Наиболее значимые концепции психологического направления в социологии, разработанные западноевропейскими авторами

Среди условий, способствующих возникновению толпы, главным образом большинством исследователей выделяются долговременные условия ситуативного характера. Для начала необходимо отметить, что вторые во многом зависят от первых, так как поводом для образования толпы может стать любой слух, бытовой момент и т. д., но истинная причина обыкновенно скрывается в долговременных факторах социальной напряженности. К ним можно отнести различного рода экономические, социальные, политические неразрешенные проблемы, которые постепенно формируют чувство незащищенности, недовольства и негодования в обществе. Поэтому иногда достаточно чиркнуть спичкой, чтобы разгорелся пожар.

Лебон также отмечал, что на характер «мнений и верований» толпы влияют факторы двоякого рода: «непосредственные и отдаленные». «Отдаленные факторы – это те, которые делают толпу доступной к восприятию известных убеждений и совершенно неспособной проникнуться некоторыми другими взглядами». В то время как непосредственные факторы способствуют возникновению в толпе «активной уверенности», благодаря которым «в толпе возникают решения, увлекающие ее». Приводя в пример французскую революцию, Лебон, в частности, говорит, что такие непосредственные факторы, как речи ораторов легко увлекали «душу толпы», подготовленную предшествующими творениями философов, успехами научной мысли, вымогательствами аристократии. По мнению Лебона существуют такие отдаленные факторы, которые лежат в основе всех «мнений и верований» толпы: раса, традиции, время, учреждения (политические и социальные) воспитание и образование. Главенствующее значение принадлежит фактору расы, и именно его влияние преобладает даже в «специальных чертах души толпы». Лебон подробно останавливается в своей работе «Психология народов» на роли расы в психологии толпы. Он подчеркивает, что изучение толпы, равно как и других социальных явлений, не может идти отдельно от изучения народа, у которого они наблюдаются. «Толпа разных стран имеет большие различия в своих верованиях и поступках, и на нее нельзя влиять одинаковым образом. Наполеон прекрасно постиг психологию масс той страны, в которой царствовал, но зачастую выказывал полное непонимание психологии толпы других народов и рас. Только потому, что он не понимал этой психологии, он и мог вести войну с Испанией и Россией, нанесшую его могуществу удар, от которого оно погибло[16]».

2.3 Зигмунд Фрейд: Психология первобытной культуры  и религии.

Важно отметить, что культурологические концепции Фрейда впервые были обоснованы в работе «Тотем и табу». Это послужило отправной точкой и основой его работы «Недовольство культурой», в которой исторические предпосылки возникновения культуры высказаны менее подробно, но шире раскрыты основные принципы недостатка культуры.

Если анализировать данные работы, то важно указать на то, что в основе психоаналитической концепции лежит принцип схожести прохождения культуры человечеством за все этапы его развития и отдельным индивидом в детском возрасте. Фрейд рассматривает параллельно детство (вхождение в культуру) и становление культуры. Путь детства сведен к развитию сексуальности и влиянию травматических ситуаций. Но этого достаточно для того, чтобы можно было сделать вывод: «Так Я отделяется от внешнего мира (Оно). Вернее, первоначально Я включает в себя все, а затем из него выделяется внешний мир». Т. е. ребенок в детском возрасте ещё не отделяет себя от окружающего мира, но с появлением неприятностей или желания, он начинает воспринимать Оно как объект отдельный от себя и стремится от него защититься. В этот период защитой выступает родитель, в частности отец. Таки образом, Фрейд выводит религиозные потребности (как огромный пласт культуры) не из религиозного чувства, а из детского инфантилизма.

Далее человек взрослеет, но опасность окружающего мира не перестает быть значимой. Всю жизнь человека преследуют негативные моменты, от которых хочется укрыться. Переменчивость и непостижимость счастья вечно дразнит людей, не оставляя ни малейшего шанса довольствоваться настоящим. Принцип счастья стоит между отсутствием неудовольствия, боли (собственное тело, окружающий мир, общение с другими людьми) и желанием удовольствия (отвлечение, заменители удовлетворения и наркотики). Задача избегнуть страдания вытесняет на второй план стремление к удовольствию. Ведь удовлетворение влечений дает нам не только счастье, оно представляет собой и первопричину тягчайших страданий, когда внешний мир отказывает нам в удовлетворении потребностей и обрекает на лишения. Бороться с негативным воздействием Оно можно разными способами, считает Фрейд, можно укрощать влечения, можно сублимировать цели влечений, чтобы они не сталкивались с отказом окружающего мира. Также можно довольствоваться иллюзией, искусством, любовью или податься в отшельники. В любом случае, и Фрейд не устает об этом повторять, выбор зависит от каждого конкретного индивида и не является универсальным. Потому религия, как иллюзия, искажение реальной картины мира, навязывающая всем одинаковый путь не целесообразна и даже вредна, «её техника состоит в умалении ценностей жизни, ей предпосылкой является запугивание интеллекта».

 «Большую часть вины  за наши несчастья несет наша, так называемая, культура». Сразу стоит отметить, что Фрейд подчеркивает – «слово культура обозначает всю сумму достижений и учреждений, отличающих нашу жизнь от жизни наших животных предков и служащих двум целям: защите людей от природы и урегулированию отношений между людьми». К культуре мы относим все формы деятельности, все ценности, которые приносят человеку пользу, «подчиняют ему землю», защищают его от воздействия природы и т. п. Обращаясь к далекому прошлому, повествует автор, мы находим первые культурные деяния – применение орудий, постройку жилищ, среди которых особенно выделяется покорение огня. Что касается других достижений, то с ними человек вступил на путь, по которому он в дальнейшем шел все время. В результате получаем, считает Фрейд, прямое исполнение большинства сказочных пожеланий: все это человек создал посредством науки и техники, появившись на земле поначалу как «слабое животное», на земле, «где и ныне каждый индивид должен являться на свет как беспомощный младенец» . Все это человек должен рассматривать как достижение культуры. Но очевидный научный и технический прогресс не прибавил человеку счастья.

По Фрейду, красота, чистоплотность и порядок занимают особое место среди требований культуры. Хотя они и не столь же важны для жизни, как покорение сил. Но их и не отодвинешь в сторону, как нечто второстепенное. Фрейд замечает, что нельзя не заметить одного из самых важных свойств культуры – насколько культура строится на отказе от влечений, настолько предпосылкой ее является неудовлетворенность могущественных влечений. Эти «культурные запреты» господствуют в огромной области социальных отношений между людьми. Известно, что они – причина враждебности, с которой вынуждены вести борьбу все культуры. Нелегко понять, что вообще в силах заставить влечение отклониться от удовлетворения.

Борьба двух человеческих начал, берущих свою историю с первобытного общества, агрессии (Танатос) и любви (Эрос) напрямую связана с культурой. «С одной стороны, любовь вступает в противоречие с интересами культуры, с другой – культура угрожает любви ощутимыми ограничениями». В противостоянии агрессии культура использует следующие механизмы: совесть и чувство вины (обращение агрессии внутрь себя) на основе страха перед авторитетом и перед Сверх-Я, страх утраты любви. Совесть – есть следствие отказа от влечений. Именно чувство вины является причиной убывания в культуре количества счастья. Таким образом, Фрейд ставит вопрос об укрощении влияния культуры, грозящей человечеству «неврозом».

«Насчет первых двух наш ум не знает колебаний: мы принуждены признать эти источники страданий неизбежными и подчиниться. Мы никогда не добьемся полноты власти над природой; наш организм, сам часть природы, всегда останется бренным, ограниченным в приспособлении и в деятельности. Такое признание не ведет к параличу деятельности, напротив, оно указывает направление нашим действиям. Если уж мы не в силах избавиться от всех страданий, то мы можем устранить одни, смягчить другие – в этом убеждает нас опыт многих тысячелетий. Иным является наше отношение к третьему, социальному источнику страданий. Его нам хотелось бы вообще устранить, ибо мы не в состоянии понять, почему нами же созданные институты не должны служить нам скорее защитой, быть благодеянием. Действительно, стоит подумать, насколько плохо нам удалось это убежище от страданий, как возникает подозрение, не скрывается ли здесь какая-то часть непобедимых сил природы, в данном случае – свойства нашей психики»[4].

По своему замыслу и ближайшей цели фрейдизм ориентирован на изучение и излечение психики индивидов, но он с самого начала заключал в себе тенденцию объяснения общественного сознания в его настоящем и прошлом. «Запреты», которые, как считал Фрейд, вытесняют сексуальное влечение в сферу бессознательного и порождают неврозы, были, в сущности, ни чем иным, как социальными нормами нравственности и права, возникшими на заре человеческой истории. Фрейд назвал их "культурными запретами" и полагал, что чрезвычайно важно выяснить как, почему, при каких условиях они возникли, утвердились, эволюционировали. Внимание ученого было привлечено к проблемам формирования и сущности человеческой культуры. Как писал сам Фрейд, он стремился судить об общем развитии человечества по своему опыту, приобретенному ... на пути изучения душевных процессов отдельных лиц за все время их развития от детского возраста до взрослого. Перенося отдельные характеристики с отдельного человека на все человечество, Фрейд пытался таким образом понять процесс эволюции общества.

Надо заметить, что Фрейд переносит на все человечество психологические черты не просто индивида, а невротика. На этом пути ученый выдвинул целый ряд утверждений. По его мнению, во-первых, все люди в большей или меньшей степени являются невротиками. Во-вторых, каждый ребенок в своем индивидуальном развитии проходит фазу невроза. В-третьих, стадия невроза является характерной и для первобытного человека. Через нее проходят все народы в своем культурно-историческом развитии.

Рассматривая культуру сквозь призму невротического сознания индивида, Фрейд квалифицировал ее как систему запретов, блокирующих природные влечения человека. По его мнению, вытеснение влечений – это мерило достигнутого культурного уровня, а культурное развитие человечества является отречением от природных страстей, удовлетворение которых гарантирует элементарное наслаждение нашему Я.

Следует подчеркнуть, что фрейдовский термин «культура» в большинстве случаев оказывается равнозначным понятию «общество». В наиболее развернутом определении «человеческой культуры» Фрейд указывает, что «она охватывает все приобретенные людьми знания и способы, чтобы господствовать над силами природы и добывать блага для удовлетворения человеческих потребностей», и в то же время она включает все институты, регулирующие отношения между людьми, в особенности распределения добываемых благ. Но надо заметить, что у всех людей еще живы деструктивные, антисоциальные, антикультурные традиции и что эти стремления у значительного количества лиц настолько сильны, что определяют их поведение среди других.

Можно сказать, что человек как бы находится между двух огней. С одной стороны, культура угнетает человека, лишает его наслаждений (за это он и стремится избавиться от нее); с другой стороны, культура защищает его от факторов окружающей среды, позволяет осваивать все блага природы и пользоваться ими, а также делит их между людьми. Итак, если человек отказывается от культуры в пользу своих наслаждений, то он лишается защиты, многих благ и может погибнуть. Если же он отказывается от наслаждений в пользу культуры, то это тяжким грузом ложится на его психику. В какую же сторону склонен человек? Конечно же, во вторую. Фрейд пишет об этом так: «В силу этого всякая культура должна быть построена на принуждении и на отказе от влечений, и при ее понимании оказывается, что центр тяжести с материальных интересов передвинут на психику. Решающим является вопрос, удастся ли и в какой мере уменьшить для людей тяжесть жертвы, которая состоит в отказе от своих влечений, примирит людей с теми жертвами, какие им приходится неизбежно нести, и каким образом вознаградить их за эти жертвы»[4]. Главным остается вопрос о том, как заставить отрицательно настроенную толпу соблюдать культурные догмы. Тут встает вопрос о роли личности в культуре.

Религия как общественный невроз.

Культурологические размышления Фрейда неизбежно подвели его к проблеме религии и оказались тесно переплетенными с решением этой проблемы. При рассмотрении культурных запретов Фрейд не мог не обратить внимание на их связь с религиозными представлениями, тем более теологи приписывали древнейшим нормам, регулирующим человеческую жизнь, божественное происхождение. Издавна считалось, что вся человеческая культура строится на религиозной основе. Из этого вытекает вывод, что при падении религии деградирует и культура. Появление религии Фрейд рассматривает так: человек слаб, и чтобы выжить, он должен отказаться от многого. Человек должен войти в сообщество, которое в результате своего развития налагает запреты на его желания. Как мы уже упоминали, чтобы выжить, личность должна отказаться от многих влечений. Нужен кто-то, способный вознаградить человека за его жертву своими влечениями, защитить его от проявлений природы и от посягательств на него других индивидов общества. Встает вопрос: кто же выполнит все эти функции? В раннем детстве каждый замечал влияние отца в семье. Он обладал властью, устанавливал свои порядки, защищал семью. У ребенка по отношению к отцу вырабатывается комплекс: он считает отца сильным, добрым. Отец для него авторитет. Еще ребенок ревнует отца к своей матери и пытается занять его место, но позже инцестуальные влечения утрачивают свою силу, тогда как уважение и страх перед отцом остались. Такую же функцию выполняет и бог. Сначала из тотема появился целый пантеон богов, а из них, в свою очередь, выделился единый, могучий, карающий бог, который потом стал добрым, справедливым богом. Итак, люди всю ответственность за антисоциальные поступки возложили на плечи бога, сделав его, таким образом, как бы громоотводом. Люди надеются получить от бога вознаграждение за свой отказ от влечений, и, наконец, авторитет бога помогает им избавиться от внутрисоциальных противоречий. Мы видим, что религия является одной из основополагающих частей культуры. Однако Фрейд установил, что религия является массовым неврозом. На основе чего он сделал такие выводы? Дело в том, что религия по многим своим положениям напоминает навязчивое невротическое состояние. Так, например, если невротик боится не производить какие-то определенные движения, то любой истинно верующий человек так же боится не выполнить какой-либо религиозный обряд. Разница заключается лишь в том, что невротик не может объяснить смысл своих постоянно повторяемых упражнений, а верующий человек, в зависимости от своего познания теологии, объясняет те или иные обряды. Таким образом, с некоторыми оговорками, можно назвать религию общественным неврозом. Тем не менее, религия имеет положительное значение. Дело в том, что частный невроз куда опасней общественного, так как он отрицательно влияет на физическое состояние больного, тогда как данный общественный невроз является совершенно безобидным. Также религию можно назвать и антиневрозом, так как она помогает растворять частные неврозы и сглаживать социальные противоречия. И разрушение религии ведет к резкому упадку культуры. Такое явление наблюдалось в России после революции, хотя позже произошла подмена веры. Для развития общества нужны какие-то основы, и с падением старых появляются новые. Так, например, религиозную основу в России сменила коммунистическая. Сейчас, в наше время, старые основы уже рухнули, а новые еще не установились, и поэтому резко возросло астеническое состояние общества, возросла преступность, появилось больше сумасшедших, невротиков и т.д.