Старообрядчество во Владимирской губернии в XIX веке

 Наиболее  яркой фигурой среди шуйских  старообрядцев был купец из  Пустоши Я.И. Турлапов, занимавшийся  шубным промыслом. Благодаря его  денежным пожертвованиям и влиянию  на жителей окрестных деревень, работавших на него, старообрядцы  – поповцы были самыми многочисленными  в уезде. Вторыми по численности  являлись странники или бегуны (крайнее течение в беспоповщине, образовавшееся в XVIII веке). Они отличались большой скрытностью, создавали тайные «бегунские притоны» и жили в деревнях Дуниловской волости¹⁷.

В условиях "государственного прессинга" раскольники  не только сохранили свою веру, но и  проявляли удивительную экономическую предприимчивость. Как писал П.И. Мельнников-Печерский, " по Владимирской, Ярославской губерниях то и дело появлялись фабрики, и все раскольничьи"¹⁸.

В Шуе  первую полотняную мануфактуру завел  в 1755 г. старообрядец Яков Игумнов. Весьма активны были и предприниматели-старообрядцы Иванова и Дунилова. По данным П.М. Экземплярского, большинство ивановских "капиталистах" крестьян принадлежало к расколу¹⁹. Крупнейший ивановский фабрикант конца XVIII века Ефим Грачев (1743-1839 гг.), беспоповец федосеевского согласия, был признанным "столпом раскола". В 1800 г. он обладал огромным по тем временам капиталом - 100 тысяч рублей. Это позволяло ему не только поддерживать одноверцев и практиковать широкую благотворительность (раздавал милостыню иногда до тысячи человек сразу), но и какое-то время фактически управлять делами московской организации федосеевцев (Преображенское кладбище).

На рубеже ХVIII -ХIХ вв. выходец из крепостных, раскольник Грачев жил в двухэтажном каменном доме, обнесенном стеной, имел свою конюшню и фруктовый сад. В начале XIX в. ивановские старообрядцы построили каменную молельню, на месте прежней, деревянной. Молельня была на земле, принадлежавшей М. Гарелину - представителю известной предпринимательской фамилии²⁰.

  Среди шуйских старообрядцев, в том числе купцов и предпринимателей, большинство было поповцами. К ним принадлежал уже упоминавшийся Я. Игумнов и признанный лидер раскольников в Дунилово в конце XVIII - начало XIX в. Семен Балин (1760-1831 гг. )., так же как и его отец  - выходец из крепостных села Горицы, еще в конце XVIII в. отпущенный на волю и разбогатевший на скорняжном промысле. Главой общины старообрядцев-поповцев в Иванове с начала XIX в. был фабрикант из крестьян М.И. Ямановский. Один из корпусов его мануфактуры в 1810 г. перестроили в молитвенный дом²¹.

  Кроме того в Шуйском уезде было представлено и единоверие. Единоверие как форма воссоединения старообрядцев с официальной церковью было впервые регламентировано "Пунктами о единоверии" митрополита Платона, утвержденными Павлом I 27 октября 1800 г. К середине XIX в. единоверие стало широко толковаться как "ступень к православию". Несомненно, идея соединения на определенных условиях с официальной церковью находила отклик в умеренных кругах старообрядчества, преимущественно среди состоятельных старообрядцев-поповцев. Поэтому шуйский уезд уже в начале XIX в. становится одним из центров распространения единоверия во Владимирской губернии. Здесь возникают первые в епархии единоверческие приходы (3 из 6 в губернии), а после новых дополнений и разъяснений о единоверии, которые были сделаны в 1891 г., все единоверческие церкви Владимирской епархии были объединены в одно благочиние с центром в Иванове-Вознесенске. Утверждение, характерное для дореволюционной историографии, что "практически единоверие прививалось слабо" должно корректироваться в зависимости от конкретных условий различных регионов. В частности, это относится и к Шуйскому уезду. Здесь для сторонников единоверия как со стороны властей, так и со стороны верхушки раскольников-поповцев, было широкое поле деятельности.

Бывший  владимирский губернатор (1802-1813 гг.), известный  поэт, князь И.Н. Долгоруков, проезжавший  через Шую в 1813 г., отмечал, что среди крестьян округи много раскольников, которые, по его мнению, "с крайним невежеством исповедуют христианскую религию", а в самой Шуе "церкви богатые, хотя раскольников довольно". В 1817-1818 гт. старообрядцы Дунилова разделились на сторонников единоверия во главе с С. Балиным, дело которого о "рассевании раскола" еще в 1814 г. рассматривалось в общем присутствии Шуйского суда, и тех, кто решил сохранять верность "старой вере".

Власти  оказывали поддержку единоверцам. К январю 1820 г. относится первое прошение о строительстве единовеческой  церкви в Дунилове, а в 1821 г. местные  единоверцы просят дозволения "освятить в церковь, состоящую в селе Дунилово Старообрядческую деревянную часовню, с перенесением оной ко близ назначенному для построения каменной церкви месту"²². Единоверческая церковь в Дунилове устраивалась под контролем епархиального начальства, в нее передавались иконы и утварь из старообрядческой часовни. Условием создания единоверческого прихода было обещание дуниловских единоверцев построить каменную церковь, дома для причта. С.Валин обязывался ежегодно выделять тысячу рублей на их содержание. В 1821 г. к этому приходу было приписано уже около 200 бывших старообрядцев не только из Дунилова, но и из Шуи, Кохмы. Иванова. Каменная пятиглавая Успенская единоверческая церковь, построенная с привлечением средств, пожертвованных московской купчихой Евфимией Каретниковой, была освящена в 1831 г. - это был первый каменный единоверческий храм в епархии. Второй единоверческий приход оформился в селе Иванове. Здесь в 1839 г. была освящена Благовещенская единоверческая церковь. Деньги на ее постройку дал перешедший в единоверие в 1834 г. старообрядец-поповец Диодор  Бурылин (1786-1860 гг.) - родоначальник династии текстильных фабрикантов, бывший крепостной графа Шереметьева, уже в начале XIX в. обладавший капиталом в 200 тысяч рублей²³.

Диадор  Андреевич Бурылин (1786-1860) положил  основание настоящей мануфактуры  еще в 1812 году устройством небольшой  ручной ситценабивной мастерской. Это  предприятие до самой смерти основателя, и при его сыне Геннадии Диадоровиче (1828-1879), пока в дело не вошел сын  последнего, Дмитрий Геннадиевич, т. е. до 1872 года, а второй стал во главе  отцовского предприятия, так как  Геннадий Дмитриевич был больной, не принимало широких размеров.

У Геннадия Дмитриевича было два сына - Николай  и Дмитрий. Первый из них, Николай  Геннадиевич, при жизни отца в 1872 году сделался заведующим Куваевской ситценабивной фабрики, где в  дальнейшем являлся владельцем и  директором-распорядителем. В 1872 году предприятие Бурылиных было настолько  увеличено, что можно было приступить к введению машинного производства для набивки ситцев, а после  смерти Геннадия Диадоровича его  второй сын, Дмитрий Генадиевич, начал  быстро развивать отцовскую фабрику. Им в 1890 году была основана механическая ткацкая на 78 станков, а вскоре затем  была установлена и небольшая  вигонепрядильная на 200 веретен. Наконец, увеличение последовало в 1906 году, когда  Дмитрием Геннадиевичем была арендована, а затем куплена ситценабивная фабрика Н. Д. Новиковой, которая была основана в 1880 году, но за прекращением рода владельцев дело было продано.

Расширив, таким образом, свою мануфактуру  до больших сравнительно размеров, Дмитрий Геннадиевич в 1909 году создает  товарищество на паях с основным капиталом  в 750 000 рублей, и в него входит директором Алексей Козьмич Семенов. С основанием товарищества фирма с каждым годом  увеличивает свой оборот и занимает далеко не последнее место среди  мануфактурных предприятий города Иваново-Вознесенска. Здесь не лишним считаем заметить, что одно время  колористом на фабрике Дмитрия Геннадиевича Бурылина был известный химик  и писатель Эдуард Лаубер, а также  француз Де-ла-Круа.

Положение, занимаемое Дмитрием Геннадиевичем  в области общественной деятельности, определялось тем, что 28 лет сряду  он был избираем гласным городской  думы и в это время занимал  множество должностей.

 Имя  Дмитрия Геннадиевича известно  не только в мире отечественной  промышленности, но и в мире  просвещения и искусства. Будучи  не в силах израсходовать свою  неисчерпаемую энергию на обширном  поле деятельности фабричной  и общественной, Дмитрий Геннадиевич  посвящает досуги свои великому  делу на пользу просвещения  и изучения старины.  В этом  отношении Дмитрий Геннадиевич  работает с молодых лет, тратя  множество средств, совершая путешествия  по разными государствам, Дмитрий  Геннадиевич собрал много редких  ценностей как созданных природой, так и человеческими руками. Из  собранных предметов им как  раз и был образован «Музей  промышленности и искусства», в  память деда, Диадора Андреевича  Бурылина, основателя ситценабивной  фабрики (в 1812 году), строителя  Единоверческой Благовещенской  церкви(в 1839 году) и основателя  Вознесенской слободы (в 1848 году).

Музей Дмитрия  Геннадиевича, занимал несколько  комнат и содержал материал для объемистого  каталога, был доступен каждому интересующемуся  посетителю, который всегда находил  со стороны хозяина большое внимание и приветливость. Относительная  ценность музея определялась ценностью  маленькой его части, - нумизматическим  отчетом монет и медалей до 60000 тысяч и коллекция русских  масонских знаков более 700 предметов, за вторую американцы предлагали Дмитрию  Геннадиевичу на выставке в Санкт-Петербурге значительные суммы и, конечно, получили отказ: музеи Дмитрием Геннадиевичем  собран для России и русских. В  недалеком будущем музеи Дмитрия  Геннадиевича был переведен в  специально построенное им, по проекту  художника-архитектора Трубникова, здание, при котором устроен также  отдел для публичной читальни и обсерватории.

Дмитрий Геннадиевич Бурылин состоял  попечителем рисовальной школы  в Иваново-Вознесенске. которая позднее  была переведена в здание «Музея промышленности и искусства».

Отдавшись всецело изучению старины, Дмитрии  Геннадиевич положил много труда  и на изучение своего родного города Иваново-Вознесенска: им было собрано  много исторического материала, и к открытию музея им будет  выпущено по этому материалу полное иллюстрированное издание «История Иваново-Вознесенска»²⁴.

В Шуе  первый единоверческий храм  - небольшая  каменная Всехсвятская церковь - был  сооружен только в 1871 г. При церкви была женская богодельня, а в 1886 г. учреждена  монашеская община - преобразованная  в монастырь в 1889 г. Центром комплекса  Всехсвятского женского единоверческого  монастыря стал освященный с 1901г. величественный пятиглавый Успенский собор, напоминающий архитектурой храм Христа Спасителя в Москве. Он был сооружен на средства шуйского фабриканта В.В. Рубачева. В двух монастырских храмах находилось "20 икон старого монастырского, 10 новгородского, 4 строгановского писем XVII и XVIII веков"²⁵. Все они были пожертвованы единоверцами Шуи и Иваново – Вознесенска.

Характерно, что николаевские гонения породили целую череду инициированных сверху дел по проверке истинности обращения  в православие бывших старообрядцев. Эти проверки затронули многих шуйских, ивановских, дуниловских купцов и  сегодня служат дополнительным свидетельством о старообрядческих корнях многих знаменитых и респектабельных во второй половине XIX в. предпринимательских фамилий.

Процесс проверок был особенно интенсивен в 40-50-е гг. Он затронул и семью Гарелиных. В 1845 г. костромской губернатор делал запрос у владимирского губернатора о вероисповедании юрьевецких купцов Никона и Якова Гарелина и "семейных его"²⁶. Аналогичные запросы со стороны губернаторов и Министерства внутренних дел были в 1841-1851 гг. о шуйских купцах Болотовых, Кокушкине, Щеколдине, Терентьеве, Калужском, купчихах Носовой и Гундобиной²⁷.

Что касается сельской, то центрами раскола оставались Дунилово и село Пустошь. Только в приходе дуниловской Благовещенской церкви в 1880 г., было 288 раскольников, они составляли 10% прихожан. Мало что изменилось и через 10 лет - в 1899 г. в приходе жило 366 раскольников, или около 11%²⁸. Наиболее известным и авторитетным среди шуйских старообрядцев был купец из Пустоши Яков Турлапов, занимавшийся шубным промыслом. Благодаря его денежным пожертвованиям и влиянию на жителей окрестных деревень (Арефино, Трясучево и др.), работавших на него, старообрядцы-поповцы были самыми многочисленными и сплоченными в уезде. Старообрядцы-шубники выполняли и правительственные заказы на пошив полушубков для армии в годы русско-турецкой войны 1877-1878 гг.

Обшей тенденцией на предприятиях, принадлежавших старообрядцам (морозовская мануфактура в Орехове, кузнецовский фарфоровый завод в Дулеве и др.), было то, что рабочим-раскольникам отдавалось предпочтение перед православными. Исследователи отмечали в этой связи, что, "желая получить такие преимущества, некоторые из работающих на этих фабриках православных стараются казаться соответствующими расколу, доколе работают на фабриках". В этой среде широко была распространена поговорка: "Чью хлеб-соль ем, ту и веру исповем"²⁹.

Далеко  за пределами уезда стали известны публичные беседы в Шуе Клементия  Перетрухина - одного из виднейших защитников белокриницкой иерархии. В начале 90-х гг. он был секретарем старообрядческого архиерея Савватия и Духовного Совета в Москве. Его перу принадлежала одна из самых известных книг в защиту старообрядчества "Меч духовный". Хотя сам он проживал в Самарской губернии, но, начиная с 1895 г., почти ежегодно приезжал в Шую и Иваново-Вознесенск по приглашению и на средства Я. Турлапова. Уезд считался в старообрядческих кругах его "сферой влияния". Особую известность получила беседа К. Перетрухина в Шуе в феврале 1896 г. на которой только старообрядцев присутствовало более 200 человек. Его оппонентами выступали шуйский протоиерей Е. Правдин и "противораскольничий" миссионер Братства Т. Николаев. Диспут широко освещался в церковной печати. Отмечалось, что беседа "проходила, удивительно уважительно с обеих сторон"³⁰. За ходом "спора о вере" с интересом следила как епархия, так и московская старообрядческая верхушка. Характерно, что в итоге каждая из сторон считала себя победительницей.

Самыми  известными старообрядцами – предпринимателями  в Покровском уезде являются владельцы заводов по производству фарфора Кузнецовы.

Родоначальник дела – Яков Васильевич Кузнецов, старообрядец, владелец кузни и постоялого двора  с торговым заведением на дороге между  д. Речица и д. Новохаритоново Московской губернии. На рубеже XVIII и XIX вв. вместе  с сыновьями Терентием и Анисимом построил у д. Гжель небольшой фарфоровый завод. В 1812 г. предприятие перешло к Т.Я. Кузнецову. При нем в 1832 г., на купленной у помещиков Сарычевых земле, у д. Дунилово Покровского уезда Владимирской губернии был построен новый фарфоровый завод, достигший своего расцвета при внуке Терентия Кузнецова – Матвее Сидоровиче, который в 1864 г. становится единственным владельцем фирмы. С этого года дело постепенно расширялось, и в конце XIX века все заводы вместе вырабатывали до 50 000000 штук посуды, при обороте фирмы в 4 000000 рублей.

Рабочих на всех заводах было до 5 000 человек  при заработке от 8 до 45 рублей (заработок  исключительно сдельный). На разных заводах, в силу местных условий, рабочие помещались или в хозяйских, прекрасно обставленных помещениях, или же в собственных домах, поставленных некоторыми на хозяйской земле. Для  удобства рабочих при фабриках имелись  церкви, школы, больницы, родильные  приюты и магазины с продажею жизненных  припасов и вообще всего необходимого для рабочего по ценам, утвержденным фабричными инспекторами.