Социальная политика в современной рыночной экономике

    Независимо  от того, относится ли семья к  бедным и состоит ли на учете в  «социаламте», на каждого ребенка  в возрасте до двух лет (в некоторых  землях до трех лет) мать получает по 300 евро в месяц. Плюс так называемые «детские деньги» - еще по 154 евро на каждого из первых трех детей и по 179 евро на четвертого и последующего. Эти деньги платят до 27 лет, если «ребенок» живет с родителями и не работает (имеется в виду, что он получает сначала среднее, а затем и высшее образование).

    Кроме ежемесячного пособия, каждому клиенту  «социаламта» дважды в год выдают деньги на покупку одежды, зимней и  летней, - от 340 до 420 евро в зависимости от пола и возраста. При первом вселении в квартиру предоставляется помощь на приобретение мебели, электроприборов, постельного белья, занавесей и т.д. Понятно, имеется в виду мебель и электроприборы (плита, холодильник, стиральная машина, пылесос, телевизор) подержанные, которые можно приобрести в магазинах «сэконд хенд» благотворительных организаций. Предусмотрена законом и помощь в тяжких жизненных ситуациях – при сопровождении больных, похоронах и пр.

    Важнейшей чертой системы медицинского страхования  Германии, которая является одной из лучших в мире, является принцип солидарности, заключающийся в том, что величина страховых взносов соответствует уровню доходов застрахованных. При этом медицинское обслуживание, стоимость которого может значительно варьировать, не зависит от объёма взносов каждого человека, что позволяет производить солидарное выравнивание. Обеспеченные несут расходы за малоимущих и здоровые за больных, и это даёт возможность обеспечивать социальную защищённость, с одной стороны, не перекладывая ответственность на плечи государства, а с другой не вверяя заботу о собственном здоровье самим больным, заставляя их самих нести всё бремя расходов.

    Наибольший  удельный вес в структуре социального  бюджета занимают расходы на пенсионное страхование. Пенсионное страхование в Германии включает в себя три самостоятельно действующие системы: обязательное пенсионное страхование, пенсионное страхование от предприятий и частное пенсионное страхование. Наиболее крупной частью системы пенсионного обеспечения Германии, охватывающей широкий круг застрахованных лиц, является обязательное пенсионное страхование, действующее по принципу солидарного перераспределения. Финансирование обязательного пенсионного страхования рабочих и служащих производится за счёт взносов, поровну уплачиваемых работодателями и застрахованными; за счёт государственных дотаций, а также из средств Федерального ведомства по труду в виде выплаты пенсионных взносов за безработных.

    Таким образом, базовый принцип, лежащий  в основе определения пенсий, схож с основным подходом к формированию социальной политики страны в целом. Он не только позволяет поддерживать средний уровень, достигнутый работником в течение его трудовой деятельности, но и стимулирует работника к повышению производительности труда и увеличению собственных доходов.

    Система социальных гарантий в Германии при  всех ее достоинствах имеет существенный недостаток — она слишком дорога, и ее финансирование создает большие трудности даже для одной из сильнейших экономик мира. Кроме того, она воздействует на рост безработицы двояким образом: во-первых, крайне удорожает труд из-за необходимости платежей в социальные фонды, во-вторых, способствует тому, что незанятость становится для многих людей более привлекательной, чем работа. Пример Германии свидетельствует, что социальная помощь повышает долговременную безработицу - из 2,7 млн. человек, получающих ее сегодня, по меньшей мере 1 млн. в состоянии выйти на рынок труда. Защита от необоснованного увольнения, казалось бы, является абсолютно необходимым правом работника, которое должно быть гарантировано государством. Однако при высокой и устойчивой безработице «барьеры выхода», выгодные для имеющих работу, превращаются в «барьеры входа» для не имеющих ее. Предпринимателям легче ограничить прием работников во время благоприятной конъюнктуры, чем доказывать обоснованность увольнений при ухудшении положения их фирм.

    Однако  в настоящее время экономика  растет всего на 1,5-2,5% в год, а то и вовсе топчется на месте. Безработица  упорно держится на уровне 9-10% рабочей  силы. Между тем более 3% населения продолжают получать ежемесячное пособие «на обеспечение жизни» и прочие социальные выплаты. Годовой прирост «социальщиков» - около 7%. Расходы на социальные пособия растут. И чтобы покрывать гигантские платы, приходится постоянно увеличивать налоги, взимаемые с работающих, - они поглощают уже до 40% заработка и более. Высокие же налоги подрывают стимулы к труду – после всех положенных вычетов рядовой рабочий или служащий получает в месяц почти столько же, сколько неработающий «социальщик». Кроме того, получатели социальной помощи нередко подрабатывают, но нелегально. Особенно часто – женщины, которые заняты в каком-либо частном домашнем хозяйстве или в сфере услуг. Если нелегалов удается выявить, их штрафуют и на время лишают социальной помощи. Но происходит такое нечасто. Для нанимателей нелегальные работники выгоднее – им платят меньше, чем оформленным, и не вносят за них налоги, страховку. Но и «социальщику» выгоднее работать нелегально – он сохраняет при этом пособие, а в итоге повышает свой жизненный уровень. Проигрывает государство, которое теряет от такой практики более 100 млрд.евро в год. А значит, скудеет и источник выплат.

    Резюмируя сказанное выше, можно отметить, что германская модель социально- экономического развития, считаясь одной из лучших политик XX в., если говорить о феномене «экономического чуда», продолжает вызывать живой интерес и сегодня остаётся в центре внимания многих исследователей, как в нашей стране, так и за рубежом.

    Однако  современное состояние экономики  Германии показывает, что на практике произошёл значительный перегиб в сторону опекунского отношения государства к населению, в связи с чем сутью современных реформ должно стать стремление правительства Германии к снижению уровня государственного финансирования экономики и пересмотр структуры расходов и налогов.  

    2.2 Социальная политика  Швеции 

    Швеция, избравшая принцип всеобщего  благосостояния, расширила государственный сектор экономики до такого размера, что делает страну уникальной и в этой области: 1/3 самодеятельного населения занята в государственном секторе, что находит свое отражение в исключительно высоких ставках налогообложения. Суммарные государственные расходы, включающие как издержки на государственный сектор, так и трансфертные платежи, составляют свыше 60% ВВП Швеции, что ставит ее на первое место в мире. Можно охарактеризовать эту часть шведской модели как социализацию основных потребностей, таких, как образование и здравоохранение. Таким образом, достаточность средств в государственном бюджете дает возможность направлять колоссальные суммы на поддержку населения: на пособия по безработице, пособия для детей (в Швеции они считаются одними из самых высоких на территории Европы), на здравоохранение и образование (поскольку несложная медицинская помощь, дошкольное образование и обучение в средней школе являются бесплатными).

    Поскольку одним из основных принципов социальной политики Швеции является снижение безработицы и содействие занятости, правительство поддерживает частный бизнес, который создает дополнительные рабочие места. В этом случае предусматриваются определенные денежные субсидии для предпринимателей, а также льготы по налогообложению.

    В соответствии с программой дополнительных служебных пенсий, введенной еще в 1960 году, был создан Всеобщий пенсионный фонд, целью которого было возмещение ожидавшегося сокращения частных сбережений. Предприниматели должны делать взносы в этот фонд за своих работников. Эти взносы в 1960 году составляли 3% заработной платы и к 1981 году выросли до 12,25%.  К 2010 году эта доля снизилась до 9,7%.

    Поскольку взносы и доходы по процентам превышали  выплаты средств из фонда, были аккумулированы огромные резервы. Поэтому всеобщий пенсионный фонд оказывает решающее воздействие на рынок капиталов и держит около 1/3 общей суммы шведских облигаций. 52% средств фонда размещено в жилищное строительство, 29% - в ценные бумаги центрального правительства и 15% в частные облигации.

    Однако  с 1981 года после продолжительного роста  чистых доходов (после вычета налогов) реальные чистые доходы домашних хозяйств начали постепенно сокращаться. Реальные доходы трудящихся начали отставать по темпам роста от доходов других слоев населения (например, пенсионеров). Если в 1950 г. на чистые доходы домашних хозяйств приходилось 70% ВВП, то к 1989 г. эта доля упала примерно до 50%, к 2011 году упала еще примерно на 11% . Прямые налоги и взносы на социальное страхование с населения росли заметно быстрее обратного потока переводов из государственного сектора домашним хозяйствам.

    Наиболее  слабым местом модели оказалась сложность сочетания полной занятости и стабильности цен. Но до 80-х годов эти трудности не проявлялись в виде серьезной угрозы модели в целом. Причины лежат в области политики. Социал-демократы имели правительство, опирающееся на меньшинство в риксдаге, и позиции партии постепенно ослабевали. Правительство понимало необходимость более сильной налоговой политики, но не нашло поддержки этому в риксдаге.

    Таким образом, уже к 2000 году шведская модель оказалась под угрозой. Сейчас шведское правительство заинтересовано оставить специфические черты шведской модели, но используемые методы повышения налогового бремени для трудящихся создают огромные трудности, поскольку поддержка социальных расходов на достаточно высоком уровне требует дополнительных доходов бюджета, а это вызывает недовольство у рабочего населения. Сохранение в будущем двух основных целей шведской модели - полной занятости и равенства, видимо, потребует новых методов, которые в настоящее время должны соответствовать изменившимся условиям рынка. Лишь время покажет, сохранятся ли специфические черты шведской модели - низкая безработица, политика солидарности в области зарплаты, централизованные переговоры по зарплате, исключительно большой государственный сектор и соответственно тяжелое налоговое бремя, или же модель придется изменить по принципу других развивающихся стран, а именно ввести оплату за базовое обучение, за медицинскую помощь всех видов, снизить всеразличные пособия, и отпустить экономику (а значит и социальную политику) по принципу прочих развитых стран мира. 

    ГЛАВА 3. Особенности социальной политики России, цели социально-экономического развития, и его условия.

    3.1. Рынок труда. Анализ  ситуации.

    Макроэкономические  показатели говорят о вполне удовлетворительном состоянии рынка. Уровень занятости остается достаточно высоким (более 65%), а уровень безработицы – весьма низким (менее 7%). Серьезной проблемой безработица является в основном в моногородах и на Северном Кавказе (где она измеряется двузначными цифрами). В крупных городах безработица остается низкой. Уровень долгосрочной безработицы в целом по стране – стабильный. Стабилизация занятости во многом объясняется крайне гибкой заработной платой, которая позволяет сдерживать трудовые издержки предприятий и избегать массового высвобождения работников.

    Вместе  с тем структура занятости остается крайне неудовлетворительной. Во время экономического роста 2000-х гг. общая численность занятых в экономике росла, но занятость в корпоративном секторе (в организациях со статусом юридического лица) сокращалась. При этом росла численность занятых в некорпоративном, в неформальном секторе экономики. Российская экономика не реагировала на экономический рост созданием новых рабочих мест, а продолжала и продолжает уходить в тень. К 2011 году в неформальном секторе работало примерно от 20 до 30% всех занятых, что значительно больше, чем в развитых странах, хотя и меньше, чем в странах Латинской Америки.

    Итак, структура занятости смещается не в направлении диверсифицированной, высокопроизводительной, высокотехнологичной и инновационной экономики, а в противоположном направлении. Большая и растущая доля неформального сектора сигнализирует о неблагоприятной институциональной среде для создания новых и расширения действующих предприятий.

    Это не единственное структурное искажение  на рынке труда:

• низкий темп создания новых рабочих мест ведет к консервации массивного сегмента рабочих мест с низкой производительностью труда;
• бюджетники постепенно вытесняют занятых в коммерческом секторе: доля бюджетного сектора среди всех занятых в корпоративном секторе превысила 30% (а в секторе крупных и средних предприятий и организаций превышает 40%);
• человеческий капитал используется недостаточно эффективно, нарушена координация между рынками труда и образования (примерно каждый третий занятый не использует имеющиеся у него знания и профессиональные навыки);
• чрезмерный оборот рабочей силы (высокие показатели наймов и увольнений) дестимулирует инвестиции предприятий в профессиональное обучение сотрудников;
• реальный уровень социальной защиты работников занижен, а формальный – завышен.

    В целом динамика структуры занятости  отражает неблагоприятные тенденции  в российской экономике: отсутствие движения в направлении модернизации и недостаточный рост эффективности производства. Модернизирующаяся и реструктуризирующаяся экономика должна генерировать новые рабочие места более высокого качества, чем имеющиеся (более технологически продвинутые, высокопроизводительные, требующие высокого уровня образования и квалификации).

    Интенсификация  создания новых рабочих мест –  ключ к решению многих проблем  рынка труда, профессионального  образования и социальной политики в целом. Именно создание рабочих  мест определяет структурный «заказ»  на специалистов и квалифицированных работников в системе профобразования и задает границы спроса со стороны рынка труда на работников-мигрантов. Спрос на труд производен относительно спроса на товары и услуги. И если спрос в экономике слаб, рынок труда сам по себе не может это исправить. Исправление указанных структурных недостатков занятости зависит не столько от настройки институтов рынка труда, сколько от функционирования рынков товаров и капитала, общей институциональной среды, качества инвестиционного климата. Прямое государственное финансирование создания рабочих мест способно не исправить, но скорее усугубить ситуацию, искажая реальную картину рыночного спроса и цены труда.