеля, предполагают определенный уровень образования, а главное — достаточный жизненный опыт.

Согласно Аристотелю, любое действие и предпочтение человека имеет целью некое Благо. Так  же никем не отрицается, что среди  множества благ наилучшим является то, которое делает жизнь человека удачной, успешной и счастливой. Сложность автор «Никомаховой этики» усматривает в том, что человеческое счастье определяют по-разному: как наслаждение, богатство, почет, здоровье, знание и т.д. Любое из этих определений лишь уточняет, что представляет собой счастье при разных обстоятельствах и для разных людей. Человек не может обрести высшее благо ни в удовольствии, ни в богатстве, ни в почете, поскольку счастье в этом случае будет зависеть от других, т.е. от политики. По мысли же самого Аристотеля, счастье заключается в созерцательной жизни.

Первая книга «Никомахова  этики» завершается рассмотрением  платоновской идеи Блага как общего понятия. Здесь взгляды философов  не одинаковы. Аристотель считает, что  Благо не менее многообразно, чем бытие. Оно принимает разные формы в зависимости от обстоятельств: благо по отношению ко времени — это благоприятный случай; благо по отношению к количеству — это верная мера и т.д. Благо в противоположность гипотезе Платона, согласно «Никомаховой этике», не может быть Идеей, доминирующей при анализе человеческой деятельности. Поскольку Благо многообразно и не может быть объектом научного изучения, а также поскольку всякое благо является целью, то главной желанной целью человека можно считать стремление к чему-то лучшему. Поступки и цели человека координированы и подчинены некоему «последнему благу», относительно которого существует универсальное согласие, что это и есть счастье.

Счастье, по мнению Аристотеля, может осмысливаться следующим  образом. Во-первых, если трактовать счастье лишь как непрестанную погоню за наслаждениями, то жизнь, растраченная таким образом, превращается в подобную жизни животных. Во-вторых, трактовка счастья как обретения почестей или достижения успеха также не является достаточным для его понимания: успех — это нечто внешнее, зависящее от окружения человека, от тех, кто его признает либо не признает. В-третьих, если же счастье сводится к умножению богатства, то это означает жизнь вопреки природе: богатство, по Аристотелю, только средство для чего-то иного, не имеющее смысла как самодостаточная цель. Рассмотренные три варианта оказались неудовлетворительны. Вариант Аристотеля – счастье – это энергия, движение, действие, сила осуществления, «деятельность души по осуществлению добродетели», выполняемые в жизни до конца и в согласии с разумом (Логосом). Человек обретает свое счастье в исполнении своего ремесла. Совершенство, по Аристотелю, — это практическое осуществление человеком своего предназначения в жизни, отмеряющей на его долю удачи и неудачи. Это способ самоутверждения перед лицом внешних обстоятельств.

Во второй книге «Никомаховой этики» дается определение понятия  «добродетель». Добродетель у Аристотеля — это внутреннее нравственное совершенство, вошедшее в привычку. Ее кульминация проявляется в деятельности высшей части иррациональной души, полной желаний, но сдерживаемой разумом. Это совершенство разумного желания, т.е. добродетель проявляется в нашей способности приспосабливаться к различным ситуациям: «в сфере действия и пользы нет ничего постоянного».

Добродетель есть добровольный выбор на основе правильного суждения того образа действий, который зависит  от нас, — отмечает Аристотель в  третьей книге «Никомаховой этики». А это означает, что добродетель  проистекает из практической мудрости, которую благоразумный человек делает нормой жизни. Хотя целью добродетели должно полагать, по мысли Аристотеля, достижение «золотой середины», но она и сама по себе — верх совершенства. Человек, по Аристотелю, должен стремиться всегда придерживаться «золотой середины».

В пятой книге «Никомахова этики» анализируются «частные добродетели»: щедрость, великолепие, благородство, честолюбие, мягкость, приветливость, правдивость, умеренность в играх, скромность. Здесь же анализируется  добродетель справедливости в ее различных проявлениях. Аристотель различает две формы справедливости и несправедливости: во-первых, справедливость всеобщая, или установленная законом: безусловная добродетель в наших отношениях с другими и состоящая в полном исполнении закона, если сам закон установлен правильно. Во-вторых, справедливость частная, касающаяся раздела или обмена имуществом и почестями между членами общины. Благодаря этой справедливости устраняется неравенство, возникающее при частных сделках. Справедливость по Аристотелю, в любой своей форме, как, впрочем, и остальные добродетели, является серединой, а несправедливость — излишеством или нехваткой. В строгом смысле, «справедливость может существовать лишь между теми людьми, чьи взаимоотношения регулируются законом». При этом Аристотель отвергает софистическое противопоставление «политической справедливости» и «естественной справедливости».

Шестая книга «Никомаховой этики» посвящена интеллектуальным добродетелям. Основной принцип остается все тем  же: «Следует избирать середину, избегая излишеств и недостатков. Середина соответствует правильному порядку». Сущность интеллектуальной добродетели – в правильном сочетании желания и разума, рациональной и иррациональной частей души. Интеллектуальная часть души – объект приложения истины. К интеллектуальным добродетелям Аристотель относит науку, изучение искусства, изучение благоразумия, изучение созерцательного разума, теоретическую мудрость. Наконец, Аристотель переходит к благоразумию и искусству политики. Он представляет благоразумие как интуицию, или как способность воспринимать нетрадиционные ситуации. Далее Аристотель описывает второстепенные добродетели: здравый смысл, сообразительность и рассудительность. Также Аристотель анализирует связи между мудростью теоретической и практической: «сегодня все при определении добродетели, указав на ее свойства и объекты, к которым она приложима, добавляют, что она должна соответствовать правильному порядку, а правильный порядок должен быть благоразумным».

В книге седьмой «Никомаховой этики» рассматриваются отрицательные стороны человеческого характера: порочность, жестокость, неумение владеть собой, несдержанность. Последний порок связан с забвением под влиянием страсти одной из посылок практического силлогизма: невыдержанный человек в общем-то знает, в чем состоит благо, но не пользуется этим знанием в конкретных случаях. Этим он и отличается от человека благоразумного.

В «Никомаховой этике» Аристотель различает  наслаждение и жизнь, проводимую в удовольствии. Его теория наслаждения в седьмой и десятой книгах. Аристотель не согласен с теми, кто осуждает наслаждение. Само по себе наслаждение — это ни хорошо, ни плохо. По сути дела часто это даже не состояние, а деятельность, энергия и ее цель. Приятная деятельность есть цель всякой жизни. Поэтому ничто не мешает высшему благу одновременно доставлять и наслаждение. Целостное, неделимое и законченное сразу по своем появлении, «наслаждение есть завершение действия»: оно суть осознание совершенства. Что касается божественного наслаждения, являющегося чистым действием, то оно длится вечно.

Книги восьмая и девятая  «Никомахова этики» посвящены дружбе. Эта добродетель — одно из самых  необходимых условий жизни. Никто  бы не захотел жить без друзей, даже имея все остальные блага. Дружба может быть основана на удовольствии, пользе или благе. Аристотель отмечает, что лишь в последнем случае она желанна сама по себе. Как и всякая добродетель, дружба есть устойчивое отношение, которое реализуется в совместной жизни и достигает высшего развития у друзей, обладающих одинаковыми моральными качествами. Бог, например, в этом плане слишком отличается от человека. Основа дружбы – в любви к самому себе, в высшей степени положительной форме эгоизма, состоящей в любви и развитии всего лучшего в себе. Хороший человек должен быть в глубине души эгоистом, любить прежде всего самого себя. Счастливый человек должен иметь друзей; они позволяют ему существовать, в том смысле, что через совершенные им благодеяния он самореализуется. Даже мудрецу не обойтись без единомышленников. В дружбе меж мудрецами, самом совершенном виде дружбы, каждый из них вносит свой вклад в общую радость практической жизни. Только живя с друзьями, можно глубже ощутить радости собственного бытия. Это чувство, согласно мысли Аристотеля, доступно лишь человеку и недоступно Богу.

Книга десятая «Никомахова  этики» посвящена счастью. Счастье у Аристотеля — это по преимуществу созерцание, действие «самой божественной части в нас самих». Счастье — не только абстрактное понятие: оно все же требует наличия внешних благоприятных условий, например, совместной жизни друзей. На более низкой, чем созерцание, ступени счастье может состоять также в общении с себе подобными. Для того чтобы хорошо жить в обществе, следует воспитать в своем характере любовь к прекрасному, развить привычку и желание действовать добродетельно. Человек должен «стремиться обессмертить себя в максимально возможной степени». Таким образом, Аристотелем постулируется стремление к идеалу: он предполагает, что человек по природе своей не бессмертен, и бессмертие для него — не что иное, как идеал, постепенное и целенаправленное уподобление божественному образу, остающемуся недосягаемым.