Ограниченная вменяемость: теоретические и прикладные аспекты

                                                 Оглавление

Введение

Уголовное право исходит из презумпции вменяемости субъекта преступления, компонентом которой является состояние его психического здоровья. Сейчас вменяемыми признаются не только психически здоровые лица, но и страдающие различными психическими аномалиями, включая недостатки умственного развития. Между состоянием психического здоровья и выраженными психическими расстройствами нет резких граней. «Переход» здесь постепенный, через относительно неглубокие психические нарушения, т.е. аномалии. Таким образом, за понятием невменяемости остается множество случаев, когда человека нельзя считать полностью невменяемым или полностью вменяемым. Психические аномалии, с одной стороны, не лишают субъекта способности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими, а значит, не исключают вменяемости. Но, с другой стороны, они ограничивают возможность адекватной организации своего поведения, руководства поступками. И так как психические аномалии способны влиять на значимую в уголовно-правовом отношении способность лица к регулированию своего поведения, с их наличием уголовный закон может и должен связывать определенные правовые последствия.

Учитывая вышеизложенное, по-прежнему актуальным остается вопрос об уголовной ответственности лиц, совершивших общественно опасное деяние в промежуточном состоянии между нормой и патологией. В нашем Уголовном кодексе это состояние закрепляется ст. 22, которая называется «Уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости». Некоторые авторы считают, что конструкция и название этой статьи некорректно и подобное состояние именуют уменьшенной, пограничной частичной вменяемостью, но большинство – ограниченной, когда у лица имеется лишь ограниченная способность осознавать значение своих действий и руководить своим поведением.

Среди российских ученых прошлых лет, посвятивших указанной проблеме свои исследования, прежде всего следует назвать А.Л. Герцензона, А.Ф. Кистяковского, П.Н. Люблинского, В. Станкевича, Н.С. Таганцева. Высказались по этому поводу и видные отечественные психиатры, такие как В.Х. Кавдинский, И. П. Мержеевский, В.П. Сербский. Среди современных ученых-юристов, а также психиатров наиболее активно эту проблему разрабатывали Ю.М. Антонян, В.П. Емельянов, Р.И. Михеев, а также В.Ф. Кондратьев, Д.Р. Лунц, Г.В. Морозов, Н.И. Фелинская. 

Главной целью данной работы является рассмотрение категории «ограниченной вменяемости» как юридического признака субъекта преступления, специальным обстоятельством, подлежащим учету при привлечении лица к уголовной ответственности.

Поставленная цель обусловила выдвижение следующих задач:

1. рассмотреть категорию «ограниченная вменяемость» в историко-правовом аспекте;
2. ознакомиться с зарубежным опытом нормативного закрепления «ограниченной вменяемости»;
3. раскрыть юридическую сущность и качественные характеристики понятия «ограниченная вменяемость»;
4. рассмотреть психические аномалии, которые могут быть признаны основанием для признания  наличия «ограниченной вменяемости»;
5. проанализировать спорные вопросы, возникающие в ходе судебно-психиатрических экспертиз по рассматриваемой категории дел;
6. высказать рекомендации и предложения по совершенствованию уголовного законодательства и практики его применения.

Курсовая работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Глава 1. Ограниченная вменяемость: теоретические и прикладные аспекты

Совершенствование уголовного законодательства требует максимального учета достижений наук о человеке, в том числе медицины и психологии. Освоение достижений психологии не только делает возможным разработку психологических оснований уголовной ответственности, ее субъективных пределов, но и позволяет предложить принципиально новые правовые формы, обеспечивающие индивидуализацию ответственности, справедливость приговора и, в конечном счете, достижение стратегической цели уголовной политики: действенного правового регулирования поведения граждан.

Вопрос об уменьшенной вменяемости является дискуссионным. Споры об этом в западноевропейской и русской литературе начались около 150 лет назад. По-разному решался этот вопрос в уголовном законодательстве европейских стран в прошлом столетии. Русское уголовное законодательство этого термина не знало.

Еще в середине XVIII в. в Западной Европе и в России душевнобольные преступники осуждались и наказывались точно так же, как и здоровые преступившие закон лица. Перед судом не вставала задача выяснить, находился подсудимый при совершении преступления в состоянии душевного здоровья или нет.

Попытки индивидуализировать наказание для лиц, страдающих психическими, нервно-психическими и эмоциональными расстройствами, которые не исключают вменяемости, предпринимались давно. Споры об этом велись как в Западной Европе, так и в России.

Впервые определение невменяемости было приведено в ст. 64 Французского уголовного кодекса 1810 г. Ее появление в уголовном законе трудно переоценить, хотя в этой формулировке – «нет преступления, ни проступка, если во время совершения деяния обвиняемый был в состоянии безумия» – используется только один, медицинский критерий. Статья была воспринята, а затем и усовершенствована в некоторых уголовных кодексах европейских государств.

В Своде законов России 1832 г. появилась ст. 36, в которой говорилось: «Преступление, учиненное в безумии и сумасшествии, не вменяется в вину»1.

Впервые об уменьшенной вменяемости упоминают уголовные кодексы германских государств: Брауншвейгский 1840 г., Гессенский 1841 г., Саксен-Альтенбургский 1841 г. и др. В них среди факторов, обусловливавших уменьшенную вменяемость, указывались слабоумие, недостаточное развитие, старческая дряхлость, опьянение, полное отсутствие воспитания, крайне неблагоприятная и развращающая обстановка, сопутствовавшая человеку в детстве. Во всех подобных случаях предусматривалось уменьшение наказания. Сходные нормы были, например, в законодательстве Швеции 1864 г., Дании 1886 г., Финляндии 1889 г.

Русскому уголовному законодательству термин «уменьшенная вменяемость» известен не был, хотя в Своде уголовных законов 1866 г. было сказано, что вина уменьшалась, если виновный учинял преступление «по легкомыслию или же слабоумию, глупости или крайнему невежеству, которым воспользовались другие для вовлечения его в сие преступление»2.

Следует отметить, что хотя советские законы и не уделили внимания концепции уменьшенной вменяемости, тем не менее, критики усматривали в тексте уголовного законодательства прямое указание на уменьшенную вменяемость. Такая тактика привела юристов к дискуссии о возможности или невозможности введения в уголовное законодательство самого термина «уменьшенная вменяемость» (ограниченная вменяемость), о необходимости особого подхода к лицам, которые фактически являются уменьшено вменяемыми. Эти воззрения нашли отражение в первом ИТК РСФСР 1924 года, в ст. 46 которого предусматривалось создание колоний «для психически неуравновешенных», а также в ст. 26 УК РСФСР (1926 г.), где предусматривалось соединение судебно-исправительных и медицинских мер. Однако в дальнейшем этот вопрос не получил должного внимания на практике3.

Сейчас есть немало стран, где действующие уголовные законы признают уменьшенную вменяемость, а также допускают возможность для лиц с аномалиями психики, совершивших преступления, быть признанными уменьшенно вменяемыми, что влечет за собой назначение более мягкого наказания. По Уголовному кодексу Швеции 1937 г. уменьшенная вменяемость считается установленной, если вследствие расстройства душевной деятельности, сознания или недостаточного умственного развития преступник в момент совершения деяния не обладал полной способностью оценивать противоправность своего поведения и руководствоваться этой оценкой4. В таком случае по усмотрению суда наказание ему может быть смягчено. Вместе с тем судье предоставляется право на основании заключения экспертов принять решение об отправлении уменьшенно вменяемого в больницу. Однако положения об уменьшенной вменяемости и невменяемости не применяются, если обвиняемый сам вызвал тяжкое изменение или расстройство сознания с намерением совершить преступление. Уголовный кодекс Венгрии предусматривает, что при наличии уменьшенной вменяемости наказание смягчается, если лицо, совершившее деяние в состоянии душевной болезни, слабоумия или умственного расстройства, ограниченно осознавало характер своих действий и их последствий и действовало в соответствии с этим сознанием. Однако эти положения не применяются, если лицо совершило деяние в состоянии алкогольного опьянения или в одурманенном состоянии5.

До 1997 г. «вывод о вменяемости лица» имел два способа выражения – «вменяем» или «невменяем». Иных вариантов или хотя бы градаций в пределах одного из названных вариантов действовавший тогда УК РСФСР не предусматривал. Положение кардинально поменялось с вступлением в силу с 1 января 1997 г. нового УК РФ6.

Следует отметить, что в науке по-прежнему не утихает дискуссия относительно «проблемности» для правоприменительной практики института ограниченной вменяемости. Российскими учеными данная проблематика изучается в различных ее аспектах. В частности, А.А. Гуляев определяет, например, концепцию в части разрешения пробелов данного вида института для российского права7. И.А. Кудрявцев, Н.Н. Коновалов, Н.А. Куксова выявляют проблему уголовно-правовой оценки психических расстройств, не исключающих вменяемости, и сам институт ограниченной вменяемости в качестве комплексной междисциплинарной проблемы на стыке таких наук, как психиатрия, психология и право8, выделяя также конкретные пути преодоления определяемых практических трудностей. Другие ученые, например В.В. Вандыш-Бубко и Ф.С. Сафуанов9, подчеркивают особую значимость результатов судебно-экспертной и юридической оценки в совокупности для постановки статуса ограниченного вменяемого лица в отношении тех обвиняемых с психическим патологиями, которые данному статусу в полной мере соответствуют. Данные авторы убеждены, что «констатация у обвиняемого любого психического расстройства нейтральна по отношению к задачам судопроизводства до тех пор, пока не будет дана оценка не только медицинскому, но и юридическому критерию»10. При оценке самого юридического критерия правоприменителю важно опираться на грамотные выводы экспертов и ставить перед ними правомерные вопросы в объеме представленных экспертам полномочий. В то же время сами эксперты порой допускают фактические ошибки в отношении определения статуса лица, подвергнутого экспертизе. При этом наличие экспертного понятия ограниченной вменяемости по смыслу ст. 22 УК РФ предполагает достижение полноценного экспертного подтверждения и получения экспертного результата в точном соответствии с фактической реальностью наличия статуса ограниченной вменяемости у конкретного обвиняемого с точки зрения исчерпывающего описания медицинских критериев для его определения и правильности постановки выводов.

Итак, в УК РФ появилась беспрецедентная для отечественного уголовного законодательства ст. 22 («Уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости»). Нововведение стали широко именовать «ограниченной вменяемостью». Такого названия в законе нет, поэтому употреблять его в официальных документах, например в экспертных заключениях, недопустимо. Отсюда и вариант экспертного вывода – «следует считать ограниченно вменяемым» - тоже отпадает.

Вторая законодательная новелла, не известная УК РСФСР, касается неболезненных состояний психического недоразвития («отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством»), с наличием которого у несовершеннолетнего ч. 3 ст. 20 УК РФ связывает возможность освобождения от уголовной ответственности. Причем как не исключающие вменяемости психические расстройства (ст. 22 УК), так и неболезненные состояния психического недоразвития (ч. 3 ст. 20 УК) не позволяют лицу «в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими».

Сегодня вывод экспертов «следует считать вменяемым» стал охватывать уже не один, а несколько вариантов психических состояний: 1) полное отсутствие болезненных расстройств или неболезненных отклонений; 2) болезненные психические расстройства, предусмотренные ст. 22 УК; 3) состояния неболезненного отставания в психическом развитии несовершеннолетнего, предусмотренные ч. 3 ст. 20 УК11.

Сегодня считается, что экспертный вывод о наличии у обвиняемого психического расстройства, предусмотренного ст. 22 УК, сопровождаемый фразой «следует считать вменяемым», содержит противоречие. По их мнению, если субъект вменяем, то он непременно должен быть способным «в полной мере» осознавать свои действия и полностью ими руководить. Мнение это ошибочно. Ведь название ст. 22 УК («Уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости») и ее текст, начинающийся словами: «Вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать...», недвусмысленно свидетельствуют: данная статья УК РФ имеет дело с состояниями лица в пределах вменяемости. «Ограниченная вменяемость» есть вариант вменяемости, но не «промежуточное» состояние между вменяемостью и невменяемостью, что следует из текста УК12.

Глава 2. Ограниченная вменяемость в современном российском уголовном праве

В новом Уголовном кодексе РФ сам термин «ограниченная вменяемость», как уже было отмечено выше, не появился, хотя ст. 22 УК описывает институт, который обычно в доктринальной литературе именуется уменьшенной вменяемостью.

Можно констатировать, что разработка и внедрение на практике указанного института за все время его существования хоть и проходит свой этап реализации, но, на мой взгляд, все же недостаточно эффективно.

Наука уголовного права содержит противоречивые взгляды относительно необходимости выделения данного института. Многие юристы, психиатры (Н.С. Таганцев, С.В. Познышев, В.П. Сербский, В.Х. Кандинский и др.) относились отрицательно к законодательному закреплению ограниченной вменяемости. По мнению сторонников отрицания ограниченной (уменьшенной) вменяемости, данное понятие неверно как с юридической, так и с психиатрической точки зрения. Их суждения сводились к следующим: если принять во внимание то, что между вменяемостью и невменяемостью есть что-то среднее, то следует вопрос: какова сущность данного переходного явления, состояния? Однако наука не знает такого третьего переходного состояния. Поскольку при привлечении лица к уголовной ответственности необходимо установить его вменяемость, не может идти речи о степени понимания значения своих действий и степени способности руководить своими поступками. Либо лицо отдает отчет в своих действиях, либо нет; либо лицо способно руководить своими поступками, либо не способно. Середины тут не существует. Лицо, совершившее общественно опасное деяние, является или вменяемым, или невменяемым. В отдельных случаях можно говорить о степени вины, а не вменяемости13. В курсе советского уголовного права под редакцией Н.А. Беляева и М.Д. Шаргородского отмечается, что «включение в закон понятия уменьшенной вменяемости противоречило бы принципам вины и уголовной ответственности и привело бы к тому, что нельзя было бы определить виновность лица. Признание лица уменьшенно вменяемым поставило бы его в весьма неопределенное положение, а уголовную ответственность лишило бы точных и конкретных оснований»14. При этом авторы учебника не отрицают возможности применения к лицам с психическими аномалиями наряду с наказанием специальных мер медицинского характера.