Понятие, историческое развитие представлений о гендерной идентичности

Итак, гендерную идентичность - это особый вид социальной идентичности, существующий в самосознании человека, в единстве с представлениями о профессиональном, семейном, этническом, образовательном и т.п. статусами. Наиболее полное определения гендерной идентичности, раскрывающее суть явления дает В.Е.Каган.

Гендерная идентичность - это аспект самосознания, представленный многоуровневой системой соотнесения личности с телесными, психофизиологическими, психологическими и социокультурными значениями маскулинности и фемининности как независимых измерений. Как составляющая социальной, гендерная идентичность имеет свою структуру и содержание. В ее структуре выделяется три уровня:

базовая идентичность – соотнесение личности с альтернативными представлениями о маскулинности-фемининности;

ролевая – соотнесение поведения и переживаний личности с существующей в данной культуре поло-ролевыми стереотипами;

 персональная, интегрирующая описанные уровни и характеризующая соотнесение личности с маскулинностью и фемининностью в контексте индивидуального опыта межличностного общения [49].

Первичная гендерная  идентичность формируется к полутора годам и составляет наиболее устойчивый стержневой элемент самосознания личности. С возрастом, объем и содержание гендерной идентичности меняется. Осознание собственной гендерной идентичности включает поло-ролевую ориентацию и поло-ролевые предпочтения. Гендерная идентичность взрослого человека представляет собой сложно сконструированное образование, включающее, помимо осознания собственной половой принадлежности, сексуальную ориентацию, «сексуальные сценарии», гендерные стереотипы, и гендерные предпочтения и гендерные идеалы [123].

3. Формирование представлений гендерной составляющей в развитии идентичности

Психологические теории по-разному объясняют механизмы формирования мужской и женской личности. До сих пор отсутствует холистический подход к изучению гендерной идентичности, доминирует традиция «школярного» изоляционизма. В данном разделе представлены основные, наиболее широко представленные теоретические интерпретации развития, структуры и  содержания гендерной идентичности.

1. Психоаналитический подход понимания развития гендерной идентичности

Понятие гендерной идентичности отсутствует в традиционном психоанализе. В своей теории З. Фрейд использовал только термин «психосексуальность», которым подчеркивал неразрывную связь сексуальной и психической жизни. Он рассматривал половое развитие не как одну из сторон психического развития, а представил его главным стержнем, движущей силой развития психики и формирования личности мужчины и женщины. Понимание мужественности и женственности Фрейдом основано на инфантильной сексуальности без учета влияния развития чувства «Я», Суперэго и Эго. Концепция гендерной идентичности, включающая все это, появилась позже, когда были в большей мере осознаны различные факторы развития.

Психоанализ постулирует  универсальные мужские и женские  свойства, а также механизмы и  стадии (психосексуальные) формирования мужского и женского  характеров, которые диаметрально противоположны по своим качествам. Для типично мужского поведения характерны: решительность, активность, агрессивность, соревновательность, рациональность, стремление к достижениям, творческой деятельности. Для типично женского поведения характерны пассивность, нерешительность, слабые социальные интересы, конформность, зависимость, отсутствие стремления к достижениям, высокая эмоциональность, отсутствие чувства справедливости, предрасположенность к зависти. Личность тогда развивается гармонично, когда следует вышеописанным моделям.

Однако Фрейд считал, что эти качества не заданы биологически, но формируются в процессе индивидуального развития, в результате взаимодействия ребенка с родителями и идентификации с ними.

Понятие «идентификация» было введено З.Фрейдом для обозначения некоторых процессов во взаимоотношении с родителями, в результате которых ребенок принимает мужскую или женскую роли. Идентификация (отождествление) - бессознательный процесс, благодаря которому индивид (ребенок) ведет себя, думает и чувствует, как это делал бы другой человек, с которым он себя отождествляет (например, мать или отец). Это особый тип отношений присвоения субъектом (ребенком) объекта (родителя) - уподобление какому-либо объекту (интериоризация); - наделение «собой» - перенос своих чувств, мыслей, желаний на какой либо объект (экстериоризация). Идентификация в психоаналитической теории играет важнейшую роль в формировании личности.

Развитие  мужской личности. Для объяснения процесса формирования личности мужчины Фрейд использовал понятие «Эдипов комплекс». Идея Эдипова комплекса возникла из трагедии Софокла «Царь Эдип». Фрейд рассматривал трагедию как символическое описание одного из величайших конфликтов душевной жизни человека. Миф, по мнению Фрейда, символизирует неосознанное желание ребенка обладать родителем противоположного пола и устранить родителя своего пола. На начальной стадии половой идентификации дети имеют мужскую ориентацию.

В младенчестве у мальчика возникает первичная идентификация (к 1,5 годам), которая является примитивной формой его эмоциональной привязанности к матери, и которая берет свое начало от материнской груди. Впоследствии она уступает место вторичной идентификации (с отцом), которая обладает амбивалентностью и является предпосылкой развития Эдипова комплекса. «Оба отношения существуют некоторое время параллельно, пока усиление сексуальных влечений к матери и осознание, что отец является помехой для таких влечений, не вызывает Эдипова комплекса» [106 с. 436]. Это комплекс бессознательных представлений и чувств, заключающийся в половом влечении к матери и стремлении физически устранить отца.

С момента рождения мать является для мальчика главным источником удовольствия и удовлетворения всех его эротических желаний. Поэтому он хочет обладать ею и выражать к ней свои чувства, как это делают взрослые мужчины. Воспринимая свою мать как собственность, мальчик узнает однажды, что она лишает его заботливости, любви, направляя их на отца. Но он воспринимает отца как опасную фигуру, конкурента, который препятствует его желанию получить генитальное удовольствие. Таким образом, отец становиться его главным соперником. С этих пор отношение к отцу принимает враждебную окраску и превращается в желание устранить его и заменить собой.

В то же время ребенок  догадывается о своем более низком положении по сравнению с отцом (его пенис меньше) и понимает, что отец не будет терпеть его  чувства к матери. Соперничество  вызывает чувство страха, что отец лишит его пениса. Боязнь воображаемого возмездия со стороны отца, в сочетании с объектным влечением к матери составляют для мальчика содержание комплекса кастрации (Эдипова комплекса).

Комплекс вызывает чувство  вины, приводящее к конфликту в сфере бессознательного. Он дает ребенку две возможности удовлетворения своих влечений, активную и пассивную. В первом случае мальчик может, как мужчина поставить себя на место отца и относиться как он к матери, тогда отец становится препятствием на его пути. Во втором случае он может стремиться занять место материи быть любимым отцом, тогда мать становится излишней. Ребенок не имеет ясного представления о том, в чем состоит удовлетворяющее любовное отношение, но пенис играет при этом определенную роль, так как об этом свидетельствуют ощущения со стороны этого органа. «Если удовлетворение, связанное с Эдиповым комплексом, должно быть куплено ценою утраты пениса, то дело должно дойти до конфликта между нарциссическим отношением к этой части тела и либидонозной привязанностью к родительским объектам. В этом конфликте в нормальном случае  побеждает первая сила» [цит. по 65,  с.404].

Разрешение Эдипова  конфликта происходит путем подавления сексуальных влечений к матери и принятия отца как Эго-идеала, и затем идентификация с этим идеалом в процессе развития Суперэго. Идентификация с отцом дает мальчику набор моральных норм, ценностей, установок, моделей поло-ролевого поведения, показывающих, что значит быть мужчиной. Идентифицируясь с отцом, мальчик может удерживать мать как объект любви заместительным путем, так как он теперь обладает теми же качествами, которые мать ценит в отце. И, наконец, идентификация с отцом способствует интериоризации моральных норм и запретов, что подготавливает основу для отказа от либидонозных желаний направленных на мать.

Разрешение Эдипова конфликта, предполагает так же разрушение первичной идентификации с матерью. Мальчик должен сформировать свою мужскую идентичность путем отделения от матери и формирования чувства самости как чего-то независимого, автономного и индивидуального. Это достигается с помощью отрицательных реакций - мизогинии, эмоционального отчуждения от женщин и утверждения своего мужского превосходства, универсальной персонификацией которого является культ пениса/фаллоса. Внешними воздействиями, которые ведут к разрешению Эдипова комплекса, по мнению З. Фрейда, являются угроза наказания со стороны родителей, и лишение части любви.

Ко времени половой  зрелости, когда сексуальные влечения начинают проявляться с полной силой, вновь разыгрываются интенсивные  эмоциональные процессы в сторону Эдипова комплекса, так как инфантильный выбор объекта был лишь слабой прелюдией, задавшей направление выбора в период половой зрелости [100]. С этого времени, согласно взглядам Фрейда, юноша должен «посвятить себя задаче отхода от родителей, после решения которой, он может перестать быть ребенком. Задача состоит в том, чтобы отделить свои либидонозные желания от матери, использовать их для выбора постороннего реального объекта любви и примириться с отцом, если он оставался с ним во вражде или освободиться от его давления, если он в виде реакций на детский процесс попал в подчинение к нему» [106, с. 399]. Таким образом, мужественность характера юноши-подростка укрепляется благодаря исчезновению Эдипова комплекса и реорганизации инфантильного Эго-идеала на более зрелый и мужественный. А усиление идентификации с отцом рассматривается как более нормальный процесс, позволяющий достичь мужественности.

Неразрешенный Эдипов конфликт проявляется во взрослой жизни мужчины  и препятствует его душевному равновесию. Это выражается в сниженной активности и избегании успеха из страха превзойти в чем-то своего отца из-за боязни возмездия за «эдипов триумф». Другая проблема – уверенность, что можно стать взрослым без того, чтобы расти эмоционально, что проявляется в пассивности, ожидании от жизни сказок, волшебного разрешения повседневных проблем. И, наконец, неразрешенный Эдипов комплекс приводит к фаллической фиксации. В поведении это выражается в таких качествах как хвастливость, дерзость, сверхозабоченность успехом, который символизирует победу над отцом, постоянным желанием доказывать свою мужественность, силу, чрезмерная фиксация на своей сексуальной состоятельности.

С позиций гендерного подхода классическая психоаналитическая концепция слишком преувеличивает влияние родителей на процесс половой идентификации и не учитывает другие факторы. Ее главной слабостью признается утверждение биологической детерминации психологических различий между мужчинами и женщинами, причем противопоставляемых друг другу.

По мнению многих авторов, возможность применения классического психоанализа представляется крайне ограниченной к российской ментальности и с трудом согласуется с русской сокрально-бытийной культурой, [58], [63], [65]. Психоанализ «нередко сводит маскулинность к сексуальности или описывает ее преимущественно в сексологических терминах, что является сильным упрощением» [58, с. 577]. Таким образом, от него ускользают культурные, исторические и социальные реалии. Сакральной ориентации русской культуры ближе не фаллический, а дантевский, божественный смысл пути человеческого [63, с. 57]. Русского героя волнуют такие сакральные аспекты бытия как спасение, смерть, жертвоприношение, прощение.

В культурно-историческом плане в российской ментальности сочетается соборность (единство всех членов общества, независимо от их кровнородственных уз) и самобытность (сохранение уникальности и независимости человеческого духа в рамках коллективной семьи). Ориентация на соборность порождала бессознательное стремление к массовым оргиям (крестьянские бунты, политические движения, социальные революции, беспробудное пьянство, разгул национальных страстей). Самобытность проявлялась в  поиске таких форм самовыражения, при которых человек не нес ответственности за свои действия: «Дурак», «юродивый», «Петрушка». Эти персонажи органично вписывались в соборность и массовость, насмехаясь над страстями коллективного бессознательного и издержками соборности. Однако они не затрагивали индивидуального бессознательного.

Основанная на соединении соборности и самобытности российская святость породила феномен, который может быть назван «социальным Эдипом» [18, c. 82], представляющим бессознательную идентификацию с социальным отцом, выступающим в роли главы России. В дореволюционной России неоднократно предпринимались попытки убить социального отца (царя) во имя любви к Родине-матери. Вытесненный из индивидуального сознания Эдипов комплекс превращался в добродетель, отождествлялся с долгом сына перед Родиной-матерью или принесением в жертву себя и даже биологических отцов ради благополучия социального отца, который и брал на себя ответственность за содеянное. Таким образом, социальный Эдип порождал не Эдипов комплекс, а образ героя, с которого следовало брать пример и которому следовало подражать. В постсталинской России социальные отцы утратили прежний ореол величия и больше воспринимались в образе шутов, придурков, ради которых никто не собирался жертвовать своими биологическими отцами. И все же на уровне коллективного бессознательного социальный Эдип оказывает влияние на формирование стереотипов поведения и мышления значительной части россиян [65, с. 14].