Клевета и оскорбление

Впервые законодателем  усилена ответственность за клевету  о болезни, вызывающей отвращение, либо клевету о совершении лицом преступления сексуального характера (ч. 4 ст. 128.1 УК РФ). К подобного рода болезням можно отнести, например, венерические заболевания, ВИЧ-инфекцию и т.п. Преступлениями сексуального характера являются деяния, предусмотренные ст.ст. 131 - 135 УК РФ.

Видовым объектом для  преступлений, предусмотренных главой 17 УК РФ, являются общественные отношения, обеспечивающие свободу, честь и  достоинство личности. Из них по непосредственному объекту выделяют две группы преступлений: против свободы (ст.ст. 126-128 УК РФ) и против чести и достоинства личности (ст. 128.1 УК РФ).

Как уже отмечалось, право  каждого на защиту своей чести  и доброго имени гарантировано  ч. 1 ст. 23 Конституции Российской Федерации. Честь и достоинство личности являются морально-нравственными понятиями. Честь предполагает оценку качеств человека, которые проявляются в его поведении, со стороны других людей и общества в целом, т.е. извне, а достоинство представляет собой собственную (внутреннюю) оценку человеком своих качеств. Единственным преступлением против чести и достоинства личности в настоящее время является клевета (ст. 128.1 УК РФ).

Потерпевшими от рассматриваемых  преступлений могут быть любые лица независимо от социального статуса, гражданства, состояния здоровья, возраста, пола.

Объективная сторона  преступления осуществляется путем  действий, заключающихся в распространении заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию. Состав преступления является формальным, т.е. считается оконченным с момента распространения указанных сведений, независимо от наступления каких-либо негативных последствий для потерпевшего.

Субъективная сторона  преступления, как и любое преступление с формальным составом, характеризуется прямым умыслом. Статья 25 УК РФ предусматривает две формы совершения преступления умышленно: с прямым или косвенным умыслом. При прямом умысле лицо сознает общественную опасность своих действий, предвидит наступление общественно опасных последствий и желает их наступления. При косвенном умысле лицо должно предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий своих действий, сознательно допускать их, либо относиться к ним безразлично.

Так, Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда, оставляя оправдательный приговор в силе, указала следующее: «…  судом не было установлено, что в момент высказываний оправданной Т., которые частные обвинители расценили, как клевету в их адрес, она имела умысел на распространение заведомо ложных сведений, порочащих их честь и достоинство, то есть осознавала противоправный характер своих действий в части распространения в отношении С. и Х. заведомо ложных сведений, порочащих их честь и достоинство, предвидела наступление из-за этого вредных последствий для частных обвинителей и желала либо сознательно допускала, наступления данных последствий. Судебная коллегия считает выводы суда апелляционной инстанции об отсутствии в действиях Т. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 129 УК РФ³⁴ (три преступления) обоснованными, так как они подтверждаются материалами уголовного дела и исследованными в судебных заседаниях доказательствами»³⁵.

Субъект клеветы –  общий, физическое вменяемое лицо, достигшее  возраста уголовной ответственности (16 лет).

В ст. 128.1 УК РФ предусмотрено большое число квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков.

Квалифицирующим признаком, дополнительно характеризующим  объективную сторону клеветы, является ее публичность (ч. 2 ст. 128.1 УК РФ). В подобных случаях клеветнические сведения оглашаются на собрании, митинге, воспроизводятся в журнале или газете, в публикуемом литературном произведении, телевизионной передаче, Интернете. Такой способ помогает довести заведомо ложные сведения, порочащие потерпевшего, до широкого круга лиц, в результате чего его чести причиняется более существенный вред³⁶.

В качестве квалифицирующего предусмотрен признак специального субъекта, выражающийся в использовании  лицом своего служебного положения  при совершении клеветы (ч. 3 ст. 128.1 УК РФ). У субъекта имеются дополнительные возможности и полномочия, вытекающие из его положения, которым он обладает в связи со службой в государственных и муниципальных органах и учреждениях, коммерческих и иных организациях. Такое лицо является должностным лицом, государственным служащим, служащим органов местного самоуправления или лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческих или иных организациях. Помимо этого необходимо, чтобы лицо использовало свое положение при совершении преступления.

Клевету, соединенную с обвинением в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 5 ст. 128.1 УК РФ), необходимо отграничивать от заведомо ложного доноса (ст. 306 УК РФ), объектом которого являются отношения по обеспечению правосудия. При заведомо ложно доносе адресатом является не любой человек, как при клевете, а государственные органы, которые возбуждают уголовное дело. Отличается и направленность умысла, которая характеризуется стремлением добиться привлечения к уголовной ответственности лица, которое на самом деле такого преступления не совершало. При клевете умысел направлен на опорочивание потерпевшего в глазах других людей.

ГЛАВА 2. УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА В СФЕРЕ БОРЬБЫ С ДЕЯНИЯМИ, ПОСЯГАЮЩИМИ НА ЧЕСТЬ И ДОСТОИНСТВО ЛИЧНОСТИ

1. Неэффективность государственной политики в области декриминализации деяний, посягающих на честь и достоинство личности

К сожалению, уже давно (а в последнее десятилетие  особенно) приходится говорить о серьезных  перекосах в осуществлении государственной  политики борьбы с преступностью на законотворческом и правоприменительном уровнях. Речь при этом идет об искажении, а порой и об игнорировании общепринятых принципов, на основе которых она должна строиться. Принципы эти обычно делят на две группы. Первую группу образуют общие принципы, вторую – специальные принципы. К первой группе относятся принципы законности, демократизма, справедливости, гуманизма. Ко второй – принципы приоритета профилактики преступлений, неотвратимости ответственности, личной и виновной ответственности, ее дифференциации, индивидуализации, экономии принудительных мер. Указанные принципы тесно связаны друг с другом, взаимопроникают друг в друга. Они пронизывают всю систему борьбы с преступностью в целом, определяют политическую линию этой борьбы. Любое искажение рассматриваемых принципов, отход от них неизбежно ведут к самым отрицательным последствиям³⁷.

Так, в частности, и  произошло с трактовкой и практической реализацией идеи гуманизации уголовного законодательства на современном этапе  развития российского общества. Принцип гуманизма, как выражение человечности, заботы о людях и уважения к их собственному достоинству, безусловно, должен соблюдаться и пронизывать основные положения современного уголовного законодательства. Но при этом нельзя забывать, что принцип гуманизма с позиций уголовной политики имеет двуединую направленность, две стороны. Одна обращена к потерпевшим от преступлений, реальным и возможным, другая – к преступнику.

К сожалению, нередко  суждения о гуманизме фокусируются только на одной категории граждан – лицах, совершивших преступление. В этом ключе сформулированы, в частности, соответствующие нормы международного уголовного права. В этом же направлении осуществлены и многие изменения в российском уголовном законодательстве последнего времени (особенно с начала XXI столетия). При этом далеко не всегда учитывалось, что гуманизм по отношению к преступнику в обязательном порядке должен сочетаться с эффективными мерами, направленными на защиту общества от преступных посягательств. Это приоритетная задача уголовной политики. Гуманное отношение к лицу, преступившему закон, не может сочетаться с негуманным отношением к другим лицам, а тем более к потерпевшим от преступления.

Важнейшее требование гуманизма  в сфере борьбы с преступностью – оградить человека как высшую социальную ценность от преступных посягательств. Особое внимание в этом плане, прежде всего, следует обратить на нормы Особенной части УК РФ с так называемой двойной превенцией. Это нормы об уголовной ответственности за деяния, создающие условия и непосредственную обстановку для совершения других, более тяжких преступлений. Речь идет именно о двойной превенции, двойном профилактическом действии таких норм – против деяний, для борьбы с которыми они непосредственно предназначены, и против тяжких преступлений, для которых создается благоприятная почва, если указанные деяния останутся без реагирования³⁸.

В их числе выделяются нормы, предусматривающие ответственность за хулиганство, угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, за побои, истязания, незаконный оборот оружия и за некоторые другие. Эффективность профилактического воздействия данных норм уголовного права связана главным образом с обеспечением своевременности уголовной ответственности за эти деяния, создающие условия для совершения других, более опасных преступлений.

К сожалению, профилактический потенциал, эффективность действия этих норм подорваны после вступления в силу Федерального закона от 8 декабря 2003 года № 162 ФЗ³⁹. Например, хулиганство («простое» и «злостное»), предусматривавшееся статьей 213 УК РФ, законодатель фактически декриминализировал. То, что от него осталось (хулиганство «с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия», а также хулиганство по мотивам социальной ненависти или вражды), затрагивает незначительную часть злостных хулиганов. Большая часть остается фактически безнаказанными.

В гуманизации нельзя доходить до абсурда: когда, например, за умышленное нанесение тяжкого  вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего, квалифицированные разбой, грабеж и вымогательство минимальный  срок лишения свободы установлен от двух месяцев (Федеральный закон от 7 марта 2011 г. № 26 ФЗ)⁴⁰. Известно, что безнаказанность развращает и порождает новые преступления. Естественно, что вопросы, связанные с корректировкой санкций по преступлениям, сопряженным с физическим насилием, нельзя решать вне проблемы общественной безопасности и обеспечения прав большинства населения.

7 декабря 2011 года Федеральным  законом № 420 ФЗ⁴¹ внесены далеко не бесспорные существенные изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации. По справедливому замечанию профессора Ю.В. Голика, этот закон сделал десистематизацию Уголовного кодекса практически необратимой⁴². Наиболее дискуссионное нововведение в УК РФ касается решения вопроса о категоризации преступлений: отнесении к категории криминальных деяний небольшой тяжести преступлений, наказание за которые не превышает трех лет лишения свободы (вместо двух, как было ранее).

Уголовная политика не может  игнорировать современную криминологическую  ситуацию, сложившуюся в России. А эта ситуация с каждым годом  становится все более неблагоприятной. Идет тотальная криминализация общества. Число зарегистрированных преступлений – это лишь надводная часть айсберга. Это «виртуальная», «отчетно-бумажная преступность». По экспертным оценкам и материалам специальных исследований, с учетом колоссальной латентности (гиперлатентности) реальный массив преступности во много раз превышает регистрируемый. Так, например, в 2011 году в полицию поступило более 24 млн. сообщений о совершенных преступлениях, а зарегистрировано менее 2 млн. преступлений⁴³. О каком принципе неотвратимости уголовной ответственности за содеянное в такой ситуации приходится говорить, если очевидно, что такая система статистических показателей заведомо порочна и ее надо менять⁴⁴.

По справедливому замечанию  В.С. Овчинского, «никакие реформы не приведут к укреплению правопорядка в стране, если изначально вся исходная информация о преступности не будет базироваться на реальных данных»⁴⁵. Именно фактическая преступность (а не только то, что фиксируется в статистических отчетах) существенным образом отравляет жизнь законопослушных граждан, причиняет обществу колоссальный ущерб.

Следует признать, что действующий Уголовный кодекс РФ в результате многочисленных поправок и дополнений действительно приобрел несистемный, лоскутный характер, поэтому представляется справедливым предложение Института социально экономических и политических исследований о необходимости разработки и принятия новых Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов Российской Федерации⁴⁶.

Декриминализация клеветы и оскорблений (устранение юридической силы ст.ст. 129 и 130 УК РФ)⁴⁷, сделанная в 2011 году, является, по мнению С.А. Денисова, важной уступкой демократии⁴⁸. Такое  решение законодателя многими учеными было воспринято как поспешное и ошибочное⁴⁹. Особая роль в арсенале уголовно-правовых мер охраны чести и достоинства принадлежит системе общих и специальных норм, предусматривающих ответственность за оскорбление и клевету.

Как отмечает В.И. Гладких⁵⁰, многим теоретикам уголовного права и правоприменителям до сих пор непонятно, почему, декриминализировав ст. 129 УК РФ («Клевета») и ст. 130 УК РФ («Оскорбление»), законодатель не изменил название главы 17 – «Преступления против свободы, чести и достоинства личности», учитывая, что только эти две статьи были направлены на защиту чести и достоинства личности.

Совсем недавно в  российском законотворчестве наметилась беспрецедентная тенденция к  смешению административной и уголовной  ответственности⁵¹. Отмечая неэффективность проведенной реформы, Е. Николаева⁵², делает справедливые практические выводы о том, что большая часть дел об административных правонарушениях по ст. ст. 5.60 или 5.61 КоАП РФ до суда просто не доходит, соответственно, и невозможна эффективная защита граждан от клеветы и оскорблений.

2. Социальная обусловленность уголовной ответственности за оскорбление

Особая роль в арсенале уголовно-правовых мер охраны чести  и достоинства принадлежит системе  общих и специальных норм, предусматривающих ответственность за оскорбление и клевету.

Социальная обусловленность  уголовно-правового запрета оскорбления  вытекает из того, что данное посягательство является одной из разновидностей общественно  опасного психического насилия, обладая  всеми признаками последнего (противоправное умышленное посягательство на психическую безопасность человека, причиняющее психический вред)⁵³.

Оскорбление оказывает  отрицательное воздействие на «психофизическое состояние и здоровье» лица⁵⁴. Применяя слова вместо физического воздействия на организм оскорбляемого, можно причинить гораздо больший вред (если, например, сравнить синяк и доведение до предынфарктного состояния одними только языковыми средствами, например бранью)⁵⁵. Известно немало случаев, когда клеветническая травля приводила к смерти подвергшегося нападкам человека (например, в результате инфаркта или самоубийства)⁵⁶.

Действительно, уголовно-правовое понятие «оскорбление» в отечественной  юриспруденции тоже весьма далеко от совершенства. В этой связи важным представляется точное замечание Ю.М. Ткачевского: в законодательстве дальнего зарубежья выражение «неприличная форма» действий при определении оскорбления не употребляется, и это не сказывается отрицательно на уголовно-правовой борьбе с этим преступлением⁵⁷.