Неосторожная форма вины и ее разновидности

В основе принципа сетевой нейтральности лежит определенная целевая установка - сохранить открытость Интернета, поскольку такая открытость обеспечивает конкуренцию, инновации и иные преимущества, которые приносит экономике и обществу данная технология. Указанная цель определяет будущее Интернета. В то же время любое законодательство должно исходить из современной ситуации на рынке.

входящего/исходящего от узла трафика, видов посещаемых узлов и т.д.

 

России необходимо установить собственный стандартный набор требований, который в условиях современного рынка можно считать достаточным для обеспечения сетевой нейтральности. Для этого целесообразно провести предварительное исследование российского законодательства в сфере связи. В частности, необходимо исследовать:

- какие нормативные требования  предъявляются к операторам фиксированной и подвижной связи по информированию конечных пользователей, являются ли существующие требования достаточными;

- какую информацию об  управлении трафиком предоставляют  операторы связи пользователям  и уполномоченному органу, является ли такая информация достаточной.

 

 

Две стороны одной медали: информация и интеллектуальная собственность

 

 

отрасли права.

Имея в виду отраслевое деление права, ученые-юристы продолжает ставить вопрос в форме как будто бы неизбежной дилеммы: либо право информационное (СМИ, персональные данные, охраняемые законом тайны), либо право интеллектуальной собственности. Но так ли по-прежнему безупречен подобный дуализм? И не скрывается ли за тезисом о существовании единого контента рожденная технологической реальностью "сермяжная" правда об общей информационной природе всех без исключения продуктов человеческого труда, где смысл составляет основную ценность?

мире индивида, а в другом случае - об отражении, открытии или понимании чего-то внешнего. В обоих случаях мы имеем дело со смыслообразующей деятельностью сознания.

Встречное движение в самоопределении гуманитарных, естественно-научных дисциплин получило дополнительный стимул посредством проблематизации понятия "научного факта", которая привела к неутешительному для сторонников позитивизма выводу, что не существует факта как чистой данности. Напротив, любой факт, добытый наукой, оказывается результатом приложения определенной объяснительной модели, теории, т.е. конструктом, интерпретацией человеческого сознания. Открытие герменевтических корней гуманитарных и естественных наук, а также искусства и науки в целом позволило по-новому взглянуть на сферу духовного производства и осознать ее целостность.

относятся к одной сфере, которую можно именовать знанием, информацией или контентом, или сферой идей и смыслов, объективированных в культуре. Из данного вывода, в свою очередь, следует, что воздействие, которое оказывает регулирование той или иной информационной отрасли, не проходит бесследно в отношении иных отраслей. И любые реформы одной из систем регулирования, будь то право СМИ, персональные данные или право интеллектуальной собственности, отражаются на развитии общественного сознания в целом, поскольку влияют на скорость и качество информационного обмена, содержательной стороны коммуникационных процессов.

смысле или рациональным медиатором социальных событий, по существу, они помогают воспроизводить уже сформированные идеологии"*(200).

контент можно использовать так, как это позволяют технологии.

 

 

 

информационных продуктов в цифровую эпоху приводит к видимому уменьшению "срока жизни" не только информационных сообщений и всякого рода данных, но и материалов, защищаемых правом интеллектуальной собственности. К примеру, ни у кого не вызывает сомнения, что компьютерные программы полностью выходят из употребления задолго до окончания срока их охраны.

движением защитников сферы общественного достояния*(203). О противоречиях между конституционным правом и правом интеллектуальной собственности можно говорить только в том случае, если информация и результаты интеллектуального труда воспринимаются как единое целое. Несмотря на то что в Конституции Российской Федерации есть одновременно несколько прав, соотносимых с интеллектуальной собственностью, проблема их противостояния, злоупотребления одним в пользу другого в юридической литературе, тем более в российских судах, практически не поднимается.

смежными правами, или же просто к фактической информации. На практике информация, циркулирующая по таким "магистралям", часто представлена именно охраняемыми произведениями или исполнениями. Таким образом, налицо связь информационного права и права интеллектуальной собственности"*(206).

 

Неудивительно, что сегодня широкое распространение получил подход к интеллектуальной собственности как к "информационному общественному достоянию" (information commons). Так, по мнению американского писателя и общественного деятеля Дэвида Болье (David Bollier), "обращение к общественному достоянию помогает различать интересы индустрии и интересы общественности и творцов. Индустрия контента говорит об авторском праве, как если бы оно было вечным, самоочевидным правомочием, а не достигнутой средствами переговоров политической сделкой, в которой общественность имеет свои самостоятельные интересы"*(208).

Необходимо также упомянуть движение за доступ к знанию (access to knowledge), объединяющее группы активистов в различных странах мира (прежде всего, в США, Великобритании, Бразилии, Аргентине и Египте). Медицина, сельское хозяйство, программное обеспечение, музыка и другие культурные ценности рассматриваются как сферы, где доступ к знанию является ключевым фактором развития, а одной из центральных идей движения является критика нарратива, на основе которого сегодня легитимизуется расширение сферы действия права интеллектуальной собственности*(209).

Наконец, заслуживает внимания проект Договора о доступе к знанию (Treaty on Access to Knowledge), который рассматривался Всемирной организацией интеллектуальной собственности в 2005 году*(210). Хотя первоначальными инициаторами договора выступили Аргентина и Бразилия*(211), проект договора поддержали и развили некоммерческие объединения библиотек, потребителей, представители академического сообщества и инновационного бизнеса различных стран. Ведущими идеями договора были введение строгих и эксплицитно выраженных исключений и ограничений авторского и патентного права, а также обеспечение открытого доступа к исследованиям, которые финансируются за счет общества.

Последние примеры касаются тех инициатив, которые направлены на реформирование права интеллектуальной собственности. Но нас в данном случае интересует не столько их содержательное наполнение (можно спорить относительно обоснования выдвигаемой аргументации, ее рациональности и достаточности), сколько иллюстративность приведенных примеров с точки зрения изменений, происходящих на уровне мировоззрения. Если еще недавно право интеллектуальной собственности воспринималось в плоскости защиты прав тех, кто создает интеллектуальные и культурные ценности, то сегодня оно рассматривается в более широком контексте как сфера права, регулирующая доступ к информации и знанию.

 

Глава 2. Парадигмы в праве: теория и практика

 

Процесс обновления в праве по определению является медленным и выжидательным, потому что в наших обществах право выполняет щепетильную и ценную задачу установления правовых границ между прошлым и будущим, между людьми, вещами и словами, а также между конкретной ситуацией и действующим правом как целым... Ожидание того, что практикующие юристы будут вести себя как инструменты или средства по отношению к внешнему регулированию, было бы для них оскорбительно. Цели регулирования и саморегулирование могут быть только предложены, но не навязаны им. Необходимо принимать в расчет собственную динамику права, его собственный закон становления devenir).

Серж Гутуес, Пауль деХерт и Лаурент де Суттер*(212)

 

 

§ 1. Понятие парадигмы в естественных и гуманитарных науках

 

Этимология термина "парадигма" связана с древнегреческим словом ларабегуца (paradeigma), которое в переводе имеет значение "пример, модель, образец". Наиболее устоявшееся значение парадигма имеет в лингвистике, где обозначает список словоформ, принадлежащих одной лексеме. В истории философии значения понятия "парадигма" варьируются. Платон использовал понятие парадигмы в своей космогонии, а также в своем учении о государстве*(213). Аристотель понимал парадигму как вид индукции*(214). Дискуссионным, в частности, остается вопрос о приоритете онтологического или гносеологического смысла, о внутренней связи санскритской морфемы "пара" и производных от нее слов, используемых в ведической литературе, с древнегреческим словом "paradeigma"*(215).

 

Мы привели эксплицитные дефиниции парадигмы, однако понятно, что для базового понятия такие определения являются недостаточными. Кроме того, после тщательного изучения критики выявили очевидную неоднозначность понятия, которое меняет свой смысл в зависимости от контекста*(219). В "Дополнении 1969 года", отвечая на критику, Кун сделал попытку дать более точное определение понятия.

Во избежание ложных коннотаций Кун посчитал более предпочтительным вместо термина "парадигма" использовать термин "дисциплинарная матрица". Отсылка к дисциплине отражает общее свойство научного сообщества: сообщество ученых всегда объединяет единый предмет исследования - та или иная научная сфера или дисциплина. Матрица указывает на многокомпонентность понятия. Таким образом, в социологическом разрезе парадигма существует в форме дисциплинарной матрицы и включает в себя четыре основных элемента: символические обобщения, метафизические парадигмы, ценности и образцы, или собственно парадигмы.

 

Имре Лакатос (Imre Lakatos), критически настроенный в отношении концепции Куна, в 1970 году выпускает работу "Фальсификация и методология программ научного исследования". В данной книге И. Лакатос выдвигает понятие "исследовательской программы" как взаимоувязанного ряда теорий*(222). Примерами могут служить метафизика Декарта, теория тяготения Ньютона, квантовая физика Бора и др. Переход от одной исследовательской программы к другой описывается И. Лакатосом как "теоретический сдвиг" или сдвиг проблем, который может быть как прогрессивным, так и регрессивным. В отличие от Куна, Лакатос отстаивает сугубо рациональный характер развития научного познания и логическую и эмпирическую соизмеримость исследовательских программ, объясняющую рост науки.

факт, что Фейерабенд рассматривает науку как часть культуры, имеющую свою идеологию и свои "мифы". Поэтому те закономерности, которые он выявляет в развитии точных наук, можно распространить также и на гуманитарные науки, включая право.

Нельзя не согласиться с исследователями из Красноярского университета, которые дают следующую оценку позиции Фейерабенда: "Подобная методологическая установка в наибольшей степени согласуется со спецификой социально-гуманитарного познания, которое по природе своей мультипарадигмально, не поддается генерализации, предполагает наличие множества сосуществующих теорий и уровней научного познания"*(224). О метафизических основаниях науки писал французский философ русского происхождения А.В. Койре. Сравнивая философию со "строительными лесами", он утверждал, что "post factum научная мысль может их отбросить, но, возможно, только для того, чтобы заменить другими"*(225).

Предшественником Куна можно считать Гастона Башляра, который в своей книге "Новый рационализм" (1953) вводит понятие эпистемологического разрыва. С точки зрения Башляра, который проводит психологический анализ смены научных теорий, новая концепция не только разрушает, но и делает ученого невосприимчивым к прежнему взгляду на феномены. Еще ранее, в 1922 году, был опубликован очерк В.И. Вернадского "О научном мировоззрении". В представлении В.И. Вернадского научное мировоззрение изменяется от эпохи к эпохе, но главное - оно подвержено влиянию извне, прежде всего влиянию философии и религии*(226).

 

Еще раз обратим внимание на сложную, многокомпонентную структуру парадигмы. Кун неоднократно подчеркивает, что ее нельзя свести к эксплицитно выраженным правилам, законам и формулам, которые создает и которым следует научное сообщество. Здесь было бы уместно вспомнить критерии различения правовых систем различных государств. В отличие от правовых парадигм правовые системы являются более устойчивыми образованиями, однако нас интересует в данном случае не вопрос об их преходящем характере, а сама структура.

норм имеется элемент, который может оказаться особенно полезным в исследовании такого рода. Речь идет о принципах права. Не случайно в самом законодательстве содержание принципов никогда не излагается исчерпывающим образом. Принципы пронизывают весь нормативный корпус, но их рационализация всегда ограничена, поскольку их объектом является не поведение в определенной ситуации, а собственно мировоззрение. С функциональной точки зрения можно сказать, что принципы "переводят" невербализуемые интенции, формирующие наше мировоззрение (ценностные, психологические, интеллектуальные), в правовое поле.

Однако, как уже было показано В. Дильтеем, мировоззрение является категорией исторической. Оно не остается неизменным, но, напротив, меняется вместе с обществом и культурой. Как замечает по этому поводу О.А. Кузнецова: "Действие того или иного принципа права обусловлено типом и формой государства, его политической системой, системой ценностей и традиций общества. Именно поэтому принципы права не могут быть постоянными, они изменяются от эпохи к эпохе, от государства к государству сообразно их особенностям"*(232).

Американский философ Ричард Рорти (Richard Rorty) вводит понятие "словаря", в котором находит свое выражение картина мира той или иной эпохи. Не отдельные предложения (например, закон или научная аксиома), а словарь как целое описывает возможные виды суждений в рамках принятой парадигмы. Рорти рассуждает о словарях политиков Афин, словаре Аристотеля и Ньютона, Ницше и Фрейда. Отстаивая тезис о несоизмеримости словарей Рорти отвергает возможность установления метасловаря, как и возможность найти критерий оценки словарей во внешнем мире, т.е. за пределами культуры*(233).

С областью гуманитарного знания концепцию Куна связывает, кроме того, параллели с учением Витгенштейна о языковых играх и формах жизни. И Р. Рорти, и Т. Кун в поиске обоснования своей теории развития научного знания опираются на Л. Витгенштейна и активно используют понятия его поздней философии.

 

 

 

Указанные преимущества составляют основную причину, по которой в дальнейшем мы будем использовать именно куновское понимание парадигмы, адаптируя его к сфере юриспруденции.

 

§ 2. Что следует понимать под сменой парадигмы?

 

Итак, мы в общих чертах охарактеризовали, что представляет собой парадигма. Однако предметом нашего исследования являются не просто парадигмы в праве, а их смена, сдвиг.

Под "структурой научных революций" Кун подразумевал именно этот сдвиг, который он описывал с точки зрения философии, социологи и психологии. Если мы возьмем в качестве примера труды того же И. Лакатоса, А. Койре или Фейерабенда, то каждый из указанных авторов сосредоточен на вопросах конкуренции научных теорий, оставляя без внимания социальный контекст преобразований.