Линда Уинстед Джонс. Лунная ведьма. Проклятие Файн

 — Независимо от  фамилии, мои дочери будут женщинами  Файн. Ведьмами Файн.

 Мэддокс сморщил нос. Он с лёгкостью признал в  Софи своего ребёнка, но примириться  с тем, что она ведьма, оказалось  для него намного сложнее.

 Дверь в комнату  открылась, и Софи мельком увидела  дежуривших у порога солдат. В  гостиную вошёл Кейн. Муж согревал  ей сердце и душу, и один  лишь взгляд на него придавал  сил.

 Кейн, как и остальные  мятежники, носил плащ с вышитыми  на нем щитом Эрика, мечом, которым  муж владел в совершенстве, и  острым кинжалом. Его длинные  волосы уникального каштанового  оттенка с обильными светлыми  прядями были сегодня стянуты  сзади из-за ветра, завывавшего  сейчас за дворцовыми стенами. Как же она ненавидела север  и мечтала отправиться домой, к тёплому климату и полевым  цветам.

 И сёстрам. Они расстались  не лучшим образом, но теперь, уладив с Кейном свои проблемы, Софи хотела снова их увидеть. Обнять и сказать, что простила, а также самой попросить прощения, заверить их, что все хорошо, а  потом…

 Попросить Айседору  помочь разрушить проклятие. Жульетт  тоже, но именно Айседора всегда  изучала и оттачивала свои  способности. Она никогда не боялась  магии и если бы верила, что  проклятие способно отобрать  у неё мужа, предприняла бы  что-нибудь несколько лет назад. Да, старшая сестра могла потерпеть  неудачу, но всё равно непременно  попыталась бы. Возможно, они отыщут  какие-то подсказки в записках, которые обнаружили после смерти  Вильяма — в письмах ведьм  Файн, похоронивших любимых мужчин.

 Способности Софи достигли  таких высот, о существовании  которых она даже не подозревала. Вместе с сёстрами они, несомненно, справятся с проклятием, отнимавшим  у женщин Файн любовь и долгое  счастье. И сразу после этого  она станет бороться рядом  с Кейном. Не мечом, а даром, который  открыла в себе в прошлом  году. Софи Мэддокс Файн Варден  была ведьмой, и Эрик принимал  её советы близко к сердцу. Она любила мир и не хотела, чтобы кому-либо причиняли боль. Но видит Бог, императора Себастьена  необходимо лишить власти. Он  не был ни хорошим человеком, ни справедливым правителем.

 До сих пор Софи  оказалась наиболее полезной  в консультировании Эрика и  его генералов относительно расположения  верхних уровней дворца в Арсизе, когда те строили планы на  будущее. Она ездила в лифте, видела  охранников у дверей императора  и сообщила о тех мерах безопасности, про которые необходимо было  знать захватчикам. Но не сомневалась, что вскоре понадобится не  только для этого.

 Кейн всё ещё не  полностью доверял Мэддоксу Сулейну, даже несмотря на то, что на  север их отправила его родная  сестра, Лиана, с просьбой предупредить  министра не возвращаться в  столицу. Софи встала, чтобы поприветствовать  мужа. Тот взял её за руку, крепко  поцеловал и потянул в коридорчик, который вёл к частным спальням. Следуя за Кейном, Софи попросила  отца присмотреть за ребёнком.

 Пройдя несколько шагов  вдоль коридора, Кейн развернул  Софи, прислонил к стене и поцеловал  как следует. А потом опустил  руку ей на живот и наклонился  ближе.

 — Завтра мы отправляемся  в путь.

 — Куда? — она затаила  дыхание в ожидании ответа.

 — На юг.

 Софи не знала улыбаться  ей или плакать. Она хотела  поехать домой, но поход Эрика  на юг означал, что война наконец  добралась и до её дома.

 — Мой отец поедет  с нами?

 — Да. Он слишком  опасен, чтобы отпустить его или  оставить тут, а убивать Сулейна  Эрик не хочет.

 В воздухе повисло  невысказанное «пока».

 — Из него может  получиться прекрасный союзник, — сказала Софи.

 — Или опасный враг.

 — Он просто хочет  лучшего для Каламбьяна, — возразила  она.

 Кейн откинул с её  лица выбившуюся прядь волос.

 — Я не хочу сегодня  говорить о войне.

 — Я тоже.

 — Уложим ребёнка  и твоего отца спать пораньше. Наверное, после сегодняшней ночи  нам не скоро удастся понежиться  на мягком матраце.

 — Не думаю, что кто-либо  сможет надолго уложить в кровать  Мэддокса Сулейна, — поддразнила  она.

 — Мы попытаемся.

 Она не знала, что  их ждёт в предстоящем путешествии. Они могут встретить на пути  сторонников, которые позволят остановиться  в их домах и переночевать  в кроватях. С другой стороны, возможно, мятежникам придётся спать  на земле каждую ночь в течение  следующего месяца. Или больше.

 Софи погладила Кейна  по щеке.

 — Я еду домой, —  прошептала она.

 — Да, ты едешь домой.

  Жульетт уже несколько  часов мечтала снова оказаться  на плече Рина, но сообщить  ему об этом не отважилась. Её ноги болели, ступни воспалились, и она столько раз рвала  плащ об острые камни, что тот  теперь выглядел не лучше тряпки. Боль от падения усилилась, но  Жульетт не посмела жаловаться. Рин лишь скажет, что она сама  навлекла на себя беду попыткой  сбежать.

 Невдалеке снова показались  деревья, и она несказанно обрадовалась. Они с Рином всё время поднимались, спускались или огибали камни, неизменно двигаясь на север, и Жульетт начала подозревать, что никогда больше не увидит  растений и других существ, кроме  Рина, да случайно пролетающих  птиц.

 Впереди росли вечнозелёные  деревья, которые в отличие от  растительности у неё дома  сохранили свою зелень даже  в разгар зимы и не окрасились  в золотые, жёлтые и голубые  цвета. Когда выпадет снег, здесь  станет очень красиво, предположила  она. Судя по холодному воздуху, это случиться скоро.

 Рин обиделся на  предложение вылечить его и  за весь день едва ли произнёс  пару слов. Он вёл её то ровно  вперёд, то вверх, иногда замедлял  темп, чтобы она успела его  догнать, но не поддерживал беседу. Жульетт собиралась заручиться  его доверием, но, очевидно, принять  живущего в нём волка за  болезнь было не лучшим способом  добиться цели.

 — Далеко ещё идти? — будь у Жульетт силы, она  постаралась бы догнать Рина, но поскольку едва переставляла  ноги, не могла теперь даже  подумать о спешке.

 — Мы остановимся  засветло.

 — Я спрашивала не  про сегодня, — уточнила она. —  Сколько идти до твоего дома?

 Он остановился и  обернулся, дожидаясь её. И нахмурился, заметив хромоту.

 — Почему ты не  сказала, что у тебя болят ноги?

 — А твои разве  не болят?

 — Нет.

 — К твоему сведению, те, в ком нет крови энвинцев, не привыкли весь день лазить  по горам с крохотными передышками  для воспалённых ног. Ради Бога, Рин! Борс обращался с лошадьми  лучше, чем ты со мной!

 Он стоял на месте, пока она не добралась до  него, после чего молча поднял  на руки.

 Голова Жульетт закружилась, живот взбунтовался, но она не  стала просить Рина поставить  её на землю.

 — Тебе всего-то  нужно было попросить о помощи, — тихо заметил он.

 — Я не хотела, —  Жульетт обняла его за шею, только чтобы удержать равновесие, и на мгновение затаила дыхание. Но расслабилась, когда поняла, что  на неё не нахлынут образы  из прошлого или будущего Рина.

 — Потому что тебе  противен мой недуг, — в его  глубоком голосе отражалось всё, кроме понимания.

 — Нет! — Жульетт  немного передвинулась. Хотя Рин  теперь нёс её, ноги и ступни  по-прежнему ныли. Плечи тоже, поняла  она, когда попыталась найти удобное  положение.

 — Тогда, почему несмотря  на боль ты не попросила  о помощи?

 Он держал её и  скатку без малейшего напряжения. Ну, конечно, ей следовало попросить  о помощи. Рин пронёс бы её  весь день без единой жалобы.

 — Я привыкла справляться  со всем самостоятельно, — тихо  призналась она. — Не хочу чувствовать  себя обязанной.

 — Жена не должна  чувствовать себя обязанной только  потому, что её муж… — Рин  резко перешёл к другим аргументам. — Женщины по природе слабее  и при необходимости не должны  стесняться просить поддержки.

 — Уверена, ты собирался  проявить любезность и галантность, но комментарий получился попросту  заносчивым. Женщины не всегда  слабее.

 — Ты хочешь идти  сама?

 — Нет, — поспешно  ответила она.

 Через несколько шагов  Жульетт приглушённо пробормотала:

 — Но если ты когда-нибудь  встретишь мою сестру, тебя ждёт  сюрприз.

 — Тёмную, — едва  ли не почтительно уточнил  он.

 — Айседору.

 Он с лёгкостью поднялся  по крутому склону, словно всё  ещё шагал налегке по ровной  земле.

 — Я рад, что мне  предназначена не она, — признался  он, взобравшись на вершину.

 — Хотела бы я  снова с ней увидеться, — тихо  произнесла Жульетт, не ожидая  ответа, — выяснить в безопасности  ли она и дать ей знать, что  тоже цела и невредима.

 — Ты можешь, если  пробуешь, — буднично заметил  Рин глубоким голосом.

 — Тебе легко говорить.

 Рин остановился и  поставил Жульетт на ноги. На  миг у неё закружилась голова  от резкого изменения положения, и он помог ей сохранить  равновесие, поддержав большими, умелыми  руками.

 — Это очень могущественные  горы. В местных скалах, деревьях, почве и воздухе есть магия. Если ты прислушаешься к земле  и позволишь ей питать тебя, то твой недуг достигнет новых  высот.

 — Недуг? — она опустила  руки на бедра и пронзила  его яростным взглядом. — К  твоему сведению… — уголки  губ Рина слегка дрогнули, и  Жульетт поняла, что её дразнят. — Очень смешно.

 — Здесь есть магия, — серьёзно повторил он. —  Тебе просто нужно до неё  дотянуться. Схватить и сделать  своей. Не бойся того, что найдёшь  внутри себя.

 — Так вот знай, мой  недуг в этих горах не стал  сильнее. Кажется, он вообще перестал  работать. Я почти ничего о  тебе не вижу.

 — Потому что я  заслоняюсь от твоих способностей.

 — Не понимаю, —  прошептала она. — Ты это умеешь?

 — Да.

 — Как?

 — Понятия не имею, — беззаботно ответил он. —  Просто не впускаю. Твои способности  не ослабли. Наоборот. Не знаю  как объяснить, зато могу показать. — Рин взял её за руку, и  они вместе опустились на колени. Движение вышло неуклюжим, поскольку  Жульетт его не ожидала, но  Рин не дал ей упасть. — Все  животные связаны с землёй, жена, но ты связана с ней и  с каждым живым существом сильнее  других. — Он заставил её опустить  руку на землю и удержал  в таком положении. — Найди  источник силы, которая соединяет  тебя с сёстрами. Воспользуйся  им, пей из него, и ты увидишь.

 Тело Жульетт омыла  какая-то незнакомая волна, яркая, болезненная и устрашающая. Испугавшись  её мощи, она выдернула руку  из захвата Рина и прижала  ладонь к груди.

 — Я не животное, — не первый раз за день  возразила она.

 — Ты не готова, —  добродушно заключил он, встал  и с прежней лёгкостью забросил  её себе на плечо.

 Не готова? Рин перешёл  на бег, и Жульетт вздрогнула. Едва она прикасалась к руке  человека, как ей открывались  все секреты его будущего. Она  никогда не будет готова впустить  в себя силу, которая свяжет  её с целым миром.

  Айседора подползла  к военному лагерю около маленькой  деревушки. Чуть раньше днём она  украла поношенный коричневый  плащ, чтобы прикрыть своё чёрное  платье. Неизвестно как быстро  распространяются слухи среди  людей императора, но солдаты  будут искать темноволосую женщину, одетую во всё чёрное. При первой  же возможности она украдёт  ещё и платье, однако пока хватит  плаща.

 Лагерь был маленьким. Не удивительно, потому что деревушка  стояла далеко от главной дороги  и вмещала в себя не больше  десяти домов. В округе ещё  приютилось несколько небольших  ферм, но все на большом расстоянии  друг от друга. Солдаты установили  палатки в предместьях деревни, и, судя по состоянию лагеря, провели  здесь немало времени. Возможно, они собирали налоги, или где-то поблизости произошло восстание, и их послали сюда с приказом подавлять в зародыше возможные недовольства. В любом случае, причины их присутствия казались вполне обыденными.

 Внутри выложенного  из камней круга пылал низкий  ровный костёр, рядом стоял длинный, видавший виды стол. В котелке  над огнём кипел ужин, который  по мнению женщины, не пробовавшей  нормальной еды больше недели, источал божественный аромат. На  ещё одном столе лежала буханка  хлеба, готовая к нарезке и  употреблению.

 Айседора хотела есть, и, прежде чем направиться в  горы, ей требовалось запастись  едой. Она посмотрела на север. Горы выглядели такими далёкими. Она кружила близ самых прямых  дорог, избегая солдат… и всех  прочих людей… и осторожно  пробиралась к Жульетт.

 Солдаты разделились  на две группы. Одни собрались  возле палатки у дальнего края  лагеря, попивая из пивных кружек  и смеясь над шутками, которые  она не могла расслышать с  такого большого расстояния. Чуть  меньшая группа устроилась у  огня. Видимо повар с двумя  друзьями. Или помощниками. Во всяком  случае, они выглядели весьма  непринуждённо.

 Эти солдаты не ожидали, что какая-нибудь проблема взбудоражит  их размеренное существование. Они  провели здесь достаточно много  времени, чтобы полностью расслабиться  и, очевидно, не видели в сельских  жителях никакой угрозы.

 Хорошо. Их лень поможет  ей добыть хлеб.