Социальная работа с детьми

Г.С. Абрамова вводит понятие "философия жизни" в контексте детства. Она пишет, что с момента рождения ребенок сталкивается с конкретными формами "философии жизни", задающими границы между жизнью и смертью, между живым и неживым. Она отмечает, что встреча ребенка с феноменом смерти связана с появлением в картине мира важнейшего ее качества – времени. Время становится осязаемым, физически присутствующим в виде преобразований свойств живого в неживое. Мертвый человек, мертвый жук, мертвая собака, мертвый цветок останавливают для ребенка время, делают его измеряемым самой глобальной единицей – жизни - смерти, обозначающей начало и конец. Понятие "философия жизни" конкретизируется в переживаниях. Ценности жизни ребенка, ценности жизни другого человека, ценности жизни вообще, а также в другом ряде переживаний – ответственность за жизнь, за живое, переживания по поводу источников собственной жизни.

Э. Агацци в статье "Человек  как предмет познания" пишет  о том, что много проблем и  аспектов человеческого бытия не может быть рассмотрено сквозь призму науки, но тем не менее требуют исследования.

И. С. Кон к проблемам, не подвластным эмпирическому анализу, относит тайну человеческого "Я". "Каждый человек – уникальный и неповторимый мир в себе, который  не может быть выражен ни в какой  системе понятий. Но этот уникальный внутренний мир воплощает в себе общечеловеческие ценности и обретает реальность только в творческой деятельности индивида, обращенной к другим. Открытие "Я" - не одномоментное и пожизненное приобретение, а серия последовательных открытий, каждое из которых предполагает предыдущее и вместе с тем вносит в них коррективы". Эти слова, несомненно, относятся к Детству.

Во вступительной статье к книге "Социальная психология детства: развитие отношений ребенка в  детской субкультуре" В. В. Абраменкова  пишет: "Понимание детства как особой психосоциокультурной категории, не вмещающейся в узкие рамки лабораторной экспериментатики, приводит к увеличению потока исследований: по экологической психологии развития ребенка, по этнографии детства, по социологии детства, экологии детства и, в соответствии с духом времени, - виртуальной психологии детства".

И. С. Кон в книге "Ребенок  и общество", представляющей собой  теоретико-методологический анализ современного состояния этнографии и истории  детства, пишет: "Раздельное изучение детства в рамках психологии развития, социологии воспитания, истории семьи, культурной и психологической антропологии (этнографии), истории литературы для детей и о детях, педагогики, педиатрии и других дисциплин дает очень ценную научную информацию. Но чтобы правильно понять и осмыслить эти факты, необходим широкий междисциплинарный синтез".

1.2 Историческое понятие детства

Мир Детства – неотъемлемая часть образа жизни и культуры любого отдельно взятого народа и  человечества в целом.

В историко-социологическом и этнографическом изучении детства И. С. Кон выделяет три автономных аспекта:

положение детей в  обществе, их социальный статус, способы  жизнедеятельности, отношения со взрослыми, институты и методы воспитания и  др;

символические образы ребенка  в культуре и массовом сознании, соционормативные представления о возрастных свойствах, критериях зрелости и т. п.;

собственно культура детства, внутренний мир ребенка, направленность его интересов, детское восприятие взрослого общества, фольклор и т. д.

Все эти аспекты взаимосвязаны, и каждый из них может быть предметом разнообразных психологических, социологических, исторических и этнографических изысканий. Познание детства в научной или художественной форме неотделимо от истории общества и его социального самосознания.

Отдельные элементы истории  Детства имеются в любых хороших  трудах по социальной истории, истории  семьи, культуры и быта, а также  в исторических биографиях. Однако эти данные фрагментарны, несистематичны и теоретически слабо осмысленны.

Исторически понятие Детства связывается с определенным социальным статусом. Много интересных фактов было собрано французским демографом и историком Ф. Ариесом. Благодаря его работам, интерес к истории детства значительно вырос, а исследования признаны классическими.

Ф. Ариеса интересовало, как в ходе истории в сознании художников, писателей и ученых складывалось понятие Детства и чем оно  отличалось в различные исторические эпохи. Он впервые конкретно показал, что Детство – не просто естественная универсальная фаза человеческого развития, а понятие, имеющее сложное, неодинаковое в разные эпохи социальное и культурное содержание.

Книга Ф. Ариеса "Ребенок  и семейная жизнь при Старом Режиме" освещает три главных круга вопросов:

эволюцию понятия и  образа детства – периодизацию жизненного пути, историю осознания детства как особого социокультурного явления, эволюцию детской одежды, игр и развлечений, целей и методов нравственного воспитания;

историю школьной жизни  – возраста школьников, смены типов  учебных заведений, изменения целей и методов дисциплинирования школьников и т.д.;

место и функции детей  в "старой" и "современной" семье.

Ф. Ариеса и его многочисленных последователей интересует не столько  исторический ребенок или реальное прошлое Детства, сколько социальные установки, отношение взрослого к детям и Детству. То, как общество воспринимает и воспитывает своих детей, по Ф. Ариесу, - одна из главных характеристик культур в целом.

Если социологически ориентированные истории пытаются раскрыть объективные условия и  предпосылки эволюции понятия Детства и функционирования связанных с ним социальных институтов, то "психологическая история" апеллирует преимущественно к внутренним мотивационным процессам, пытаясь "расшифровать" их посредством психоаналитической интерпретации биографических данных, переписки дневников и других личных документов. Среди представителей этого направления немало видных психиатров и психоаналитиков, начиная с Э. Эриксона, чья книга "Детство и общество" (1950) так же важна для становления психологической истории детства, как книга Ф. Ариеса – для истории социальной. Сам Э. Эриксон пишет, что "современный психоанализ занимается изучением эго, под которым понимается способность человека объединять личный опыт и собственную деятельность. Психоанализ смещает акцент с концентрации на изучение условий, притупляющих и искажающих эго конкретного человека, на изучение корней эго в социальной организации. Данная книга об отношении эго к обществу... Психоаналитический метод является по существу историческим. Сказать, что психоанализ изучает конфликт между зрелым и инфантильным, новейшими и историческими пластами в душе человека – значит сказать, что психоанализ изучает психологическую эволюцию через анализ конкретной личности…" Далее Э. Эриксон указывает на две особенности в отношениях личности и общества: "Человеческая личность развивается по ступеням, предопределяемым готовностью растущего индивидуума проявлять стойкий интерес к расширяющейся социальной среде, познавать ее и взаимодействовать с ней. Общество стремится к такому устройству, когда оно соответствует такой готовности и поощряет эту непрерывную цепь потенциалов к взаимодействию, старается обеспечивать и стимулировать надлежащую скорость и последовательность их раскрытия". В этом и состоит, по Э. Эриксону, "поддержание человеческого общества".

И. С. Кон отмечает, что  самой широкой и честолюбивой психоаналитической концепцией истории  детства является "психогенная  теория истории" американского психоаналитика, социолога и историка Ллойда Демоза. Психоистория, по Л. Демозу, - это независимая отрасль знания, которая не описывает отдельные исторические периоды и факты, а устанавливает общие законы и причины исторического развития, коренящиеся во взаимоотношениях детей и родителей.

В соответствии со своими идеями Л.Демоз подразделяет всю историю Детства на шесть периодов, каждому их которых соответствует определенный стиль воспитания и форма взаимоотношений между родителями и детьми.

Инфантицидный стиль (с  древности до IV в. н. э.) характеризуется  массовым детоубийством, а те дети, которые выживали, часто становились жертвами насилия. Символом этого стиля служит образ Медеи.

Бросающий стиль (IV–XIII вв.). Как только культура признает наличие  у ребенка души, инфантицид снижается, но ребенок остается для родителей  объектом проекций, реактивных образований и т. д. Главное средство избавления от них – оставление ребенка, стремление сбыть его с рук. Младенца сбывают кормилице, либо отдают в монастырь или на воспитание в чужую семью, либо держат заброшенным и угнетенным в собственном доме. Символом этого стиля может служить Гризельда, оставившая своих детей ради доказательства любви к мужу.

Амбивалентный стиль (XIV–XVII вв.) характеризуется тем, что ребенку  уже дозволено войти в эмоциональную  жизнь родителей и его начинают окружать вниманием, однако ему еще отказывают в самостоятельном духовном существовании. Типичный педагогический образ этой эпохи – "лепка" характера, как если бы ребенок был сделан из мягкого воска или глины. Если же он сопротивляется, его беспощадно бьют, "выколачивая" своеволие как злое начало.

Навязчивый стиль (XVII в.). Ребенка уже не считают опасным  существом или простым объектом физического ухода, родители становятся к нему значительно ближе. Однако это сопровождается навязчивым стремлением  полностью контролировать не только поведение, но и внутренний мир, мысли и волю ребенка. Это усиливает конфликты отцов и детей.

Социализирующий стиль (XIX – середина XX в.) делает целью воспитания не столько завоевание и подчинение ребенка, сколько тренировку его  воли, подготовку к будущей самостоятельной жизни. Ребенок мыслится, скорее, объектом, чем субъектом социализации.

Помогающий стиль (с  середины XX в.) предполагает, что ребенок  лучше родителей знает, что ему  нужно на каждой стадии жизни. Поэтому  родители стремятся не столько дисциплинировать или "формировать" его личность, сколько помогать индивидуальному развитию. Отсюда – стремление к эмоциональной близости с детьми, понимаю, эмпатии и т.д.

Хотя взятая в целом "психогенная теория истории" весьма односторонняя, она способствовала активизации исследований истории детства.

История детства не может  существовать вне широкого социокультурного контекста, учитывающего эволюцию способов производства, половозрастной стратификации, типов семьи, системы межличностных  отношений, а также ценностных ориентаций культуры.

1.3 Самобытность мира детства

Концепция ребенка, как "маленького", неразвитого взрослого прочно укоренилась  и сохранялась в европейской  культуре на протяжении столетий. Русское  искусство, с XVIII-го века охваченное стремлением подражания европейским образцам, запечатлело отражение этого взгляда в детских портретах кисти Ивана Вишнякова и других художников. Одежда, поза, жесты, даже выражение лиц этих "маленьких взрослых" – все соответствует утвердившимся канонам о том, каким должен быть ребенок.

В русском искусстве  конца XIX века появляется "предчувствие" понимания самобытности и глубины  мира детства. И только в науке XX века происходит "открытие ребенка", попытка понять, принять его и  повести его за собой таким, какой он есть.

Однако по-прежнему одной  из актуальных проблем воспитания является настойчивое стремление взрослых как  можно скорее подчинить ребенка  соответствию взрослым образцам поведения, связанное, в первую очередь, с непониманием самобытности и отличия мира ребенка от мира взрослого. В православных семьях и детских садах эта проблема особенно злободневна. К сожалению, зачастую задачи нравственного воспитания и духовного возрастания ребенка сводятся к вопросам поведения и внешнего облика.

Между тем, детское сообщество, согласно современным историко-культурным исследованиям, является наипервейшим и наидревнейшим институтом социализации ребенка. В традиционной культуре самостоятельность и умение достойно принимать и держать "удар" заслуженно или незаслуженно полученный от сверстников, высоко ценились, и до сих пор ценятся в детском и подростковом сообществе. Традиционная детская субкультура располагает богатейшим арсеналом средств для саморегуляции отношений в коллективе и коррекции недостойного поведения.

Этому, в частности, служат так называемые "малые жанры" детского фольклора. К некоторым  из них (пословицам, поговоркам, песенкам, потешкам, пестушкам, считалкам) взрослые относятся безусловно одобрительно, к некоторым (например, к дразнилкам) – с подозрением.

Каждый ребёнок также как и взрослый человек неповторим, несёт в себе свои индивидуальные особенности – способности, дарования, возможности, свои личностные качества, т. е. он имеет определённый характер. Но в отличие от взрослого, который погружён в суету текущих дней, ум и сознание ребёнка чисты, свободны от различных ненужных мыслей и чувств. Этим объясняется вся уникальность и самобытность мира детства.

Именно поэтому у  маленького ребёнка очень ярко проявляется  такое чувство, как радость бытия. Малыш испытывает ту настоящую истинную радость, которая возникает при преодолении трудностей. Он с огромным энтузиазмом ищет себе препятствия, чтобы снова и снова испытать это чувство. По мере взросления радость утрачивается, так как взрослые не сорадуются вместе с ним. Они не придают нужного значения или вообще не обращают внимания на те явления, которые вызывают это состояние.

Дети чувствительны, эмоциональны, доверчивы, они обладают необыкновенной способностью распознавать наше настроение и заражаться им; чутко улавливают, как мы относимся к ним: готовы ли уступать или требуем подчинения, непреклонны, раздражены или благодушно настроены. Чувства – это психологические каналы души. Они прощупывают и собирают информацию мира, а интуиция определяет её качество. Таким образом, дети распознают фальшь, ложь, недоброжелательство, лицемерие – всё, что так противоестественно восприимчивому детскому организму. Всё, это они видят, учитывают и делают свои выводы, отвечая тем же. Но детские души не останутся равнодушными и к красоте в разных её проявлениях и формах. Красота обладает настолько могущественной притягательной силой, что она влечёт, манит к себе, даёт наслаждение и радость, возвышает, вселяет в сердце благоговение.