Современные тенденции трансформации собственности

Приватизация государственной  собственности сопровождалась разрушением  механизмов государственного регулирования  общественной жизни в разных сферах и на разных уровнях, что неизбежно стимулировало рост анархических тенденций, беззакония и криминального произвола. Эта либертарная практика не только делегитимизировала либеральные реформы и обрекла их на неудачу, но и ввергала экономику и общество в глубочайший кризис. Показательно мнение на этот счет классика ортодоксии свободного рынка, кумира российских радикал либералов Мильтона Фридмана. В одном из интервью 2001 года он заявил, что в начале 90-х годов его совет странам, совершавшим переход от социализма к капитализму, состоял из трех слов: «приватизировать, приватизировать, приватизировать». «Однако я был не прав. Оказывается, правление закона является, по всей видимости, более важным, чем приватизация».

Практика демократизации посткоммунистических стран показывает, что успешные либеральные реформы в экономике осуществимы лишь в рамках закона и государственных институтов, обеспечивающих его соблюдение. Между тем, российские радикал либералы пошли иным путем. Они выпустили из бутылки джинна эгоизма и разобщения, разрушив одновременно их государственно-правовые ограничители. В океане разбуженной стихии частного и группового эгоизма ослабленное государство утратило способность отстаивать общенациональные интересы, и само стало объектом своеобразной приватизации со стороны наиболее мощных олигархических групп и кланов государственной бюрократии.

Следствием приватизации, попиравшей все нормы права и нравственности, и стали быстрая поляризация  общества, стремительный рост социального неравенства и распространение «политической бедности». Демократический подъем в обществе быстро сменился усталостью, апатией, пассивностью, создав благодатную почву для монополизации власти и авторитаризма. И сегодня политическое развитие страны идет по проторенной колее, поскольку по-прежнему сохраняется рост социального неравенства и его политические последствия.

Вместе с тем, радикально-либеральная  логика стихийного раздела собственности, ломки общественных структур, образа жизни и стереотипов сознания привела к такому хаосу и бессистемности, что правящая элита оказалась перед угрозой полной потери управляемости и перспективой национальной катастрофы. После дефолта 1998 года правящая верхушка вынуждена была реагировать на императив момента и предпринять паллиативные меры к стабилизации сложившейся в России амбивалентной политической системы, сочетающей демократические приобретения реформации с сильными авторитарными тенденциями.

В свете сказанного нельзя дать однозначной  оценки нынешнему политическому курсу. Нельзя не видеть, что за ним стоят мотивы императивного характера. И общество, и правящая элита нуждаются в сильных рычагах централизованного управления. Альтернатива этому – дезинтеграция и распад общества. При том наследстве, которое получила нынешняя власть (откат от демократии, коррумпированность чиновничества, ослабление управленческих связей с регионами, разгул криминала, террористическая деятельность), без авторитарного применения административного ресурса обойтись невозможно. Но и полный отказ от демократии в пользу авторитаризма в эпоху глобализма и инноваций бесперспективен.

Очевидно, что в условиях демократии вертикаль власти должна быть дополнена системой сдержек  и противовесов, как в самой  власти, так и в гражданском  обществе. В то же время при нынешнем состоянии российского общества, продолжающего двигаться по колее  «отката», трудно ожидать быстрого решения столь сложной и долгосрочной задачи. Однако после неудачного опыта радикально-либеральной «кавалерийской атаки» на «советский авторитаризм» все же существуют предпосылки для того, чтобы постепенно войти в коридор реальных политических возможностей российской действительности и продвигаться по нему к более полноценной демократии, хотя и медленно, но без резких откатов и отступлений.

В 1999-2000 гг. в Горбачев-Фонде  под руководством Г.Шахназарова  был выполнен проект «Политическое самоопределение России» (Самоопределение России. Доклад по итогам исследования «Россия в формирующейся глобальной системе», проведенного Центром глобальных программ Горбачев-Фонда в 1998-2000 гг. В нем были просчитаны четыре сценария политического будущего России. Авторы доклада по проекту четко зафиксировали, что их симпатии на стороне демократического варианта развития. Однако, учитывая реальности постельцинского периода, такой вариант представляется маловероятным. Беспристрастный анализ показывает, что на ближайшую и даже среднесрочную перспективу наиболее вероятен вариант «мягкого авторитаризма», при котором политический курс, направленный на поддержание стабильности в конфликтно трансформирующемся обществе, определяется узким кругом правящей элиты. В обществе сохраняется определенный минимум демократических свобод, включая свободу предпринимательской деятельности при условии невмешательства основных кластеров частных интересов в большую политику.

Понятие «мягкого авторитаризма» получило признание и в западной политической науке, видные представители которой полагают, что западная модель либеральной демократии неадекватна для стран с неразвитым гражданским обществом и слабыми традициями общественной самодеятельности.

По многим признакам  нынешний политический режим в России может быть охарактеризован как разновидность «мягкого авторитаризма». По-видимому, эта модель очерчивает тот коридор возможностей, по которому российское общество движется и, скорее всего, будет и дальше двигаться на долгом и трудном пути к демократии.

Политический курс нынешней российской власти по целому ряду показателей  развертывается как раз в логике «мягкого авторитаризма». Именно такая  политика, особенно после радикал  либеральной «шоковой авантюры» 90-х  годов, вписывается в узкий коридор реальных возможностей демократического развития России. Во всяком случае, общая направленность этого курса на укрепление в российском обществе системы централизованного политического управления не дает оснований для истерики по поводу торжества авторитаризма и полной утраты демократических ценностей.

Публичная политика нынешней власти вызывает опасение не столько  потому, что она знаменует «откат»  от демократии, сколько потому, что  применительно к социальной сфере  она, по сути, сохраняет черты того самого либерального радикализма, который уже привел к столь печальным результатам. Это подтверждается проводимыми реформами в сферах образования и здравоохранения, монетизацией льгот, намечаемыми преобразованиями ЖКХ. Именно этот курс и подталкивает власть ко все более жестким методам авторитарного правления.

«Мягкий авторитаризм»  оставляет открытыми двери как  в сторону постепенной демократизации публичной политики, так и в  сторону ее ужесточения. Радикально либеральная социальная политика явно способствует ужесточению авторитарного управления как способа проталкивания отвергаемых обществом социальных реформ. Об этом откровенно говорят представители праволиберального крыла во власти. Так, в одном из интервью Герман Греф заявил, что избранным народом губернаторам «приходится действовать с оглядкой на людей». Поэтому губернаторов лучше назначать, «на период жестких реформ такая структура власти лучше» («Независимая газета», 15.10.2004).

Не получив согласия общества на проведение реформ, углубляющих  социальные неравенства, либералы у власти опять намерены ломать несогласных через колено. Истоки авторитаризма – в стремлении навязать обществу отвергаемые им социальные реформы радикально-либерального толка. Чтобы от «мягкого авторитаризма» постепенно двигаться в демократическом направлении, публичная политика в социальной сфере нуждается в существенной коррекции.

Все больше дает о себе знать потребность в изменении  вектора социальной политики в сторону  жесткого ограничения роста неравенства, устранения таких его форм, которые воспринимаются общественным мнением как явно несправедливые. Тогда у людей возникнет ощущение собственной сопричастности общему делу и тяга к солидарности в достижении общих целей. Они почувствуют себя не просто подданными, терпеливо переносящими либертарные эксперименты правящей элиты, а гражданами, ответственными за положение дел в стране и за ее безопасность. Демократия побеждает там и тогда, где и когда потребность в ней (а такая потребность существует в современной России) находит массовое признание и всенародную поддержку.

Способен ли российский либерализм вписаться в подобный поворот и стать органической частью демократической реформации? Думается, это не только возможно, но и необходимо для успеха самого поворота. Но для этого, прежде всего, необходимо провести основательную критическую переоценку опыта либеральных реформ 90-х годов, серьезно осмыслить его уроки. Для того, чтобы соединиться с демократией, российский либерализм должен освободиться от тяжких гирь либертарной практики. В противном случае он будет все больше расходиться с демократией, генерируя авторитарную политику либеральных реформ давлением сверху и воздвигая новые барьеры на пути демократизации общества.

Для России характерна глубоко  укорененная коммунитарная традиция, требующая тесной увязки демократии с решением социальных проблем общества. Вряд ли либеральная составляющая политического развития общества может реализоваться здесь без взаимодействия с коммунитарно-демократической составляющей, особенно в сфере социальной политики. Ясно, что приобщение России к постиндустриальному сообществу предполагает раскрепощение личности, формирование работника инновационного типа, обладающего возможностью свободного выбора и способного его сделать.

Можно ли добиться решения  этой задачи в России, ориентируясь на модель либерального индивидуализма? Некоторые из публичных представителей бизнес элиты считают, что крупный капитал должен получить полную свободу от каких-либо ограничений со стороны государства. «Хищник в неволе, - заявляет один из них, - не размножается. А именно хищники, то есть крупные предприниматели, готовые рисковать и своей шкурой, и шкурой других, - именно они вытаскивали экономики рыночного типа» (Интервью вице-президента РСПП Игоря Юргенса // «Независимая газета». 2004. 17 сентября). По меньшей мере, сомнительный рецепт. Пока что, как мы видим, подобная «свобода личности» выливается в разрушение солидарных связей и рост частного и корпоративного эгоизма.

России нужна не авторитарная, а демократическая модель либерализации. Для ее успешной реализации недостаточно просто скорректировать либеральную политику в коммунитарном духе. Либеральное и комммунитарное течения самостоятельны, как самостоятельны и вдохновляющие их идеи «свободы» и «равенства». Парадигма либерализма, связывающая его с демократией, - свобода личности. Коммунитарная парадигма – социальное равенство. Не может быть устойчивой демократии без подвижного баланса этих двух начал. Свобода – это великая идея. Но не менее велики и значимы идеи равенства и солидарности. У каждого из стоящих за этими идеями течения есть своя история, свои традиции, свое видение перспектив развития общества, свои подходы и приоритеты в политике. Во всяком случае, в России тесное взаимодействие либеральной и коммунитарной компонент в политической стратегии могло бы стать эффективным рычагом решения острых социальных проблем.

Либеральный «подвой» без  коммунитарного «привоя» безразличен  к социальным потребностям общества, к растущему разрыву в условиях существования «верхов» и «низов». Коммунитарная «прививка» поставит эти потребности во главу угла проводимых реформ, а государство, как того требует Конституция РФ, станет социальным российским вариантом «welfare state». Забота об общем благе станет для такого государства условием успешного экономического развития, и что не менее важно, предпосылкой стабильности общества, а, следовательно, его жизнедеятельности, благополучия и безопасности. Чтобы обеспечить подобное развитие, либеральному принципу частной инициативы и предприимчивости необходим противовес в виде коммунитарного принципа социальной ответственности всех граждан и государства перед обществом. Когда такой противовес отсутствует, либеральный принцип превращается в либерально-манчестерский: каждый живет, спасается и тонет в одиночку.

Готова ли нынешняя власть к сбалансированной экономической  и социальной политике, сочетающей публичные и частные начала, или  она будет продолжать двигаться  по инерции, набранной в 90-е годы? Власть колеблется. Складывается впечатление, что пока она больше склоняется к либеральной модели экономической и социальной политики, не уравновешенной достаточным вниманием к публичным началам. Вместе с тем, все больше симптомов того, что общество не удовлетворено такой политикой. Устоит ли в этих условиях «управляемая демократия» перед «авторитарным соблазном» осуществить модернизацию России сверху либерально-автократическими методами?

По сути дела, это вопрос о выборе направления в нынешнем коридоре возможностей: или движение вспять, которое будет означать новый  исторический зигзаг к жестким формам авторитаризма, чреватым очередным застоем и утратой шансов на прорыв к постиндустриализму, или эволюционное развитие к демократии и современному обществу инновационного типа.

Глава 3. Современные тенденции трансформации собственности

3.1 Радикальный передел собственности в России и проблема неравенства

История человечества показывает, что  социально-экономический строй общества в конечном счете определяется системой отношений между людьми по поводу присвоения условий и факторов производства - природных ресурсов, средств труда, накопленных знаний. От того, каковы отношения собственности прямо зависят характер и уровень неравенства между членами общества в распределении материальных и духовных благ. Соответственно, существенные изменения в соотношении равенства-неравенства невозможны без трансформации отношений собственности.