Сравнительная характеристика Кодекса Наполеона и Германского гражданского кодекса 1896 г

Проект БГБ было решено переработать коренным образом. В 1890 г. бундесрат сформировал вторую комиссию, пополнив ее новыми членами. В их числе были представители промышленников, банкиров, ведущих политических партий и ученые-германисты. Подготовленный комиссией новый проект устранил множество положений сугубо римского происхождения и ввел ряд принципов и правил, почерпнутых из германских источников. Некоторые части проекта были переработаны заново; расширены разделы, имеющие социальное значение. Наконец, был упрощен язык Кодекса: резко сокращена римская терминология и ликвидированы многочисленные определения юридических институтов.   

Принятый бундесратом  проект БГБ с определенными изменениями  был представлен рейхстагу в  качестве третьего проекта в начале 1896 г. Еще полгода понадобилось рейхстагу для обсуждения и принятия этого проекта. Современники отмечали, что пленарные заседания в рейхстаге по проекту БГБ были довольно вялыми. Гражданский кодекс Германии был принят рейхстагом 222 голосами против 48 при 18 воздержавшихся. Позднее бундесрат одобрил законопроект БГБ совместно с Вводным законом, и 18 августа 1896 г. после утверждения этих актов императором БГБ стал законом.   

Для приведения законодательства отдельных германских союзных государств в соответствие с новым БГБ  его вступление в силу было отложено, как указывалось в ст. 1 Вводного закона, до 1 января 1900 г. Одновременно с БГБ вступал в силу важный закон о поземельных книгах и новый Торговый кодекс Германии.    

Таким образом, на рубеже XIX–XX вв. Германия получила свой Гражданский кодекс. Многовековое применение пандектного права было наконец прекращено. [14, с.159-165]

3.2. Содержание  ГГУ

Германский гражданский кодекс является крупнейшей гражданско-правовой кодификацией. Он насчитывает 2385 параграфов, не считая 218 статей Вводного закона. БГБ  построен по так называемой пандектной системе. Для него характерно наличие  общей части и сведение гражданско-правовых институтов в отдельные книги: вещное, обязательственное, брачно-семейное и  наследственное право.

В Вводном законе даны правила о  времени вступления в силу БГБ, о  применении иностранных законов  в Германии и германских законов  за границей. Значительное число норм Вводного закона регулировали отношение  БГБ со старым имперским и особенно земским законодательствами. Как  общее правило, старые имперские  законы были оставлены в силе, поскольку  обратное не указано в БГБ. Статьи Вводного закона, касающиеся взаимоотношений  БГБ с земским правом, по существу представляли собой длинный перечень прав. оставленных в компетенции  земских законодательств отдельных  германских государств. Формула, с которой  начинались статьи этой части Вводного закона, гласила: “Нетронутыми остаются предписания земского права.,.”. Сконцентрированные в Вводном законе изъятия и  права-привилегии касались главным  образом особого гражданско-правового  положения германского дворянства, что наносило существенный удар идее единства гражданского законодательства Германии. По существу, действительного  правового единства в Германии в  конце XIX — начале XX в. в сфере  гражданского права создать не удалось.

Основной корпус БГБ состоял  из следующих книг: общей части, обязательственного, вещного, брачно-семейного и наследственного  права. В общей части изложен  статус физических и юридических  лиц. В этой же книге даны предписания о юридических сделках, о сроках давности, о вещах и. наконец, о самозащите и самопомощи. [8, c.197-204]

Во второй книге Кодекса содержатся нормы обязательственного права. В  данной книге излагаются общие положения  об обязательствах из договоров и  отдельные договоры, как традиционные (купля, заем, ссуда, товарищество и  др.), так и новые (наем рабочей  силы, пари и др.). Заканчивается вторая книга подробным регулированием обязательств из недозволенных действий.

В третьей книге Кодекса помимо институтов владения и собственности  подробно регламентируются так называемые служебности (сервитуты, обременения) и различные формы залога движимостей  и недвижимостей (ипотека).

В четвертой книге представлены нормы брачно-семейного права. Здесь  изложены правила, посвященные условиям вступления в брак, личным и имущественным  отношениям супругов, условиям расторжения  брака. Из других разделов книги следует  выделить институт родительской власти и правовое положение детей (законных и незаконных), опеку и попечительство.

Наконец, в пятой книге Кодекса, посвященной наследственному праву, регламентируются два порядка наследования (по закону и по завещанию); юридическое  положение наследника; особый договор  о наследовании и правила об “обязательной  доле” так называемых необходимых  наследников.

Форма и язык БГБ воспринимаются нередко критически. Считается, что  германский ГК может быть освоен только специалистами-юристами. Для Кодекса  характерны длинные, сложно сформулированные параграфы и обилие специальных  юридических терминов. Наряду со специальной  юридической терминологией в  Кодекс введены термины и обороты  социального и этического (морального) содержания. К их числу относятся  “добрые нравы”, “добрая совесть” и “злоупотребление правом”. Отмеченные особенности языка БГБ не мешают, однако, утверждать, что его юридическая  терминология и форма изложения  весьма продуманны и точны.

Характерная черта германского  БГБ — отсутствие общих юридических  определений. Соответствующие его  параграфы носят скорее описательный характер. Всякие общие определения  намеренно избегались. Позднее, комментируя  БГБ, германские юристы подчеркивали, что выработка определений —  дело опасное для законодателя. [11, c.583-596]

В отдельных существенных вопросах Кодекс проявляет явно консервативные черты, “глядит назад в XIX век”, по выражению одного современного германского  историка права. Подтверждением этому  являются уже упоминаемые выше юридические  институты феодального характера, различные вещные обременения и  пр. Вместе с тем Кодекс закрепил ряд правил, имеющих так называемую социально-этическую направленность. Эти нормы, как бы защищающие “маленького  человека”, весьма характерны для БГБ. В основном они сосредоточены  в общей части германского  ГК. Характерным для подобных предписаний  является введение в правовые нормы  внеюридических, моральных критериев (уже упоминавшиеся категории  “злоупотребления правом”, “добрые  нравы”, “добрая совесть”). К наиболее известным принадлежат § 226, запретивший  намеренное злоупотребление своим  правом (запрещение “шиканы”), и § 138, объявивший недействительность любой  сделки, “нарушающей добрые нравы”. Конечно, авторы БГБ понимали, что  при отсутствии сколь-нибудь однозначного юридического содержания указанных  этических категорий резко возрастала роль судейского усмотрения. Тем не менее можно согласиться с  современными германскими учеными-юристами, оценивающими введение в текст БГБ  группы норм, имеющих “социально-этическую” направленность, как достижение германского  законодательства.

После острой критики первого проекта  кодекса, попытавшегося игнорировать проблему юридического лица, Германский кодекс закрепил право частных объединений  на получение статуса юридического лица. БГБ признал два основных вида юридических лиц: ферейны (общества, союзы) и учреждения. Наиболее важны  ферейны, объединения лиц либо с  хозяйственными (§ 22), либо с идеальными (нехозяйственными) целями (§ 21). К последним могли быть отнесены политические союзы, некоторые союзы предпринимателей и т. п. Надо подчеркнуть, что союзы с хозяйственными целями не следует смешивать с объединениями в форме торговых товариществ (акционерных обществ, обществ с ограниченной ответственностью), регулируемых торговым законодательством.

Многочисленные параграфы БГБ (почти 70!), посвященные юридическим лицам, рассматривают вопросы, в основном связанные с организацией и прекращением деятельности ферейнов и учреждений. Статус юридических лиц по БГБ  наглядно демонстрирует порядок  их возникновения. В Германии постепенный  переход от разрешительной (концессионной) к явочной (свободной) системе образования  юридических лиц начался только в 70-е гг. XIX в. По явочной системе  раньше всего начали создаваться  в Германии торговые товарищества (акционерные  общества). Вопрос о введении свободной  системы образования для всех видов юридических лиц гражданского права встал в ходе подготовки общегерманского ГК. После длительной борьбы был принят компромиссный  вариант: общества с идеальными (нехозяйственными) целями получили свободу образования (явочная система). Для образования  союзов с хозяйственными целями, как  и ранее, Кодексом установлен разрешительный (концессионный) порядок. [4, c.231-242]

БГБ признал за юридическими лицами широкую правоспособность. В принципе их правоспособность охватывала всю  сферу гражданского права, за исключением  правоотношений, характерных для  физических лиц. Однако и это весьма симптоматично, германский законодатель посчитал нужным сохранить за государством сильный рычаг контроля за деятельностью  юридических лиц. Согласно § 43 “общество  может быть лишено правоспособности, если вследствие противозаконного постановления  общего собрания или благодаря противозаконному образу действий правления оно угрожает общественным интересам”. При одной  “угрозе общественным интересам” органам государственной власти разрешено закрывать общества (союзы).

Характеристика института юридического лица по БГБ не будет полной без  рассмотрения одной нормы, весьма характерной  для этого Кодекса. § 54 БГБ закрепил так называемые неправоспособные общества. К ним отнесены объединения, не отвечающие юридическим требованиям, установленным  для юридических лиц. Это главным  образом разнообразные рабочие  союзы. Они не получили по БГБ статуса  юридического лица. В Кодексе появился особый вид объединений — неправоспособный союз (общество). Германский Кодекс сделал по тем временам серьезную социальную уступку, юридически признав существование  таких обществ. Однако статуса юридического лица им не было дано. Неправоспособные союзы действуют в БГБ по правилам, установленным по договору товарищества. В то время отдельные их черты  были подобны юридическим лицам. Так, неправоспособные союзы могли  выступать в суде в качестве сторон; договоры, заключенные от имени такого общества, признавались действительными (§ 54). Уступка, сделанная германскому  рабочему движению законодателем, была, конечно, половинчатая. Однако сам факт юридического признания за рабочими союзами отдельных элементов  гражданской правоспособности, бесспорно, значителен.

 Характерной внешней особенностью  германского ГК является выдвижение  на первое место, впереди права  вещного, обязательственного права.  Это выдвижение подчеркнуло возросшее  значение капиталистического, товарно-денежного  хозяйства, перед интересами которого  отступили на второй план традиционные  институты, связанные с правом  собственности.

Основная часть второй книги  БГБ — обязательственное право  — посвящена договорному праву. В соответствии с принятой установкой БГБ не дает определения ни обязательства  в целом, ни договора в частности. Реконструируя наиболее существенные черты понимания германским ГК договора, можно выделить следующее. Договор понимался как юридическая связь между двумя или несколькими лицами. Содержанием договора могло быть любое “предоставление (удовлетворение)”, как положительное действие, так и воздержание от такового. Такой юридический состав договора следует считать традиционным для европейского права и его общего римского источника.

В германском ГК в основу договорного  права был положен классический принцип свободы договора. Он не представлен прямо в тексте БГБ, но постоянно упоминается в Мотивах  и Протоколах к проекту Кодекса.

Свобода установления договорных обязательств умерялась в Кодексе обычными для гражданского законодательства немногочисленными легальными условиями  их действительности. БГБ не допускал, прежде всего, договоров, прямо нарушающих какие-либо предписания законов (§ 309). Ряд требований Гражданский кодекс предъявлял к лицам, заключающим  договор. Круг лиц, способных заключать  договор, достаточно широк. В их число  БГБ допускает замужних женщин и  лиц, не достигших возраста совершеннолетия (21 год).

К числу обязательных условий действительности договоров по БГБ относится согласие сторон “по всем пунктам договора”, причем согласие трактуется кодексом главным образом как согласие волеизъявления сторон (а не согласие их воль). Принятая БГБ новая “теория  волеизъявления” была призвана придать  обязательственным (договорным) связям большую определенность и стабильность в интересах гражданского оборота. По БГБ сделка, несмотря на неопределенность воли сторон, является действующей, если имеется волеизъявление сторон.

Как общее правило, для действительности договора БГБ не требуется специальной  формы. Однако для отдельных договоров  германский ГК установил обязательную форму. Такая форма была безусловно необходима для сделок с недвижимостями (землей, строениями). Основополагающее значение форма договора имела для  особого вида обязательств — абстрактных. Их существование — особенность БГБ. Отличительная черта абстрактного обязательства (отвлеченного обещания уплаты долга, векселя) состояла в полном разрыве с обычным в договорном праве основанием (каузой). Предметом обязательства здесь являлось само обещание, облеченное в письменную форму (§ 780). Абстрактный характер таких обязательств (отрыв от каузы) резко усиливал их мобильность (право переуступки), что было весьма выгодно капиталистическому обороту и крупным финансовым объединениям — банкам.

В целом легальные ограничения  свободы договоров в БГБ немногочисленны  и традиционны. Однако для БГБ  характерен особый вид ограничений  действительности договоров. Речь идет об уже упоминавшихся выше социально-этических  критериях “добрых нравов” и  “доброй совести”. Помимо уже упоминавшегося § 138, прямо признающего недействительной всякую сделку, противоречащую “добрым  нравам”, следует указать и правила  о толковании договоров (§ 157) в соответствии с требованиями “доброй совести” и, наконец, правило об исполнении договоров  так, “как того требует добрая совесть, сообразуясь с обычаями гражданского оборота” (§ 242).

Из отдельных договоров, регулируемых БГБ (свыше 20 конкретных договоров), следует  указать на следующие два, представляющие наиболее распространенные договоры (купля-продажа  и наем рабочей силы).

Договор купли-продажи урегулирован в германском ГК по правилам римского права. Купля характеризуется посредством  описания основных обязанностей продавца и покупателя. Существенным признаком  германского договора купли-продажи  является разграничение БГБ двух обязательных юридических моментов: а) соглашения сторон и б) фактической  передачи покупателю права собственности  на вещь. Риск случайной гибели вещи переходит на покупателя только после  передачи вещи. К отличительным чертам германского договора купли-продажи  следует отнести повышенную заботу создателей БГБ к так называемой обратной купле и преимущественной купле. Тем самым БГБ вновь демонстрирует особое отношение к вполне определенным социальным группам, прежде всего германскому дворянству (юнкерству).

Экономически важнейшим является договор найма услуг (найма рабочей  силы). Окончательный проект БГБ  выделил нормы этого договора в особый раздел и значительно  расширил его содержание до 20 параграфов. Германский рабочий класс добился  определенных юридических уступок. К числу наиболее весомых его  приобретений следует отнести § 616, 618 и 629. Первый из них предоставил  рабочему определенные гарантии сохранения своего места и заработной платы  в случае болезни, особых семейных обстоятельств  и т. п. Особенно важен §618. Он обязал нанимателя заботиться о технике  безопасности для рабочих. Наконец, § 629 предоставлял нанявшимся “необходимое время” для попыток найти новую  работу в случае объявления об увольнении. Предписания о найме рабочей  силы традиционно считаются наиболее социально ориентированной группой  норм БГБ.

Значительное место (§ 823—853) БГБ  уделил обязательствам из недозволенных  действий. В виде общего правила  Кодекс поддержал принцип вины как  основы ответственности лица за причинение вреда. В социальном плане это  означает, что потерпевшие от несчастных случаев (как правило, наемные работники) неизбежно оказываются в положении, когда возмещение ущерба в их пользу прямо обусловлено доказательством  наличия вины у причинителя вреда (как правило, лица, экономически сильнейшего), что на практике далеко не всегда возможно. [15, c.114-129]