Соотношение публичного и частного права

Представляется, что приоритет международных норм определяется общими принципами правового государства. Это мнение подтверждается и Постановлением Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г., в котором говорится: «В соответствии с принципами правового государства, закрепленными в Конституции РФ, органы власти в своей деятельности связаны как внутренним, так и международным правом. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры должны добросовестно соблюдаться, в том числе путем их учета внутренним законодательством»12.

Проблема соотношения норм общего международного права, общепризнанных принципов и норм международного права, в частности и национального законодательства, носит многоплановый характер. В теории права имеют место многочисленные споры о научной терминологии, о справедливости постановки вопроса вообще, ведь нормы международного публичного права и нормы национального законодательства суверенного государства являются элементами различных правовых систем, с присущими им не тождественными объектами, субъектами, целями, правовой сущностью и пр. В значительной степени такое несоответствие взглядов вызвано известной неопределенностью в существующей терминологии.

Так, лаконичность конституционной формулировки не может не вызвать ряд вопросов в связи с практическим применением ее положений. Не ясно, что собой представляют общепризнанные принципы и нормы международного права, что является их источниками.

Тем не менее, в конституционном праве и судебной практике различных государств и Российской Федерации в том числе, под «общепризнанными принципами и нормами международного права» понимаются принципы и нормы общего международного права, то есть нормы, признанные большинством государств, включая то, в котором они подлежат применению. Несмотря на их численное меньшинство, состоящее из них общее международное право является фундаментом всей системы современного международного права с его отраслями, подотраслями и институтами. Термин «общепризнанные принципы и нормы международного права», употребленный в Конституции России - это укоренившийся международно-правовой термин, который получил широкое распространение как в международных нормативных актах, так и во внутригосударственных актах.

Конституционное право России, являясь ядром национальной правовой системы, тесно взаимодействует с международным общим публичным правом. С одной стороны, Конституция РФ включает в себя общеправовые принципы, присущие значительному числу правовых систем суверенных государств и воспринятых общепризнанными принципами и нормами международного права, с другой стороны, в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры являются составной частью российской правовой системы, то есть, таким образом, становятся нормами прямого действия на всей территории Российской Федерации.

Правило ч. 4 ст. 15 Конституции РФ о приоритете международных договоров над нормами национального законодательства обязательно для правотворческих и правоприменительных органов как Российской Федерации, так и субъектов РФ13.

В связи с этим важным фактором укрепления российской государственности должно стать проникновение в сознание законодателя и должностных лиц всех уровней идеи о важности норм общего международного права и необходимости имплементации его общих принципов и норм в национальном законодательстве.

Из анализа научной литературы и судебной практики можно сделать вывод о том, что существует определенная сложность применения общепризнанных принципов и норм международного права, связанная с тем, что они не зафиксированы в каком-либо едином международно-правовом акте, а «распылены» во всем массиве обычаев и договоров общего международного права.

Конституция РФ 1993 г. затрагивает многие вопросы международного права. Это и права человека, вопросы территории и границ, ратификация международных договоров, дипломатические отношения и многое другое. Одним из важных нововведений является принципиальное решение в ней вопроса о соотношении международного и внутригосударственного права, признании приоритета международных договоров Российской Федерации над ее внутренними законами.

В п. 4 ст. 15 Конституции РФ сформулированы две связанные между собой конституционные нормы: о включении общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров России в правовую систему Российской Федерации и о приоритете применения правил международных договоров РФ перед российскими законами. Федеральный закон «О международных договорах Российской Федерации» от 15 июля 1995 г. законодательно закрепил в преамбуле положение о том, что Российская Федерация выступает за неукоснительное соблюдение обычных и договорных норм. Тем самым открывается возможность прямого действия и применения норм международного права органами власти, включая суды. Заинтересованные физические и юридические лица могут ссылаться прямо на нормы международного права при разрешении споров между собой и с государственными органами, предприятиями, учреждениями и организациями14.

Конституция закрепила свою высшую юридическую силу и, соответственно, установила, что «законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации» (ч. 1 ст. 15). И хотя нормы международного права не упомянуты, положение о высшей юридической силе Конституции распространяются на все нормы правовой системы страны.

Включение Конституцией России общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации в правовую систему нашей страны является важным историческим шагом. Оно коренным образом меняет понятие правовой системы России, структуру системы источников конституционного права, в том числе ставит по-новому вопрос о соотношении и иерархии правовых актов по их юридической силе.

В связи с этим возникает вопрос, суть которого заключается в установлении иерархии юридической силы в процессе применения и исполнения этих норм в системе источников конституционного права России. Ведь от того, что указанные международные нормы включены в российскую правовую систему, они не перестают быть нормами международного права, являющегося самостоятельной правовой системой, и каждая из этих систем сохраняет свои особенности в определении иерархии юридической силы соответствующих правовых норм и соотношения актов (норм) международного и российского национального права.

Итак, в связи с тем, что обычная и договорная нормы международного права обладают равной юридической силой, равным правовым статусом, можно утверждать, что общепризнанные принципы и нормы международного права обладают таким же юридическим статусом в рамках российской правовой системы, как и договорные нормы. Если же общепризнанная норма или принцип будут иметь меньшую юридическую силу, чем закон, это может привести к нарушению Россией своих международных обязательств, которые она, как и другие субъекты международного права, берет на себя добровольно. То есть в случае возникновения коллизии между общепризнанной нормой и правилом, предусмотренным в законе, приоритет в применении должен быть за общепризнанной нормой международного права. В своей деятельности данное положение следует применять всем государственным и муниципальным органам, включая и органы судебной власти.

3 Соотношение  публичного и частного права

3.1 Вопросы соотношения публичного и частного права

Вопрос о соотношении частного и публичного права не является только общетеоретическим вопросом, а носит отчетливо выраженный прагматический характер, поскольку от его решения зависит право государства на вмешательство (пределах такого вмешательства) в частную жизнь граждан, в экономическую, предпринимательскую и иные сферы деятельности общества.

Несмотря на давность употребления, сам критерий разграничения публичного и частного права до сих пор является спорным, поэтому самой важной проблемой остается поиск критериев, позволяющих провести отделение публичного права от частного, а также отнести ту или иную отрасль, отдельный институт и даже конкретную норму права к публичному либо частному праву.

Одновременно с этим ни одна из существующих теорий в отдельности не позволяет провести четкое разграничение между публичным и частным правом. Бесполезность или ненужность такого деления с точки зрения общей систематизации права отмечал создатель нормативистской школы в праве Г. Кельзен, исследователь идей юридического социализма А. Менгер, сторонники теории социальных функций Л. Дюги, Вебер, Зинцгеймер; основоположники теории хозяйственного права немецкие юристы Гедеман, Гольдшмидт, Румпф, Нассбаум и др.

Долгое время юриспруденция довольствовалась тем определением этого различия, которое было дано еще Ульпианом: изучение права распадается на две части: публичное и частное.

Одновременно с этим публичный и частный интерес неразрывно связаны между собой, и с этой стороны многие публичные органы государства применяют институты частного права, вследствие чего правовой науке пришлось выдвигать новые теории. Согласно теории предмета правового регулирования (также по материальному критерию) различие между публичным и частным правом заключается в самой материи, в самом содержании регулируемых отношений. Довольно распространенным было некоторое время воззрение, что единственной теоретически правильной сферой гражданского права является сфера имущественных отношений (К. Д. Кавелин, Д. И. Мейер). Однако Д. И. Мейер предлагал ограничиться исключением из гражданского права личных семейных отношений, но соглашался, что регулируемые имущественные отношения должны быть частноправовыми, в то время как К. Д. Кавелин предлагал пересмотреть классификацию отраслей права и включить в гражданское право налоговые отношения, отношения по пенсионным выплатам и любые другие имущественные отношения, входящие в предмет других отраслей, объединить их в одной отрасли.

Однако, анализируя данное мнение, нельзя забывать, что он предлагал заменить саму классификацию в целом. По его мнению, если функциональное единство правового регулирования делает точное разделение права на публичное и частное невозможным, то это и нецелесообразно (но из этого вовсе не следует, что такого разделения вообще не существует). Таким образом, основным делением права является его деление на имущественное и неимущественное, в каждом из которых присутствуют как элементы частные, так и публичные. При этом первые определяют меру свободы деятельности отдельного лица в имущественных или неимущественных отношениях, а вторые - условия и основания правильно организованного сожительства людей в обществе и государстве в тех же отношениях.

К формальным теориям следует отнести теорию метода правового регулирования. Суть теории метода правового регулирования сводится к тому, что на первый план выдвигается вопрос не о защите правом какого-либо интереса, а о методе (способе) такой защиты (по формальному критерию).

Сторонники формального критерия разграничения частного и публичного права придерживаются также весьма существенно друг от друга отличающихся точек зрения, которые могут, однако, быть сведены к трем основным направлениям.

Общей чертой всех этих теорий является то, что они принимают за основу разграничения сам способ регулирования или построения правоотношений. Одна группа представителей формального критерия понимает вопрос о том, как регулируют те или иные нормы в смысле вопроса, кому предоставлена инициатива защиты права в случае его нарушения. Публичное право - право, которое охраняется по инициативе государственной власти в порядке уголовного или административного суда, а частное право - право, которое охраняется по инициативе частного лица, его обладателя, в порядке гражданского суда.

Другие представители формальных теорий берут правоотношение само по себе и усматривают различие между публичным и частным правом в том или ином положении субъекта (субъектов) в правоотношении активного и пассивного, то есть субъекта права и субъекта обязанности. Согласно этой теории, существо дела сводится к следующим положениям: частное право является совокупностью правоотношений между лицами, подчиненными стоящей над ними власти и в этом смысле равными друг другу. Публичное право представляет собой совокупность правоотношений, где непосредственным или посредственным субъектом права или обязанности является государство, как организация, обладающая принудительной властью. При этом нельзя не подчеркнуть, что для публично-правового отношения существенно важным выступает не то, что субъектом в нем является государственная власть, а сам характер вступления этой последней в правоотношение.

На основании рассмотренных теорий разграничения частного и публичного права можно сделать вывод о том, что каждая из этих теорий достойна права на существование. В этом отношении до известной степени правы сторонники объединения материального и формального критерия. Их ошибка, на наш взгляд, заключается только в том, что они стремятся использовать оба критерия одновременно для одной и той же цели, в том время как каждый из них имеет совершенно самостоятельное значение и область применения. Для сравнительной оценки и уяснения удельного веса материального и формального критерия необходимо также иметь в виду историческую изменчивость границ между частным и публичным правом, а также и отсутствие резкой демаркационной линии между этими двумя правовыми областями в отдельно взятое время. То, что в один исторический период представляет из себя сферу публично-правового регулирования, в другой момент может оказаться в области частного права. Поэтому каждый их этих двух типов правового регулирования эффективен только тогда, когда он применяется к тем общественным отношениям, которые по своей природе нуждаются в данном типе правового регулирования.

Исторический опыт демонстрирует, что самое эффективное развитие отношений в сфере производства происходит тогда, когда к ним применяется частноправовой тип правового регулирования. Предпринятые в России попытки публично-правового регулирования этих отношений потерпели неудачу. Идейно-теоретическим обоснованием публично-правового регулирования в экономической сфере послужило известное высказывание В. И. Ленина о том, что «мы ничего частного не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное»15.

По мнению Черепахина Б. Б., в связи с неустойчивостью исторических границ между частным и публичным правом и переплетением их элементов в каждый исторический момент при догматическом изучении прав единственно приемлемым являются формальные критерии разграничения, а из этих последних - положение субъекта в правоотношении и признак централизации и децентрализации правового регулирования. Наоборот, материальные критерии имеют существенное значение для вопроса о целесообразности отнесения той или иной области жизненных отношений к частному или публичному праву16.