Государственная служба в России в XIX веке

По общему правилу  срок выслуги для получения пенсии определен был в 35 лет беспорочной  службы. Прослуживший не менее 25 лет  получал 50 % пенсионного оклада.

Исходя из средних  показателей поступления на службу после получения специальности в 20 лет, можно сделать вывод, что только к 60 годам должностное лицо могло выслужить пенсию, что, кстати, превышало среднюю продолжительность жизни в стране. Поэтому часто служащим не приходилось самим пользоваться такой пенсией и ее получала семья.

Но хотя и существуют многочисленные свидетельства, указывающие  на короткий рабочий день, множество праздников, возможность отлучиться из учреждения или сказаться больным, все же младшие чиновники и служащие по найму были поставлены в жесткие условия.

Таковы в целом  были наиболее существенные права чиновника  на

гражданской службе. Теперь рассмотрим, какую ответственность  он нес за порученное ему на службе дело.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 §2. Ответственность при несении государственной службы

  Ст. 705 Устава о службе по определению от правительства так квалифицировала необходимые для российского чиновника черты характера: «1) здравый рассудок, 2) добрая воля в отправлении порученного, 3) человеколюбие, 4) верность в службе его императорского величества, 5) усердие к общему добру, 6) радение о должности, 7) честность, бескорыстие и воздержание от взяток, 8) правый и равный суд всякому состоянию, 9) покровительство невинному и скорбящему»²⁴.

Отмечалось, что  чиновник должен строить вою работу, имея в виду приумножение богатств страны, ее силы и влияния в мире. Служащие призывались исполнять свои обязанности согласно данной присяге «нелицемерно и добросовестно», соблюдать существующие законы, «не позволяя себе ни из вражды, ни из свойства или дружбы, а тем более из корысти или взяток ничего противного долгу присяги, честности и возложенного на них служения».

Но на деле все  выглядело несколько иначе. В 1874 году, будучи членом Госсовета и преподавателем законоведения у наследника престола, К.П. Победоносцев писал своему венценосному воспитаннику: «В общем управлении давно укоренилась эта язва - безответственность, соединенная с чиновничьим равнодушием к делу. Все зажили спустя рукава, как будто всякое дело должно идти само собою, и начальники в той же мере, как распустились сами, распустили и всех подчиненных... Нет, кажется, такого идиота и такого негодного человека, кто не мог бы целые годы благоденствовать   в   своей   должности   в   совершенном   бездействии,   не

подвергаясь никакой  ответственности и ни малейшему  опасению потерять свое место. Все уже до того привыкли к этому положению, что всякое вмешательство в эту спячку считается каким-то нарушением прав»²⁵.

Показательно, что во главе  учреждения, призванного осуществлять контроль над гражданской службой и ее реформированием, - Собственной ее императорского величества канцелярии -в течении 80 (!) лет, вплоть до 1917 года, стояли три поколения династии Танеевых - чиновники «исполинской посредственности» и подобострастия, о которых ни в одних мемуарах государственных деятелей не удалось обнаружить ничего, кроме самых уничижительных характеристик.

Здесь, наверное, кроется одна из причин неудач с  реформированием государственной  службы.

Довольно интересны  реплики заведующего контролем  флигель-адъютанта, потом свиты его величества генерал- майора князя Н.Д. Оболенского: «Как вы все мне надоели с вашими установлениями и бесконечными историями! Жду не дождусь, когда я, вставши утром, буду в состоянии у окошка пить кофе и не подходить каждую минуту к телефону. Ругаться целый день я не в состоянии, а с вами иначе нельзя, и хоть, как я слышу, у нас в министерстве лучше, чем в других, но все же жизни не хватит».

Любопытной особенностью российской бюрократии было развитое чувство самоиронии. Как писал, например, в «Благонамеренных речах» М.Е. Салтыков-Щедрин, «еще на глазах у начальства она и туда и сюда, но как только начальство за дверь - она сейчас же язык высунет и сама над собою хохочет. Представить себе русского бюрократа, который относился бы к себе самому без некоторого глумления не только трудно, но даже почти невозможно. В этой самоиронии, впрочем, есть изрядная доля цинизма, подразумевающего, что человек не уважает, не воспринимает всерьез ни свои

обязанности, ни свою социальную роль как представителя государства, а относится к ним отчасти  как к игре, отчасти как к  возможности поживиться под прикрытием якобы соблюдения государственного интереса, выполнения законов и начальственных предписаний.

Следует подчеркнуть, что  законы Российской империи устанавливали два вида ответственности чиновников - административную и судебную. В Уставе о службе по определению от правительства встречается лишь минимальное количество статей об административной ответственности.

Административная  ответственность чиновников заключалась  в том, что они отвечали за проступки  по службе перед своими начальниками. В законе перечислялись служебные проступки и преступления:

1. неисполнение указов и других законных по службе требований,
2. превышение и бездействие власти,
3. преступления в отношении казенного имущества.
4. подлоги по службе,
5. неправосудие,
6. мздоимство и лихоимство,
7. нарушение правил о вступлении в должность и об оставлении должности,

8) нарушение порядка  при определении на службу  и к должностям и при увольнении от них,

9) нарушение служебной дисциплины,

10. медленность, нерадение и несоблюдение установленного порядка в 
    отправлении должности,
11. преступления и проступки чиновников по некоторым особенным 
    родам службы (при следствии и суде, по делам межевым, полицейским, 
    нотариальным, финансовым, по подрядам и поставкам и публичной продаже 
    имущества). По каждой из этих групп Уложение о наказаниях уголовных и 
    исправительных   определяло   их    виды    и   условия,    при    которых   они

совершаются и сообразно  с этим назначались те или иные наказания.

За преступления и проступки по службе предусматривались  следующие виды наказаний: исключение из службы, отрешение от должности, удаление от должности, перемещение с высшей должности на низшую, выговор, более или менее строгий, с внесением оного в послужной список, вычет из жалованья, выговор, более или менее строгий, без внесения в послужной список, замечание, более или менее строгое.

Все эти наказания  налагались как по суду, так и  в административном порядке.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

§3. Образ жизни государственных служащих

 

    Говоря об образе жизни государственных служащих рассматриваемого периода, нужно отметить, что современники довольно явственно различали две группы в данной общности, сильно отличавшихся своим времяпровождением. Первую, меньшую группу, составляли высокопоставленные чиновники, как правило, дворянского происхождения, имевшие состояния помимо служебных заработков и не зависевшие сильно от жалованья.

Очень популярны  в этой среде, особенно в начале рассматриваемого периода, были карточные игры. Порой можно было наблюдать как чиновники высшего ранга с утра до ночи и с ночи до утра «тонули в облаках дыма за карточным столом и метали банк, а в промежутках делали свою подпись на бумагах»²⁶.

Средоточием жизни  для таких лиц были приемы и балы. Бывали торжественные балы, куда вывозили в первый раз всех девушек. Помимо этого в сезон, который длился от Рождества до Великого поста, еженедельно устраивались приемы и балы то у одного, то у другого чиновника. Также устраивались любительские спектакли, домашние музыкальные вечера, всевозможные благотворительные лотереи. Как отмечали современники, «...жило общество дружно».

Вплоть до конца  XIX в. образование и просвещение не было в особенном почете среди служилого дворянства. Просвещение шло «тихим шагом». Людей с высшим образованием, особенно в провинции, было  мало, некоторые дворяне «смотрели на дело образования весьма недружелюбно, не видя в нем особо привлекательного». Впрочем, этот взгляд постепенно менялся, поскольку для государственной службы требовалось все больше образованных людей.

Читали высшие чиновники в среднем довольно мало. «Для тех, кто знал французский  язык, существовал Поль-де-Кок. В  каждом доме, с претензией на образованность, получали «Библиотеку для чтения». Серьезные журналы читали редко, в основном этим занимались «ученые» по профессии, которых там было немного. Чаще всего чиновники ограничивались «Губернскими ведомостями»».

При этом, отмечали современники, в городах, при всей патриархальности жизненного уклада, у высокопоставленных лиц наблюдались «совершенно версальские нравы». «Жизнь текла веселая и шумная, денег было много, работы мало, и потому веселились, наслаждались, прожигали жизнь «все эти губернские и уездные тузы», привыкшие жить «нараспашку, вполне в свое удовольствие. Вечера с музыкой, танцами, обильными ужинами, попойками - вот чем была наполнена жизнь большинства высших чиновников».

Совсем другой была жизнь второй, гораздо большей  по численности, категории чиновников. Ее составляли так называемые «чиновники канцелярского происхождения», выходцы преимущественно из обер-офицерства, духовного звания или из потомственных канцеляристов, окончившие курс в начальных или средних учебных заведениях. Среди них также были чиновники, которые никогда нигде не обучались, а лишь выучились азам грамоты под руководством своих родителей или приходских дьячков, а потом по стечению обстоятельств поступили на государственную службу. К концу рассматриваемого периода эту категорию все чаще стали пополнять разорившиеся дворяне, не имевшие средств к существованию и соглашавшиеся на работу в любых, в том числе и самых низших, должностях.

Для таких чиновников реальностью были все отрицательные  стороны бюрократического способа  жизни без тех достоинств, которые  делали привлекательным положений высших чиновников. Они не имели преимуществ власти, высокого дохода, престижа.

Современники оставили довольно много зарисовок непростого быта служащих этой категории. Как из них видно, неотъемлемой частью повседневности были мысли о том, как прокормить семью, долги, заискивание перед начальством.

В трудную минуту гражданский чиновник достает деньги обыкновенно у ростовщиков за большие проценты. У ростовщика же он берет в кредит и предметы первой необходимости (муку, масло, чай, сахар и даже говядину), и промышленные товары для платья семье и себе. Нечего говорить, что торговец берет со своего покупателя большие проценты. Получив месячное содержание, чиновник рассчитывается с долгами и до 21-го числа следующего месяца снова начинает брать в кредит.

Семья увеличивается, увеличиваются ее потребности и  расходы, а содержание, увы, не прибавляется, и волей-неволей чиновник влезает в долги по уши и ждет не дождется получения крупной для него первой прибавки за пятилетнюю выслугу в размере годового оклада.

После получения долгожданных денежек в семье чиновника  праздник: всем покупается новое белье и верхнее платье (до этого же времени зачастую не имелось даже самого необходимого); погашаются старые долги, дней ни 10-15 улучшается питание - и только. Через две недели карман вновь пуст и чиновник, проклиная спою судьбу, вынужден опять идти к кредиторам...»²⁷.

«Неудивительно, что жизнь чиновника полна  всевозможных лишений, - писал тот же автор, - Мать семьи, большею частью образованная женщина, одновременно и стряпуха, и прачка, и поломойка, и портниха, и швейка. Тем не менее, несмотря на все ее старания, концы с концами никак не удается свести: то одного нет, то другого, то третьего. При такой жизни жена чиновника, мать многочисленного потомства, в 30 лет выглядит уже пожилой женщиной, а в 40 лет и старухой».

Также М.Родионов пишет, что большинство знакомых ему чиновников вынуждены были снимать  жилье. Как правило, это была квартирка  из двух небольших комнат и кухни. В одной комнате чаще всего проживала мать семейства с детьми, в другой - сам хозяин-чиновник, которую также использовали и как приемную для гостей. Обстановка в квартире была скромная, или просто бедная. «Мебели почти никакой. Гардероб пуст. Порой ни столового, ни постельного белья, ни матрасов у детей не имеется, Спят на полу, на войлоке, укрываются ночью, чем попало, только не одеялами, которых не на что купить...».

Семейство обычно просыпалось в 6-7 часов. «После утреннего  чая с хлебом и завтрака из каши или картофеля глава семьи идет на свою чиновничью службу. Тем временем жена готовит скудный обед, стирает белье или моет полы перед праздником». Около 15-16 часов отец семейства возвращался со службы и, пообедав щами с кусочком говядины или же ухой, ложится отдохнуть на час или два. После сна и чаепития он брал в руки газету. Потом принимал гостей или сам отправлялся в гости, то есть занимался обычным для него времяпровождением - игрой в карты с параллельным употреблением спиртного (по замечанию Родионова, «знакомство и застолье велось у них только со своим братом — гражданским чиновником»). Чиновник, как пишется в «Заметках провинциала», - «постоянный посетитель карточных вечеров и других подобных собраний, где карты и сивуха играют главную роль, и, в конце концов, он становится хроническим алкоголиком и картежником. Если же он как-то удержался от алкоголизма, то его ожидает чахотка или обычный для чиновников геморрой»²⁸.