Способность животных к символизации

     “Экзамен”, который держал Кэнзи, растянулся на несколько лет. В общей сложности  ему было задано 660 вопросов-инструкций, каждый раз новых, не повторяющих друг друга. Чтобы ненароком не повлиять на обезьяну, экзаменатор всегда находился в другой комнате, наблюдая за происходящим через стекло с односторонней видимостью. Вопросы Кэнзи слышал через наушники, причем их задавали разные люди, а иногда применяли даже синтезатор звуков голоса. В подавляющем большинстве случаев без какой-то специальной тренировки он правильно выполнял каждый раз новые инструкции.

     Наконец, Кэнзи справлялся и с непривычными заданиями (например, «выдави зубную пасту на гамбургер») и с заданиями, полученными в непривычной обстановке, например во время прогулки:

     — набери сосновых иголок в рюкзак.

     Кроме шимпанзе, в проектах “говорящие обезьяны”  участвуют и другие антропоиды. Орангутан Чантек использовал до 150 знаков ASL . Он, в частности, адекватно употреблял слова “плохо” и “хорошо”. Язык жестов использует и горилла Коко, милейшее животное, которое рядом со своей миниатюрной воспитательницей и исследовательницей – Франсин Паттерсон смотрится как настоящий Кинг-Конг. В проекте “говорящие гориллы”, который стартовал в 1976 г. на острове Мауи (штат Гавайи), принимали участие две обезьяны, Коко и Мишель. Коко родилась в зоопарке Сан-Франциско, и была воспитана Паттерсон с младенческого возраста. Родина Мишеля – Камерун (Африка), он был приобретен в трехлетнем возрасте. Гориллы росли вместе и были очень привязаны друг к другу. В 2000 г. Мишель внезапно умер от сердечного приступа. Он был вполне говорящей обезьяной и употреблял около 500 жестовых слов. Коко – самая известная среди людей горилла – сотрудничает с исследователями до сих пор. Жесты она использует несколько замедленно, смотрит при этом грустно и вообще выглядит меланхолично, что усиливает эффект от употребляемых гориллой шуток и метафор. Например, длинную трубу она однажды назвала “слон”, и затем пояснила: “хобот”. Зебру Коко называла “белый тигр”. Еще в детстве Коко использовала 375 “слов” и 645 “языковых моделей”. Сейчас в ее словаре более 1000 “слов”.

     Упоминавшиеся выше опыты на других обезьянах позволяли  предположить, что они осваивают  элементы синтаксиса. Некоторые понимали не только простые фразы, но и более сложные синтаксические конструкции типа: “Если не хочешь яблока, то положи его обратно”. Представляется более вероятным, что фразы, которые “произносили” обезьяны, обученные языку жестов, также были основаны на понимании их смысла, а не просто на подражании. А благодаря опытам с Кэнзи гипотеза о способности человекообразных обезьян понимать синтаксис языков-посредников на уровне 2-летнего ребенка получила убедительное подтверждение.

     Как известно, для человека критическим фактором, определяющим формирование способности понимать речь, является возраст, когда он начинает ее слышать, и условия, в которых это происходит. В данном случае шимпанзе, которых начали обучать не в 10 месяцев (как Кэнзи), а в 2—3 года, смогли усвоить гораздо меньше навыков и для этого требовалась гораздо более интенсивная и направленная тренировка. Понимать же устную речь столь полно и в таком объеме, как Кэнзи, не мог больше никто.

     Эти данные представляются тем более  убедительными, что находятся в полном соответствии с особенностями когнитивных способностей высших обезьян. В частности, способность шимпанзе к использованию символов для маркировки множеств и умение “складывать” цифры, не видя обозначаемых ими множеств также отражают тот уровень когнитивных процессов, который обеспечивает свойство “перемещаемости” знаков при использовании языков-посредников.

     Эти сенсационные результаты заставили  авторов обратиться к исследованию мозга шимпанзе в поисках морфологических  основ зачатков речи. С помощью  разнообразных новейших методов была обнаружена асимметрия в строении височных областей мозга, причем planum temporale левого полушария оказалась более развитой. Выводы американских ученых подтверждают оставшиеся почти не известными данные работ российских ученых (С. М. Блинков, Г. И. Поляков, Е. П. Кононова, Ю. М. Шевченко), полученные еще в середине XXв., о том, что “речевые” зоны коры существуют не только у человека. Цитоархитектонические исследования (см.: “Глоссарий”) обнаружили многочисленные черты сходства “речевых” областей мозга человека и шимпанзе. В частности, еще в тот период было установлено, что в верхневисочной области коры шимпанзе имеется поле 37, которое у человека связано с пониманием звуковой речи.  

3.8. Обучение языкам-посредникам других животных 

     Система жестов в качестве языка-посредника применялась и для общения  с дельфинами-афалинами. Дельфины прекрасно  понимали обращенные к ним “фразы”, в которых “словами” служили  жестовые сигналы. Каждый сигнал соответствовал отдельному предмету или действию с этим предметом. Экспериментатор демонстрировал животным жесты, стоя на краю бассейна. После того, как дельфины усвоили соответствие жестов, предметов и действий, они получали инструкции: например, нырнуть за кольцом, поднять его со дна бассейна и положить сверху на мяч. Порядок действий, совершаемых дельфинами, соответствовал порядку слов в обращенных к ним фразах. Анализ достигнутых результатов привел специалистов к выводу о том, что дельфины, подобно антропоидам, реагируют на синтаксические признаки предложений. Сходные результаты были достигнуты в опытах с морскими львами.

     И. Пепперберг исследовала способность  представителей другого класса к  усвоению и к употреблению несвойственных виду знаковых систем, используя в  качестве языка-посредника человеческую речь. Она работала с попугаями (серыми жако), первым из которых был Алекс, ставший, по крайней мере, в кругах этологов, такой же знаменитостью как шимпанзе Уошо. Пеппеpбеpг впервые удалось поставить эксперименты, с помощью которых можно судить об уровне “языкового мышления” у попугая. Разработанный ею метод отличается тем, что в процессе обучения участвуют одновременно два обучающих человека. Один (основной) обучающий обращается как к человеку (второму обучающему), так и к попугаю. Второй обучающий является, с одной стороны, учеником и моделью для ответов попугая, а с другой как бы его соперником. Этот метод автор назвала методом треугольника. Уроки проходили следующим образом. Один экспериментатор показывал другому яблоко или карандаш, спрашивая: “Что это такое?” Если ответ был правильным (причем человек старался тщательно проговаривать слова), обучающего хвалили и давали названный предмет. Приведем протокол такого опыта:

     Обучающий: Брюс, что это? (показывает ему тюбик с зубной пастой).

     Брюс  (громко): Паста.

     Обучающий: Молодец! Возьми пасту (дает ему тюбик).

     Алекс (перебивает): аа

     Обучающий: Алекс, ты это хочешь? Что это?

     Алекс: Папа.

     Обучающий: Нет, (обращается к помощи Ирэн) что это? Ирэн: Па..а.

     Обучающий: Нет, Ирэн, что это? Ирэн: Па..а. Обучающий: Лучше.

     Ирэн: Па-ста {подчеркивая звуки “с” и “т”). Обучающий: теперь         правильно, скажи еще раз.

     Ирэн  {повторяет и получает тюбик, после чего снова произносит слово “паста”, держа в руке тюбик).

     Алекс (сидя на клетке, тянется за тюбиком): Па!

     Ирэн: Лучше! Что это?

     Алекс: Па-а.

     Ирэн: Еще лучше, Алекс!

     Алекс: Па-та.

     Ирэн: Ну ладно, ты хорошо постарался, бери пасту.

     Алекс играет с тюбиком.

     В итоге серый жако Алекс знал английские названия более чем 80 предметов и  названия категорий “цвет”, “форма”, “материал”. Он правильно отвечал на многочисленные вопросы, касающиеся свойств предмета, такие как “какого цвета шестиугольная деревяшка?”. В тесте при предъявлении пар предметов, сначала знакомых, а затем совершенно новых, попугай в 70–80% случаев на вопрос “что одинаковое?” или “что разное?” правильно называл признак, по которому предметы были сходны или различны. Если предметы были полностью идентичны, то на вопрос “что различается?” попугай отвечал “Ничего”. Подобно “говорящим” антропоидам, попугай прогнозировал приятные или, напротив, нежелательные для себя события и выражал соответствующие желания, например, просил не оставлять его одного в темной комнате, сопровождая просьбу словами “не уходи… прости…”.

     В целом, использование языков-посредников, сконструированных на базе человеческих языков, говорит о таких значительных резервах коммуникативных возможностей животных, которые трудно было представить себе 40 лет назад, до первых результатов, полученных в этой области.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение 
 
 

     В последней четверти 20-го века произошла настоящая революция в научном направлении, связанном с изучением языкового поведения и интеллектуальных возможностей животных.

     Способность животных к обобщению и абстрагированию, которая у наиболее высоко организованных млекопитающих и птиц достигает уровня формирования довербального понятия, позволяет овладевать символами и оперировать ими вместо обозначаемых реальных предметов и понятий. Эта способность выявляется как в традиционных лабораторных экспериментах (“счет” у шимпанзе и ворон), так и в ситуации общения человека с антропоидами, дельфинами, а также попугаем с помощью языков-посредников. При определенных методиках воспитания и обучения усвоенные обезьянами знаки действительно используются как символы в широком спектре ситуаций — не только для выражения просьбы о предмете, но для его наименования, для воздействия на других обезьян и человека, для передачи только им известной информации в отсутствие обозначаемого предмета, для составления синтаксически правильных предложений.

     Высокоорганизованным  животным доступны такие свойства языка  человека как семантичность, продуктивность, перемещаемость и культурная преемственность.

     Открытие  этого уровня когнитивных способностей животных подтверждает гипотезу Л. А. Орбели о наличии переходного этапа между первой и второй сигнальными системами и позволяет уточнить грань между психикой человека и животных. Оно свидетельствует, что и эта высшая когнитивная функция человека имеет биологические предпосылки. И хотя, даже у наиболее высоко организованных животных — шимпанзе — уровень овладения простейшим вариантом языка человека не превышает способностей 2—2,5-летнего ребенка, эксперименты продолжаются и тот успех, что уже достигнут, можно считать настоящим прорывом в области зоопсихологии и психолингвистики.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Литература 
 
 

1. Зорина З.А., Полетаева И.И., Резникова Ж.И. Основы этологии и генетика поведения. М., Высшая школа, 2002.  

2. Зорина З.А., Полетаева И.И. Элементарное   мышление  животных. Учебное  пособие. М., Аспект  Пресс, 2003.  

3. Мак-Фарленд Д. Поведение животных. М., 1988. 

4. Резникова Ж.И Интеллект и язык животных и человека. Основы когнитивной этологи: Учеб. Пособие для вузов. М., 1976.  

5. Фабри К.Э. Основы зоопсихологии. М., 1999.  

6. http://slovari.yandex.ru 

7. http://www.zooeco.com/eco-etol-5.html. 

8. http://www.bio.msu.ru/l03c05/b02d07/html/commun_rus.html.