Проблемы и перспективы развития человеческих ресурсов

Таким образом, безработные  в своем большинстве неадекватно  воспринимают социально-экономическую  реальность; они далеко не всегда испытывают неудобства от своего экономического положения [6].

Большинство безработных  исходит из того, что лучше всего  использовать собственные каналы трудоустройства. Каждый четвертый выбирает взаимодействие с соответствующей государственной  службой, каждый десятый готов воспользоваться объявлениями в прессе [7].

Несмотря на переквалификацию и другие формы временной занятости, персонал службы занятости акцентирует  «пассивность» и «иждивенчество»  безработных в условиях предоставленных  широких возможностей. Профессиональная и трудовая активность после увольнения значительно снижается. После увольнения в 2,5 раза уменьшается ценностно-нормативная и компаративная референтность по отношению к бывшим коллегам, почти вдвое она увеличивается по отношению к родственникам, возрастает она и по отношению к друзьям. Возникает новый референтный объект – «товарищи по поиску работы» [8].

В целом стратегии  поведения различных категорий  безработных сходны, однако, можно  выделить некоторые особенности.

Безработные женщины, как  правило, обладают высоким уровнем самоконтроля, сдержанностью и приспособляемостью, что позволяет им справиться с тревогой, негативными эмоциями, приводит к состоянию адаптированности, следующему за фазой шока.

При безработице эмоциональная  сфера женщины является наиболее подверженной неблагоприятным влияниям; по сравнению с мужчинами, они гораздо больше нуждаются в психологической поддержке при обращении к психологу-профконсультанту.

Практика работы позволила  выделить три группы женщин с разным отношением к факту безработицы:

1. Положительное отношение – на данном этапе жизни ценность работы снижена. Но при этом актуализированы другие жизненные ценности (семья, дети, здоровье и т.д.).
2. Нейтральное – характеризуется отсутствием каких-либо ярко выраженных ценностей, устремлений. Ценность работы не являлась достаточно значимой, принципиально в жизни ничего не изменилось.
3. Отрицательное, негативное – работа являлась главной ценностью и источником существования [9].

Следует отметить, что  женщины вынуждены менять в массовом порядке свой социальный и профессиональный статусы, в большинстве случаев они снижаются при переквалификации на формы занятости, которые не требуют ни образования, ни накопленных профессиональных знаний [10]. Проявляющаяся социальная пассивность женщин выражается в настороженном отношении к новым формам собственности и возможности начать собственное дело.

Отрицательное отношение  большинства женщин к общественным работам чаще всего объясняется  ограниченным выбором рабочих мест и низкой оплатой труда. Кроме  того, предлагаемые рабочие места часто требуют значительных физических усилий.

Вместе с тем существуют такие виды общественных работ, которые  пользуются у безработных женщин повышенным спросом. Это работы, не требующие больших затрат физического труда и работы в коммунальном хозяйстве по поддержанию нормального санитарно-гигиенического состояния жилого фонда, где возможна занятость c нестандартным режимом труда [11].

Усилилась негативная тенденция  распространения «безразличной» стратегии  экономического поведения безработных женщин, связанного с выбором альтернатив по поводу трудоустройства.

Вызывает  тревогу тот факт, что продолжают выпускаться женщины-специалисты  в тех сферах, где преимущества, в силу действующего механизма конкуренции, принадлежат и отдаются мужчинам. Это способствует формированию контингента безработных женщин с высшим образованием прямо «со студенческой скамьи» [12].

Парадоксально, что невостребованность женщин в трудовой сфере связана  с высоким уровнем образования. Фактор «ограниченности» трудоустройства женщин действует с одинаковой силой в регистрируемой части рынка труда и на рынке труда в целом. Но на полном рынке труда «ограниченность» как бы гасится относительно меньшим потоком их выхода на рынок труда. Это объясняется дополнительным видом занятости – домашним хозяйством, который они вынуждены «выбирать» в качестве основного и единственного. Обращение в государственную службу занятости для них – наиболее популярный способ поиска работы; личные связи и прямое обращение к работодателю используются редко. Некоторые женщины обращаются в центры занятости не за помощью в поиске рабочего места, а за оформлением перерыва в работе. Регистрация в качестве безработной дает возможность получать небольшое пособие по безработице при непрерывности трудового стажа – это является наиболее распространенной причиной обращения. Данное положение дел необходимо и для решения домашних проблем, связанных с детьми или собственными проблемами. Одна из основных причин безработицы – увольнение в связи с высвобождением (сокращением штатов); 1/3 женщин, находящихся в поиске работы на рынке труда, уволены по собственному желанию. К такому виду увольнения часто прибегают женщины (около 40 % в возрасте 25–29 лет, поскольку на них приходится большая часть домашней нагрузки).

Женщины предпочитают иметь гибкий график занятости с неполной рабочей неделей, независимо от того, постоянная это работа или на определенный срок. Женщины-безработные меньше поддаются отчаянию по сравнению с мужчинами, ограничиваясь на данный период ведением домашнего хозяйства, что связано с традиционной ролью женщины в обществе [13].

Материальные условия  существования семей безработных  ведут к дезадаптации жизнедеятельности  и определяют стратегию поведения  большинства из них как стремление к выживанию, выражающуюся в сокращении прожиточного уровня семьи и ожидании социальной помощи от государства.

Опрос свидетельствует  об ухудшении социального самочувствия, росте ощущения беспокойства, тревоги, неуверенности в будущем, ущемленности в социальных и гражданских правах, снижении толерантности, удовлетворенности жизнью, возникновением проблем в супружеских отношениях. Данные исследования говорят, что безработица явилась фактором сокращения возможностей адаптации к новым условиям. В частности, наблюдается тенденция с снижению социализирующей функции семьи: низкие доходы родителей в течение продолжительного времени могут предопределить слабый образовательный уровень детей, плохое состояние профессиональной подготовки [14].

Большая часть молодежи психологически не готова к складывающейся в экономике ситуации. Фактически наблюдается отказ от полного среднего образования. Резко возросло число подростков и молодежи в возрасте 14–24 лет, которые нигде не учатся и не работают. Их количество превысило 1 млн человек (3,5 %), значительную часть которых можно отнести к безработным. Идет активное вовлечение таких подростков в деятельность экстремистских группировок и организованную преступность.

Среди молодых  людей низка мотивация к профессиональному  совершенствованию и переподготовке. Проблема заключается в том, что отсутствие данной мотивации, являющейся внутренней потребностью личности, а не навязанной сверху директивой службы занятости, снижает возможности самой личности вернуться к прежней трудовой деятельности, вернуть прежний социальный статус или приобрести новый, более удовлетворяющий. Возникает социально-психологи-ческая проблема при изменении статуса: люди опасаются неудач при выборе новой профессии, падения своего уровня жизни и членов семьи. Такая неуверенность в будущем зачастую провоцирует и протест против условий и общественных сил, которые привели к безработице [15].

Недостатки правового  регулирования трудовых отношений  создают условия для эксплуатации труда молодежи в форме ученичества, испытательного срока, что порождает известные из мировой практики явления «черного труда» [16].

Анализ поведения бедных, имеющих фиксированные доходы (получатели пенсий, пособий), показывает, что многие предпочитают использовать стратегии  выживания, основанные на патерналистских  ценностях. Можно выделить две основные стратегии выживания: пассивную и активную.

Пассивная стратегия  представляет собой негативную реакцию  на исчезновение прежних институтов, а также связанных с ними возможностей, и направлена на сохранение положения  и благосостояния, достигнутых в прежних социально-экономических условиях. Эта группа стратегий, в свою очередь, имеет две разновидности. Одна – рефлекторно-запаздывающая – ведет к постепенному усугублению бедности. Другая – умеренно приспособительная – к консервации сложившегося уровня. Обе достаточно хорошо описываются в категориях «культуры бедности».

Активная стратегия  представляет собой реакцию на открывшиеся  возможности, на положительную сторону  общего вызова. Среди этих стратегий  наиболее отчетливо выделяются:

• позитивно-карьерный тип – стратегия, направленная на выход в более высокую по уровню благосостояния страту. Здесь приемлемы любые легальные средства, ведущие вверх, главное – продвижение;
• позитивно-инструментальный тип – стратегия, направленная на рациональное использование новых возможностей как самоцель. Надо служить системе, используя средства и стремясь к целям, наиболее предпочтительным с точки зрения общественных интересов. Продвижение и связанное с ним благосостояние является естественным, ожидаемым, но не единственным мотивом социальной активности;
• криминально-карьерный тип – стратегия, при которой в целях укрепления личного благосостояния используются прежде всего возможности, связанные с дезорганизацией и аномией. Систему можно использовать и обманывать, что является наиболее быстрым и эффективным путем к материальному благополучию [17].

Специфика сельского  рынка труда проявляется в  ограниченности сферы приложения труда  и возможности территориального перемещения. Безработица способствует дисквалификации, потере общей культуры труда, что выражается в появлении неуверенности в себе, отсутствии желания искать работу самостоятельно, привыкании к низкому уровню жизни, снижении возможности трудоустройства для тех, кто нуждается в социальной защите (многодетные матери, инвалиды, матери-одиночки).

В зависимости от уровня социальной активности можно выделить следующие группы безработных в  сельской местности:

1. Люди, в принципе не нуждающиеся в услугах службы занятости. Они полностью самостоятельны, не переживают потерю работы, аккуратно регистрируются в службе занятости, интенсивно ищут работу самостоятельно. Энергичны, уверены в себе, обладают несколькими профессиями, которые востребованы на рынке труда.
2. Люди, нуждающиеся в помощи профконсультанта, психологической поддержке. В основном – предпенсионного возраста, преимущественно рабочих специальностей. Характеризуются подорванным здоровьем, что мешает им найти подходящую работу, поскольку на селе требуется, чаще, тяжелый малооплачиваемый труд рабочих. Ждут оформления на досрочную пенсию, это – активные и постоянные клиенты службы занятости.
3. Люди, которые не хотят работать. Есть среди них те, кто имеет дополнительный доход и не нуждается в пособии. Состоят на учете из-за сохранения трудового стажа, знают закон.
4. Молодежь от 17 до 25 лет, испытывающая трудности в трудоустройстве. Многие не хотят или не могут ехать в город, чтобы продолжить образование вследствие низкого материального достатка, неблагополучной обстановки в семье, боязни родителей за своих детей. Позже вырабатывается иждивенчество и безответственность.
5. Люди, предпочитающие жить на пособие. Из-за невысокой заработной платы, выплачиваемой с задержками, приходят к выводу, что выгоднее быть безработным [18].

Влияние миграции на конъюнктуру  рынка труда проявляется на уровне регионов более ощутимо, чем на общероссийском уровне. Отток населения из Москвы, ряда других крупных городов, из районов Севера, Сибири, Дальнего Востока является одним из факторов, снижающих безработицу в местах выбытия. Однако в ряде регионов Центрального Черноземья, Северного Кавказа, Поволжья приток мигрантов уже рассматривается как фактор дестабилизации рынка труда [19].

Поведение мигрантов  отличается более рискованным характером и доказывает более высокую социальную активность таких лиц. В безработный период мигранты в такой же степени, как уроженцы, главным источником существования называют пособие по безработице. Однако в качестве других средств существования мигранты более активно, чем уроженцы, занимаются мелкой уличной торговлей и поиском случайных заработков. Уроженцы в два раза чаще пользуются собственными сбережениями и в полтора раза чаще – доходами от личного подсобного хозяйства.

Безработные мигранты менее  озабочены потерей работы, и к  ее поискам приступают не столь активно, как безработные уроженцы. Это связано с предпочтительностью для них случайных заработков и более свободного режима занятости.

И мигранты, и уроженцы в одинаковой степени претендуют на более высокую или хотя бы такую  же, как на последнем месте работы, заработную плату, причем чем меньше город, тем степень претензий выше. Любой постоянный заработок также одинаково предпочтителен для них.

Свое профессиональное соответствие современным условиям и уроженцы, и мигранты оценили  одинаково, что говорит о сходстве самооценок этих групп. Более оптимистичными в оценках вероятности найти подходящую работу были безработные уроженцы.

Таким образом, коренные жители и современные переселенцы  мыслят сходно, но действуют различно в новых экономических условиях. В результате у совокупности лиц, имеющих особенно сложную жизненную ситуацию, усугубляемую миграцией и потерей работы, формируется новый тип социального поведения, в основе которого лежит стремление изменить навязанные обстоятельствами социальные роли, используя новые рыночные методы [20].

В заключение можно сделать  вывод о том, что пребывание людей  в состоянии безработицы не превращает большинство из них в маргиналов. Многие из безработных демонстрируют  уровень потребностей и притязаний не ниже, чем у большинства занятых. Для большинства безработных характерна установка на более достойный уровень жизни, а не просто выживание.

1. Гимпельсон В.Е. Уволенные на рынке труда: влияние локуса контроля на восстановление занятости // Социс. 1995. № 2. С. 123–140.
2. Тихонова Н.Е. Особенности формирования проблемных групп на рынке труда // Куда идет Россия?.. Общее и особенное в современном развитии / Под общ. ред. Т.И.Заславской. М., 1997. С. 133–243.
3. Чернина Н. О новой модели занятости // Российский экономический журнал. 1996. № 11–12. С. 50–59.
4. Гордон Л.А., Клопов Э.В. Социальные эффекты и структура безработицы в России // Социс. 2000. № 1. С. 24–34.
5. Магун В.С., Гимпельсон В.Е. Стратегии адаптации рабочих на рынке труда // Социс. 1993. № 9. С. 73–84.
6. Дановский С.Л. Социологическая и психологическая характеристика безработных // Социс. 1994. № 5. С. 82–89.
7. Гуревич М.А., Радиловская Т.Ю. Безработица в Челябинске: факты и мнения // Социс. 1997. № 10. С. 19–20.
8. Феофанов К.А. Ценностно-нормативный аспект безработицы в России // Социс. 1995. № 9. С. 69–74.
9. Кузнецова И.В., Соколова Н.В. Некоторые социально-психологические особенности безработных женщин // Занятость в России. Саратов, 1996.
10. Силласте Г.Г. Эволюция социальных позиций женщин в меняющемся российском обществе // Социс. 1995. № 4. С. 58–65.
11. Власова Н., Коче<span class="dash0422_