Уголовно-правовая характеристика воспрепятствования осуществлению избирательных прав и работе избирательных комиссий

Обману присущи как объективные, так и субъективные признаки. Расчленение их на объективные и субъективные производится формально, поскольку это помогает проникнуть в сущность обмана. Первые, характеризуя внешний процесс обмана, и вторые - психологическое его содержание, находятся в тесном единстве и взаимозависимости. Обман-это информационное, интеллектуальное воздействие одного человека на сознание и волю другого.23 Он всегда рассчитан на ответное поведение, т.е. обманывают, главным образом, не столько, чтобы ввести в заблуждение, сколько для того, чтобы склонить обманываемого к определенному поведению. С этой точки зрения нельзя признать обманом  подделку документов и фальсификацию продуктов, поскольку при этом преступник воздействует не на личность, а на различные материальные предметы (документы, продукты и т.п.). Объективная сторона обмана выражена только в деянии. Результат обмана - заблуждение человека - не является признаком обмана, так как обман- это поведение, деятельность обманывающего, а заблуждение - это психическое состояние обманутого, которое не возникает с неизбежностью вслед за обманом.

Обман, как и любое деяние, имеет содержание и форму.24 Содержание обмана составляет ложная информация, т.е. не соответствующие действительности сведения о чем-либо. Виды обмана по содержанию разнообразны и поддаются классификации. Так, в литературе выделяют обман относительно внешних, объективных факторов и внутренних, субъективных (мотивов, целей и т. д.). В зависимости от формы внешнего проявления он может быть классифицирован на обман, совершаемый действием (активная форма поведения) и совершаемый бездействием (пассивная форма поведения).

Словесный обман представляет собой искажение истины виновным в устной или письменной форме. Ложные сведения могут быть сообщены как в утвердительной, так и отрицательной форме, при этом отрицание каких-либо обстоятельств равнозначно утверждению их. Обман в письменной форме представляет собой искажение истины посредством письменных документов, которые сами по себе еще не могут привести к желаемому результату. При письменной форме обмана необходимо, чтобы письменные документы, посредством которых виновный искажает истину, были им использованы при совершении преступления.

Неприкосновенность личности рассматривается как необходимое условие ее свободы и безопасности, возможности пользоваться предоставленными ей социальными благами, свободно выбирать формы поведения с учетом их соответствия нравственности либо закону, не бояться физического либо психического воздействия. В таком понимании этот важнейший элемент конституционного статуса личности оказывается теснейшим образом связан с автономией воли. Принуждение воздействует, прежде всего, на волю человека, ее автономию.25

Предметом принуждения выступает правореализующий субъект отношения физической и психической безопасности, который, в силу причинения ему вредных физических и психических последствий, становится потерпевшим.

Любое принуждение представляет собой деяние в виде действия, которое в зависимости от способа воздействия на человека может быть энергетическим (физическое воздействие) и информационным (психическое воздействие). Однако, совершение принуждения в объективной стороне состава возможно и путем бездействия, когда бездействие выполняет роль способа совершения принуждения (непредоставление человеку пищи, воды, морение голодом).

Термин «принуждение» используется в российском уголовном законодательстве бессистемно. В отдельных статьях УК можно увидеть описание принуждения как способа совершения преступления. В других - оно просто названо. При этом, в законе нормативная дефиниция его понятия и порядок использования в нормах УК отсутствуют, что вызывает у правоприменителя ряд проблем (при квалификации; разграничении понятий - принуждение, понуждение, вовлечение, воздействие, склонение, насилие и т.д.)

Все это значительно осложняет выявление, пресечение и предупреждение преступных деяний, характеризующихся принуждением.

Видами психического воздействия в принуждении являются угрозы и гипноз. Предусмотренные в нормах УК РФ виды угроз, как формы принуждения, с учетом признаков характеризующих их содержание можно классифицировать на: 1) угрозы определенного характера; 2) угрозы неопределенного характера; 3) угрозы применения насилия, характер которого законодателем не определен.26

Принуждение (физическое и психическое) базируется на глубокой философской основе, так как оно напрямую связано с одним из «вечных» вопросов философии - о свободе воли. Через воздействие на волю определяли принуждение античные мудрецы и немецкие классики. Широкое понимание принуждения было заложено еще римскими классическими юристами.

Процесс принуждения является воздействием свободы одного человека на свободу другого, что представляет собой сознательное осуществление подчинения. Широкое понятие принуждения необходимо дополнить признаком - волевой акт. В таком случае, можно говорить о том, что принуждение реализуется в двух последовательных волевых актах.27 Во-первых, это волевой акт субъекта принуждения, то есть того от кого оно исходит. Во-вторых, это волевой акт объекта принуждения, то есть осознанное принятие к исполнению указаний субъекта принуждения. По сути, можно говорить о том, что любое принуждение (даже совершаемое с преобладанием физического воздействия) всегда переходит в психическое воздействие, и принуждаемый исполняет подчинение сам, следуя предложенному в той или иной форме сигналу, и только после сознательной оценки необходимости этого. Стало быть, всегда есть выбор, - быть или не быть. При этом необходимо отметить, что всякое принуждение является волевым понуждением человека, то есть любому принуждению предшествует самозаставление. Внутреннее состояние человека вовлеченного в процесс самозаставления, можно обозначить как самопонуждение. Следовательно, любое принуждение является моральным, то есть человека нельзя принудить ни к чему, если он сам себя не принудит.

Таким образом, целью физического заставления (понуждения) является не только стратегическая цель - принудить к действию или бездействию, то есть - добиться результата, но и тактическая цель - понудить психически. Процесс же принуждения следует определить как снятие самостоятельности индивидуальной воли. Может выражаться в нарушении или угрозе нарушения его законных прав и интересов, интересов родных или близких потерпевшему лиц.28

Насилие - физическое воздействие, применяемое к лицу, участвовавшему в выборах, референдуме, или к его близким. Угроза насилием - психическое воздействие, применяемое к лицу, выражающееся в реальной возможности применения физического воздействия, причинения боли или страданий. Содержание насилия, которое применяется или которое грозит применить виновный, законодателем не конкретизировано.

Оно может быть как опасным, так и не опасным для жизни или здоровья, применено непосредственно и немедленно или быть обращено в будущее, но обязательно должно восприниматься потерпевшим как реальное, дающее основания опасаться перерастания угрозы в конкретные действия.

В зависимости от содержания насилия, его последствий действия виновного могут быть квалифицированы по совокупности составов преступлений. Так, если насилие выражается в побоях, причинении легкого вреда здоровью или вреда средней тяжести, дополнительной квалификации по соответствующим статьям о преступлениях против здоровья личности не требуется. Совокупность преступлений будет иметь место, если применение насилия повлекло за собой причинение тяжкого вреда здоровью.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2. Проблемы разграничения уголовно-правовых деяний от административных правонарушений

Ответственность за воспрепятствование осуществлению гражданином Российской Федерации своих избирательных прав либо права участвовать в референдуме предусмотрена также в гл. 5 КоАП. Разграничение административного правонарушения и преступления необходимо проводить по степени опасности совершенных деяний с учетом тех последствий, которые были возможны в каждом конкретном случае. Именно в затруднительности разграничения преступлений и проступков многие дела завершаются еще на стадии предварительного следствия.

Данные уголовной статистики свидетельствуют о невысокой эффективности механизма уголовно-правовых средств защиты избирательных прав.29 Важными криминогенными факторами выступают, с одной стороны, отсутствие теоретически обоснованных рекомендаций по применению соответствующих положений закона, с другой – несовершенство законодательства. При совершенствовании нормы ст. 141 Уголовного кодекса РФ следует исходить из необходимости решения следующих проблем, вокруг которых ведется (или должна вестись) научная дискуссия.

Термин  «воспрепятствование»,  с одной стороны, является широким, емким обобщением множества деяний  (перечень которых открыт),  что позволяет гибко реагировать на применение новых избирательных технологий и не вносить каждый раз изменения в УК РФ (как это делается в КоАП РФ,  где фактически отдельные деяния, квалифицируемые в качестве воспрепятствования осуществлению избирательных прав, вынесены в отдельные составы административных правонарушений). С другой стороны,  расплывчатость формулировки объективной стороны ст. 141 УК РФ приводит к тому, что намечается тенденция к применению норм избирательного и (или)  административного законодательства, в то время как есть все основания привлечения к уголовно-правовой ответственности.  Поэтому актуальным остается вопрос о выработке четких критериев разграничения уголовных преступлений и административно-правовых деликтов в рассматриваемой сфере правоотношений.  По мнению профессора Р.С.  Маковика, сейчас уже нельзя пользоваться только методом исключения: «Если это не уголовное преступление, значит,  это административный проступок».30 С другой стороны, в научной литературе содержится также указание на применение презумпции применения мер административной ответственности. Так, О.Л.Дубовик отмечает: «юридически корректное разграничение административной и уголовной ответственности,  основанное на презумпции применения мер административного воздействия в спорных случаях, является обязательным условием рациональной правовой политики в этой области».31

В целях дальнейшего совершенствования уголовно-правового механизма не следует ограничиваться такой презумпцией. Конечно, можно было бы оставить в целом формулировку действующей нормы, но обобщить имеющуюся практику по уголовным делам на уровне Верховного суда РФ, легализовать рекомендации правоведов, направленные на систематизацию и эффективность применения комплекса мер юридической ответственности. На настоящий момент аналитическая работа в этом направлении ведется специалистами правового управления ЦИК РФ, однако, без участия Верховного суда РФ. Необходимо поддержать предложение И.В. Галушко об инициировании введения представителя Верховного суда РФ в состав Научно-методического совета ЦИК РФ. Но более всего отвечает требованиям практики обобщение судебной практики по делам,  связанным с выборами в виде разъяснений.32 Тем не менее, в долгосрочной перспективе все же следует совершенствовать нормы закона.

Если при разграничении состав деликтов воспрепятствования использовать критерий причинения вреда, то сложно подсчитать вред личности, обществу, государству, причиненный искажением подлинности выбора за счет прямого и косвенного влияния на волеизъявление избирателей. На сегодняшний день с учетом повышенной общественной опасности действий, нарушающих гарантированные конституцией избирательные права гражданина, состав рассматриваемого  преступления формулируется в качестве формального, и ответственность наступает за сам факт совершения общественно опасных действий.

Стоит также отметить, что российский законодатель слабо раскрыл группу норм (особенно, что касается прав кандидата на стадиях назначения выборов и регистрации) как в отношении уголовно-правовой, так и избирательной ответственности. Если провести аналогию с законодательством других стран, то, например, во Франции незаконными признаются фактически злоупотребления избирательными правами (как со стороны избирателя, так и со стороны кандидата). Так, лишением свободы на срок от одного месяца до одного года и штрафом от 360 до 15000 франков наказываются лица, которые внесли себя в избирательный список под вымышленной фамилией,  предоставили о себе ложные сведения, утаили факт лишения избирательного права. Этому же наказанию подвергается всякий, кто будет требовать добиваться включения себя в два или несколько избирательных списков.

Представляется, что в УК РФ также необходимо закрепить ответственность за злоупотребления правами. Особенно это касается проблемы «торговли» правом голоса избирателя за вознаграждение, т.е. подкупа. Также следует согласиться с мнением о необходимости выделить в отдельную статью состав о подкупе.

Л.В.Кудрявцевой верно подмечается, что ни уголовное, ни административное российское законодательство не содержит мер ответственности лица, принимающего подкуп. Хотя в ряде зарубежных странах такой опыт имеется.33

Предложение о введении указанной ответственности в нашей стране вызывает ряд возражений, т.к. подкуп может осуществляться неперсонифицированно, в отношении большого числа лиц, кроме того, может быть осуществлен в отношении социально незащищенных категорий граждан. Также вполне логичны такие предложения с учетом анализа других норм УК.

Возможен и несколько иной вариант криминализации подкупа. При решении вопроса разграничения уголовно-правовых и административно-правовых составов, например,  в сфере экологических правонарушений,  в качестве критериев наступления уголовной ответственности используется: крупный ущерб, способ совершения преступления,  объект и предмет посягательства, место совершения преступления, обстановка, продолжительность и интенсивность противоправных действий. Таким образом, выделяются квалифицирующие признаки. В связи с этим рассматриваемые деяния можно криминализировать при условии осуществления подкупа, например, в отношении значительного круга избирателей или при наличии таких квалифицирующих признаков, как совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, организованной группой либо при совершении подкупа, оцениваемого в конкретный размер.34 Остальные деяния, не подпадающие под указанные признаки, должны квалифицироваться как административные правонарушение.