Основные тенденции развития миграционных процессов в современной России

       С  конца 70-х  до  начала 90-х  гг. сотрудниками  Центра  демографии  ИСИ,  а  позже  ИС  АН  СССР  был  выполнен  ряд  крупных  исследований  и  опубликовано  множество  работ,  посвященных  разработке

трех  теоретических  и  методических  проблем.  Первое  место  принадлежит  дальнейшей  разработке  комплекса  вопросов  регионального  анализа  миграций.  Дело  в  том,  что  до  конца 70-х  гг.  миграция  рассматривалась  лишь  как  межтерриториальное (межпоселенное)  явление,  а  ее

регионализация  сводилась  к  описанию  различий  в  показателях  между отдельными  территориями.  При  этом  каждое  индивидуальное  отклонение  показателя  от  среднего  считалось  проявлением  регионального  своеобразия.      В  этом  усматривался  весь  смысл  анализа  территориальных особенностей  миграционных  процессов,  а  их  исследованием  в  подобном ключе занималось огромное количество ученых.

      Суть  нового  подхода,  получившего  в  литературе  название  проблемного,  состояла в  несводимости  региональных  различий  к  отклонениям их  количественных  параметров,  с  одной  стороны,  и  к  географическому  положению  тех  или  иных  регионов — с  другой.  Степень  дифференциации  регионов  должна  оцениваться  с  точки  зрения качественных различий, то есть типов миграционных проблем. Классификация территорий  была  произведена  на  основе  специально  разработанной системы  показателей  с  использованием  методов  многомерного  статистического  анализа.  Были  выделены  следующие  типы  проблем:  повышение  приживаемости  новоселов  в  районах  вселения;  увеличение  миграционной  подвижности  представителей  титульных  национальностей автономных  республик;  стабилизация  сельского  населения  в  центрально-европейской  части страны. Из  такой  постановки  вопроса вытекало  два  важнейших  вывода:  во-первых, каждая  проблема  в  силу своей  специфичности  и  различия  порождающих  ее  факторов  требует не  менее  специфичных  подходов  к  ее  решению;  во-вторых,  оценка уровней  отдельных  показателей  миграции,  равно  как  и  ее  последствий, для того или  иного региона может быть дана лишь в контексте  доминирующей миграционной проблемы.

        Вторым  направлением  исследований  ученых  Института  социологических  исследований  АН  СССР  было  развитие  ранее  сформулированной идеи  о  трехстадийности  миграционного  процесса [8], представляющего последовательную  цепочку  событий.  Исходным  моментом  является  формирование  предпосылок  территориальной  подвижности  населения.  Вторая стадия — собственно  перемещение,  миграция  или  изменение  территориального  статуса. Свое  завершение  миграционный  процесс  находит на  третьей  стадии — приживаемости  переселенцев ( новоселов)  на  новом  месте. 

      Эти  три  стадии  не  только  последовательны,  но  и  связаны между  собой: «Мигрант — это  будущий  новосел  в  период  его  территориального  перемещения,  а  новосел — это  бывший  мигрант  в  период его  обустройства  и  адаптации  в  районе  вселения.  Связаны  и  крайние стадии  процесса.  Так,  новоселы,  обладая  повышенной  миграционной активностью,  то  есть  способностью  к  переселениям,  в  значительной  мере

являются  и потенциальными  мигрантами» [23, с. 34]. Для  понимания логики  трехстадийного  подхода  важны  два  момента.  Во-первых,  приживаемость  не  идентична  одной  адаптации — это  двусторонний  процесс, предполагающий  множество  исходов,  связанных  со  спецификой  обустройства  новоселов.  Во-вторых,  способность  к  переселениям  у  определенных  групп  населения  не  означает  автоматического  формирования соответствующих  контингентов  потенциальных  мигрантов.  Не  совпадают и совокупности потенциальных и фактических мигрантов.

Вывод по I главе:

• За движением мигрантов следят специалисты.
• Мигрантам оказывают помощь в создании рабочих мест и временных трудовых коллективов.
• Прежде всего, необходимо отметить, что  на фоне общего снижения интенсивности миграции, а стало быть, и ее масштабов, произошел коренной перелом в межрайонном перемещении населения. Трудонедостаточные районы, в прошлом, как правило, получавшие мигрантов из трудоизбыточных, стали терять население в миграционном обмене с ними.
• В 90-е гг. началось разрушение демографического и трудового потенциала в районах нового освоения на Севере, Дальнем Востоке, частично и в Сибири.
• В советское время люди продолжали уезжать из староосвоенных районов России, Украины, Молдавии и Белоруссии на север, восток и юго-восток СССР. Ближе к  более освоенным территориям.

Глава ll Основные тенденции  развития миграционных процессов

в современной России

§ 1 Распад СССР- последствия в области миграционных процессов

Распад  СССР  сопровождался  возникновением  целого  комплекса проблем,  так  или  иначе  повлиявших  на  миграционное  движение  народов,  населявших 1/6 часть  суши.  Соглашения  между  образованными на  территории  Союза  государствами  не  предусматривали  никакого  разрешения  потенциально  возможных ( и  реально  возникших  впоследствии)  миграционных  проблем. 

        В  силу  этого  не  только  откровенно  кризисные военные  противостояния  в Закавказье  и  Центральной  Азии, но и  вполне «цивилизованные» по  формам варианты  ущемления  прав  части  населения (так  называемого  русскоязычного) оказались  абсолютно не  обеспечены  никакими  юридическими  гарантиями.  В  аналогичном положении  оказалась  и  сфера  внешней  миграции,  столкнувшаяся  с проблемами  прозрачных  границ,  отсутствия  налаженного  иммиграционного  контроля.  Достаточно  радикальным  образом  все пертурбации  последних 3-4 лет  отразились  и  на  внутри российских  миграционных  потоках, придав им невиданную ранее, часто политизированную остроту. Прежде  всего,  необходимо  отметить  коренной  перелом  в  межрайонной  миграции  населения.  Трудонедостаточные  районы,  в  прошлом,  как правило,  получавшие  мигрантов  из  трудоизбыточных  районов,  стали терять  население  в  миграционном  обмене  с  ними.  В 90-е  гг.  началось разрушение  демографического  и  трудового  потенциала  в  районах  нового  освоения — на  Севере,  Дальнем  Востоке,  частично  и  в  Сибири.

      С позиции  перспектив  развития  этих  регионов  наиболее  опасно  то,  что они  теряют  ту  часть  населения,  которая  наиболее  адекватна  по  своим профессионально-квалификационным  навыкам  сложившейся  в  этих  регионах  отраслевой  структуре  экономики  и,  в  то  же  время,  лучше  всего адаптирована (из-за  длительности  проживания)  к  местным  природным условиям. В  целом  плохо  и  то,  что  выезжающее  население  направляется  в  регионы,  которые  в  ближайшем  будущем  неизбежно  вновь  превратятся в миграционных доноров для других частей страны.          

       Вторым  новым  явлением  в  миграционной  ситуации  в  России  стало возникновение  положительного  сальдо  миграции сельского  населения, стабильно  терявшего  в  течение  нескольких  десятилетий  наиболее  молодую,  образованную,  а  стало  быть,  и  наиболее  мобильную  свою  часть. Такие потери имели под собой объективную подоплеку. Даже с учетом  многомиллионного  оттока  сельского  населения  регионов  Центральной России  в города,  а также на восток страны и  в  другие бывшие союзные республики ( в  первую  очередь — в  Казахстан  в 50-е  гг.  для  освоения целинных  земель),  трудоизбыточность  этих  территорий  сохранялась из-за  низкой  производительности  труда  в  аграрном  секторе  их  экономики, а  доля  населения, занятого  в  этих  отраслях, была  во  много раз  больше, чем  в  развитых  странах. В  силу  этого  нельзя  рассматривать положительное  сальдо  сельско-городской  миграции  в  России  в  качестве  постоянного  и  долгосрочного  явления. 

        Это,  безусловно,  преходящий  артефакт,  противоречащий  мировому  тренду  развития  процесса урбанизации. Абсолютно  новым  и  экстремальным  по  своему  характеру  явлением стали  потоки беженцев  и  вынужденных переселенцев — причем не только среди  русскоязычного  населения  республик  бывшего  СССР,  но  и  множества  других  этносов  огромной  распавшейся  страны.

      В  России  сегодня число  лиц,  относящихся  к  этим  двум  категориям, оценивается  не  менее чем  в 1 млн.  человек.  Регионы  их  выхода:  Центральная  Азия,  в  первую  очередь  Таджикистан;  Закавказье;  регионы  Российского  Северного  Кавказа — Чечня,  Ингушетия,  Северная  Осетия. 

На  сегодняшний день  решение  этой  проблемы  не  обеспечено  ни  в  экономическом,  ни  в правовом  отношении,  хотя  потенциал  вынужденной (не  реализованной пока)  миграции  из  стран  СНГ  в  Россию  огромен:  только  численность остающихся  за  пределами  России  русских  и  представителей  других российских национальностей превышает 25-26 млн. человек.

      Среди  новых  явлений  в  российской  миграционной  ситуации  нельзя не  назвать  и  процессы  въезда-выезда  в  страны  дальнего  зарубежья. Либерализация  эмиграционно-иммиграционного  законодательства  превратила  Россию  в  открытую  страну. В  результате  сегодня  она  теряет в сравнении  с  прошлыми  временами  значительное  число  своих  граждан (ежегодно  эмигрирует  около 100 тыс.  человек).  Конечно,  эта  цифра не  сопоставима,  например,  с  числом  внутренних  мигрантов.  Важность этой  проблемы  для  России  в  другом. Здесь,  как  ни  в  одном  другом миграционном  потоке,  проявляется  селективность  миграции  в  отношении  состава  эмигрирующего  контингента.Помимо  его  национального  ( немцы,  евреи)  и  стран  преимущественного  вселения ( США, Германия,  Израиль)  важен  и  другой  аспект: Россию  покидают  наиболее  образованные,  профессионально  подготовленные  люди,  на  обучение  которых  затрачен  огромный  капитал.  Это  высококвалифицированные  рабочие,  ученые,  техническая  и  творческая  интеллигенция. 

      Таким образом,  Россия  сегодня  выступает  в  качестве «добровольного»  и безвозмездного  донора  для  других  стран,  сама  же  обрекает  себя  на  научно-технический и интеллектуальный регресс. Парадокс  заключается  в  том, что  Россия  в  зарубежном  обмене не  только  теряет  население,  но  и  приобретает  его.  Эквивалентность этого  обмена  стоит  поставить  под  сомнение,  прежде  всего с  точки зрения  состава  иммигрантов.           Во-первых,  речь  идет  главным  образом  о  нелегальных  иммигрантах,  структура  которых  неизвестна,  а  причины  их въезда  в  Россию  весьма  сомнительны.  Численность  их  на  российской территории  можно  оценить  не  менее  чем  в 1 млн.  человек. 

          Во-вторых, важен  и  качественный  аспект  иммиграционно-эмиграционного  баланса: теряя  высококвалифицированные  кадры,  Россия  вынужденно « потребляет»  избыточную,  то  есть  не  востребованную  на  своей  родине,  часть трудового потенциала сопредельных и даже отдаленных государств. Наибольшее  беспокойство  справедливо  вызывает  нелегальная  иммиграция  в  Россию  из  стран  Юго-Восточной  Азии, выходцы  из  которых,  главным  образом — из  Китая,  концентрируются  на  российском Дальнем  Востоке.  Острота  данной  проблемы  определяется  двумя  причинами. 

     Во-первых,  сохраняют  свою  актуальность  такие  вопросы,  как неотрегулированность  границ  и  территориальные  претензии.  Во-вторых,  приток  нелегальных  иммигрантов  из  соседних  стран  происходит параллельно  с  нарастающим  оттоком  из  регионов  Дальнего  Востока постоянного  населения — иными  словами,  происходит  весьма  не  адекватное  замещение  населения  по  этническому  признаку [20]. Такое замещение  может  иметь  для  России  далеко  идущие  экономические (давление  на  рынок  труда),  военно-стратегические  и  политические  последствия. Клубок  новых  миграционных  проблем,  особенно  в  области  внешней  миграции,  инициировал  новый  виток  исследований  в  этой  области. Им  присущ  ряд  особенностей  в  разработке  как  теоретических,  так  и методических  аспектов  данного  явления,  равно  как  и  в его  прогнозировании. 

       Суть  состоит  в  том,  что  финансовые  трудности,  перед  лицом которых  стоят  сегодня  почти  все  государственные  бюджетные  учреждения  в  России,  вынуждают  научные  коллективы  вести  множество  коммерческих,  как правило,  весьма  неглубоких  научных  исследовательских проектов,  часто  опускаясь  до  уровня  бесчисленных  частных  исследовательских центров, где пышно расцветает дилетантизм и профанация.

        В  то  же  время  в  большинстве  государственных ( академических  и ведомственных)  научных  центров  из-за  низкой  заработной  платы  распадаются  десятилетиями  существовавшие  научные  коллективы.  Нет  и пополнения  их  за  счет  притока  молодежи.  По  сути,  как  и  в  других областях  социальных  исследований,  происходит  разрушение  преемственности  исследований,  аналогичное  ситуации  конца 30-х  гг.  Рано  или поздно  исследователи  столкнутся  с  той  же  проблемой,  перед  которой стояли те, кто пришел в социальные отрасли науки в конце 50-х гг. Усиление процессов распада СССР и разгорание этнических конфликтов привело к тому, что миграция как социальный процесс резко, многократно активизировалась. Во многом она стала носить вынужденный, стрессовый характер.

    А  в постсоветский период с изменением геополитического положения Северного Кавказа, который, стал новым российским приграничьем,  территория его равнинной части, стали играть стягивающую роль, куда  устремились мигранты  из Закавказья, Чечни  в первую очередь,  а  затем  и из других республик Северного Кавказа. Доминирующим мотивом  миграции в первой половине 90-х гг. оставались  проблемы личной безопасности: страх за себя и своих близких, опасения оказаться в эпицентре военных действий и прочих конфликтов. Попав в ситуацию угрозы личной безопасности, человек становится перед необходимостью определения новой жизненной стратегии. Логичной реакцией на внешнюю угрозу становится решение о переезде.

Краткая характеристика тенденций изменения этнического состава российских регионов, в период 1989-2002 годов они сводились к следующему:

Русское население в равнинном Предкавказье увеличивалось как за счет внешней миграции, так и за счет его выезда из национальных республик. За указанный период, например, в Краснодарском крае общий прирост численности русских превысил прирост армян, грузин и азербайджанцев более чем в 4 раза, а миграционный прирост - в 7,5 раза. В Ставропольском крае общий прирост русских был в 3,5 раза больше, чем трех основных народов Закавказья, а миграционный прирост - в 5,3 раза.    Таким образом мы видим, что в последнее десятилетие двадцатого века миграция не привела к существенному нарушению этнического баланса в традиционно русских регионах.

 Гораздо более значительные изменения затронули республики: даже судя по официальным данным, доля русских, например, в Дагестане, сократилась с 9,2% до 5,6%, в Чеченской и Ингушской Республиках  русских практически не осталось.По данным переписи 2002 г., Ингушетия — самый моноэтничный регион России, если рассматривать ингушей и чеченцев как единую группу вайнахов (97,7%). Ингушетия имеет наименьшую в РФ долю русского населения (1,2%), основная его часть покинула республику в постсоветский период, но исход начался еще в 1970–1980-е годы.В Ставропольском крае, в 90-е годы сложившаяся картина выглядела так: