Сущность и цели доказывания

Однако из их показаний в судебном заседании усматривается, что они  не видели, как и при каких обстоятельствах  Гелаев наносил удары ножом потерпевшему.

Из показаний свидетелей видно, что драка произошла очень быстро, инициатором конфликта был потерпевший, который был выше и сильнее Гелаева, что характер осужденного был спокойный, а у Кавтарова, наоборот, вспыльчивый.

Не опровергают показаний Гелаева  и другие доказательства, приведенные  судом в приговоре в обоснование его вины.

Суд не дал оценки в приговоре  показаниям судебно-медицинского эксперта о том, что Кавтаров мог продолжить свои действия (душить) и после получения  первого ножевого ранения в живот, а также материалам дела об обнаружении  у осужденного при его помещении в изолятор временного содержания через четыре дня после случившегося пятен в области гортани и грудной клетки, а также пятен в области шеи, имевших подковообразную форму, которые могли возникнуть от физического воздействия.

Согласно обвинительному заключению поводом к убийству Гелаевым Кавтарова явилось противоправное поведение потерпевшего.

Из протокола судебного заседания  видно, что сторона обвинения  также обращала внимание на данное обстоятельство, ссылаясь на исследованные  доказательства, в том числе на показания подсудимого о вынужденном характере его действий, обусловленных тем, что потерпевший душил его.

Суд, соглашаясь с мнением стороны  обвинения о наличии в действиях  Гелаева состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, по существу, не учел требования ст. 37 УК РФ.

Судебная коллегия отметила также, что на указанные нарушения закона судом первой инстанции обращалось внимание в постановлении Первого  заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации, возбудившего надзорное производство с направлением дела на рассмотрение в президиум Верховного суда Чеченской Республики.

Однако суд надзорной инстанции  Верховного суда Чеченской Республики доводы надзорной жалобы о нарушении  требований уголовно-процессуального  закона оставил без внимания, сославшись в постановлении на те же выводы, что изложены в приговоре.

3) Обобщение судебной практики показывает, что приговоры отменяются в связи с неполнотой предварительного следствия, причиной которой явилось поверхностное исследование обстоятельств преступлений, имеющих существенное значение для правильного разрешения дела.⁵⁰

Примером использования некоторыми судами доказательств, полученных с  нарушением уголовно-процессуального  закона, может служить уголовное дело в отношении Якупова, осужденного Фрунзенским районным судом г. Санкт-Петербурга по ч. 1 ст. 222 УК РФ к четырем годам лишения свободы со штрафом в размере 30 000 рублей, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Отменяя все состоявшиеся по делу судебные решения и прекращая уголовное дело на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием события преступления, Судебная коллегия в определении указала следующее.

В соответствии со ст. 301 УПК РСФСР, действовавшей на момент постановления  приговора, приговор должен быть законным и обоснованным. Суд основывает приговор лишь на тех доказательствах, которые были рассмотрены в судебном заседании.

При этом по смыслу закона в основу приговора могут быть положены лишь допустимые доказательства, полученные с соблюдением норм уголовно-процессуального закона.

В соответствии с ч. 2 ст. 309 УПК РСФСР  обвинительный приговор не может  быть основан на предположениях и  постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства  виновность подсудимого в совершении преступления доказана.

Эти требования закона судом по настоящему делу не выполнены.

Так, признавая осужденного виновным в незаконных действиях с оружием  и боеприпасами, суд сослался на результаты обыска, положив их в  основу вывода о виновности Якупова.

Между тем вопрос о законности производства обыска, о достоверности содержащихся в протоколе обыска данных, допустимости его в качестве доказательства должным образом не проверен.

Из материалов дела следует, что  обыск был произведен на основании  постановления заместителя прокурора Дорогомиловской межрайонной прокуратуры г. Москвы от 16 февраля 1999 года. При этом вопреки требованиям ч. 3 ст. 168 УПК РСФСР необходимость производства обыска надлежащим образом не мотивирована. Как указано в постановлении, основанием для производства обыска явилось то, что «в квартире по месту жительства Михайлова находятся предметы и документы, которые могут иметь значение для установления истины по уголовному делу».

Сведения о том, какие конкретно  предметы предполагалось обнаружить в ходе обыска, в постановлении не отражены. Кроме того, в нем не приведено данных о том, что в квартире, где следует произвести обыск, может находиться Якупов, а также оружие и боеприпасы.

Из договора аренды видно, что квартира 77 дома 19 по ул. Милашенкова в г. Москве передана Лахтиковым на период с 23 декабря 1998 года по 23 декабря 1999 года Колпакову.

Таким образом, обыск у Якупова  с целью обнаружить доказательства его причастности к совершению расследуемого  преступления прокурором не был санкционирован, однако постановление о производстве обыска было объявлено Якупову, а не хозяину квартиры.

При таких данных вывод суда о  законности производства обыска у Якупова  является ошибочным.

Из протокола обыска от 18 февраля 1999 года следует, что в квартире по указанному выше адресу у находившегося там Якупова за поясом спортивных брюк обнаружен пистолет ТТ 1958 года выпуска № АВ 07718 с патронами; в сумке, находящейся на полу рядом со шкафом, обнаружены две гранаты, патроны, два запала.

Как следует из материалов дела, в производстве обыска принимали участие несколько сотрудников уголовного розыска. Однако в протоколе обыска отражено, что обыск производил один старший оперуполномоченный 13-го отдела МУР ГУВД г. Москвы Козар; то, что в производстве обыска участвовали другие лица, в протоколе не указано.

Осужденный Якупов тотчас заявил, что изъятое при обыске оружие ему подбросили работники милиции, и это его заявление внесено  в протокол.

В протоколе обыска указано, что  у Якупова был изъят пистолет ТТ 1958 года выпуска, а в заключении судебно-баллистической экспертизы значится, что исследован пистолет 1953 года выпуска.

При таких обстоятельствах показания  осужденного о непричастности к  совершению преступления, о том, что  обнаруженные в квартире пистолет и  боеприпасы ему не принадлежат, не опровергнуты исследованными судом доказательствами.

4) Имеют место случаи, когда на предварительном следствии не выясняются обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания.⁵¹

Так, Семенов осужден Зональным районным судом Алтайского края по ч. 1 ст. 112 УК РФ.

Судами кассационной и надзорной  инстанций приговор оставлен без  изменения.

В надзорном представлении заместитель  Генерального прокурора Российской Федерации поставил вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных решений в связи с тем, что на предварительном следствии и в суде не выяснялось психическое состояние осужденного.

Судебная коллегия отменила приговор, кассационное определение и постановление  президиума Алтайского краевого суда с направлением дела на новое судебное рассмотрение и указала в определении, что в соответствии с п. 7 ч. 1 ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания.

Однако по настоящему делу данные требования закона не были выполнены  в полной мере.

В силу ст. 21 УК РФ не подлежит уголовной  ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики.

Как следует из материалов дела, вопрос о вменяемости Семенова при производстве по уголовному делу не исследовался (в  деле отсутствуют сведения о том, состоит ли Семенов на учете в  ПНД).

Подводя итог, можно сказать, что  в настоящее время при разрешении уголовных дел суды нередко сталкиваются с проблемами, связанными с установлением обстоятельств, имеющих значение для дела, законным установлением и получением доказательств, правильным проведением следственных действий. Исходя из этого суды должны полно и всеобъемлюще изучать и принимать во внимание все обстоятельства, имеющие существенное значение для правильного разрешения дела.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Успешное решение задач уголовного судопроизводства, перечисленных в  ст. 2  УПК, может быть успешно реализовано только при том необходимом условии, что по каждому уголовному делу будут установлены обстоятельства, составляющие содержание предмета доказывания. Он включает в себя такие обстоятельства, которые должны быть непременно установлены посредством специальной процедуры судебного доказывания. Достоверное установление предмета доказывания имеет большое теоретическое и практическое значение для обеспечения объективного, полного, всестороннего исследования обстоятельств уголовного дела, для решения задач установления объективной истины по уголовному делу.

В ст. 73 УПК РФ предмет доказывания сформулирован применительно к подавляющему большинству уголовных дел. Однако в производстве по некоторым категориям дел: в отношении несовершеннолетних (ст. 421 УПК), о применении принудительных мер медицинского характера (ст. 434 УПК) - предмет доказывания имеет определенные особенности, обусловленные спецификой субъектов этих деяний. Свою специфику имеет предмет доказывания и по делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей: на разрешение присяжных выносятся лишь вопросы, указанные в ст. 339 УПК, прочие вопросы рассматриваются без их участия (ст. 347 УПК).

Важность соблюдения в процессе доказывания норм УПК, относящихся  к предмету доказывания очевидна.

В гносеологическом плане он предстает  как понятийный образ, определенная информационная система, в которой  центральное место занимают такие  понятия как: преступление, состав преступления и отдельно его структурные элементы.

Уголовно-процессуальный закон, регламентируя процесс доказывания, упорядочивает деятельность по установлению фактических обстоятельств дела, создает надежные гарантии равенства прав сторон в доказывании.

В ходе предварительного расследования, по мере того как исследуются все  новые и новые обстоятельства дела и новые доказательства, предмет доказывания может изменяться и количественно, и качественно. Новые обстоятельства, видоизменяющие сам предмет доказывания, могут обнаружиться и на стадии судебного разбирательства, и даже в суде второй инстанции.

Совокупность доказательств, достаточных  для достоверного выяснения обстоятельств, входящих в предмет доказывания, носит название пределов доказывания.

Без наличия системы – предмета доказывания, характерным свойством  которого является определенность, был бы невозможен отбор доказательственной информации, выбор процессуальных решений. Данный уголовно-процессуальный институт предопределяет направление и границы исследования фактических обстоятельств уголовного дела, позволяя субъектам познания в процессе производства по делу разграничивать факты, устанавливаемые по уголовному делу на искомые (обстоятельства, составляющие предмет доказывания) и факты, служащие основанием для принятия промежуточных решений.

Трудно переоценить теоретическое  и практическое значение предмета доказывания, как наиболее приемлемого процессуального и криминалистического алгоритма. Так, не вызывает сомнений то обстоятельство, что установление виновности лица, совершившего преступление, предшествует установление события преступления.

Таким образом, на основе изложенного  можно сделать вывод и о  цели предмета доказывания, которая  состоит в установлении истины. Стремление познать истину, никогда от нее  не отклоняться – не только юридическая  обязанность, но и первейший моральный долг следователя, прокурора, судьи. При этом важно не только познать истину, но и использовать для этого законные средства.

¹ Откуда пошел русский суд // Российская юстиция. 2003, № 1. С. 6.

² Российское законодательство Х-ХХ веков / Под общ. ред. О.И. Чистякова.Т.1. Законодательство Древней Руси / Под ред. В.Л. Янина. М., 1984. С. 3, 51,52,54,93, 112.

³ Там же. С. 321-326, 351.

⁴ Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства / Под ред.А.Д. Горского. М., 1985. С. 66-67, 74.

⁵ Спасович В.Д. О теории судебно-уголовных доказательств в связи с судоустройством и судопроизводством. М., 2001. С. 13.

⁶ Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.2. С. 54-62, 73. 89 Там же. С. 97-120, 135, 139, 145, 147.

⁷ Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.З. Акты Земских соборов / Подред. А.Г. Манькова. М., 1985. С. 159-161, 279, 282-283, 292, 303-310, 318, 419-421,427,430-432.

⁸ Спасович В.Д. Указ. соч. С. 19.

⁹ Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.4. Законодательство в период становления абсолютизма / Под ред. А.Г. Манькова. М., 1986. С. 395, 400-403.

¹⁰ Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 8. Судебная реформа / Под ред. Б.В. Виленского. М, 1991. С. 7-8.

¹¹ Спасович В.Д. Указ. соч. С. 24-30, 44.

¹² Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.8. С. 126-127, 130-131,134, 152-156.

¹³ Там же. С. 146-147, 157-158, 291, 303-304.

¹⁴ Там же. С. 327.

¹⁵ Давид Р. Основные правовые системы современности. М, 1988. С. 129, 159-160.

¹⁶ Ратинов А.Р. Вопросы познания в судебном доказывании//Сов. государство и право. 1964. N 8. С. 107.

¹⁷ Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968. Т. 1. С. 295.

¹⁸ Трусов А.И. Основы теории судебных доказательств (краткий очерк). М., 1960. С. 8.

¹⁹ Уголовно-процессуальные основы деятельности органов внутренних дел/Под ред. Б.Т. Безлепкина. М., 1988. С. 54.

²⁰ ) Доля Е.А. Доказательства и доказывание//Уголовный процесс/Под ред. В.П. Божьева. М., 2004. С. 149.

²¹ См.: Якупов Р.Х. Указ. соч. С. 200-202.

²² Ларин А.М. Работа следователя с доказательствами. М., 1966. С. 45-46.

²³ См.: Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства. М., 1955. С. 228; Гродзинский М.М. Улики в советском уголовном процессе//Ученые труды ВИЮН. Вып. VII. М., 1945. С. 3.