Убийство с особой жестокостью

Стремление  причинить жертве особые мучения  и страдания перед убийством  либо в его процессе может быть одним из мотивов убийства. Подобные действия виновного не требуют дополнительной квалификации по ст. 117 УК РФ (истязание), поскольку особая жестокость характеризует  способ убийства. На практике также  возможны ситуации, когда истязание  потерпевшего характеризует не спо­соб  убийства, а обстановку его совершения. Убийца может применять к потерпевшему пытки, истязать его различными способами, высказывать при этом угрозы убийством  для того, чтобы он испытал особые мучения и страдания перед  смертью. К смерти же потерпевшего приводят действия виновного, которые уже  не носят характер мучений (удушение, огнестрельное ранение, удар ножом  в сердце и т. д.). В подобных ситуациях  действия виновного также не требуют  дополнительной квалификации по ст. 117 УК РФ либо по п. «в» ст. 112 УК РФ, поскольку  они полностью охватываются диспозицией  п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Для квалификации действий виновного по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо доказать, что  умысел на убийство возник до истязания  жертвы либо в процессе истязания. Если же материалами уголовного дела доказано, что умысел на убийство возник после  истязания жертвы, действия виновного  следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 117 УК РФ и соответствующими частью и пунктом ст. 105 УК РФ. Следует также иметь в виду, что установление особой жестокости не входит в компетенцию судебно-медицинской экспертизы, так как понятие «жестокость» не является медицинским. Этот вопрос разрешается следственными и судебными органами ²¹.

При характеристике прямого умысла акцент его волевого момента делается на желание причинить  потерпевшему особые страдания. Если лицо на морозе в лесу привязывает голого человека к дереву, то оно сознает, что совершает 

 

_______________________

²⁰ Сборник постановлений Президиума и определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР, 1964 - 1972 гг. / Сост.: Воробьева Т.В., Проценко И.И., Соколова Р.П.; Отв. ред.: Орлов А.К. - М.: Юрид. лит., 1974. С. 232-233.

²¹ Уголовное право России. В 2-х томах. Под ред. Игнатова А.Н., Красикова Ю.А. М.: Норма, 2000. — Т.2. С. 702.

жестокое  убийство. И этого достаточно для  квалификации преступления по п.«д»  ч.2 ст. 105 УК.

Волевой момент умысла обращен к последствиям. При  убийстве, как отмечалось выше, им является смерть человека. Мучения и страдания  не значатся в числе последствий. Поэтому к ним и не нужно  выяснять желания как волевого процесса.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4. Убийство, совершенное с особой жестокостью. Проблемы квалификации

Среди квалифицированных  видов убийств, предусмотренных  ст. 105 УК РФ, особое значение ввиду повышенного  характера и степени общественной опасности посягательства принадлежит  убийству, совершенному с особой жестокостью (п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ). Эти преступления составляют значительную часть в  общей массе квалифицированных убийств (32%) ²² и порождают в процессе их уголовно-правовой оценки целый ряд сложных проблем.

В отечественной  юридической науке вопросам, связанным  с разработкой понятия "особая жестокость", уделялось значительное внимание ²³. Несмотря на это, многие возникающие в связи с этим понятием и его трактовкой в теории и на практике вопросы находят неоднозначные ответы специалистов.

Особая жестокость при совершении убийства относится  к числу таких категорий, которые  в уголовно-правовом понимании их смысловой составляющей получили название оценочных. Существование оценочных  понятий в уголовном законе можно  рассматривать и как вынужденное  обстоятельство (не найдено альтернативное, операционально более эффективное решение), и как необходимое и полезное, так как они позволяют наиболее полно и в то же самое время сжато изложить содержание уголовно-правовой нормы. Однако наличие оценочных понятий вводит в правоприменительный процесс дополнительный, причем существенный, субъективный компонент: трактовка их конкретного содержания происходит на основе индивидуального правосознания субъекта этого процесса, понимания им сути закона, правовой эрудиции и т.д. Подобный личностный фактор порождает разночтение нормативного материала, сводящее на нет попытки формирования единообразной и стабильной судебной практики, приводит к возникновению новых и новых проблем квалификации преступлений.

___________________________

²² Аниянц М.К. Ответственность за преступление против жизни по действующему законодательству союзных республик. М.:

²³ См.: Юридическая литература, 1964. С. 59; Бородин С.В. Квалификация убийств по действующему законодательству. М.: Юридическая литература, 1966. С. 84 - 93; Загородников Н.И. Преступления против жизни. М.: Госюриздат, 1961. С. 174 - 178; Побегайло Э.Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1965. С. 80 - 81; Борзенков Г.Н. Квалификация преступлений против жизни и здоровья. М.: Зерцало-М, 2005. С. 53, и др.

Сказанное в  полной мере относится к предмету настоящей статьи. Здесь можно  выделить несколько ключевых проблем. Одна из них связана либо с игнорированием, либо с недостаточно четкой оценкой  правоприменителем содержания умысла виновного, ориентацией исключительно  на объективные характеристики особо  жестокого способа убийства. Так, анализ правоприменительной практики показывает, что среди изученных  нами уголовных дел, рассмотренных  по признакам п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ, субъективное отношение к особой жестокости избранного виновным способа  убийства судами не учтено или учтено не в полной мере в 75% случаев.

Другая значимая проблема: правильная уголовно-правовая оценка особых физических страданий, причиненных  действиями, образующими особо жестокий способ лишения жизни. Само понятие "страдания", их "особые" характеристики не всегда адекватно оцениваются  правоприменителем, который опять  же, ориентируясь главным образом  на объективные свойства способа  совершения убийства, упускает из виду субъективное восприятие потерпевшим  во многих случаях длящихся жестоких действий преступника.

Эти и некоторые  иные проблемы настоятельно требуют  совершенствования научных критериев  оценки признака особой жестокости как  признака убийства.

Уголовный кодекс РФ 1996 г. сформулировал состав убийства с особой жестокостью, расширив при  этом его объем: в качестве квалифицирующего признака рассматриваются теперь и  иные ситуации проявления жестокости (в частности, убийство на глазах близкого потерпевшему лица). Однако и такая трактовка, при всех достоинствах нововведения, не позволяет однозначно ответить на вопрос, является ли особая жестокость сугубо объективной характеристикой убийства или отображением субъективных установок лица, избравшего объективно опасный способ совершения преступления.

Определенный  вклад в обеспечение единого  понимания оценочных понятий  при квалификации убийств внес Пленум Верховного Суда РФ, разъяснив в  одном из постановлений, что именно следует понимать под особой жестокостью  при совершении этого преступления. Согласно п. 8 Постановления Пленума  Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. "О  судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" особая жестокость связывается  как со способом убийства, так и  с другими обстоятельствами, свидетельствующими о проявлении виновным особой жестокости ²⁴. Постановление также содержит указание на необходимость установления умысла виновного на совершение убийства с особой жестокостью.

Прежде всего, из текста Постановления вытекает обязанность  судов при квалификации убийств, совершенных с особой жестокостью, руководствоваться двумя критериями: объективным (способ, другие объективные  обстоятельства) и субъективным (умысел виновного, которым охватывалось совершение убийства с особой жесткостью).

На первый взгляд, критерии определены и понятны. Однако практическое решение по-прежнему затруднено ввиду существования  формулировки, определяющей совершение убийства с особой жестокостью "другими  обстоятельствами, свидетельствующими о проявлении виновным особой жестокости". Непонятно также, какие способы  убийства должны признаваться особо  жестокими, если убийство само по себе жестокое преступление.

Основанием  оценки обычно является не только правосознание, но и некоторый образец, которым  могут служить аналогичные ситуации, возникавшие ранее в практике. Именно поэтому примерный перечень

 

________________________

²⁴ См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 3. С. 5.

наиболее  типичных, наиболее часто встречающихся  случаев проявления особой жестокости приводится в названном Постановлении. В частности, об особой жестокости убийства могут свидетельствовать такой  способ убийства, который заведомо для виновного связан с причинением  потерпевшему особых страданий (нанесение  большого количества телесных повреждений, использование мучительно действующего яда, сожжение заживо, длительное лишение  пищи, воды и т.д.), и обстановка, при  которой совершалось убийство (когда  перед лишением жизни или в  процессе совершения убийства к потерпевшему применялись пытки, истязание или  совершалось глумление над жертвой, а также в присутствии близких  потерпевшему лиц, когда виновный осознавал, что своими действиями причиняет  им особые страдания).

Из разъяснений  Пленума следует, что особые страдания  потерпевшего, обусловленные способом совершения преступления, являются объективным  свидетельством особой жестокости убийства. Но тут закономерно возникает  вопрос о том, что же тогда должно признаваться особыми страданиями  потерпевшего и каковы критерии их определения, чтобы признать способ убийства особо жестоким? Думается, что таковыми могут являться страдания, которые причинены действиями, выходящими за рамки необходимых и достаточных  для причинения смерти и по своей  сути являющимися сознательным применением  именно жестокого способа совершения убийства.

В литературе обозначены различные авторские  позиции относительно того, как и  по каким критериям надлежит оценивать  особые страдания потерпевшего, испытываемые им в ходе исполнения убийства с  особой жестокостью. Как правило, предложения  сведены к перечислению возможных  ситуаций (способов), которые свидетельствуют  о совершении убийства с особой жесткостью. Что же касается непосредственно критериев определения особых страданий при убийстве с особой жестокостью, то вопрос этот остался практически вне поля зрения исследователей. Справедливо замечает Т.А. Плаксина, что проблема определения предела, начиная с которого способ причинения смерти потерпевшему становится социальным основанием повышения ответственности за убийство, поскольку приобретает свойства маркера причинения вреда дополнительному объекту и наступления дополнительных последствий в виде особых физических страданий жертвы, необычайно сложна. Но в то же время трудно согласиться с ее же предложением о необходимости формализации этих пределов. Более правильной, на наш взгляд, представляется позиция, выработанная практикой, в соответствии с которой отнесение тех или иных способов убийства к числу особо жестоких должно решаться в каждом отдельном случае индивидуально правоприменителем с учетом конкретных обстоятельств дела.

В связи со сказанным возникает необходимость  дать пояснения относительно субъективного  критерия особой жестокости способа  убийства. В теории по-прежнему не разрешены  вопросы о том, с каким видом  умысла может быть совершено убийство особо жестоким способом и каково содержание этого умысла. Вышеназванное  Постановление Пленума Верховного Суда РФ также не раскрывает эти  вопросы.

Для ответа на них, прежде всего, необходимо установить признак осознания виновным особой жестокости способа убийства. Базовым  теоретическим постулатом в отечественной  уголовно-правовой доктрине выступает  идея о том, что предметом сознания как элемента умысла являются те фактические  обстоятельства, из которых складывается общественно опасное деяние ²⁵. Это означает, что особо жестокий способ совершения убийства как один из элементов объективной стороны выступает качественным признаком деяния и включен в предмет сознания при умысле. Аналогичную оценку можно встретить и в трудах зарубежных ученых. Так, например, Ф. Шредер

 

________________________

²⁵ См.: Общая теория вины в уголовном праве. Рарог А.И. М.: ВЮЗИ, 1980. (27) . Вина в советском уголовном праве. Утевский Б.С.  М.: Юридическая литература, 1950. С. 187.

справедливо отмечает, что квалификация деяния по квалифицированному составу возможна лишь в случаях, когда виновный осознает квалифицирующий признак либо имеется  умысел совершить деяние с таким признаком.

Следующим интеллектуальным признаком умышленной формы вины является предвидение. Оно, как, впрочем, и осознание, отражает психическое  отношение к общественно опасному деянию и к общественно опасным  последствиям. Как писал Б.С. Утевский, предвидение является психическим  переживанием, относящимся к будущему. Предвидеть настоящее нельзя ²⁶. Применительно к убийству с особой жестокостью это означает, что предвидение как элемент умысла виновного может охватывать только общественно опасные последствия в виде смерти лица, наступившие в результате его особо жестоких действий.

Волевое содержание умысла при совершении убийства с  особой жестокостью выражается в  желании или сознательном допущении  наступления общественно опасных  последствий, которыми является смерть другого лица, или в безразличном к ним отношении. Характеризуя желание  как опредмеченное стремление, С.Л. Рубинштейн отмечал, что оно является целенаправленным стремлением. Иными словами, можно сказать, что желание определяет цель. В то же время желаемыми для лица могут являться и такие последствия, которые выступают для него важными или неизбежными на пути к удовлетворению потребности, т.е. особо жестокий способ убийства как промежуточная цель.