Вопрос о роли народных масс

Что касается вежливости Сталина  по отношению к товарищам, чего требовал от генсека Ленин, то образцом может  служить его "историческое письмо в "Пролетарскую революцию" о Слуцком  и Волосевиче, где сила доказательства обратно пропорциональна силе окрика зазнавшегося, обнаглевшего вождя, чувствующего себя в партии и стране, как в  своей вотчине, где он волен казнить  и миловать всякого. В Политбюро  он почти всегда оставался молчаливым и угрюмым. Только в кругу людей  первобытных, решительных и не связанных  предрассудками он становился ровнее и приветливее.  В тюрьме он легче сходился с уголовными арестантами, чем с политическими. Грубость представляет органическое свойство Сталина.  Но  с течением времени он сделал из этого свойства сознательное орудие.

В борьбе Сталин никогда  не опровергает критики, а немедленно поворачивает ее против противника, придав ей самый грубый и беспощадный  характер. Чем чудовищнее обвинения, тем лучше. Политика Сталина, - говорит  критик, - нарушает интересы народа. Сталин отвечает: мой противник - наемный  агент фашизма.  Этот прием,  на котором построены московские процессы, мог быть смело, увековечен в  учебниках  психологии  как "рефлекс Сталина".

Сталин - человек военный  или,  во всяком случае, разыгрывающий роль военного. Свое пристрастие к военному чину и мундиру он окончательно реализовал в пышном титуле генералиссимуса, который он сам себе присвоил. Однако и в ранние революционные годы Сталин уже носил сапоги,  шинель и свои знаменитые  усы - намек на принадлежность к военной касте русского большевизма.

Главной пружиной политики самого Сталина является страх перед  порожденным им страхом. Сталин лично  не трус, но его политика отражает страх  касты привилегированных выскочек за завтрашний день. Сталин всегда не доверял  массам;  теперь он боится их.  Столь поразивший всех союз Сталина с Гитлером неотвратимо вырос из страха бюрократии перед врагом. В фюрере хозяин Кремля находит не только то, что есть в нем самом, но и то, чего ему не хватает. Гитлер, худо или хорошо, был инициатором большого движения. Его идеям, как ни жалки они, удалось объединить миллионы.

Не Сталин создал аппарат, а аппарат создал Сталина. Но аппарат  есть мертвая машина, которая не способна к творчеству. Бюрократия насквозь проникнута  духом посредственности. Сталин есть самая выдающаяся посредственность бюрократии. Сила его в том, что инстинкт самосохранения правящей  касты он выражает тверже,  решительнее и беспощаднее других. Но в этом его слабость.  Он проницателен на небольших расстояниях. Исторически он  близорук.  Выдающийся тактик,  он не стратег.  Сознание своей посредственности Сталин несет в самом себе. Отсюда и его потребность к лести.

Овации во славу себе Сталин поощрял, и, случалось, расстреливал тех, кто мало ему аплодировал. Сталин упивается собственной властью. Он проявлял личную мстительность, злопамятство, садизм и прочие темные страсти, свойственные его натуре. И при этом не считался ни с какими классовыми интересами и действовал даже вопреки этим интересам -  обнаруживая исключительную  личную  жестокость, личное  коварство и личную жажду власти.

Сталин - это человек, развращенный властью, но как никто понимавший природу власти. И одна из самых  главных пружин сталинской власти - тайна, которой он себя окружил. Сталин угадал, что сила власти во многом  в  ее  тайне. Сталин  не  просто безжалостный диктатор, но своего рода гипнотизер, сумевший поставить себя на место Бога и внушить  людям соответствующее отношение. Сталин понимал, что власть должна быть таинственной, и этой таинственностью как бы окутан культ Сталина.  Отсюда и ощущение, что Сталин все знает, все видит. То есть, присвоение себе божественных полномочий - всеведения. При Сталине невероятно разросся аппарат тайной полиции,  проникая во все поры советского общества. Но помимо своих прямых, карательных функций, это имело еще значение величайшей таинственности, с какой осуществляет свое дело всеведущая и всемогущая власть.

Магическое воздействие  Сталина распадается на две части - светлую и темную. Днем ликуют народы, возводятся постройки, совершаются  парады, расцветает искусство социального  реализма. Но главные дела производятся ночью - и аресты, и расстрелы, и  политические интриги, и гос. заседания. Этот ночной стиль жизни отвечал  тайне, которую Сталин вложил в само понятие, в само содержание власти.

Объяснять только болезнями  или садизмом нельзя даже те факты, в которых вполне явственно проявлялись  симптомы его душевного заболевания. Прежде всего, следует указать на такую его черту,  как  склонность подвергать арестам родственников своих самых ближайших сотрудников. Он даже иногда не скрывал, что эти аресты преследуют одну цель - как можно ближе привязать  к нему человека,  членов, семьи которого он держал своеобразными заложниками.

Диктатура стала хранительницей его административно-бюрократической  системы. Сталин пытался подавить любые  исторические тенденции, которые угрожали его  власти.  Сталинская система действовала не по законам мафии, но принимала ее определенные черты.  В связи с этим,  прежде  всего, следует указать  на систему круговой поруки:  либо ты становишься частью механизма уничтожения, либо погибал.

Сталин всегда  стремился замаскировать свои поступки,  скрыть свою роль в руководстве машиной террора.

В истории периодически возобновлявшихся волн репрессий имели место случаи, когда некоторые люди признавались невиновными в инкриминируемых  им преступлениях. В этих случаях  Сталин вмешивался в дело и снимал тех, кто был виновен в нарушении  законности.  Сталин всегда умел найти виновных в совершенных "ошибках" и тем самым направлял недовольство народа в определенное русло.  Видимо, человек с другим характером вряд ли мог бы проводить такую политику.

Сталин, однако, не терпел, чтобы  сияние власти, исходящее от него, каким-то образом затрагивало тех, кто  стоял рядом с ним, его родственников  или членов семьи.

Свои основные  решения Сталин никогда не принимал в состоянии невменяемости. Он всегда изучал другие точки зрения,  очень часто запрашивал мнение того или иного специалиста.

Сталин далеко переступил рамки репрессивных мер,  которые были необходимы для сохранения его личной диктатуры. Здесь на первый план выступают черты его личности, независимые от исторической обстановки, проявляется чрезвычайно мстительный характер этого человека. Отличительной чертой характера Сталина было то,  что он никогда не забывал и не прощал конфликтов,  имеющих  место в еще дореволюционный период,  во время дискуссий в партии, ни критики, нападок в адрес своей персоны.

Важной чертой характера  любого лидера является его отношение  к людям, к его народу. Исследователи  говорят,  что Сталин обладал исключительно гениальной способностью.  Он как никто разбирался в людях и видел их насквозь. Поэтому  очень  умело  подбирал кадры.  Людей талантливых или самостоятельных в руководстве он уничтожал и окружил себя исполнителями,  которые никак  не  могли  конкурировать с ним, да и боялись этого пуще огня. Кроме того,  удивительно разбираясь в людях, он умел так их расставлять и стравливать  между собой,  что, в конечном счете, это шло на пользу ему одному. В результате его жертвы располагались  как  бы  цепями,  подчас предварительно сыграв роль палачей.

Сталин умел очаровывать  людей своими мягкими и обходительными  манерами. Умел  сохранять  маску  непроницаемости,  за которой скрывалось что-то непредсказуемое... И умел - одной лишь неторопливой интонацией - сообщать глубочайшую мудрость простым и плоским речением.

Сама власть его привлекала, помимо прочего, как игра человеческими  жизнями. Глубоко зная людей и  глубоко их презирая,  Сталин к ним относился как к сырому материалу, с которым можно делать что угодно, осуществляя в истории некий замысел своей личности и судьбы.  Он был в собственных глазах единственным актером-режиссером,  а сценой была  вся страна и  шире - весь мир. В этом смысле Сталин был по натуре художником. Отсюда, в частности, и многие отклонения Сталина от Ленина в сторону культа собственной личности.  Отсюда же и его капризный деспотизм, а также подготовка и развертывание судебных процессов как  сложно-увлекательных детективных  сюжетов и красочных спектаклей.  И его спокойная маска на публике, маска мудрого вождя, который абсолютно уверен в своей правоте и непогрешимости и поэтому всегда спокоен.  Хотя в душе, наверное, у него клокотали страсти.

Сталин любил  заманивать  свою жертву  оказанным почетом и в то же время, иногда немного пугать, выбивая из равновесия,  играя как кошка с мышью. Сталин любил держать человека на приколе, оставляя его на высоком посту, но арестовав жену, брата или сына. Перед тем как расстрелять, он, случалось, повышал человека в должности,  создавая у того ложное ощущение, что все благополучно.

Сталин как бы проверял на людях силу и магию своей  власти, и, если человек проявлял покорность,  иногда оказывал милость. Но здесь не было строгой закономерности.  Человек  мог  как  угодно ползать перед ним на брюхе, а Сталин его топтал.  В игре с человеком и над человеком Сталину важно было придать своей власти непостижимую загадочность, высшую иррациональность. В нем была,  по всей вероятности, и самая подлинная иррациональность, но  Сталин ее еще сгущал, театрализовывал и декорировал. Это соответствовало и жившей в нем художественной струне,  и стремлению придать своей  власти  религиозно-мистический акцент,  и его скрытному, всегда как бы затаенному характеру.

Сталин наслаждался, владея жизнью и смертью людей, которым  он мог принести зло, а мог и  принести добро. Сталин стоял как  бы уже по ту сторону добра и  зла. И, сознавая это, чаще всего прибегал к черному юмору, который заключался в колебаниях смысла, так что зло могло обернуться добром и наоборот. Когда, допустим, Сталин проявлял ласковость к человеку и в то же время показывал когти, угрожая его убить. Но та же угроза убить  могла  закончиться вознаграждением. В этой безграничной возможности подменять добро злом и наоборот  проявлялась непостижимая загадочность Сталина. И потому лучшим выражением сталинского юмора был труп. Но не просто труп и не труп врага, а труп друга, который любил Сталина и которому все же Сталин почему-то не доверял...

Это проявлялось и в  большой политике. Сталин убил Кирова,  а затем, приписав это убийство своим идейным противникам, развязал цепь показательных судебных процессов. Это был гениальный ход сталинской тактики и политики.

Репрессии

После злодейского убийства С. М. Кирова начались массовые репрессии. Вечером 1 декабря 1934 года по инициативе Сталина (без решения Политбюро-это  было оформлено опросом только через 2 дня) было подписано секретарём Президиума ЦИК Енукидзе следующее постановление:

1) Следственным  властям - вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком;

2) Судебным органам - не  задерживать исполнения приговоров  о высшей мере наказания из-за  ходатайств преступников  данной  категории о помиловании, так как Президиум ЦИК Союза ССР не считает возможным принимать подобные ходатайства к рассмотрению;

3) Органам Наркомвнудела  - приводить в исполнение приговора  о высшей мере наказания в  отношении преступников названных  выше  категорий немедленно по вынесении судебных приговоров".

Это постановление послужило  основанием для массовых нарушений  социалистической законности. Во  многих  фальсифицированных следственных делах обвиняемым приписывалась "подготовка"  террористических  актов, и это лишало обвиняемых какой-либо возможности проверки их дел даже тогда, когда они на суде отказывались от вынужденных своих  "признаний" и убедительно опровергали предъявленные обвинения.

Следует сказать, что обстоятельства, связанные  с  убийством  Кирова, до сих  пор  таят  в себе много непонятного и загадочного и требуют самого тщательного расследования. Есть основания думать, что убийце  Кирова-Николаеву кто-то помогал из людей, обязанных охранять Кирова. За полтора месяца до убийства Николаев был  арестован  за  подозрительное поведение, но был  выпущен  и  даже не обыскан. Крайне подозрительным является то обстоятельство, что когда прикрепленного к  Кирову  чекиста в декабре 1934 года  везли  на  допрос, он  оказался убитым при "аварии" автомашины, причем никто из сопровождающих его лиц при этом не  пострадал. После убийства Кирова руководящие работники Ленинградского НКВД были сняты с работы и подвергнуты очень мягким наказаниям, но в 1937 году были расстреляны. Можно заметить, что их  расстреляли  затем, чтобы замести следы организаторов убийства Кирова.

Усилению репрессивных действий во многом способствовали события, произошедшие на XVII съезде партии, вошедшем в ее историю  официально как "съезд расстрелянных". Действительно, факты свидетельствуют  о том, что из 1961 делегата съезда репрессиям было подвергнуто 1108, а из 139 членов ЦК, избранных на съезде, - 98.  Главной причиной этих репрессий, которые были организованы Сталиным, явилось разочарование в нем как в Генеральном Секретаре ЦК ВКП (б) определенной части партийных работников и коммунистов. Они осуждали его за организацию насильственной коллективизации,  вызванный ею голод, немыслимые темпы индустриализации, вызвавшие многочисленные жертвы.

Недовольство это нашло  выражение при голосовании за список Центрального Комитета. 270 делегатов  выразили в своих бюллетенях вотум  недоверия "вождю всех времен и  народов ". Более того, они предложили С. М. Кирову пост Генерального Секретаря, который, понимая всю тщетность  и опасность их усилий, предложения  не принял. Однако это Кирову не помогло: 1 декабря 1934г., как уже говорилось, он был убит. И тогда многим, особенно в Ленинграде, было понятно, кто истинный убийца Кирова.

Сталин жестоко мстил  за то, что он оказался кому-то неугоден. Организовав убийство Кирова, использовал  его для насаждения страха в стране, для расправы с остатками ранее  разгромленной оппозиции" новыми ее проявлениями. В марте 1935 г. был  принят Закон о наказании членов семей изменников Родины, а через  месяц Указ о привлечении к  уголовной ответственности детей 12-летнего возраста.  Миллионы людей, подавляющее большинство которых не являлись виновными, оказались за проволокой и стенами ГУЛАГа. Архивные материалы, опубликование которых ведется с начала 90х годов, помогут в конечном итоге назвать точную цифру  сталинских репрессий. Однако и отдельные цифры, и факты дают достаточное представление о прошлом 30х годов. Только в 1939 г. через систему ГУЛАГа прошло 2103 тыс. человек. Из них погибло 525 тысяч.