Классовая теория марксизма и неомарксизма

  7. Осознание интересов приводит  к мобилизации пролетариата и  руководимых им нижних слоев  в коллективном действии, направленном  на революционное преобразование  общественного базиса.

  Схема эта должна быть известна всякому, кто  приобщился к системе советского образования. Но далеко не всякому известно, как она развивалась под ударами  критики и восприятием нового исторического опыта. Перестроенная  критика, обрушившаяся на головы отечественных  ортодоксов, выбирает не лучшие образцы, воюет с тенями прошлого, Ибо неомарксистов как опасных «отступников» от буквы «пролетарского учения» в первой стране социализма знали плохо или предпочитали не знать вовсе.

  Но  именно нам-то и надо разбираться  внимательно со всем марксистским наследием. И в том числе и потому, что марксизм — по-прежнему, скрыто или явно, сохраняет свое влияние в мировой мысли.

  Итак, с течением времени ортодоксальный марксизм с его теорией классов  был подвергнут жесткой и многосторонней критике, заключающей, по крайней мере, следующие пункты:

   1. Экономический, а тем более  технологический, детерминизм —  лишь один из возможных подходов  к общественному развитию, причем  подход наиболее примитивный,  грубый.

  2. В результате корпоративизации экономики, «революции управляющих» и элементов «народного капитализма» произошла своеобразная «диффузия собственности». И собственность в результате утратила свою роль основы противостояния классов.

  3. Удар, нанесенный маржиналистами трудовой теории стоимости, поставил под сомнение основательность теории прибавочной стоимости, а следовательно, и тезис об эксплуатации неимущих классов.

  4. Анализ эмпирических данных не  подтвердил предположения о возрастающей  поляризации ведущих западных  обществ. Напротив, зафиксирован  подъем средних слоев (и это  было, пожалуй, наиболее серьезным  теоретическим поражением марксизма),

  5. Ревизована крайне упрощенная  схема чуть ли не причинно-следственной  связи между положением классов,  их групповым сознанием и совершаемым  коллективным действием,

   6. Обращено внимание на снижающуюся  организованность и революционность  рабочего класса, и поставлен  вопрос о свершившемся историческом  уничтожении пролетариата.

  7. Явные затруднения возникли у  марксистов с объяснением социальной  структуры общества советского  типа, применительно к которому  отрицалось существование как  принципиальных различий в отношениях  собственности между классами, так  и серьезных социальных конфликтов.

  Эта критика, низводящая «класс» в ранг только одной из целого ряда объясняющих  переменных, побудила новые поколения  марксистов искать свои ответные ходы.

  Собственность и контроль (Морис Цейтлин) С начала двадцатого века в западной экономике произошли изменения столь значительные, что игнорировать их уже не было никакой возможности. Изменились и структура собственности, и организация труда, так же как состав и настроения рабочего класса.

  Это касается, не в последнюю очередь, пресловутой «менеджерской революции», которая перекроила ряды «капитанов бизнеса» и поставила вопрос, а  сохранилась ли вообще капиталистическая  система. Марксистами она, естественно, воспринималась не слишком благосклонно.

  Типичным  отношением можно считать позицию  М. Цейтлина, который предпринимает тщательный анализ институциональных связей внутри и между корпорациями, отношений корпораций с банками и т. п., чтобы показать, что отделение собственности от управления в крупных корпорациях не размывает эффективного контроля класса капиталистических собственников. Происходит скорее перераспределение ряда менеджерских функций.

  «Мне  кажется, — заключает М. Цейтлин, — что отделение собственности от управления является одним из тех широко применяемых псевдофактов, под бременем которых время от времени оказываются все научные дисциплины»².

  Другие  неомарксисты относятся к этому еще более скептично, считая, например, что снижение роли капиталистической собственности касается в основном ее юридического аспекта. С точки зрения экономического содержания собственности, определяемого реальным контролем над производственными факторами, система сохраняет свой капиталистический характер (Г. Карчеди).

  С этих же позиций в основном критиковались  и другие положения, вроде концепции  «народного капитализма». Говорилось, что «однофунтовая» акция владеющего ею рабочего никаким собственником, увы, не делает.

  Но  в целом отметим, что центр  тяжести явно смещается с вопросов типа «Кто имеет? « на вопросы «Кто контролирует? « И закономерно  все большее внимание направляется на содержание и организацию трудового  процесса.

  «Деградация труда» (Харри Браверман) Попытку продолжить ортодоксальную «производственную» линию предпринимает X. Браверман в своем нашумевшем в середине 1970-х годов труде «Труд и монополистический капитал». Однако Браверман смещает акцент в область разделения труда, содержания трудовых функций и контроля за трудовым процессом. Он пытается доказать, что тейлоризм сохраняется и поныне как основополагающая политика в области трудовых отношений и в странах капитала, и в социалистических странах (последние его попросту унаследовали).

  «Если тэйлоризм и не существует сегодня как особая школа, то это потому, что... его фундаментальные положения легли в основу всей организации труда»³.

  В современной иерархической производственной организации продолжается обособление  трудового процесса от реальных трудовых навыков, а выработки решений  — от исполнительских действий, монополия на знания используется для  возрастающего контроля за каждым участком трудового процесса. И все это оказывается не более, чем техническими условиями обеспечения прибыльности капитала.

  Современные технологии, по мнению X. Бравермана, не столько обогащают труд, сколько способствуют поляризации квалификационных групп. Причем большинство «синих» и «белых» воротничков подвергаются деквалификации (знаменитый «deskilling thesis») и все более подпадают под власть монополистического капитала. (Особенно это касается возрастающей армии клерков.) Классовое структурирование, таким образом, является здесь «первой производной» индустриального и постиндустриального разделения труда.

  Кому-то, возможно, выводы X. Бравермана покажутся слишком прямолинейными. Но сколько критических работ они стимулировали!

  «Новый  рабочий класс» (Серж Малле) Также не обращая пристального внимания на проблемы собственности, один из французских последователей Г. Маркузе С. Малле исследует основные этапы в системе организации труда и приходит к выводу, что при смене этих этапов структура рабочего класса претерпевает соответствующие изменения. С. Малле — явный противник «ненаучных», по его мнению, концепций «среднего класса» — провозглашает возникновение в послевоенный период так называемого нового рабочего класса, включающего мастеров, технический и лаборантский персонал, а также наиболее квалифицированных рабочих, в первую очередь новейших автоматизированных отраслей.

  Этот  «новый рабочий класс» отличается от «подкупленной» из неоплаченного труда  своих собратьев «рабочей аристократии» (в терминах Ф. Энгельса или В. Ленина). Он не только обладает наибольшей производительностью  по сравнению с менее продвинутыми пролетарскими слоями в традиционных производственных отраслях, но и превращается в основную «революционную силу», обладающую наибольшими потенциями к реформированию существующих базовых отношений.

  Этот  поворот от опоры на полулюмпенские массовые слои к наиболее квалифицированной части рабочего класса — ревизия довольно существенная. Хотя надежды на какую-то особую революционность этого «нового рабочего класса» вызывает больше сочувствия, нежели понимания.

  «Прощай, рабочий класс» (Андре Горц) Более пессимистичен в своих оценках соотечественник Малле А. Горц. По его мнению, если в посттэйлористскую эпоху рабочий класс стремился к завоеванию власти над трудовым процессом и усилению позиций в организации производства в целом, причем добился на этом поприще некоторых успехов, то сегодня рабочий класс лишен и подобной власти, и каких-либо перспектив на ее завоевание. Л. Горц ставит крест на «исторической миссии пролетариата» и вообще «прощается с рабочим классом», который по его убеждению, превращается в «не-класс не-рабочих» («non-class of non-workers»).

  «Капиталистическое  развитие породило рабочий класс, в  принципе не способный к овладению  средствами производства и с непосредственными  интересами, которые не созвучны социалистической рациональности»⁵.

  Отчасти это произошло в результате деквалификации рабочего класса под действием современных  технологий и вытеснения квалифицированных  рабочих машинами. Но в значительной мере связано также и с дисперсией самой власти. Ныне она не принадлежит  уже никому, но является эффектом действия всей организационно-производственной системы.

  Задача, таким образом, — не завоевание власти, но освобождение в труде, а еще  более, от труда. В этой позиции и  утверждениях типа «труд сейчас существует вне рабочих»⁶ особо очевидна связь с теорией отчуждения труда молодого Маркса, хотя термин «отчуждение» вроде и не упоминается. Но менее понятно, как это освобождение может произойти практически.

  В более поздней работе А, Горца мы, впрочем, обнаруживаем один из таких практических путей — всеобщее сокращение рабочей недели (для начала, скажем, до 30 часов) с возрастающей уравнительностью в распределении и доходов, и самого труда (гарантированного для всех), обеспечиваемой, и свою очередь, средствами косвенного налогообложения.

  Здесь же мы находим важное уточнение о  природе нового антикапиталистического сопротивления, которое не связывается  более с процессом труда.

  «Субъект  социалистического переустройства общества, следовательно, более не порождается  капиталистическими производственными  отношениями в виде классового сознания рабочего как такового. Оно возникает  в рабочем, например, как в обитателе  определенного района, в котором  он, подобно большинству проживающих  рядом собратьев, вследствие капиталистического развития, лишен многих социальных и природных условий».

  Перед нами, таким образом, попытка (в данном случае, возможно, не доведенная до своего логического конца) оторвать все  же взгляд от труда и производства в целом и искать решения проблем  в более широких социокультурных  областях. Впрочем, борьба с экономическим  детерминизмом разворачивается  не на шутку. 

  4. Марксистский структурализм: отказ от экономического детерминизма и примат классовой борьбы. 

  Марксизм  произвел на свет и свои версии структурного функционализма, разработанного прежде всего Л. Альтюссером в стремлении возродить Учение, очистив его, во-первых, от всякого гегельянства, а вo-вторых, выступив против ортодоксального экономизма. Если основоположник указывал на два «мотора» общественного развития (движение производительных сил и борьба классов), то теперь в качестве такового, безусловно, выбирается именно классовая борьба.

  В вопросах же собственно классовой теории наиболее заметной фигурой данного  направления стал Н. Пуланцас. В работах Н. Пуланцаса общественный процесс предстает, в первую очередь, как воспроизводство определенной структуры социальных мест, которым соответствуют функциональные социальные практики. Воспроизводится структурная «решетка», ячейки которой могут заниматься разными социальными агентами. Принципиально важно, что структурные рамки не ограничиваются одними только экономическими отношениями, но включают также отношения политического и идеологического господства и подчинения (здесь не обошлось без влияния А. Грамши). Вот что пишет Н. Пуланцас: «Социальный класс определяется... его местом в общественном разделении труда в целом. Что включает также политические и идеологические отношения... Социальный класс... может занимать классовую позицию, которая не соответствует его интересам, определенным классовой детерминацией»⁹.

  А вот показательная выдержка из другой работы: «Во-первых, существует расширенное  воспроизводство занимаемых агентами позиций. Данные позиции обозначают структурную детерминацию классов, т. е. тот способ, которым их детерминация структурой (производственными отношениями, политико-идеологическим господством/подчинением) воплощается в классовых практиках... Во-вторых, существует воспроизводство  и распределение самих агентов но указанным позициям. Этот аспект воспроизводства, связанный с тем, кто занимает данную конкретную позицию, т. е. кто становится буржуа, пролетарием, мелким буржуа, бедным крестьянином и т. н., как и когда это происходит, подчинен первому аспекту — воспроизводству реальных позиций, занимаемых социальными классами»¹⁰.