Проектирование машиностроительного предприятия

И это не случайно.

Не видя здесь обнадеживающей реанимации, российские лесозаготовители все чаще покупают  лесозаготовительную технику за рубежом, либо новую, либо бывшую в употреблении.

А это вынуждает переходить на сортиментную технологию, которая, как считают некоторые специалисты, не всегда экономически оправдана.

Так, в 2011 году за рубежом  было приобретено 776 лесозаготовительных машин, в 2012 году – еще 567. Сегодня российским машиностроительным предприятиям этого сегмента тяжело составить достойную конкуренцию западным производителям, которые многие десятилетия постоянно вкладывают значительные средства в научные исследования и обладают квалифицированными специалистами, в том числе, конструкторами. В России же за последние 20 лет количество отраслевых научных и проектных организаций сократилось в 10 раз, осталось очень мало опытных специалистов. Поэтому у нас складывается практика видоизменять технику, сконструированную еще 30-40 лет назад.

Луч надежды на возрождение  отечественного лесного машиностроения появился, когда эта проблема  была озвучена 11 апреля 2013 года на заседании «лесного» Госсовета, по итогам которого Правительству РФ дано поручение разработать механизмы стимулирования его развития.

Среди оптимистичных направлений  – внедрение в отрасль лизинга, при чем по тщательно отработанному перечню техники, согласованному с производителями.

Безусловно, чтобы внедрить систему обновления материально-технической  базы лесозаготовительных предприятий  через систему лизинговых взаимоотношений, нужно упростить процедуру оформления документов и приблизиться к потребителям, открыв свои представительства в лесных регионах страны. Развитие этой формы работы можно подкрепить рядом преференций для покупателей отечественных машин, которые к тому же реализуют приоритетные инвестиционные проекты.[16]

Как уже говорилось выше, фактический повсеместный переход  на импортную технику привел к постепенному вытеснению хлыстовой технологии заготовки древесины сортиментной, которая не требует нижнего склада и считается более экономичной.

Однако, как отмечают специалисты, например, леса в Швеции и в Финляндии отличаются тем, что большинство из них было своевременно пройдено рубками ухода.

Поэтому в этих странах  идет практически полное освоение расчетной  лесосеки. У них отсутствуют перестойные леса – и здесь эффект сортиментной заготовки древесины очевиден. В России же приходится как раз в большом объеме осваивать перестойные леса, из которых только 40%  подходит под технологии сортиментной заготовки.

Поэтому, полагают некоторые  специалисты, форвардеры у нас не будут работать столь же эффективно, как в Швеции и в Финляндии.

Тем не менее, необходимо предпринять  комплекс мер по возрождению лесного  машиностроения России: это и поддержка  предприятий, и стимулирование покупателей, воссоздание научно-исследовательских организаций и конструкторских бюро, подготовка кадров, внедрение новинок в производство. Сегодня настал момент, когда отечественные производители должны предложить лесной отрасли что-то прорывное новое, что позволит лесозаготовителям России составить достойную конкуренцию мировым поставщикам древесины.

1.2. Особенности  и перспективы развития лесопромышленного машиностроения в РФ

Машиностроению  нужны НИОКР

С эксплуатацией импортной  техники в российских лесах не всё гладко. В Иркутской области  столкнулись с неожиданной проблемой  − приобретённые суперсовременные лесозаготовительные комплексы  отказывались работать в условиях 40-50-градусных  морозов. Поэтому финско-шведские лесные машины простаивали, зато наша «допотопная» техника показала себя просто замечательно − подогрел двигатель перед пуском и завёл без особых проблем. Вот бы нашей технике зарубежный комфорт и производительность! Но это, скорее, пока из области фантастики. [17]

Дело в том, что научно-исследовательские, опытно-конструкторские работы (НИОКР) на российской лесной технике не ведутся уже более 15 лет. Государство самоустранилось от помощи машиностроителям, считая, что акционерные общества должны самостоятельно заботиться о своём будущем. Последний небольшой «финансовый просвет» для НИОКР в России был ещё во время руководства страной Борисом Ельциным. В середине 90-х выделялись деньги на конструкторскую работу. Да и то очень скудные.

Впрочем, представители лесного машиностроения неоднократно поднимали вопрос финансирования НИОКР лесопромышленными холдингами: «Вот вы оперируете большими деньгами, дайте и на науку». Однако лесопромышленники не торопились расставаться со своими деньгами и не стремились вкладывать их в разработку новой современной техники, предпочитая закупать лесные машины за рубежом. А ведь для дальнейшей жизни российского машиностроения вкладывать средства в проведения НИОКР просто необходимо. Где найти средства? Можно идти двумя путями.

Путь первый. Повышать цены на продаваемые сегодня тракторы, а дополнительную прибыль направлять на НИОКР. Однако в российских условиях повышение цен приведёт к снижению спроса. Сегодня заводы работают на грани рентабельности. Например, рентабельность Челябинского тракторного завода по производству тракторов составляет всего 1%. И на заводе такую политику считают оправданной: нельзя останавливать предприятие, нужно продавать тракторы, а повышение отпускных цен приведёт к снижению объёмов продаж и даже существующая рентабельность сойдёт на нет.

Путь второй. НИОКР финансируется  государством. Этот путь в сегодняшней ситуации является более разумным, поскольку сегодня только у государства есть средства для масштабного финансирования научно-исследовательских работ. Причём поддержка НИОКР в будущем даст положительные результаты − заработают машиностроительные заводы, вырастут и налоговые поступления в бюджет. То есть деньги вернутся государству.

Машиностроению  нужны кадры

Сегодня на заводах лесного  машиностроения складывается угрожающая ситуация − в конструкторских  бюро работает очень много пенсионеров. На Онежском тракторном заводе на 1 января 2012 года из 1740 работающих около 600 − пенсионного возраста. Молодёжь же не стремится на такие предприятия − кто хочет вкалывать по 8 часов в день за 7 тысячи рублей в месяц?! Молодому специалисту выгоднее работать менеджером или продавцом. И если ситуацию с оплатой труда переломить не удастся, то машиностроительные заводы попросту вымрут − некому будет работать.[3]

На фоне других проблем, стоящих  перед лесным машиностроением, кадровому голоду пока уделяется крайне мало внимания. Но рано или поздно этот вопрос придётся решать, поскольку система профессиональных технических училищ по сути уничтожена. ПТУ, готовившие рабочих для машиностроительных заводов, закрываются.

Кроме того, планируемый  в правительстве перевод вузов  на полностью платное обучение тоже сыграет злую шутку с машиностроением: перед поступлением в вуз абитуриент очень хорошо подумает, куда поступать. В технический вуз, по окончанию которого ты будешь работать на заводе за 10 тысячи рублей в месяц, или в юридический, после которого зарплата будет 25 тысяч рублей?

В дореформенные годы практически  при каждом машиностроительном заводе создавались свои ПТУ, которые финансировались  за счёт прибыли предприятия и  готовили специалистов, которые по окончанию учебного заведения приходили в цеха завода. Сейчас же прибыли у заводов нет, нет и ПТУ − они были переданы местным властям. И эти ПТУ стали готовить теперь более востребованных специалистов − парикмахеров, поваров, но только не машиностроителей. Те ПТУ, которые было невозможно перепрофилировать, попросту закрыли. И откуда теперь появиться молодым станочникам, токарям, фрезеровщикам, инструментальщикам?

Так что, пытаясь решить проблему возрождения лесного машиностроения, государство в обязательном порядке должно помнить и о возрождении отраслевого образования.

Машиностроению  нужны станки

Сегодня станочный парк заводов  лесного машиностроения изношен  на 80−85%. На большинстве заводов  последнее оборудование приобреталось  более 15 лет назад. Таким образом, сегодня остро стоит вопрос не обновления, а, по сути, замены станочного парка, поскольку на морально и физически устаревшем оборудовании нельзя производить современные машины.

Здесь также остро встаёт вопрос − где взять необходимые  станки? Увы, но сегодня наши станкостроительные заводы тоже пребывают в далеко не лучшем состоянии. Прежде всего, в финансовом и техническом. Например, когда на Алтайском моторном заводе (Барнаул) планировали запуск линии для обработки индивидуальной головки на цилиндры двигателей, то по всей стране не нашлось завода, который смог бы произвести необходимые металлорежущие станки. Пришлось искать за рубежом. Нашли в Белоруссии! Как получилось, что у наших соседей, пребывающих просто в удручающем экономическом положении, есть мощности для выпуска современных станков?

В Белоруссии машиностроителей поддерживает государство. Для иллюстрации обоснованности такого подхода к машиностроению приведу цифры. В советское время в СССР выпускалось 511 тыс. тракторов − промышленных и сельскохозяйственных, львиная доля − в России. В 2011 году семь российских машиностроительных заводов выпустили около 8650 тракторов, а один только Минский тракторный завод − 34 тысячи!

Российские машиностроители признают, что их техника во многом не удовлетворяет лесопромышленников − она не надёжна, не комфортна и уступает зарубежным аналогам по другим критериям. И именно поэтому лесопромышленные предприятия всё чаще обращают свой взор на импортную технику.

Российские предприятия  лесного машиностроения, осознавая, что на данном этапе развития им не удастся разработать и освоить  производство техники мирового уровня, начинают покупать лицензии на «отвёрточную сборку» лесных машин из импортных комплектующих. Такие машины полностью соответствуют зарубежным, но их цена на 20- 30% ниже, чем у машин, собранных за границей.

Самое громкое заявление  на эту тему сделал в 2003 году Онежский тракторный завод (тогда контрольный пакет акций предприятия приобрела группа «Инавтомаркет»), сообщивший во все услышанье, что им приобретена лицензия на «отвёрточную» сборку немецких харвестеров и форвардеров HSM. Были выпущены опытные образцы, один из которых для испытаний взяла корпорация «Илим Палп», показав тем самым свою заинтересованность в современной отечественной технике. Однако дальше первых образцов дело не пошло, и сегодня уже не слышно о сборке форвардеров и харвестеров на старейшем предприятии лесного машиностроения. Да и корпорация «Илим Палп» сделала ставку в обновлении парка на финско-шведские «Тимберджеки».

Также по такой схеме пытался  работать и экскаваторный завод  «Ковровец», планировавший в прошлом году собрать 20 первых «финских» лесных машин Logman. Год назад генеральный директор завода на встрече лесопромышленников и машиностроителей такой шаг называл вынужденной мерой, поскольку серийный выпуск своих лесных машин возможно начать лет через 5 - 10, а за это время завод может потерять рынок. И чтобы удержать его и применялась «отвёрточная» технология сборки. Но и о собранных на «Ковровце» «логманах» не слышно.

На фоне продолжающихся споров о пользе или вреде такой «отвёрточной» технологии хорошим доказательством её пользы может служить ситуация на рынке гидроманипуляторов. В 1980-х годах львиную долю рынка гидроманипуляторов занимали импортные системы, и когда в России начинали сборку манипуляторов, мало кто предполагал, что к началу 2000-х годов с отечественного рынка будут вытеснены практически все зарубежные производители. Сегодня импортные гидроманипуляторы не востребованы в России, поскольку внутри страны выпускается техника (в первую очередь, Соломбальским машзаводом и «Велмашем») мирового уровня. При этом цена отечественных манипуляторов в несколько раз ниже.[18]

Сегодня во многом востребованность импортных лесных машин обусловлена выгодными условиями их поставки. Российские тракторные заводы не имеют возможности поставлять технику в кредит. Зарубежные − да. Таким образом они завоёвывают наш рынок, переделывая его под себя. Таким образом, наш лес постепенно становится заложником наших конкурентов на лесном рынке − финнов, шведов и, в меньшей степени, американцев. Однако так ли уж необходима эта современная техника в российском лесу?

Безусловно, трудоёмкость на этой технике гораздо ниже. Там, где  на финской машине работает один человек, у нас − бригада из пяти. Однако и цена импортных машин в несколько раз выше. И за те же деньги можно приобрести 4 комплекта отечественных машин, обеспечив тем самым работой несколько десятков человек. То есть помимо производственных решаются и социальные задачи − в частности, занятости в лесных посёлках.

Вообще, в советское время  и у нас в стране предпринимались  попытки создать комплексы машин, аналогичные тем, что сейчас выпускают  наши соседи. Тогда российская техническая мысль и уровень оснащённости производства были не намного ниже, чем на западе. Однако первые попытки разработать такие комплексы были «не очень здорово» восприняты лесниками. Такая ситуация была и с ленточным лесопилением, которое в начале 80-х годов разрабатывалось в нескольких отраслевых НИИ. Тогда не поддержали, а сейчас закупаем станки за рубежом.

Дилеры бьют тревогу

Объём продаж отечественных  лесных машин стремительно сокращается, соответственно, сокращается и оборот компаний, их прибыль. И чтобы хоть как-то удержаться на плаву они вынуждены  торговать лесом. Сегодня многие фирмы (в том числе и крупные) две трети оборота имеют не от продажи техники, а за счёт сделок с лесоматериалами.

Впрочем, такое «облесивание» дилеров кому-то выгодно. В первую очередь, лесозаготовителям. Они получают возможность не тратить на приобретение техники «живые» деньги, а имеют возможность получать технику по бартеру. Также дилеры, заинтересованные в увеличении объёмов продажи техники, идут на издержки, ищут варианты, чтобы продавать лесные машины в кредит, лизинг. Что также выгодно лесозаготовителям, хотя ставки по кредитам пока довольно высоки. Цель таких действий − не уйти с рынка, не потерять свою нишу.