Развитие уголовного права в России в XI - XVIII веках

государственных преобразований начала ХVIII в.

    Законодательная деятельность Петра I в области  уголовного  права  была

чрезвычайно интенсивной. Исследователи насчитывают только  указов  уголовно-

правового характера 392. Кроме того, многие  правовые  нормы  содержались  в

общих актах (инструкциях,  наказах,  регламентациях  и  т.п.),  определяющих

правовое положение различных звеньев государственного аппарата.

    Наибольший интерес из уголовно-правовых документов петровского  времени

представляет Артикул воинский 1715 года с кратким толкованием.

    О его происхождении в исторической и юридической литературе нет единого

мнения. Некоторые дореволюционные исследователи (Сергеевский Н.Д.,  Таганцев

Н.С. и др.) отрицали самостоятельный  характер  Артикула  воинского,  считая

его переводом иностранного закона на русский язык. Однако  изучение  истории

разработки   Артикула   воинского,   а   также   анализ    его    содержания

свидетельствуют  о  том,  что  это  оригинальный  памятник  русского  права,

сыгравший   большую   роль   в   развитии   уголовного   и   процессуального

законодательства России.

    Первое издание Артикула воинского было  осуществлено  в  1715  году  на

русском языке. Чуть позже Артикул воинский был издан на русском  и  немецком

языках.

    Спорным в литературе  является  вопрос  о  пределах  действия  Артикула

воинского. Артикул воинский  не  заменил  Уложения  1649  г.,  а  действовал

параллельно с ним вплоть до издания Свода законов Российской Империи.

    Артикул воинский  предназначался  прежде  всего  для  военнослужащих  и

должен  был  применять  военными  судами,  но  наличие  в   нем   статей   о

преступлениях   не  только  воинских,  но  и  политических  и  общеуголовных

предопределило его применение и в общих судах.

    Воинские артикулы без значительных изменений действовали  для  войск  в

военное время до 1812 г. (до издания Полевого уголовного уложения 1812г.)  а

в мирное время - до 1839 г., то есть до издания Военно-уголовного устава.

    Артикул воинский  делится  на  24  главы.  Каждая  из  них  имеет  свое

название. Нумерация артикулов  едина  для  всего  закона.  Общее  количество

статей  составляет  209.  Артикулы  (статьи)  расположены  по   определенной

системе не всегда последовательной. Многие  артикулы  снабжены  специальными

толкованиями, разъясняющими их смысл, а  иногда дополняющими их.

    По сравнению с Соборным Уложением 1649 г. Артикул воинский  значительно

более четко определяет многие институты уголовного права.  Артикул  воинский

уже знает термин “преступление”. В указе 1714  говорится  :  “Многие,  якобы

оправдая себя, говорят, что сие не заказано было,  не  рассуждая  того,  что

все то, что вред и убыток государству приключить может, суть  преступление”.

Таким образом, под преступлением  понималось  не  только  нарушение  закона,

царской воли, но и любое деяние, хотя бы и не предусмотренное законом, но  и

могущее причинить какой-либо вред государству. Эта идея выражена  во  многих

указах и в тексте присяги, приведенной в Артикуле воинском.

    Следует также обратить  внимание  на  важность  появления  специального

термина преступление, преступитель, преступник,  которыми  Артикул  воинский

заменяет прежние (характерные для Соборного Уложения, Новоуказных  статей  и

указов первых лет  петровского  царствования)  термины  “воровство”,  “вор”,

употреблявшиеся для обозначения всякого уголовно наказуемого деяния  и  лица

его совершившего.

    Преступление означает  прежде  всего  нарушение  закона;  преступитель,

преступник  -   это   нарушитель   закона,   лицо,   преступившее   запреты,

установленные законом. Появление термина “преступление” не означало  четкого

формулирования этого понятия, но послужило толчком  к  дальнейшему  развитию

уголовного законодательства в России. Положения Артикула воинского  легли  в

основу статей тома ХV Свода законов Российской империи, в которых впервые  в

истории России было дано общее определение понятия преступление.

    Преступления подразделялись на умышленные,  неосторожные,  и  случайные

(арт. 158, 159). Случайные  преступления  не  наказывались,  таким  образом,

виновность   определялась   как   необходимое   условие   для    наступления

ответственности. Тем не менее,  законодатель  не  отказывался  от   принципа

объективного вменения, что позволяло устанавливать наказание без  вины:  для

суда был важен результат действия, а не его мотив.

    Следует также  отметить,  что  грань  между  неосторожным  и  случайным

преступлениями была весьма тонкой.

    Из содержания Артикула воинского можно  сделать  вывод,  что  ему  была

известна  необходимость  установления  причинной  связи  между  действием  и

преступным  результатом.  Об  этом  говориться  в  арт.  154,   определяющем

наказание за убийство. В том же артикуле впервые в  истории  русского  права

предусматривается  судебно-медицинская  экспертиза:   “лекарей   определить,

которые бы... розыскали...какая притчина в смерти...была... “.

    В этом законе  получили  развитие  институты,  исключающие  наступление

уголовной ответственности - необходимая  оборона  и  крайняя  необходимость.

Институт необходимой обороны определен в арт. 156  и  157.  В  толковании  к

арт.   157   подробно   регламентируются   пределы   необходимой    обороны,

соразмеренность обороны и нападения, одновременность  обороны  и  нападения;

невозможность  для  обороняющегося   уступить   или   уйти   “без   опасения

смертного”. Нападение  должно  было  быть  наличным  -  или  начавшимся  или

непосредственно предстоявшим ;  нельзя  обороняться  против  предполагаемого

или оконченного нападения: “... есть ли оный,  кто  задерет,  уступит  и  от

обиженнаго побежит, а обиженный ево настигать побежит,  и  тогда  убьет,  то

оный  уже  регулы  нужнаго  оборонения  преступил”.   Преступивший   пределы

необходимой обороны  подвергался  наказанию,  но  менее  жестокому,  чем  за

убийство. Крайняя необходимость закреплена в  арт.  123  (сдача  крепости  в

случае крайнего голода и т.п. причин), в арт.  180  (слом  двора,  забора  в

случае пожара), в арт. 195 (кража от голода) и др.

    Артикул воинский не определяет невменяемость и малолетство как факторы,

исключающие  уголовную  ответственность.  Они  учитывались  при  определении

наказания и обычно являлись смягчающими обстоятельствами (арт. 195).

    В Артикуле воинском предусматривается смягчение наказания за совершение

преступления в состоянии крайнего возбуждения (аффекта) (арт. 152).

    Менее суровое наказание устанавливалось для офицеров, виновных в смерти

своих подчиненных, наступившей  в  результате  применения  к  ним  наказания

(арт. 154, толк).

 

    К  отягчающим  обстоятельствам  относились  совершение  преступления  в

пьяном состоянии (арт. 3, 8, 11, 12 и др.), совершение  убийства  каким-либо

мучительным способом (например, путем отравления),  убийство  отца,  матери,

ребенка, офицера. Артикул  воинский  знает  понятие  рецидива  преступлений.

Наказание усиливалось по  мере  повторения  преступлений:  за  первую  кражу

полагалось наказание шпицрутенами, за вторую - прогон через строй 12  раз  (

т.е. в 2 раза больше, чем за первую), за третью  -  отрезали  нос  и  уши  и

ссылали  на  каторгу,  кража,  совершенная  в  четвертый  раз   наказывалась

смертной казнью.

 

    Преступление делилось на стадии: умысел, покушение  на  преступление  и

оконченное  преступление.  В  ряде   случаев   законодатель   предусматривал

наказание  за  один  только  умысел   (в   государственных   преступлениях).

Покушение на  преступление  могло  быть  оконченным  и  неоконченным:  закон

предусматривал возможность добровольного отказа от совершения  преступления.

За  оконченное  преступление  и   за   покушение   обычно,   за   некоторыми

исключениями, устанавливалось одинаковое наказание.

    Артикул  воинский  знает  соучастие  .  Наиболее   опасными   считались

групповые  преступления.  Институт   соучастия   еще   не   был   достаточно

разработан, но известны  подстрекательство  (арт.  2),  недоносительство  по

политическим   преступлениям   (арт.   19),   пособничество    (арт.    95),

укрывательство (арт.  190),  некоторые  другие.  Соучастники,  как  правило,

наказывались одинаково (арт. 189).

    Виды преступлений.

    Преступления против церкви. Преступлениям против веры посвящены главы I

и II. Их содержание  не  охватывает  всех  известных  в  то  время  составов

преступлений против веры являясь как бы дополнением  соответствующих  статей

Соборного Уложения 1649 г.

    Состав такого преступления как ересь не был  точно  определён,  понятие

его  расширилось  в  связи  с  расколом.  Степень  наказания   зависела   от

объективной  стороны  преступления.  Упорствующие  раскольники  подвергались

сожжению. Кроме сожжения могли применяться другие виды наказания:  отсечение

головы, колесование и  др.  К  “не  злобствующим  раскольникам”  применялась

политика перевоспитания. Они также могли подвергаться штрафам.

    Волшебство,  чародейство  и  суеверие  наказывались  от   сожжения   до

шпицрутенов в зависимости. Степень наказания зависела от  наличия  умысла  и

преступного   результата.   Различались    идолопоклонство    (поклонявшихся

неодушевленным предметам), “чернокнижец” (пользующийся книгами,  содержащими

астрологические и магические данные),  “заговоритель  ружья”,  “суеверный  и

богохулительный  чародей”  (колдун,  умеющий  пользоваться  тайными   силами

природы). Расширялось понятие субъекта преступления. Наказанию подлежали  не

только чародеи и волшебники, но и подстрекатели “кто  чародея  купит  или  к

тому склонит” (арт. 1 толк) и обратившиеся к ним.  К  последним  применялась

торговая казнь.

    Уточняется состав богохульства. Под богохульством понималось не  только

возложение  хулы  на  “Господа  Бога  и  его   святых   угодников”,   но   и

непочтительные отзывы о церкви и сопротивление ей  и  её  обрядам.  а  также

произнесение “имени Божьего всуе, в клятве или лже”. В понятие  богохульства

включались и  действия  раскольников.  Различие  в  наказаниях  зависело  от

субъекта преступления. Раскольникам судился за богохульство светским  судом;

при раскаянии он подлежал церковному суду, но  уже  только  как  раскольник.

Если же  субъект  -  не  раскольник,  а  тем  более  иноверец,  он  подлежал

уголовному суду. Богохульство влекло прожжение языка раскалённым  железом  и

отсечение головы, а поношение “ругательными словами” Богоматери и  святых  -

членовредительные или телесные  наказания  “по  состоянию  особы”  или  чина

(арт. 3, 4, 8). С субъективной стороны различалось богохульство  умышленное,

которое “нарочно, или по злости, или в пиянстве  учинится”,  и  неумышленное

“из легкомыслия” или со стороны “блаженных”. Отягчающим обстоятельством  для

последнего являлся рецидив,  что  влекло  наказание  кнутом  и  ссылку  либо

заключение в монастырь.

    Вводилась  ответственность  за  недонесение  о  богохульстве:  виновные

наказывались смертной казнью или конфискации “по состоянию дела” (арт. 5).

    Изменился состав преступления о совращении в “басурманскую”  веру,  под

которой     понималось     магометанство,     еврейские     вероисповедания,

идолопоклонство. Если по Новоуказным статьям 1669 г., совращенные  считались

объектом  преступления  и  не  несли  ответственности,   то   с   XVIII   в.

наказывались как совратители, так и совращённые -вероотступники.

    На практике к совратителям и их пособникам применялась ссылка на галеры

(с конфискацией имущества в пользу государства) или на поселение.

    Под святотатством понималась кража освящённых вещей из  алтаря.  Ночная

кража, указывающая на обдуманное  намерение  и  характеризующая  преступника

как “лихого” человека, влекла отсечение головы. Дневная  кража,  совершённая

“ради убожества своего” (по бедности), в первый  раз  наказывалась  “до  ста

ударов по разсуждению крадомых вещей”, во второй - заточением  или  ссылкой.

Кража не освящённых, хранящихся в  церкви  вещей  расценивалась  просто  как

татьба. С 1699 г. субъект преступления  расширился  за  счёт  духовных  лиц,

которые карались смертной  казнью  за  первую  церковную  кражу,  тогда  как

светские лишь за рецидив. На практике  за  святотатство  вообще  применялась

смертная казнь (арт. 186). В состав святотатства входят также кража в  “иных

святых местах”, а также кража у тех, кто “в обоз, крепости и  городы  всякой

провиант привозят”. Наряду с кражей вещей из  алтаря  стала  рассматриваться

кража  денег,  собираемых  в  церкви,  и  даже  церковных  вещей,  в  церкви

ненаходящихся.

    Значительно  уточнилось  и  расширилось  понятие   церковного   мятежа.

Ответственность за появление в церкви в состоянии  опьянения  различалось  в

зависимости от субъекта преступления: для офицера - арест,  для  рядового  -

заключение “в железа”, для мирянина - штраф в размере  “дневного  пропитания

нищего”, а для духовного лица -  от  жестокого  наказания  до  лишения  сана