Психологические особенности президентской власти

- Теоретик. Этот тип наименее распространен среди политиков. Его глав­ные характеристики — "интеллектуальность" (склонность обобщать и тео­ретизировать по поводу происходящих событий), определенная страсть к выне­сению суждений, ограниченность и неопределенность действий. В полити­ческой реальности встречаются два основных подвида теоретиков: "идеологи" (те, кто определяют цели общественного развития, программы будущего) и "эксперты" (консультанты, советники, ограничивающие свое участие в политическом процессе осуществлением экспертизы по вопросам, на кото­рые распространяется их сфера компетентности).

Описанные выше категории позволяют адекват­но сформулировать диспозиционные основания лидерских моделей прези­дентов Б.Н.Ельцина, В.В.Путина и Д.А.Медведева.

1. 2. 1. Диспозиционные основания лидерских моделей президентов Б.Н.Ельцина, В.В. Путина и Д.А.Медведева.

Б.Н. Ельцин — президент-агитатор. Его лидерство предполагало активную дискуссию с различными категориями последователей, которая велась как от его имени, так и от лица его активных сторонников. Ельцин — это президент, который постоянно находился в состоянии острого конфликта, противос­тояния с влиятельными оппонентами. Риторический аспект особо явно выражен на раннем этапе его президентства, во второй половине 1990-х годов в силу состояния здоровья президента этот аспект проявляется существен­но слабее. Агитаторский характер лидерства, главным образом, выражен в интенсивной реформаторской деятельности, которая может рассматривать­ся под углом зрения исполнения "миссии" президента. Ельцин отчетливо демонстрировал наличие специфического призвания: изменить положение страны в цивилизационном измерении, осуществить рывок в направлении демократии и общемировых ценностей. Он рассматривал конфликт как есте­ственное состояние политической системы: противостояние, существование оппонентов необходимо лидеру, так как только при этом условии возникают необходимые предпосылки для проявления его лучших качеств. Быть силь­нее, преуспевать, доминировать — это значимые личностные ориентиры лиде­ра такого типа. Кроме того, агитатор нуждается во внимании и одобрении масс, он чувствителен к критике и способен адаптировать свои взгляды и полити­ческие курсы к требованиям момента.

Таким образом, президентское лидерство Б.Н.Ельцина в рамках "модели агитатора" характеризовалось, прежде всего, личностным измерением, т.е. высокой степенью зависимости осуществляемых мер от персональных интенций лидера, который брал на себя ответственность за происходящее со страной. Именно с этим связана его относительная невосприимчивость к критике со стороны оппозиции и "упрямое" следование публично декларируемым идеологическим принципам.

Президентское лидерство В.В.Путина можно определить скорее в терминах "модели администратора". Главными ее характеристиками являются умение лидера манипулировать людьми и обстоятельствами (так наз. макиавеллизм), высокоразвитое чувство реальности, способность идти на уступки, находить компромисс с заинтересованными сторонами, принимать решения и брать на себя ответственность за них. Важнейшим проявлением администраторского лидерства стало выстраивание в рамках его президентства широкой коалиции элит вокруг личности президента и провозглашенного им политического курса. Несомненно, ключевую роль в формировании лидерского консенсуса сыграли институциональные изменения, в частности активное использование механизмов партийного доминирования. Президент-администратор не демонстрирует зависимость от общественного мнения, в эмоциональном измерении он предельно холоден и отстранен. Личностное начало практически полностью удалено из публичного поля. В определенном смысле, это "безликое" президентство: метафора о "рабе на галерах" весьма точно описывает сущность такого лидер­ства. Эффективность и работоспособность заменяют личную привлека­тельность.

Путин как президент акцентирует межличностные взаимодействия как клю­чевой аспект своего стиля. Специализация на отношениях с людьми появи­лась еще как компонент профессиональной подготовки разведчика. Риторика, в свою очередь, не увлекает Путина. Можно вспомнить, что друзья — чьи вос­поминания приводятся в книге "От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным" — в молодости считали его косноязычным, навыки произнесения речей появились относительно поздно как результат приспособления к тре­бованиям президентской роли[17].

Президентство Д.А.Медведева, несмотря на очевидную незавершенность формирования модели, обладает чертами "теоретического" лидерства. Возможно, принятие именно такой лидерской модели стало результатом адап­тации президента к институциональной трансформации. Перераспределение властных ресурсов в рамках системы "президент — председатель правитель­ства — доминирующая партия" заставляет его искать неявные возможности президентства. Учитывая особенности модели предшественника, Медведев делает акцент на смысловом наполнении своей работы. "Президент-теоре­тик" стремится к концептуализации современной политической ситуации, он берет на себя роль не просто менеджера, а идеолога. Публикация в широ­ком доступе программных статей, эксперименты по приспособлению пре­зидентской риторики к современному формату интернет-блога свидетель­ствуют о том, что Медведев как лидер сумел сформировать свою специфи­ческую модель президентского лидерства. Это модель "поставщика смыслов", можно предполагать ее потенциальное развитие в направлении укрепления морального авторитета президентства. "Президент-мечтатель", движимый бла­городными идеями, призывающий бороться с самоуспокоенностью и инер­тностью, ставящий амбициозные цели — так в современных российских усло­виях выразилось лидерство теоретика.

Описанные выше модели российского президентского лидерства сфор­мулированы в самом общем виде на основании диспозиционных характе­ристик — особенностей "политической личности" президентов. Ситуационные факторы лидерства привлекают внимание исследователей, как правило, в рам­ках социально-психологической традиции, связанной с изучением внутригрупповой и межгрупповой динамики, а также в организационной пси­хологии, где акцент делается на проблеме эффективности, т.е. способности лидера обеспечить достижение группой конкретных целей.

Политико-психологические исследования ситуационных факторов пре­зидентского лидерства на современном этапе представлены работами, посвя­щенными проблеме восприятия образов лидеров[18]. В них дает­ся оценка внешней стороны "политической личности" — т.е. качеств, при­писываемых политикам массовым сознанием.

Вместе с тем, в современной социальной психологии сложилась и другая традиция, трактующая политическое лидерство как системный феномен, воз­никающий в контексте взаимодействия лидера и последователей.

Речь идет о разработке С. Рейчером, Н. Хопкинсом, А. Хаслемом, М. Хоггом и другими, прежде всего, английскими психологами теории политического лидерства, созданной на основе теории социальной идентичности Х.Тэджфела и теории самокатегоризации Дж.Тернера[19].

Лидер здесь рассматривается как представитель группы. Это представи­тельство имеет две взаимосвязанных стороны:

- лидер как статусная фигура, выступающая от лица всей группы и пред­ставляющая ее в межгрупповых процессах;

- лидер как фигура, воплощающая в себе присущие всей группе качества, благодаря чему группа поддерживает чувство целостности и способна к совместной деятельности.

Таким образом, сущность политического лидерства, в рамках этой концепции, состоит в инициировании групповых процессов, коллектив­ных действий. Здесь раскрывается мощнейший социальный потенциал лидерства — стимулирование массовых движений, создание и разрешение межгрупповых конфликтов. В широком социальном контексте лидерство, понятое в таком ключе, несомненно, приобретает политический, а не узко­групповой характер.

Итак, лидер влияет на последователей (или в интересующей нас сфере — президент влияет на общество) в силу того, что:

- способен формировать социальные категории, включающие в себя зна­чительную часть группы, путем противопоставления своей общности субъ­ектам, категоризованным как "чужие" (outgroup);

- предоставляет содержательное наполнение этих категорий, т.е. обес­печивает их связь с потребностями и установками членов группы, тем самым, создавая мотивационный базис для участия в коллективных дей­ствиях;

- оказывается способным взять на себя функции "прототипа", т.е. быть воспринятым как лицо, в наибольшей степени соответствующее положенной  в основу существования группы категории.

Чувство "мы" объединяет общество и лидера благодаря тому, что последний рассматривается как связующее звено, поддерживающее коллективную идентичность. Более того, в рамках этого подхода лидерство можно представить как своего рода "торговлю идентичностями". Лидеры обязаны структурировать и когнитивное пространство массового сознания путем создания, стимулирования и поддержания социальных категорий, способных вместить в себя как можно большее количество последователей, рядовых членов общества.

       Влияние президента на массовое сознание — это не просто утилитарный вопрос, связанный с сохранением доступа к ключевой управленческой позиции. Президентское лидерство меняет общество, формирует категориальную структуру, трансформирует контекст "мы — они".

   Мы полагаем, что каждый из трех российских президентов может быть рассмотрен как прототипическая фигура в рамках той или иной категориальной схемы. Лидер предлагает обществу возможности для консолидации вокруг    некой политической программы, а общество, в свою очередь, оценивает его соответствие вводимой категории. Успешный политический лидер, таким образом, — это тот, кто сумел стимулировать широкое распространение соци­альной категории, способной включить в себя значительную часть общества, и доказал свое право быть ее прототипом.

Ситуационный характер данной теории проявляется в том, что лидер не может быть рассмотрен в рамках "героического" подхода. Устойчивое доми­нирование в политическом поле обусловлено способностью находить под­держку и быть понятым большинством. Негативный вариант лидерской дина­мики для президента предполагает распространение в массовом сознании "чужих" социальных категорий, в рамки которых включается сам президент.

Президентское лидерство Ельцина развивалось в обстановке жесткой кон­куренции категорий. Демократия и реформы — ключевые содержательные характеристики, существовавшие как фактор противопоставления его поли­тического курса всему "советскому". Лидерство Ельцина, таким образом, сти­мулировало в массовом сознании антисоветскую тематику, которая, во-пер­вых, встречала активное сопротивление значительной части общества, сох­ранившей лояльность к этой категории, и, во-вторых, не стала основой выра­ботки адекватной по широте альтернативы. Претензии Ельцина стать "прототипом" демократа и реформатора постепенно снижались в ходе его пре­зидентства. Одним из факторов этого, вероятно, стал сознательный отказ от активной демократической риторики, вызванный в том числе и разочаро­ванием в ее способности к массовой мобилизации общества в поддержку поли­тического курса реформ. Другим важным фактором кризиса демократической идентичности стало внешнее влияние. Риторика лидеров западных стран носи­ла явно критический характер и содержала в себе негативные оценки состоя­ния демократии в России, основанные, главным образом, на неприятии поли­тического курса Ельцина в Северокавказском регионе.

В итоге, задачей следующего Президента (как "продавца идентично­сти") стал поиск новых возможностей для консолидации общества. Как и в случае борьбы с советским наследием, которую вел Ельцин, второй прези­дент России строил свою лидерскую риторику на противопоставлении "своих" и "чужих". Очевидно, что он в большей степени преуспел в моби­лизации общества. Возможно, что причина этого в том, что Путин как лидер не сделал с самого начала акцент на позитивной стороне идентично­сти, т.е. не стал активно навязывать обществу новые категории (такие, как ель­цинские "демократия" и "реформы"), потенциально способные вызвать оттор­жение. Позитивное содержательное наполнение его лидерства произошло на более позднем этапе путем активации категорий "государственности" и "ста­бильности", противопоставленных хаосу "лихих девяностых". Демократическая категоризация была изъята из повестки дня как во внеш­неполитическом контексте (путем активации "чужой" категории "между­народного терроризма", поставившей Россию и США после событий 11.09.2001 по одну сторону категориальных границ), так и во внутренних делах.

Четкое восприятие обществом контраста между личными характеристиками В.В.Путина и его предшественника определило "прототип" нового президента. Путин как "анти-Ельцин" был убедителен и последователен, что, несомненно, способствовало консолидации общества вокруг его фигуры. В середине 2000-х годов образ президента в массовом сознании, в сущности, утрачивает личностные черты и начинает играть роль идеала или эталона для сравнения. Прочие политические лидеры оцениваются в контексте заведомо проигрыш­ного для них сравнения с "национальным лидером", на фоне которого их собст­венные достоинства или недостатки становятся менее существенными.

Эта ситуация создает ряд системных проблем для президентского лидерства Д.А.Медведева. В результате оно строится путем последовательного отка­за от негативной категоризации. Медведев начинает выстраивать свое лидер­ство с концептуализации позитивной содержательной программы. Модернизационная риторика, несомненно, предполагает критику всего отсталого, коррумпированного, забюрократизированного. Более того, есть основания предполагать, что такой выбор категорий потенциально удачен, так как личность президента по объективным (диспозиционным) основаниям соответствует ему: владение современными информационными технологиями, высокий уровень образования и профессиональная компетентность. Мобилизационный потенциал лидерства Медведева ограничен трудностями с категоризацией "чужих". Другими словами, третий президент России противопоставляет себя тем же условным врагам (outgroups), что и его пред­шественник. Это обстоятельство существенно уменьшает его лидерский потенциал, способствуя формированию модели "зависимого" президентства.