Бытовая коммуникация в литературной практике XX века на примере рассказов Шукшина

Третьим и, пожалуй, главным персонажем после Андрея Ерина является его маленький сын. Автор вводит в пространство рассказа ребенка, стремясь показать черты детскости, « чудинки» в главном герое Андрее, посредством сходства с реальным ребенком.  Появляется персонаж, который в силах понять «чудика» Ерина и принять его взгляд на мир, так как обладает сходным.  Даже само то, что они думают одинаково воплощено уже в фразе : « Отец и сын не могли удержаться от смеха», т.е. происходит как бы слияние двух сознаний в одно, действующее как единое.

«С каким-то  жутким

восторгом прошептал:

-- Разгуливают.

     -- Ну пап!

   Отец дрыгнул ногой». Поведение довольно типичное для сына Андрея, утверждает Белая, переносится на него самого, показывая тем самым, что он похож на ребенка, на своего сына [Белая,1973: 45]. Лишь жена не принимает и не понимает его увлеченности, не видит микробов, не понимает никого из них : « Мать долго смотрела. Одним глазом, другим… Да никого я здесь не вижу.», потому что, как нам показывает автор, не вхожа  в пространство детства, автор намеренно исключает ее из него  этой фразой.

Сходство двух героев, отца и сына передается и впоследствии репликами вроде « вдвоем с сыном часами сидели они у микроскопа». Именно предметом, которые объединяет их отделяет от других людей, по сути является «новая игрушка» - сам микроскоп.

Андрей Ерин принимает меры по уничтожению микробов, рассуждая с гротеской абсурдностью об этом, жажда экспериментов сближает его с сыном еще больше, уже не важен даже результат, главное сам процесс, хотя стремление спасти весь мир по-прежнему присутствует [Т.3: 72]. Сын понимает отца как никто другой, именно поэтому обо всех своих открытиях Андрей рассказывает своему ребенку. Андрей будто находится в игре, он играет в ученого, сам не осознавая этого, наивно верит в спасение мира и готов даже помочь его спасти безвозмездно. Но его как и всех героев с «чудинкой» настигает разочарование, которое он выражает протестом против омертвелости мира, того, что его никто не понимает «Андрей  с досадой ударил себя кулаком  по колену». Таким образом, он выражает свою безысходность против этого мира, неоценённое стремление изменить мир, помочь людям. Он понимает, что все ученые знают про микробов, но не говорят ничего, представляет себя борцом со злом, этаким суперменом. Андрей не хочет быть таким же, как сосед Сергей, пьющим, для него отвратительно быть таким человеком « обнаружил, что брезгует пьяными» и здесь дело даже не в  том, что алкоголь не является для Ерина серьезным условием жизни, скорее он сталкивается с взрослым адекватным человеком с материалистическими взглядами на мир и понимает, что ему комфортно в своем мире, своей среде с элементами «чудинки» и что он не желает становится, таким же каким стал Сергей.

Однако и здесь его ждет разочарование. Автор вырывает героя из игры, когда жена забирает микроскоп, тем самым ставя точку в учености Андрея:

- Где она?- спросил сынишку.

- В город поехала…  в эту как ее…комиссионку.

Андрей сел к столу, склонился на руки, долго сидел так. Андрей посидел еще, покивал грустно головой…И пошел в горницу спать». Рушиться весь выдуманный мир персонажа, все его надежды и мечты, заканчивается игра и снова Андрей Ерин один на один с суровым миром, который его не понимает и не принимает.  Последние действия героя можно принять как знак согласия, он принял то, что является таким, не похожим на других.

1.5.3. «Миль пардон, мадам»

Рассказ написан в 1967 году для цикла «Непутевые люди» и впервые опубликован в журнале « Новый мир».

Чудачество Броньки Пупкова – в его непонятной для односельчан наклонности ко лжи, он сочинил необыкновенную историю покушения на Гитлера, что вызывает оскорбительные насмешки окружающих.

« Вымышленная история для Броньки – это попытка преодолеть комплекс неполноценности» [Т.3.:173].

Само имя героя Бронька, а не Бронислав настраивает на чудаческий, смешной лад. Так могут звать ребенка, но никак не взрослого мужчину, однако повествователь настаивает именно  на этой разновидности имени, ни разу не называя его полным именем.

Бронька  - охотник, он любит рассказывать всякие истории приезжим людям, которые оказываются всегда лживыми, однако нельзя сказать, что это именно ложь в обычном ее принятом значении, скорее воображение. Бронька Пупков наделен способностью мечтать, « выходить за пределы привычной реальности».  Каждый такой день, когда можно будет погрузится в собственный мир, где все по – другому, он ждал очень сильно « Этого дня он тоже ждал с великим нетерпением, изо всех сил крепился... И когда он наступал, желанный, с утра сладко ныло под сердцем, и Бронька торжественно молчал».

Мотив сердца неразрывно связан с душой, не случайно повествователь акцентирует внимание на том, что у Броньки «сладко ныло под сердцем», тем самым автор стремится показать «момент наивысшего напряжения, когда герой испытывает самые сильные чувства» [Т.3.:173], показывает, что сердце и душа сплетены в представлении о возможности переселения душ. С этого момента Броньки нет в этом мире, он в другом – своем, том, где он убивает Наполеона. Постоянные фразы вроде « Бронька не слышал вопроса, курил, смотрел на огонь» или «Говорил негромко, еще некоторое время смотрел на огонь, потом поднимал глаза»  свидетельствуют о том, что герой находится где-то далеко, за пределами обыденной реальности. « Не случайно начинающийся полет фантазии героя ассоциируется с сильнейшим опьянением ( « Точно стакан чистейшего спирта пошел гулять в крови»). По сути, алкоголь – это катализатор, определенного рода  для глубокого погружения в собственное воображение «Бронька подставлял свой алюминиевый стаканчик под бутылку. -- Прошу плеснуть. -- Выпивал. -- Было, дорогие товарищи, было. Кха!» или «- Прошу плеснуть. -- Бронька опять подставлял стаканчик. Он выглядел совершенно трезвым». Разочарование настигает Броньку, когда он понимает, что надо возвращаться в реальность, где ждет его «злая жена» с вечными придирками и оскорблениями. Здесь уже нецензурная лексика несет свою непосредственную функцию -  оскорбить, унизить собеседника: « Чего как пес побитый плетешься? Опять». Еще древние язычники соединяли мат с образом пса. В самом полном смысле слова, мат – это песий лай, практически первое слово бранного происхождения [Китаев-Смык,2007: 121], поэтому реакция героя, последовавшая за этим довольно предсказуема: «  Говорит негромко, с силой:

-Миль пардон, мадам…Счас ведь врежу!». Здесь видно, что герой разозлился на оскорбления до такой степени, что готов  применить силу, напасть, но это скорее защита, чем реальное проявление агрессии с его стороны. Защитная реакция  заключается в том, чтобы ответить агрессией на агрессию, так способны реагировать на внешние раздражители обычно дети, либо люди подсознательно склонные к агрессии, об этом говорит Мишель Борба в своей статье «Психологические аспекты понимания детей: от дошкольников до подростков» [Обухова,1995: 23-34]. Повествователь сам говорит о том, что Бронька переживал, страдал, злился и пил, будто хотел вернуться в то состояние, которое было на охоте, спрятаться в своем воображении « пил…чтобы «взяло», но ничего не помогало, все оставалось по-прежнему.

1.5.4. «Сапожки»

Рассказ написан в 1970 году, затрагивает тему зависимости от общественного мнения и отстаивание права на «чудинку». Структура рассказа усложнена, она  включает в себя часто используемую внутреннюю, несобственно-прямую речь, значимо и слово повествователя. Здесь опять же показан герой, попадающий в омертвевшее пространство города.

Сергея Духанина город не понимает, как и всякого «чудика», об этом может свидетельствовать и диалог героя с продавщицей в магазине, где он решил купить сапожки жене. С самого начала коммуникация с продавщицей распадается, она не понимает Сергея: « Сергей долго любовался на сапожки, потом пощелкал ногтем по стеклу прилавка и спросил весело:

     - Это сколько же такие пипеточки  стоят?

- Какие пипеточки? - не поняла продавщица». Контраст между продавщицей и Сергеем выразителен, если работница магазина описывается такими словосочетаниями как «продавщица швырнула ему один  
сапожок», «продавщица молча, зло посмотрела на него», «в глазах  
ее действительно стояла белая ненависть», то Сергей Духанин в противоположность ей всегда радостен и открыт, тем самым автор показывает, что герой готов к коммуникации, даже жаждет ее [Т.3: 150].Слово « пипеточки»  в целом понятное для персонажа и непонятное для продавщицы, именно тот камень преткновения, который разрушает всю коммуникацию, разделяет невидимой линией героя и продавщицу. В дальнейшем, кажется, что диалог налажен и состоится, но это только на первый взгляд, женщина по-прежнему не понимает Сергея, считает себя лучше его

        «-Чего?

- Сапожки.

- Чего их смотреть? Какой  размер нужен?». Неудивительно, что реакцией героя на такие слова является злость, как бы перенося его в пространство города, сравнивая с такими же людьми, как работница магазина, не случайно после проявления этой эмоции продавщица становится более сдержанной, будто теперь у них есть нечто общее. Однако вскоре становится понятно, что это была лишь мимолетная реакция на ее действия, когда герой снова начинает улыбаться и веселиться, приглашая ее к коммуникации, сам призыв состоит во фразе «Сергей улыбнулся прямо в глаза ей», но женщина оттолкнула призыв, используя свое прежнее поведение.

Приезд на базу знаменует детское  поведение героя, ему хотелось показать сапожки всем, здесь его можно сравнить с героем рассказа «Микроскоп», Сергей желал похвастаться своей покупкой, рассказать о ней всем : «Сергею охота было показать сапожки. Он достал их, стал разглядывать». Однако и здесь его никто не может понять, живущие по своим законам рабочие не в силах принять то, что кого-то можно порадовать подарком не потому, что какое-то официальное событие, а просто так, как сделал это Сергей Духанин. В характере спора автор выявляет невежество и ограниченность рабочих. Сергею тоже хотелось вступить в спор, но присутствие в его руках красивых сапожек настраивало его совсем по-другому.

Единственным человеком, который понимает и принимает мужа таким, какой он есть является Клавдия. Она не ругает его за дорогие сапоги, лишь печально качает головой и улыбается. Сама сцена прописанная автором  нежная и трогательная, В психологическом описании чувства, возникшего между супругами, автор использует короткие фразы, порой состоящие из одного слова-существительного, и многоточие, и они вызывают чувство сопереживания : ««Счастьем засветились глаза Клавдии. А Сергей, как обычно присев на маленькую кухонную табуретку, перед сном курил папиросу». Курение  в данном случае означает единение людей, так как сопрягается с мотивом дыхания – один вдох на двоих, и хоть Клавдия не курит вместе с мужем, сам по себе мотив несет смысловую нагрузку, однако при этом появляется и добавочное значение – погружение в себя, анализ собственной жизни [Т.2: 97].

1.5.5. « Как зайка на шариках летал»

Рассказ написан  в 1972 году, впервые опубликован в газете «Литературная Россия». «На первый взгляд, рассказ напоминает переложение произведения  А.И.Куприна «Слон». Однако сюжет расцветает на наших глазах, втягивая в себя различные стороны быта и приобретая многозначность» [Т.3.: 118].

Но в отличие от произведения Куприна, по словам Горна, здесь важен не сам факт болезни девочки, а  « картина болезни, которая оттеняет душевный кризис одного из братьев» [Горн,1981: 125] Снова возникает проблема, характерная для всего творчества писателя в целом - конфликт города и деревни, проблемы ухода деревенского человека в город.

Два брата контрастно противопоставлены друг другу: Федор – влиятельный человек, умный, имеющий связи и живущий в городе, все его  существование подчиненно разумному взрослому миру, единственная связь с миром «чудиков»  у него может произойти посредством ребенка. Он даже пытается попробовать перейти из взрослой сферы в мир детства, уподобляется волшебнику, однако этого не получается, он забывает язык детства, когда девочка просит рассказать сказку про зайку, все переводит в бытовой план не понимая девочку.

Второй брат, Егор – тот самый персонаж с «чудинкой», живущий в деревне, терпящий свою злую жену и понимающий девочку. По сути, сталкиваются два ребенка, у которых не возникает конфликтов непонимания, поэтому «дядя Егор» ей ближе, чем родные родители.

Разговор брата с братом показывает непонимание с самого начала, коммуникация не разрывается, но все же становится неудачной «Как долетел?

— Хорошо! <….>

- Давай, братка, давай. Смешной ты какой-то, — не удержался и сказал Егор. Нормальный человек… никакой не деятель.

— Ну! — недовольно молвил Федор.

— Да как… — Егор потянулся к пепельнице и рукавом пиджака свалил хрустальную рюмочку-патрон. Рюмочка пискнулась звонким краешком в гладкий стол и раскололась». Междометия и паузы в разговоре свидетельствуют о неловкости братьев, неумении найти подходящей темы, чтобы не прекращать беседу, однако попытки становятся беспричны, непонимание Федором Егора разрушает с самого начала установку на коммуникативное понимание. Жест Егора и в результате разбитая рюмка – образ разрушенного взаимопонимания между братьями. Федор не может понять даже почему сказка так важна для девочки и его брата, окончательно удаляется из пространства сказки, когда на вопрос брата про бабу-ягу отвечает, что его жена не баба- яга, а обыкновенная тряпошница. Диалог братьев заканчивается фразой Федора : - « Мгм». Междометие характеризует окончание диалога, по сути, даже не достигшего первоначальной цели. И здесь автор вновь вводит мотив курение, однако здесь он уже интерпретируется не как способ единение людей, а совершенно наоборот  -  значение подчеркнутой отчужденности, невозможности найти общий язык, непонимание: «Посидел. Огляделся… Посмотрел на окно — форточка открыта. Достал из кармана папиросы, закурил. Курил и стряхивал пепелок в ладошку. Спать не хотелось»  [Т.2: 101].

1.5.6.«Обида»

Рассказ написан в 1970 году в Потсдаме, опубликован в газете «Литературная Россия». Само название произведения, воплощает в себе психологический комплекс, реакцию на какое-либо действие извне.  Сам рассказ собственно так и начинается: « Сашку Ермолаева обидели». Интересно, что здесь как и в случае с Бронькой Пупковым повествователь называет героя именно Сашка, сознательно причисляя его к детям и ремарками вроде: «Сашка удивленно смотрел на тётю», вталкивая персонажа в пространство детства, лишь один единственный, раз повествователь позволит герою выйти из этой среды, назвав его Александром Ивановичем, после того как продавщица сравнит Сашку с Иисусом «Глядит, как Исусик…». Здесь сразу видно, что подразумевается отрицательная коннотация, разговорный вариант слова Иисус, разрывает начавшуюся было коммуникацию «Почему-то Сашка особенно оскорбился за этого «Исусика» Но он даже не успел и подумать-то так — обида толкнулась в грудь, как кулаком дали».  С этого момента уже и проявляется непонимание  Сашки  и обида на всех. Спасающим жестом является прикосновение к руке дочери, но и это помогает ненадолго. Сашка целиком захвачен этим чувством – обидой.  И здесь скорее обида даже не просто на продавщицу, Сашка обижается, что его не понимает мир, даже та же толпа покупателей верит не ему, а продавщице, не понимают его несмотря на то, что он разговаривает на одном с ними языке «Не был я вчера в магазине, вы можете это понять?! Я же вам русским языком говорю: я вчера в этом магазине не был!